Экспериментальное исследование нравственных качеств младших школьников

Одним из инновационных учебных заведений  Тульской области является школа-гимназия № 46 - экспериментальная площадка научно-исследовательской  лаборатории “Школа Л.Н. Толстого”  Тульского областного института  развития образования. Основополагающая идея данного исследования - это  “сотворение личности, способной  к творческой жизнедеятельности, нравственному, здоровому образу жизни”.

Очень интересен педагогический опыт работы средней школы № 31 города Тулы. Данная школа не является непосредственной лабораторией педагогической системы  “Школа Л.Н. Толстого”, но представляет собой яркий пример воплощения педагогических идей Л.Н. Толстого. Модель данной школы - это один из возможных путей  реализации гениальной идеи Льва Николаевича, а именно - построение образовательного процесса на основе свободы выбора учебного материала.

Итак, можно пронаблюдать существующую тенденцию  возвращения к исследованию и  внедрению педагогических принципов  Л.Н. Толстого, поскольку на сегодняшний  день это одна из самых наилучшим  образом проработанных систем, позволяющих  воспитывать духовные и нравственные качества в человеке.

§1.5 «Азбука» Л.Н Толстого и её значение

В своих  дидактических высказываниях Толстой дает много указаний, какими должны бать книги для первоначального обучения. Помещаемый в них материал должен быть занимательным для детей, доступным их пониманию; написаны книги должны быть просто, немногословно. В книгах для начальной школы надо давать материалы из жизни Родины, легко запоминающиеся и производящие на детей сильное впечатление.  
В соответствии со своими дидактическими взглядами и требованиями к учебной книге, Толстой составил «Азбуку», изданную в 1872 году. Затем она была дважды переработана и в окончательной редакции переиздана в 1875 году под названием «Новая азбука». Им были составлены также четыре «Русские книги для чтения». Как « Азбука», так и книги для чтения выдержали каждая свыше тридцати изданий, разошлись в миллионах экземпляров и были наряду с « Родным словом» Ушинского самыми распространенными учебными в земских учебных школах.  
Характерными чертами составленных Толстым книг для чтения были высокая художественность, выразительность, сжатость и простота, полная доступность детскому пониманию, занимательность, превосходный русский язык. Весь материал составлен из русской жизни, большей частью из жизни деревни. Сведения по природоведению, географии, истории даны в форме художественных рассказов. Много рассказов на нравственные темы, занимающих три-четыре строки.  
 
Педагогическая печать по справедливости высоко оценила эти учебные книги сразу же после их выхода в свет. Так, известный соратник Ушинского, крупный педагог Д.Д. Семенов писал, что эти книги -«верх совершенства, как в психологическом, так и в художественном отношении. Какая картинность в изображении, и при том картинность чисто русская, народная, наша собственная!».   
 
Рассказы, написанные Толстым для учебных книг, богаты и разнообразны по содержанию; они явились ценным вкладом в литературу для детей. Многие из этих рассказов были помещены в советских книгах для чтения в начальной школе.   
Следует, однако, отметить, и серьезный недостаток этих книг: нек5оторые имеющиеся в них рассказы проникнуты религиозными взглядами Толстого.  
В разностороннем педагогическом творчестве Толстого было много положительных сторон, обогативших русскую педагогическую мысль, было много ценного и оригинального. К этим положительным чертам его педагогического учения относятся глубокая любовь к детям, уважение к личности ребенка, умение пробуждать и развивать творчество детей, тонкий психологический анализ особенностей каждого отдельного учащегося.   
Важно отметить постоянные педагогические искания Толстого, беззаветное увлечение педагогической деятельностью, пламенный призыв к творчеству, его большое педагогическое мастерство как учителя и составителя учебных книг.  
Л.Н.Толстой вошел в историю русской педагогики как крупнейший оригинальный педагог-мыслитель и новатор.   
“Азбука” графа Л. Толстого стала событием в педагогике. Она в значительной степени оправдала надежды автора. А между тем многим казалось, что начальное обучение - дело недостойное таланта великого писателя. Значение нового педагогического труда не сразу было понято и оценено современниками. Однако Толстой был убежден, что с первой ступени обучения начинается и духовное развитие ребенка. Будет ли учение для ребенка радостным, возникнет ли у него бескорыстный интерес к познавательной деятельности, будет ли он впоследствии ставить духовные ценности выше материальных благ - все это во многом зависит от его первых шагов в мир знания. Развитие духовного начала без школы едва ли может состояться. Это ее приоритетная задача, более важная, чем сообщить некую сумму знаний. Вот ее решать и стремился Толстой своей “Азбукой”.

