Этнология и ее создатель Л.Н. Гумилев

на поверхность Земли: «Пространственно-временная картина

87

изменений биологической активности разнообразных биогеоц е-

нозов в ходе эволюционного развития биосферы и истории че-

ловечества оказывалась в сильной степени зависящей от… воз-

действия восстановительных флюидов как и на биоэнергетиче-

ские процессы, так и на процессы самовосстановления и само-

очищения биосферы» [330]. На выброс запаса генов как возмож-

ную причину возникновения пассионарности указывал и Н.В.

Тимофеев-Ресовский, усматривая в ней в целом признак с про-

блематичной и неясной до конца генетической основой [107, с.

625].

До конца не доказанной признает историческую «теорему»

Гумилева и биолог К. Маклаков. Исследователь изыскивает не-

обходимую для ее доказательства аргументацию через обраще-

ние к биологическим «аксиомам». В качестве исходной посылки

он принимает положение Гумилева о том, что этносы «лепятся»

историей из материала различных расовых и культурных суб-

стратов. Анализируя этнос как систему, автор концепции этно-

генеза обнаруживал основание системообразующей связи в гео-

графической среде. Каждый народ имеет культуру и традиции,

порожденные приспособлением к вмещающему его ландшафту.

Утверждение о взаимосвязи только двух компонентов «этниче-

ской ситуации» –человеческого организма и природно-

климатической среды –признается недостаточным для объясне-

ния сущности этноса. Между указанными компонентами Макла-

ков помещает определяющую жизнь многих индивидов культу-

ру. Она выполняет не только функции жизнеобеспечения. Пред-

ставляя собой систему норм и обычаев, культура обнаруживает

значительный организационный потенциал, развертывающийся

уже безотносительно к биологической необходимости, а иногда

и вопреки ей: «… этносы –это своего рода популяции людей, но

не биологические, как расы, а социальные, адаптация которых к

природной среде обобществлена в виде культуры» [231]. Поэто-

му «способность» биохимической энергии «зарядить» такой

длительный исторический процесс, как этногенез, является со-

мнительной. Энергетическим источником существования всех

биологических видов выступает получаемая по пищевой цепоч-

ке энергия. Данная цепь начинается с продуцентов (растений),

обладающих способностью переводить квантовую энергию сол-

88

нечной радиации в биохимическую. Общий объем поступающей

в экосистемы энергии не меняется в случае, когда мутации за-

трагивают вид, находящийся на вершине пищевой пирамиды.

Следствием такого рода мутаций являются существенные изме-

нения в расходе имеющейся энергии. Идущая в животном мире

на сугубо биологические цели свободная энергия (выживание,

питание, воспроизводство и т.д.) в человеческих сообществах

(этносах) «направляется»  мутацией в социальную сферу. В чис-

то биологическом смысле такое (социальное) поведение нерен-

табельно, поэтому действие отбора постепенно ведет к элимина-

ции мутантов из этнической популяции. Именно это явление

было обнаружено и выражено Гумилевым как продолжитель-

ность цикла этногенеза (1200-1500 лет). Возникающий вследст-

вие мутации поведенческий признак пассионарности, являю-

щийся одновременно движущей силой этногенеза, был пред-

ставлен им как «антиинстинкт», «инстинкт деятельности». По-

этому пассионарность должна проявляться не только как этно-,

но и как социоформирующая мутация, ведущая к появлению

новых форм социального устройства и новых стереотипов пов е-

дения. Маклаков, принимая концепцию этногенеза, развивает ее

положения далее. Этногенез, отмечает исследователь, может

стимулироваться не только пассионарными толчками Гумилева,

но и генетическими «вливаниями» мутантных генов в местную

популяцию (англичане, хазары, итальянцы). Значимая роль в

этих процессах принадлежит комплиментарности контактирую-

щих этносов.

Прямые доказательства достоверности существования трех

ключевых уровней проявления биологического дефекта пассио-

нарности (молекулярный, физиологический, психологический)

Маклаков усматривает в следующем: во-первых, пассионарность

–это наследуемая генетическая (точечная) мутация, локализация

которой, учитывая возможности современной технической базы,

имеющейся степени расшифровки человеческого генотипа и

глубине знания о его реализации, не представляется возможной;

во-вторых, физиологический уровень проявления наследствен-

ного дефекта может быть связан либо с определенным гормо-

ном, либо с другим интермедиатом, воздействующими на нерв-

ную систему, либо с самой центральной нервной системой. Ко-

89

нечным, третьим уровнем проявления дефекта пассионарности

является психологический уровень. Единственно возможным

доказательством существования пассионарности как генетиче-

ского признака, таким образом, должно считаться его обнаруже-

ние в геноме человека и совокупном генотипе этнических попу-

ляций. До тех пор, пока он не обнаружен, возможны лишь более-

менее продуктивные гипотезы.

Поскольку этносы концептуализированы Гумилевым в ка-

честве биосферных феноменов, а сама концепция этногенеза

строится на основании модели биосферных циклов, раз-

работанной В.И. Вернадским, то сопоставление их теоретиче-

ских положений представляет особый интерес.

