Поэтический стиль Роберта Бернса

 

Рвала Дженни золотунци,

Цветы луговые,

Заросилась, замочилась

В росистой траве.

В той Дженни спидничина -

Лиштовкы новые,

Заросила, замочила

в росистой траве.

Когда кто-то кого-то встретит,

Где шумит ива,

Когда кто-то кого-то обнимет, -

Что вам за печаль?

Когда кто-то кого-то целует

Где журчит вода,

Когда кто-то кого-то радует, -

Что вам за беда?

 

Синтез зарубежного и родного звучит довольно необычно, чувствуется какой-то внутренний диссонанс в високомайстерний стилистической гармонии.

Для М. Лукаша всегда был характерен творческий подход к решению всех переводческих проблем. Его особенностью является умение тонко чувствовать потенциальные возможности родного языка и реализовывать их в творчестве.

М. Лукаш в интервью с  М. Новиковой отмечает: "Наши предки, создатели фольклора, любили играть звуками. Сколько в украинских песнях замечательных аллитераций, полных, виртуозных рифм ... Порой меня упрекали (даже В.Мисик, с которым мы переводили Бернса ) за "избыток" внутренних рифм. Мол, в моих переводах рифма есть и там, где в оригинале ее нет. Почему, например, «бутылка-пузашка - отрада души»? Не инфантильная эта "пузанка"? А что делать, когда в англоязычной и в немецкой поэзии есть такой яркий, мощный ритмо-музыкальный средство, как начальная рифма? Для украинского или русского уха сходство начал будет почти незаметна, как ее подчеркивай. Для нас яркая, сразу уловимая на слух - рифма. Поэтому мне и пришлось компенсировать ней английский поэтическую особенность.

 

Не завидую я лорду, не кплю я из крестьян,

Для меня важно, мужик ты или  пан,

Потому что ребята в  корчме - мои Браташ,

А бутылка-пузашка - отраду души ...

Однажды меня люди подвели  на риск,

Я лишился тяжело в надежде  на выгоду;

Или тяжело, не тяжело, заботы оставь -

Есть бутылка-пузашка - утешение души.

(«Утешение души»)

 

Исследование переводов  Бернса Лукашем показывает, что переводчик проводит постоянный целенаправленный отбор языковых средств, ориентируясь при этом на языково-художественные особенности оригинала пользуется огромным запасом лексических, фразеологических, синтаксических, интонационных резервов украинского языка, тяготея к забытых форм, пытается вернуть каждому слову его первоначальную свежесть.

М. Лукаш творчески использует устоявшиеся языка и формы, контекстуально их модифицирует, предоставляя необходимых  эмоциональных оттенков. Для достижения образности применяет евфоничних (звукозапись, рифмовки), словообразовательные, лексические (синонимия, игра слов, авторские новообразования, стилистически маркированная лексика), грамматические, синтаксические (инверсия, антитеза), интонационно-ритмические средства экспрессии, которые помогают адекватно воспроизводить оригинал.

 

2.5 Две украинские интерпретации баллады «John Barleycorn» Роберта Бернса

 

Уже по тому, как переводились обеими переводчиками В.Мисиком и М. Лукашем название произведения, видно, что учитывались и ритмомелодический особенности обоих языков, и синонимические богатства лексики украинского языка, и ономастические особенности языка.

Действительно, слово barleycorn означает ячменное зерно. Но John Barleycorn состоит из 4-х складов, а Джон - Ячменное Зерно - 6. Но прилагательных, передают отношение к слову ячмень - три: ячневый, ячменный, яшний."Яшний" - имеет разговорный оттенок. Может, целесообразно было бы использовать его в переводе произведения Бернса, который смело пользовался разговорными элементами в своей поэзии. И звучание «яшний» имеет в себе что-то мягче. Итак, поэт выбирает слово ячне. Джон Ячне Зерно "- лаконично, точно. Именно так назвал перевод Василий Мисик. Название же перевода Лукаша" Джон Ячмень "свидетельствует о том, что автор актуализировал в поисках адекватного соответствия другие средства родного языка. Во-первых, слово" barley "на английском языке означает «ячмень», «ячменный» (прикм.), а существительное "ячмень" в украинском языке имеет два значения: 1) злаковое растение, 2) зерно этого растения. Итак, barleycorn может быть переведено, как "ячмень", поскольку ячмень в одном из своих значений означает ячменное зерно.

Каждый переводчик вносит что-то свое в перевод, создавая новые  образы. Переводы одного стихотворения совсем непохожие. Василий Мисик больше работает над образами баллады, а Николай Лукаш наиболее точно следует ритмомелодику стихотворения, сохраняя все повторы. В некоторых строфах Лукаш даже отходит от текста, создавая новые яркие образы.

Конечно, потери неизбежны, поэтому  поэты пытаются больше сохранить  текст, выпуская незначительные детали, которые не требуют разъяснения.

