Государство как субъект глобализации: Статус, тенденции развития, перспективы

Между тем к настоящему времени проблема многополярности  не отработана ни в концептуальном , ни  в практическом плане. Предстоит  уяснить  особенности многополярности, ее достоинства и недостатки как для мира в целом, так и для отдельных, прежде всего крупных, держав, консенсус между которыми необходим для глобального управления. Заслуживает внимания вопрос о том, может ли многополярная система   стать основой международной стабильности.  Требует глубокого анализа проблема участия России в построении многополярного мира. Идея многополярности предполагает и учёт культурно-цивилизационного многообразия современного мира, поскольку впервые в новейшей истории глобальная конкуренция приобретает цивилизационное измерение.

Следует учитывать, что  количество и конфигурация полюсов  зависят от сфер их деятельности. Набор  и взаиморасположение военно-политических полюсов могут быть не тождественны набору и взаиморасположение экономических  полюсов при возможном взаимопересечении  сфер их функционирования.

Главной системообразующей  единицей формирующейся мировой  системы остается государство, хотя в будущем на основе региональной интеграции не исключено появление  политических образований нового типа, существенно отличных от государств и функционирующих одновременно с последними. Сохраняется объективная востребованность в сильных, обновляющихся государствах, способных адаптироваться в быстро изменяющимся условиям современного мира, эффективно взаимодействовать с новыми акторами (прежде всего неправительственными организациями и транснациональными корпорациями), учитывать их интересы и конкурировать с ними. Изоляционизм и ксенофобия способны принести определённые дивиденды конъюнктурного плана, но абсолютно дисфункциональны на сколько-нибудь продолжительных временных интервалах. Производный, вторичный характер по отношению к функциям, роли и позиционированию государств на международной арене будет носить деятельность межгосударственных (межправительственных) организаций (МПО).

Любая система международных отношений, стабилизируя мировую политику и придавая ей предсказуемость, функционирует на основе кондоминиума наиболее влиятельных государств, который является несущей конструкцией системы. Именно эти государства вырабатывают основные правила поведения на международной арене и обеспечивают их выполнение. В связи с рассредоточением силы и влияния между различными акторами  для обеспечения управляемости мировым развитием необходимо ядро из таких государств.

Для обозначения ведущих  международных акторов широко используются близкие по смыслу термины «полюс» и «центр силы»¹.  В период холодной войны эти термины применялись к СССР и США, а после ее окончания – к государствам или группам государств, сопоставимым  по своему совокупному потенциалу и определяющим структуру миросистемных связей. По мнению некоторых аналитиков, государство может рассматриваться как «полюс» только в том случае, если оно обладает достаточными возможностями, чтобы защитить себя от других акторов, уже являющихся «полюсами» или претендующими на эту роль.

Авторы ряда публикаций считают некорректным использование  понятия «полюс» применительно  к наиболее влиятельным мировым  державам. Их аргументация состоит  в следующем: «полюсность» означает наличие противоположностей, одновременно отрицающих и предполагающих существование друг друга, более или менее симметричных по своему потенциалу – военному, экономическому, политическому, научно-техническому.  Поскольку в рамках одной системы могут существовать только два противоположных центра, два полюса, международные системы могут быть либо двухполюсными, или просто полюсными, либо бесполюсными; в последнем случае системы являются моноцентрическими или полицентрическими, которые американские ученые называют соответственно «однополюсными» или «многополюсными». Такова, например, позиция отечественных ученых Э.Я.Баталова, К.С.Гаджиева, известного американского дипломата и президента Института Брукингса С.Тэлбота¹.

Схожего мнения придерживаются и приверженцы тезиса о вступлении мира в эпоху бесполярности, для которой характерны диффузия силы и влияния, рост числа активных игроков, включая негосударственных, обладающих значительной мощью. Сторонником  тезиса является, в частности, президент Совета по международной политике (США) Р.Хаас².

Представляется однако, что  поскольку термины «полюс» и «центр силы»  утвердились  в международно-политическом лексиконе как отражающие по существу  одни и те же реальности, едва ли целесообразно применительно к формирующимся миросистеме и миропорядку отказываться от первого из них в пользу второго. Оба термина нами используются как идентичные по содержанию.

