Значение судебных решений для конституционного права России

§2. Решения Конституционного Суда Российской Федерации

в системе источников российского конституционного права

В научной литературе уже довольно долгое время ведутся споры о том, чем являются решения Конституционного Суда, устанавливающие неконституционность норм права: нормативными актами, судебными прецедентами, правовыми преюдициями, правоприменительными актами, правовыми констатациями или новым источником права? Сочетают ли они свойства нескольких источников права? Однако единой и связной позиции по данному вопросу не сложилось, что, по-видимому, может объясняться новизной института конституционного правосудия в нашей стране, противоречивостью и «пробельностью» законодательства, а также отмечаемыми многими учеными различиями в правовой природе разных видов решений Суда. Место данных решений Суда в системе источников права определяется юридической природой Конституционного Суда, особенностями процедуры принятия и юридической природой самих решений.51

Л.В. Лазарев отмечает, что Конституция РФ придает решениям Конституционного Суда свойства нормативного акта, ссылаясь на ст. 2 проекта Федерального закона «О нормативных актах Российской Федерации», принятого 11.11.1996 Государственной Думой в первом чтении, где в перечне таких актов указаны и нормативные постановления Конституционного Суда. Одновременно данный автор отмечает и наличие у решений Конституционного Суда свойств прецедента, поскольку выраженной правовой позицией обязаны руководствоваться; все: государственные органы и должностные лица применительно к аналогичным нормам в силу ст. 87 Закона о Конституционном Суде.52 Указанный автор определяет эти акты как «нормативно-интерпретационные, посредством которых Конституционный Суд осуществляет правокорректирующую функцию», по его мнению, решение оказывает «праворегулирующее воздействие на общественные отношения». Отмечая отличия указанных решений от нормативных актов, Л.В. Лазарев приходит к выводу о том, что самостоятельным источником права являются решения Конституционного Суда как нормативно-интерпретационные акты, а правовые позиции являются выраженным в них правом.53 Сходное мнение выражает М.А. Митюков, указывая, что сама практика органов государственной власти фактически придает итоговым решениям и определениям «с позитивным содержанием» характер нормативных актов.54 В.А. Рыжов указывает вообще на наличие особого вида нормативных актов – нормативные акты органов конституционного контроля.55

Б.С. Эбзеев считает, что решению Конституционного Суда присуща материально-правовая сила закона, однако это решение не является нормативным актом и обычно рассматривается в качестве прецедента, имеющего нормативно-регулирующее значение.56

Т.Г. Морщакова придерживается точки зрения, согласно которой правовая позиция Конституционного Суда является особым видом преюдиции. Факт, установленный одним судом, не может устанавливаться еще раз другим судом. Конституционный Суд устанавливает факт, что определенное положение не соответствует Конституции, данный факт должен признаваться другими судами. Это не столько прецедентное значение решения, сколько преюдициальное значение установления факта несоответствия какого-либо нормативного акта положениям Конституции. Причем факт всегда остается тем же самым, поскольку оценивается содержание нормы, которая может содержаться в разных актах.57

Ж.И. Овсепян считает, что следствием процесса правотворчества в сфере судебного конституционного контроля являются источники права в форме: судебного прецедента либо нормативного акта, в том числе закона.58 М.Н. Марченко считает источником российского права правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в форме постановлений.59 Г.А. Гаджиев относит решения Конституционного Суда к прецедентному праву.60 Ю.Х. Яхина признает за решениями Суда значение юридического прецедента.61

На наш взгляд, решения Конституционного Суда РФ, устанавливающие неконституционность действующих норм права, не могут расцениваться в качестве судебных прецедентов. Под прецедентом в праве понимают поведение в определенной ситуации, которое рассматривается как образец при аналогичных обстоятельствах. Следует оговориться, что прецедент является все-таки элементом особой правовой системы, его основные характеристики достаточно жестко к данной системе привязаны. Кроме того, существует определенный механизм создания прецедента, его создание возможно и в результате принятия нескольких судебных решений. «Формирование прецедента чаще всего не единичный, кратковременный акт, а длительный творческий процесс».62

Решение Конституционного Суда вряд ли возможно признать судебным прецедентом исходя из того, что они содержат следующие, не характерные для прецедента, признаки:

во-первых, в процессе последующего применения рассматриваемого вида решений Суда нет аналогичного применения права и нет аналогичного дела, поскольку Конституционный Суд обладает исключительной компетенцией лишения норм юридической силы.