Определяя параметры организованности биосферы, Вер-

надский вводил разделение на живое, биокосное и косное веще-

ство, устанавливая области распространения жизни и по-

следовательно выдерживая принцип проведения границы между

живым веществом и косной материей. Различие между живым и

косным обосновывалось свойствами живого, его преобразующей

функцией, вытекавшей из принципа Реди «все живое от живо-

го». Совокупность живых организмов (живое вещество биосфе-

ры) обладает биогеохимической энергией, которая может быть

выражена как потенциальная энергия, аккумулируемая биоген-

ным веществом. Энергетический и материальный аспекты орга-

низованности масс живого и биокосного вещества определяют

состояние динамического равновесия биосферы. Выделение в

качестве основных параметров биосферы энергетической и ве-

щественно-материальной сторон привлекло внимание Гумилева

в том плане, что позволило увязать динамику этногенеза с веще-

ственно-энергетическими трансформациями биосферного ком-

плекса.

Особый интерес в анализе рецепции Гумилевым биосфер-

ной концепции Вернадского представляет способ аргументации

основных положений концепции этногенеза. При обобщении

исторического и географического материала автор концепции

этногенеза обращается к «эмпирическому обобщению» Вернад-

ского. В отношении биосферной организованности эмпириче-

ское обобщение было выражено последним в существовании

геологически вечной формы, локализованной в динамическом

90

равновесии «живое вещество –биосфера». Логическое основа-

ние эмпирического обобщения опосредовано условиями выве-

дения его из фактов. К тому же оно, по Вернадскому, не требует

проверки, но может быть положено в основу научного поиска

даже в том случае, если не согласуется или даже противоречит

существующим теориям и гипотезам [47, с. 283]. Единственным

в методологическом плане обоснованием эмпирического обоб-

щения является его вывод из всей совокупности известных фак-

тов, но не из совокупности гипотез и теорий.

Приложение Гумилевым данного метода, получившего раз-

витие в естествознании, к материалу или «архиву» историко-

географических фактов, или, другими словами, интерпретация

гуманитарного материала методами естественных наук, вызыва-

ет сомнения в возможности реализации подобной методологиче-

ской установки у гуманитарно-ориентированного мышления. Но

более важным представляется показать иное: последовательно

методологическая установка эмпирического обобщения Гумиле-

вым не выдерживается. С целью объяснения феномена этноса он

вводит различные гипотезы, точнее, он допускает идею пассио-

нарного толчка, уточняя ее гипотезами этнического поля, этни-

ческой комплиментарности и т.д. В сущности, эмпирическое

обобщение Вернадского, претендующее на достоверность и на-

учную обоснованность вывода знания, остается в концепции

Гумилева на уровне методологической декларации. Автор не

проводит различия между эмпирическим обобщением и интуи-

тивно сформулированной гипотезой. Точность вывода его прин-

ципиально не интересует, что может быть подтверждено идеей

пассионарности, исходным и одновременно результирующим

его концепцию конструктом, реальный эквивалент которого им

так и не был определен.

Конкретизируя свою методологическую позицию, в эмпи-

рическом обобщении Вернадский видел надежный элемент по-

знания природы, выдвигающий на первое место некоторые оп-

ределенные признаки и явления, поскольку в общем всегда ска-

зывается влияние всех остальных признаков, всего явления в

целом. Гипотеза Гумилева имеет иные принципы построения.

Акцентируя биосферный аспект этноса, она элиминирует его

другие стороны. В силу этого гипотеза выходит за пределы фак-

91

тов, а степень ее прочности определяется соответствием всем

теоретическим построениям о природе, ее непротиворечивость

им [44, с. 239]. Это объясняет явный поворот Гумилева к естест-

вознанию и его теоретическим концепциям, его стремление со-

гласовать теоретический и методологический каркас этногене-

тических представлений с достижениями современного ему

уровня исследования биосферных процессов.

Эмпирическое обобщение естествознания в отношении к

философским категориям, законам и принципам опознается как

проблема соотношения логики естествознания и философской

логики. И если эмпирическое обобщение Вернадского –это по-

пытка проведения разрыва между философией и естествознани-

ем в самой логике науки [343, с. 235], то методологические ос-

нования этногенеза нуждаются в критическом анализе, ориенти-

рованном на снятие разрыва между философией и естествозна-

нием, поскольку основные принципы концепции Вернадского,

описывая организацию природы, сохраняют выход в сферу со-

циальной истории, чего базовые исследовательские принципы

концепции Гумилева не допускают в методологии, несмотря на

то, что он выходит к ним в рамках самой концепции. Поэтому не

лишено оснований мнение, что смешение естественнонаучной и

философской аргументации порождает декларативность выво-

дов, видимость научной истины, характерные натуралистиче-

скому видению и мышлению Вернадского [165, с. 304] и, види-

мо, свойственные Гумилеву. В частности, изложенная Вернад-

ским концепция вызывает вопросы, которые с учетом предмет-

ности концепции этногенеза могли бы быть переадресованы Гу-