Глобализация культуры и специфика ее проявления в России

• функционализм как дифференциация сфер жизни и отказ от символизации культуры в знаковом языке искусств;
• сциентизм  в   культуре  знания  как  наука,   конституирующая мировоззрение;
• материалистический или идеалистический монизм как теории всеобщей действительности;
• относительные теории антропологем и свобода как возрастание возможностей выбора;

• функциональная теория общества;

• естественнонаучная     и     механистически     ориентированная экономическая теория;
• технико-экономический      принцип      (принятия)      решений: «техноморфизм».

В культуре постмодерна, напротив, обозначаются следующие существенные черты:

*  контекстуальность как взаимопроникновение разных сфер жизни и символизация культуры в метафорическом знаковом языке;

• множественность различных форм полезного, образовательного и религиозного знания;
• духовно-телесный       реализм       как       теория       всеобщей действительности;
• субстанциональные теории антропологем, сущностная свобода, способная изменяться идентичность;

• органическая теория общества;

• социокультурный принцип (принятия) решений: «антропоморфизм».

Таким образом, во всей системе культуры можно проследить соотносительность: техноморфизм -- антропоморфизм. Культура модерна в своих основополагающих принципах техноморфна. Модели технического и неорганического мира она переносит на процесс самопонимания человека и на его отношения с миром и другими людьми. В противоположность этому, постмодерная культура антропоморфна. Определения, которые человек дает собственному опыту, и определения органического мира используются в ней по отношению к культурной сфере. Признается главенство принципа антропоморфизма, самопознания человека и познания духа над принципами и моделями технического и неорганического мира.

Для модерна характерна вера в обоснованность притязаний естественных наук на тотальное просвещение, он придает собственному проекту общества функциональный характер, а метафизические надежды человечества низводит до внутримировых утопий; достижением же постмодерна является критика сциентизма, функционализма и утопизма. Пониманию сущего, будь то личность или предмет, как отношения и функции, характерного для модернизма, постмодерное мышление противопоставляет примат эссенциального и энтелехиального образа бытия, зафиксированного во времени и пространстве единичности индивидуального бытия. Аксиоме модерна «функция определяет облик» противостоит постмодерная аксиома «идея определяет облик».

Характерные черты модерной культуры выявляются, прежде всего, в культуре науки и знания, в сфере когнитивной репрезентации, то есть в той области, где культура становится предметом в мышлении и познает саму себя через одну из своих форм - науку, непосредственно связанную с развитием технологий.

Отсюда наглядно прослеживается тот факт, что в условиях нарастания процессов социокультурной глобализации, технократическое мышление и технологические понятия во все большей степени определяют жизненный уклад и процесс самоидентификации людей в современном обществе. В результате процессов инновационной модернизации всех сфер социокультурной жизнедеятельности у ряда современных исследователей появляется тенденция рассматривать технику в качестве решающего фактора общественного и культурного развития. При этом речь идет о научно-технической цивилизации, существенными чертами которой являются наука и техника, изучении принципиально новых жизненных условий, создаваемых этой цивилизацией.

Действительно, в современном мире техника во многом определяет бытие человека и общества. Это связано с тем, что в рамках цивилизации сущность техники изменяется, она отчуждается от сознания человека, превращаясь тем самым во вполне самостоятельный мир со своими собственными законами развития. Как отмечает В. Смирнов, "техника подчиняется неким своим законам и, соответственно, предъявляет свои требования. Поэтому любые попытки подчинить развитие техники аксиологическим нормам обречены на провал" ¹. По мнению японского философа Т. Имамичи, технология, подобно природе, "стала нашей новой средой обитания, имеющей свои собственные цели, которые независимы от человека, поскольку технология как среда, как бытийственная тотальность

Смирнов В.И. Особенности кризиса современной культуры // Человек и современный мир. - СПб.,1997. - С.18.

машинных образований, сама определяет свое направление развития" ¹. С точки зрения В. Налимова, "техника, будучи самостоятельной силой, не поддается контролю со стороны человека. Она существует сама по себе, -подчеркивает он, - не заботясь о состоянии человека, общества или Земли. Она, - здесь следует весьма характерное сравнение, - сравнима с инфекционным заболеванием - носители болезни тоже развиваются, не заботясь о своем пристанище" . Самостоятельность техники подчеркивает и В. Розин: "Техника, - пишет он, - это самостоятельный мир, реальность. Техника противопоставляется природе, искусству, языку, всему живому, наконец, человеку"³.