С нашей точки зрения,  для международных отношений  в обозримой перспективе будет  характерно сочетание элементов  однополярности (отрыв США от других государств по основным параметрам национальной мощи) и полицентризма (наличие нескольких центров силы, позицию которых по ключевым проблемам мирового развития вынуждена учитывать единственная сверхдержава). Такую ситуацию определяют как «одно-многополярность» (uni-multipolarity)¹  или «плюралистическая однополярность»².

В качестве компонентов  «национальной силы» государств  обычно называют территорию и географическое положение, численность населения, национальный характер,  природные  ресурсы, экономический и военный  потенциал, уровень научно-технического развития, качества элит и лидеров, систему союзов, в которых она участвует. К числу новых факторов силы, выдвигаемых глобализацией, относят информационно-коммуникативный потенциал страны, ее положение на мировых финансовых рынках, скорость освоения новых технологий, возможность воздействия через международные организации. В рамках разрабатываемой в последние годы новой концепции силы различают силу «мягкую» (влияние, привлекательность ценностей и идеалов, политического курса страны) и «жесткую» (принуждение с использованием военных и экономических ресурсов)³.

Большинством аналитиков, особенно представителями школы  политического реализма, в качестве «полюсов» мировой политики рассматриваются  отдельные государства и группы государств («блоки»). Различаются полюса глобальные и региональные, а также сочетающие  оба вида «полюсности», как это было в недавнем прошлом с двумя сверхдержавами. «Полюсность» выступает в качестве основного критерия классификации мировых порядков.

При отнесении государств к числу доминирующих среди исследователей имеет место определенный разброс мнений относительно необходимых для этого факторов и ресурсов.  По мнению отечественного ученого А.Богатурова, современный ресурсный потенциал государства состоит из пяти составляющих: 1)военная сила; 2) научно-технический потенциал; 3) производственно-экономический потенциал; 4) организационный ресурс; 5) совокупный креативный ресурс (потенциал производства востребованных жизнью инноваций¹. Американский исследователь Дж. Най на примере США называет экономическую и военную мощь, массовую культуру, понимаемую широко, включая идеологическую составляющую² .

Эксперты Национального  разведывательного  совета США ( National Intelligence Council, NIC) при составлении составляя списков   наиболее влиятельных государств руководствуются моделью International Futures , учитывающей размеры ВВП, расходы на оборону,  численность населения и уровень развития технологий ³ .

Если в прошлом важнейшим  критерием принадлежности к числу великих держав была военная мощь, то уже с середины ХХ века значимость этого фактора начала существенно снижаться, что проявилось в фиаско Соединенных Штатов во Вьетнаме и Советского Союза в Афганистане, в неспособности Соединенных Штатов к подавлению партизанских движений в Ираке и Афганистане. В этой связи исследователи отмечают сдвиг в формах реализации лидерства, заключающийся «…в переходе от стремления разрушать потенциал соперника к приобретению способности искусственно ограничивать, замедлять его рост и далее – к умению «направленно развивать» потенциального соперника, манипулировать его развитием в интересах лидера. Обладание этим умением – решающий признак способности выступать в роли великой державы»⁴.

Совокупность ресурсов, которыми располагают государства для оказания прямого или косвенного, военно-политического, экономического или иного воздействия на другие государства и международную среду в своих целях, составляет потенциал его международного влияния. Следует однако отметить, что имеющимся потенциалом можно воспользоваться по-разному – эффективно, не в полной мере или даже с нежелательными последствиями. С другой стороны, нехватка ресурсов при определенных обстоятельствах компенсируема нетривиальными политическими решениями или дипломатическими акциями.

В соответствии со сложившимися представлениями о «полюсности» структура формирующейся системы  международных отношений может  иметь следующий вид. Ее верхний уровень образуют Соединенные Штаты Америки, Объединенная Европа и Китай. Полюсами регионального и субрегионального уровня являются или могут стать прежде всего Индия. Япония, Россия, Бразилия. Существует вероятность того, что Индия и Япония  обретут статус глобальных держав.

Становится всё более  заметным присутствие на международной арене исламского мира, который в силу своей дисперсности, затрудняющей оценку совокупного потенциала и дееспособности, едва ли может быть отнесен к числу «центров силы».

Возможно возникновение  полицентризма и в масштабах  Европы, где крупные державы Германия, Франция, Великобритания, Италия и Россия  способны стать центрами притяжения небольших государств. Конкуренция между ними чревата нестабильностью на региональном уровне.