Давно вынашивал Толстой замысел учебной  книги для самых маленьких. Общий  план, ее содержание и логическая структура  разрабатывались довольно долго. Об этом занятии часто говорил с  волнением: “Что из этого выйдет - не знаю, а положил в него всю душу”. С “Азбукой” связывал Толстой  самые смелые и светлые надежды, полагая, что несколько поколений  русских детей, от мужиков до царских, будут учиться по ней, получая  первые поэтические впечатления. 
   “Азбука” графа Л. Н. Толстого - комплекс учебных материалов из четырех книг. Это своеобразная энциклопедия, объясняющая детям окружающий  мир. Художественно обогащая, она раскрывала основные понятия физики, химии, ботаники, зоологии, рассказывала о жизни растений, внешних чувствах человека и животных, явлениях магнетизма, электричества и многом другом. “Азбука графа Л.Н.Толстого” возбудила среди методистов горячие споры. 
   “Новая азбука” - новый комплекс учебных материалов - была более универсальной, усовершенствованной в результате полемики с оппонентами. Она получила позитивную оценку в прессе, была допущена министерством в народные школы. При жизни Толстого она выдержала  свыше тридцати изданий.   Открывая вновь свою Яснополянскую школу и содействуя организации школ по всей округе, он мечтал «спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых», которые «кишат в каждой школе» (ПСС т. 61, с. 130). Он был переполнен безграничной любовью к «маленьким мужичкам», как именовал он крестьянских детей. Любовь эта и проявилась в «Азбуке», над которой Толстой трудился с огромным упорством в 1871— 1872 годах и затем в 1875 году, когда, откладывая работу над «Анной Карениной», писал «Новую азбуку» и переделывал «Книги для чтения». 
Убедившись в том, что за десять лет, протекших после прекращения журнала «Ясная Поляна», «не вышло ни одной книжки... которую бы можно было дать в руки крестьянскому мальчику» (ПСС т. 61, с. 284—285), Толстой своими детскими рассказами восполнял этот пробел. С «Азбукой» он связывал самые «гордые мечты», полагая, что несколько поколений русских детей, от мужицких до царских, будут учиться по ней и получат из нее первые поэтические впечатления. «Написав эту Азбуку, мне можно будет спокойно умереть»,— делился он в 1872 году своими мыслями с А. А. Толстой (ПСС т. 61, с. 269). 
   Своей «Азбукой» Толстой не открыл наилучший способ обучения грамоте или простейший путь усвоения четырех действий арифметики. Но помещенными там рассказами он действительно создал целую литературу для детского чтения. Многие из этих рассказов и поныне входят во все хрестоматии и буквари; «Филиппок»,  «Три медведя», «Акула», «Прыжок», «Лев и собачка», «Кавказский пленник», рассказы о Бульке и др. 
   Известный русский педагог профессор С. А. Рачинский справедливо писал автору «Азбуки» и «Книг для чтения»: «Нет в мире литературы, которая могла бы похвалиться чем-либо подобным» («Письма Толстого и к Толстому». М. - Л., 1928, с. 216.) В четырех «Русских книгах для чтения» сравнительно немного произведений оригинальных. В большинстве случаев - это вольные переложения русских, индийских, арабских, персидских, турецких, немецких сказок, переделки басен Эзопа, реже - отдаленно напоминающие источник - пересказы произведений новой литературы. 