Существует и оптимистическое направление в оценке роли и значения техники, к которому примыкают, в частности, немецкие мыслители Э. Капп и Ф. Дессауэр. Э. Капп считал технические устройства проекцией и развитием органов человека - рук, ног, пальцев, мышечной силы, зрения, слуха и пр. Если организм человека в принципе не порочен, не порочны и средства его имитации. Ф. Дессауэр стремился обосновать гармонию человека и техники посредством объединения двух мифологем - христианской и прометеевской. Для него техника - это завет Бога, наделившего человека творческой мощью, неистребимой тягой к преодолению своих реальных границ⁴.

Имамичи Т. Моральный кризис и метатехнические проблемы // Вопросы философии. -1995. - №3. - С.80.

² Налимов В.В. Критика исторической эпохи: неизбежность смены культуры в ХХІ веке // Вопросы философии. - 1996. - №11. - С.70.

³ Розин В.М. Философия техники и культурно-исторические реконструкции развития техники // Вопросы философии. - 1996. - №3. - С.25.

⁴ См.: Воронин А.А. Техника как коммуникационная стратегия // Вопросы философии. -1997.- №5. - С. 96-105.; Пржиленская И.Б. Техника в социальной системе и жизненном мире человека: Автореф. дисс. канд. филос. наук. - Ставрополь, 1998. - 23 с.

И все же очевидно, что в современной цивилизации техника из функции, из механизма опредмечивания превратилась в субстанцию. Между нею и миром человека и культуры простерлись непреодолимые границы. Техника стала своего рода "вещью в себе", непознанным и непредсказуемым миром холодных механизмов, от работы которых зависят жизнь и благополучие человечества. По словам Ортеги-и-Гассета, теперь уже не орудие служит человеку, а наоборот, человек стал придатком машины, полностью зависимым от нее. "Если бы техника внезапно пришла в упадок, -говорит испанский философ, - сотни миллионов людей прекратили бы существование"¹.

С этим утверждением невозможно не согласиться. Техника в новом своем качестве самостоятельной субстанции, является, наряду с информацией, важнейшим атрибутом современной цивилизации; она символизирует беспочвенность этой последней, ее оторванность от традиционного мира культуры. Сущностное понятие современной техники содержит в качестве основного элемента идею бесконечного развития, усовершенствования уже существующего. Именно по этой причине инновации имеют культовое значение для современной цивилизации, олицетворяют все возрастающее ее могущество.

С изменением сущности техники связано принципиально иное взаимоотношение техники и природы. Если раньше техника служила средством возвышения человека над природным миром, выделения его из первоначального чисто природного состояния в состояние сверхприродное, но при этом техника оставалась в гармонии с природой и никоим образом не угрожала ее существованию, то в условиях современной цивилизации техника самым резким образом противопоставляется природе, притязает на тотальное господство над ней и, в конечном счете, угрожает самому ее существованию. Экологический кризис, ставший глобальной проблемой цивилизованного человечества, порожден именно развитием техники, тем, что техника стала вполне самостоятельной силой, не управляемой ничем иным, кроме своих собственных законов, которые, разумеется, не учитывают возможных последствий этого кризиса.

Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? - М., 1991. - С.63.

Природа все больше и больше вытесняется из человеческой жизни. На смену ей приходит искусственное, то есть та же техника. Как отмечает В. А. Кутырев, "с превращением техники из средства деятельности в субстанцию, создается особый, как бы идущий на смену культуре мир - Технос. Технос не просто сфера, наряду с другими (техносфера), а именно то, что начинает пронизывать все"¹. Действительно, атмосфера жизни в современной цивилизации настолько пропитана техникой, что человек, оторванный от природного мира, превращается в своего рода механизм, функцию, в некое приложение к техническому пространству. Тот же В. А. Кутырев говорит о возникновении на нашей Земле "бтм" - бесприродного технического мира, искусственной абиотической реальности как новой среды обитания людей².

¹ Кутырев В. А. Пост-пред-гипер-контр-модернизм: концы и начала // Вопросы философии. - 1998. - №5. - С.139.