Наконец, реально возникновение  лидерства отраслевого уровня, финансового или в сфере энергоресурсов (например, Саудовская Аравия). Россия заявила о своих претензиях на роль глобальной энергетической сверхдержавы, а в перспективе и на передовые позиции в сфере нанотехнологий.

Поскольку ведущие мировые  державы являются лидерами основных цивилизаций (США – западной, Китай – конфуцианской, Индия – индуистской, Россия – православной и т.д.) нарождающийся полицентризм может принять межцивилизационный характер.

Очевидно, что при обозначившейся тенденции к полицентризму в  мировой политике формируется многоуровневая динамичная международная и межгосударственная система, главными акторами  которой будут  прежде всего  ведущие мировые державы и крупные страны. Наблюдается тенденция к неуклонному увеличению веса и влияния малых стран, располагающих серьёзным научно-техническим и финансовым потенциалом. Возрастает и относительная власть негосударственных субъектов – неправительственных организаций, транснациональных корпораций, религиозных организаций , гибридных образований, соединяющих элементы государственных и негосударственных структур.

Государства, особенно ведущие  державы, не всегда учитывают факт выхода на мировую арену новых акторов, активно влияющих на глобальные процессы, и продолжают действовать согласно традиционной модели, в рамках которой они играют доминирующую роль в международных отношениях. Это негативно отражается на состоянии международной среды и препятствует становлению политической системы мира, адекватной современным реалиям.

В 90-е годы произошли  серьезные трансформации в балансе сил «большой тройки западного мира» - США, ЕС и Японии. Если в 70-80-х  общераспространенными были представления об ослаблении позиций США и относительном усилении роли двух других центров силы  ЕС и Японии, то в последнее десятилетие ХХ века Соединенные Штаты существенно упрочили свои позиции и увеличили технологический отрыв от других ведущих стран Запада.

В 2000-е гг.  центр  тяжести международной системы  смещается в Азиатско-Тихоокеанский  регион. Именно в этом ареале находятся  динамично развивающиеся центры влияния, демонстрирующие впечатляющую динамику хозяйственного роста.

Представляются реалистичными  оценка экспертами Национального разведывательного  совета США (National Intelligence Council, NIC) международного веса ведущих мировых держав в настоящее время и прогноз динамики его изменения к 2025 году. По их мнению,  в 2010 г.  наиболее влиятельное государство – Соединенные Штаты, на которые приходится 20% влияния в мире; второе место занимают страны Евросоюза(17%), третье – Китай (14%), четвертое – Индия (8%), пятое – Япония (4%), шестое – Россия (3%) и седьмое – Бразилия (2%). К 2025% расстановка сил изменится: США сохранят лидерство, однако доля их влияния снизится примерно до 18%; на второе место выйдет Китай, который будет обладать примерно 16% влияния, а страны Евросоюза займут третью строчку (14%); Индия останется на четвертом месте, увеличив долю влияния почти до 10%; Япония, Россия и Бразилия останутся на прежних позициях (соответственно примерно 4, 3 и 2,5% влияния)¹.

График изменения уровня влиятельности ведущих стран отражает тенденцию становления полицентрического мира, а  расчеты основаны на показателях ВВП, расходах на оборону, численности населения и уровне развития технологий в каждом государстве.

По совокупности слагаемых национальной мощи (экономических, научно-технических, военных, природно-географических и пр.) США являются ведущим центром силы современного мира, стремящимся к закреплению своего единоличного лидерства в мире. Мощь Соединенных Штатов  беспрецедентна в мировой истории и  позволяет влиять на события и процессы, происходящие в любой части планеты.

Экономический потенциал  Соединенных Штатов не имеет себе равных. США еще в начале ХХ века обогнали развитые страны Европы по объему производства и с тех пор прочно удерживают лидирующие позиции. Динамизм американской экономики обеспечивается мощным научно-техническим потенциалом страны, развитыми рыночными институтами и механизмами, эффективным государственным регулированием. В США базируются многие ТНК и банки, оказывающие значительное влияние на мировую экономику, такие, как Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР).

Американский доллар является основной валютой, используемой при международных расчетах; в  долларах содержится значительная часть валютных резервов многих государств. По этой причине большинство стран не заинтересовано в обесценении доллара и стремится поддерживать стабильность его курса, тем самым фактически субсидируя экономику США.