 

И только май поступил

И грянул первый гром,

Джон Ячне Зерно с глыбу вновь

Поставь на удивление всем

(В. Мисик)

Пришла весна веселая

С теплом, с дождем обильным,

И Джон Ячмень поднялся вновь

На удивление им всем

(М. Лукаш)

 

Мисик заменяет образ весны на май - более конкретный образ, ведь именно в это время растения выбиваются из-под земли наверх, к солнцу, тепла. Но в этом контексте более конкретный образ дальше от оригинала, чем "весна веселая" Лукаша, в которой точнее угадываются и фольклорные источники образа (возможно, из-за употребления постоянного эпитета, выраженного прилагательным в невзысканной форме «веселая»

 

Под летним дыханием горячим

Он вырос, и окреп,

И в стрелы впитался, чтобы  никто

Напасть не посмел

(В. Мисик)

Настало лето жаркое -

Стоит ячмень, как роща,

Пустил усы, словно копья -

Никто не трогай

(М. Лукаш)

 

Образ пылкий более точно  передает Мисик. Возникает впечатление, что ячмень не просто вырос, но и закалился; такой степени проявления признака нет в Лукаша, и употребление слова лето (с суффиксом ласковости) настраивает читателя на восприятие спокойной, мирной картины "стоит ячмень как роща" (подтекст: славный , крепкий, мощный, уверен в своей силы). Мисик приближается к оригиналу ("он вырос и окреп"), а Лукаш заменяет это выражение фразеологизмом ("стоит ячмень, как роща"), добавляя сравнения, создавая при этом прекрасный живой образ. В народе чаще всего именно так и говорят: "стоит пшеница, как роща". Образы, родственные с украинским фольклором, использует Лукаш. Мисик передает почти дословно выражение "И в стрелы нарядился". Но Лукаш предлагает несколько другие, не менее интересные ассоциации с усатым ячменем. Лукашу сравнения «пусти в уси, как копья» вызывает в воображении колос с остями, колючий, будто он облачился в копья. Возможно, переводчик именно так представил себе образ Бернсового стиха. Образ усатого, вооруженного, определенного в себе, мощного, не юноши, а уже повзрослевшего человека, который так напоминает каждому украинских богатырей, рыцарей свободы родного народа казаков.

Но этого слова в  тексте перевода нет, но в подтексте, очевидно, есть. Потому что не раз отмечалось и самим переводчиком, и вдумчивыми читателями поэзии Бернса глубинная родственность освободительных стремлений украинского и шотландского народов.

Что это? Грубая украинизация Бернса? Нет, это чувство глубокой духовного родства настоящих сыновей своих народов - поэта и переводчика, для которых Джон Ячменное Зерно не просто образ, а символ нерушимости свободолюбивого движения народа.

 

Пахнуло осень холодком -

Он высох и побледнел.

И седую голову

Склонил в пыль, как дед

(В. Мисик)

Наступила осень хлопотное -

Ячмень как приуныл

И головой седой

Вниз наклонился

(М. Лукаш)

 

Образ осени передается переводчиками  по-разному. В Мисика этот образ более легкий, игривый ("пахнуло осень холодком"), а в Лукаша он, наоборот, несколько преувеличен («настигла осень хлопотное»). В Маршака «Трезвая» значительно отчетливее.

 

Но осень трезвая идет.

И тяжело нагружений,

Поник под бременем забот,

Согнулся старый Джон

 

В этой строфе выразительный  зрительный образ точно передает В.Мисик, изображая изменения во внешнем виде героя - "он высох и побледнел". В Лукаша этот же образ настроевий, но более нейтральный - "ячмень как расстроился".

Оба поэта используют эпитеты  седой дед, седая голова, хотя слово "седой" в тексте оригинала  нет. Осенью все созревает, наступает пора собирать урожай. И Джон Ячмень превращается в седого деда - слабого, болезненного, с понуреною головой. Седой - ассоциация, которая не противоречит содержанию оригинала (седина - признак старости), но она несет на себе еще и дополнительную смысловую нагрузку, поскольку седой ячмень, поседевшие ячмене - образ довольно распространен в украинских изящной словесности.

 

Ежедневно он старився и слабые,

И снова вокруг

Сошлись замыслу лихим

Жестокие враги

(В. Мисик)

Осунулся, и побледнел - конечно, дед -

Нет уже сил ...

Тут на него и завзялись

Злорадные враги

(М. Лукаш)

В этой строфе каждый поэт по-своему передает содержание произведения, акцентируя внимание на том или ином образе, конструкциях.

В переводе авторы обеих интерпретаций  используют эмоционально окрашенную лексику ("замысел злой", "жестокие враги" - Мисик; завзялись - более интенсивная для сравнительно с нейтральными "взялись", "злорадные враги" Лукаш), и в Бернса эти образы экспрессивные (как чувство , так и степень их проявления предельные, максимальные). В последних двух строках в обоих переводах образ несколько ослаблен, мягкий, чем в оригинале.

 

На ток положив, взялись

Его палками бить,

И вешали перед дождем,

И торсалы ежесекундно

(В. Мисик)

Домой сбросили, и на

Цепами облагается,

На ветер вынесли, и  на

вверх пидкидать

(М. Лукаш)

 

Чтобы показать ненависть  и презрение королей, Лукаш переводит  выражение «домой сбросили» на уровне синонимических рядов, а Мисик не отходит от оригинала, переводя это как "на ток положив".

Интересно также, как оба поэта используют элементы речи, присущих именно украинском языке: «палками бить» (Мисик) и «цепями облагается» (Лукаш). Бесконечные издевательства поэты передают по-разному. Мисик использует лексические средства - наречие "ежесекундно", глагол «торсалы»), передающий многократную выполняемое действие, повторяющиеся союзы "и" при однородных сказуемых, а Лукаш, значительно изменяя синтаксическую структуру оригинала, на присущие украинскому устной речи экспрессивные инфинитивные предложения (" и на подбрасывают ") одновременно сохраняет прием повтора, который есть и у Бернса.

Настоящий, художественно  адекватный перевод - это всегда творческая интерпретация оригинала. Чем больше хороших переводов, тем объемнее наши представления о подлинник. Интерпретация образов помогает углубиться в содержание произведения, почувствовать настроение, дух его. Столкновение различных значений порождает трансформированы ним в стихии родного языка образы.