² Там же. С. 141.

₃

Хайдеггер М. Техника и культура. - М., 1998. - С. 57.

С другой стороны, техника базируется на знании, являясь, по М. Хайдеггеру, формой раскрытия, формой возможности проявления истины. Техника бросает вызов природе, грозя раскрытием ее законов. «Вместе с естественнонаучным экспериментом она вынуждает природу давать о себе знать каким-либо математически фиксируемым способом и при этом оставаться поддающейся обработке системой информации» . Производство знания сродни техническому производству, так что иногда их нельзя отделить друг от друга. Обе формы производства знания -- наука и техника -- суть способы высвобождения того, что раньше было скрыто. По своему характеру эти способы бывают разными. Знание и техника могут как бросать вызов природе, так и бережно обходиться с ней. Технику своего времени М. Хайдеггер расценивает, прежде всего, как некое подспорье, как провоцирующую по отношению к человеку установку природы, чтобы использовать ее (природу) в качестве гаранта постоянного удовлетворения целей человека. Символ М. Хайдеггера -- это машина, производящая и аккумулирующая энергию. В бесцеремонном обращении техники с природой ему виделась опасность ускользания истины о человеке и природе, потому что в этом случае истина предстала бы только как подспорье, как инструмент человека, но никак не в полноте того, что она есть. Это может способствовать утверждению мнения, что все, что есть, и любая истина существуют только благодаря технической власти человека. В мире, полностью пронизанном техникой, человек во всем, что он встречает, наталкивается опять же на самого себя, то есть -- в редуцированной форме -- на то, чем он может быть, а именно - «на человека, бросающего вызов природе, на Великого Творца мира»¹.

Модерн и, в частности, абстрактное искусство обнаруживают родство с хайдеггеровским определением техники как возможности проявления, обнаружения, раскрытия. Современное искусство стремится создать нечто новое, доселе не виданное, а не только представить в совершенстве прекрасный образ. Абстрактное искусство, полностью расставаясь с предметом, становится чистым проявлением мысли в сфере видимого.

Хайдеггер М. Техника и культура. - М., 1998. - С. 59. Там же. С. 67.

В связи с данной концепцией раскрытия действительности благодаря возможности ее проявления в технике и искусстве возникают два вопроса. «Соразмерно ли понимание истины -- как выявления прежде сокрытого -- теории истины вообще, и в состоянии ли человек в заполненном техникой мире жить только техническими явлениями?» . Хайдеггеровская техническая теория истины знает только «просветы», проблески последней, рассеивание тьмы в момент проявления прежде скрытого. Если техника и культура пробивают просветы в закрытости мира, стремясь сквозь них проникнуть в его сердцевину и, тем самым, познать его истину, то это означает, что предметам по их природе присуще собственное духовное содержание. То, что Макс Шелер назвал познаваемостью мира, основывается на том утверждении, что мир в своих истоках и в самой сущности своей имеет структуру, что он создан как нечто познанное и поэтому таит в себе мудрость, в которой был создан. Мы же в состоянии познавать его только в том случае, если мы как бы вновь познаем то, что уже есть в мире. Если бы мы в своем познании не могли вновь воспринять того, что уже дано нам в мире интеллигибельной субстанции, то наше познание никогда не смогло бы выйти за границы чистой предметности.

В задачи данного исследования не входит слишком подробный анализ гносеологических проблем. По этой причине гораздо более важным нам представляется вопрос о бытии человека в новом информационно-техническом мире. В этой связи следует упомянуть, прежде всего, о так называемой постиндустриальной парадигме, которая в первую очередь предполагает примат человека, его сознания в системе источников саморазвития общества. Согласно этой парадигме, утверждение: "сознание определяет бытие" - столь же правомерно, как и обратная аксиома. Происходит отрицание вульгарно-материалистической доктрины, превращающей человека в винтик, придаток саморазвивающейся гигантской машинной системы. Человек, согласно такому подходу, является демиургом, творцом своего настоящего и будущего.¹

Не следует забывать, что переход к этому постиндустриальному обществу, представляющему из себя квинтэссенцию гуманизма, может быть осуществлен как раз благодаря тем новым возможностям созидания жизненного пространства, которые открываются вследствие наступления эпохи информационно-технической цивилизации.