во-вторых, решение Конституционного Суда касается не только судов, но и государственных органов;

в-третьих, решения Конституционного Суда о неконституционности нормы изначально направлены на изменение совокупности правовых норм, регулирующих общественные отношения.

Разумеется, это не исчерпывающий перечень отличий решения Конституционного Суда от судебного прецедента. Так, например Е.И. Козлова указывает на то, что решения Конституционного Суда нельзя считать судебными прецедентами, так как, во-первых, они не могут заменять закон при решении конкретных дел, и, во-вторых, исключительно ими не могут обосновываться решения судов, как это имеет место при существовании института прецедента.63 Данное утверждение представляется правильным, поскольку для правоприменения приоритетными являются регулятивные нормы, каковыми решения Суда не являются.

Также, вряд ли возможно отнесение решений Конституционного Суда и к нормативным актам, хотя ряд авторитетных авторов указывают на нормативность решений Конституционного Суда. Так Б.А. Страшун отмечает, что признание тех или иных оспариваемых актов или норм соответствующими или не соответствующими Конституции Российской Федерации имеет выраженное нормативное значение и даже по форме может рассматриваться как правовая норма64.

Говоря о судебной практике как источнике права, Р.З. Лившиц полагает, что решения Конституционного Суда являются типичными правовыми нормами, их действие распространяется на неопределенный круг случаев и персонально неопределенный круг субъектов65.

«Осуществляя толкование норм права, Конституционный Суд фактически провозглашает новые нормы», - считает С.М. Амосов66.

«Конституционный Суд любым своим решением создает типичные правовые нормы, - утверждает С.Э. Несмеянова, - акты высшего органа конституционного судопроизводства стоят подчас выше актов Парламента и Президента. Это объяснимо. Во-первых, Конституционный Суд выступает «негативным законодателем», признавая акт или отдельные его положения неконституционными, после чего они утрачивают юридическую силу, а международный договор не подлежит введению в действие и применению. Во-вторых, этот орган воздействует на законодателя после признания акта неконституционным, вызывая необходимость принятия новых актов, дополнительных законов. При этом Конституционный Суд ограничивает своими принятыми ранее решениями рамки правотворческой деятельности законодателя. Более того, он нередко предопределяет необходимость регулирования тех или иных отношений, указывая законодателю на те или иные пробелы. Таким образом, Конституционный Суд способствует развитию определенных институтов отрасли права»67.

В некоторых случаях Конституционный Суд, признавая какие-либо положения неконституционными, устанавливает, что они утрачивают силу не сразу, а по истечении определенного периода (как правило, по истечении шести месяцев с момента провозглашения постановления). Иногда Суд устанавливает, что созданная им норма действует для всех с момента ее принятия, а для граждан, обратившихся с запросом, распространяется на отношения, возникшие до принятия решения. Тем самым, обратная сила решений распространяется только на заявителей68. Такие решения, по мнению В. А. Сивицкого, принимаются Конституционным Судом в том случае, если иначе могут возникнуть негативные последствия для общественно-значимых интересов69.

Некоторые ученые считают, что решения Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов субъектов действуют временно, до принятия соответствующего нормативного правового акта законодательными органами. В.В. Лазарев отмечает: «Решения Конституционного Суда представляют собой источник права, посредством которого осуществляется временное восполнение пробела в законе, дающее нормативно-правовую основу для преодоления пробела судами и другими правоприменительными органами впредь до восполнения пробела в законе самим законодателем»70. Но ведь законодатель не может принять нормативный акт, противоречащий решению органа конституционного контроля, иначе он вновь будет отменен.

Закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» не содержит прямых указаний на пересмотр решений правоприменителей, принятых до вступления в силу решения Конституционного Суда. Лишь ч. 2 ст. 100 этого Закона устанавливает, что признание закона, примененного в конкретном деле не соответствующим Конституции Российской Федерации, влечет пересмотр разрешенного на его основе дела компетентным органом в обычном порядке.

Также, очевидна невозможность включения решений Конституционного Суда в существующую иерархию нормативных актов по причине того, что данные явления в силу вышеизложенного нельзя рассматривать как однопорядковые, для системы же нормативных актов характерно иерархическое построение.71 Нельзя с однозначностью говорить и о прямом превосходстве юридической силы: только решения над силой акта. Лишение акта силы имеет две причины, хотя утрата актом силы и связывается, в конечном счете, с решением Суда (данный вопрос относится к исключительной компетенции Суда). Это противоречие акта Конституции, обладающей высшей юридической силой и установление факта противоречия решением Суда.

Оригинальным представляется мнение о значении решения Суда в качестве преюдиции. Под «преюдициальностью» понимают «обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением или приговором по какому-либо другому делу».72

Решение Конституционного Суда, на наш взгляд, правовой преюдицией не является, поскольку преюдиция касается, прежде всего, вопроса факта, как такового, решение же Суда, как уже отмечалось, нормативно (общеобязательно) по своей сути. С необходимостью предполагается, что другой суд, который принимает без исследования установленные факты, сам имеет необходимое полномочие на их установление (даже в том случае, когда эти суды осуществляют разные формы судопроизводства). Однако существует принципиальная разница между последствиями такого установления. Никакой суд, кроме Конституционного, не вправе, даже установив несоответствие нормативного акта Конституции, лишить его на этом основании юридической силы.

Значение же решения Конституционного Суда состоит не только в простой констатации такого «несоответствия», но и (и это главное) – в лишении оспариваемого акта силы, само знание о неконституционности в данной ситуации имеет второстепенное значение. Любой суд, рассматривая аналогичную уже признанной неконституционной норму, не вправе признать ее неконституционной, данная норма уже лишена силы, суд в этом случае руководствуется не неким содержанием решения Конституционного Суда по поводу «факта» неконституционности акта, а непосредственно решением Суда как процессуальным документом. Также следует отметить, что в отечественном процессуальном законодательстве возможность использования судебной преюдиции тесно связана с субъектным составом участников дел (он должен совпадать), в отношении же использования преюдициального значения решений Конституционного Суда такое ограничение явно не применимо, встает вопрос о пределах такой «преюдиции». Не понятно, как быть тогда с правилом обязательности установления данного «факта» для самого Конституционного Суда, поскольку предусмотрена возможность пересмотра его правовых позиций.

Встречаются мнения, что решения Суда по своей природе являются одной из разновидностей правоприменительных актов.73 Однако под правоприменительной деятельностью понимается осуществляемая в специально установленных законом формах деятельность, заключающаяся в вынесении на основании норм права и соответствующих фактических обстоятельств индивидуально-конкретных правовых предписаний. Не отрицая правоприменительного начала в деятельности каждого суда, мы не можем считать, что в приведенном определении исчерпывающим образом изложено существо решений Конституционного Суда РФ.

Н.А. Богданова отмечает, что «в соединении теоретических методов достижения и формулирования результата неправовой цели, состоящей в обеспечении верховенства Конституции, судебный орган конституционного контроля вырабатывает позицию, которая приобретает качество официальной доктрины».74 В целом вышеизложенное мнение можно разделить, дополнив его высказыванием о том, что доктрину признавать источником отечественного права пока явно преждевременно.

Можно сделать вывод, что большинство ученых склонны признавать смешение признаков других источников права в решениях Конституционного Суда. Одновременно следует отметить, что в научной литературе гораздо чаще встречаются суждения о месте в системе источников права в целом – решений Суда без учета существенной специфики их отдельных видов.

Особого изучения заслуживает вопрос о правовой природе актов специализированных органов конституционного контроля, которыми приостанавливается (до разрешения спора) исполнение рассматриваемого акта. Указанные решения влияют на правовую систему, хотя такое влияние и носит временный характер. Отечественное законодательство не устанавливает аналогичного полномочия для Конституционного Суда РФ. Ч.З ст. 42 Закона о Конституционном Суде РФ предусматривает лишь, что в случаях, не терпящих отлагательства, Суд может обратиться к соответствующим органам и должностным лицам с предложением о приостановлении действия оспариваемого акта, процесса вступления в силу оспариваемого международного договора РФ до завершения рассмотрения дела. Как отмечается, «закрепленные в Законе РФ нормы лишают Конституционный Суд возможности реально воздействовать на ситуацию, ставшую причиной обращения, до вынесения итогового решения, что, несомненно, является существенным недостатком в системе защиты конституционной законности с помощью Конституционного Суда РФ».75

Согласно распространённому в отечественной науке теории государства и права взгляду, под правотворчеством понимают форму осуществления функций государства, состоящую в установлении, изменении или отмене правовых норм.76 «Классическое» правотворчество предполагает возможность осуществления всех трех указанных способов воздействия на правовую систему. В научной среде распространена точка зрения, согласно которой под правотворчеством понимается «деятельность по любому изменению в системе действующих правовых норм государства».77