При выборе источников и создании своих собственных рассказов Толстой неизменно исходил из того, чтобы сюжет их был прост, но занимателен и чтобы они представляли поучительный или познавательный интерес. В высшей степени характерно, что использованы были, главным образом, произведения древнегреческой литературы (образцы которой Толстой с таким восторгом перечитывал в это время в подлинниках, специально изучив для этой цели греческий язык) и устного поэтического творчества разных народов. Здесь нашел писатель источник «истинно прекрасного и простого прекрасного» (ПСС т. 61, с. 247), Примечательно и то, что в основу некоторых рассказов («Солдаткино житье», «Как мальчик рассказывал про то, как его в лесу застала гроза» и др.) положены сочинения учеников Яснополянской школы, о которых с таким восхищением отзывался Толстой раньше в статье «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас, или нам у крестьянских ребят?». 
   Выпуская в 1872 году «Азбуку», Толстой отмечал факты заимствования разных сюжетов для своих рассказов. В дальнейшем исследователи, в особенности В. С. Спиридонов (См. его комментарии в т. 21 Полн. собр. соч. Л. Н. Толстого (М., 1957), с. 607-671.) проделали огромную работу, конкретизируя, уточняя эти авторские указания. За редким исключением, все источники маленьких шедевров Толстого установлены. Сопоставляя теперь источники с текстами Толстого, легко убедиться, что всякий раз, заимствуя контуры сюжета, Толстой создавал свой рассказ, свою басню, свою быль, свою сказку, свою былину. Не случайно, помещая рассказы «Азбуки» в «Русских книгах для чтения», он обозначал лишь жанр произведений и совсем не упоминал о заимствованиях. 
   «Русские книги для чтения», при многообразии их содержания, поражают своим стилевым единством. При этом рассказы для детского чтения явились трудной даже для Толстого школой освоения нового художественного стиля. Это была огромная лаборатория, в которой всякий художественный материал, переплавляясь, приобретал качества, усвоенные Толстым из народной поэзии и народной жизни. Эти качества: «определенное, ясное и красивое и умеренное»- он стал теперь считать обязательными для искусства вообще. 
   Писательская взыскательность к своему труду, вообще в высшей степени свойственная Толстому, в процессе работы над детскими рассказами привела к тщательному обдумыванию и взвешиванию буквально каждого слова. 
   Получив в 1876 году письмо детского писателя Е. В. Львова с высокий оценкой рассказов, помещенных в «Русских книгах для чтения», Толстой отвечал, что эти рассказы и басни «есть просеянное из в 20 раз большего количества приготовленных рассказов, и каждый из них был переделано по 10 раз» и стоил ему «большего труда, чем какое бы ни было» из его писаний. Главная трудность, по словам Толстого, состояла в том, чтобы «было просто, ясно, не было бы ничего лишнего и фальшивого». В том же письме он с законной гордостью заявлял: «...я знаю, как думает народ и народный ребенок, и знаю, как говорить с ним... я и любовью и трудом приобрел это знание» (ПСС т. 62, с. 250). 
   Существует мнение, что художественные принципы, выработанные в рассказах «Азбуки» («надо, чтобы все было красиво, коротко, просто, и, главное,- ясно»), несомненно, оказали затем воздействие не только на стиль «народных рассказов», но также на стиль «Анны Карениной», незавершенных исторических романов и других произведений позднейшего периода деятельности Толстого. Эстетические принципы, провозглашенные Толстым в конце творческого пути в трактате «Что такое искусство?», в значительной мере уже были реализованы, по справедливому замечанию В. В. Стасова, рассказами «Азбуки».

§1.6 Нравственное воспитание в педагогической практике Яснополянской школы Л.Н Толстого

 Л.Н. Толстой писал: "Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей... И тонет тут самое дорогое, именно то духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых. И они кишат в каждой школе". [7] Именно это желание и побудило Льва Николаевича посвятить себя педагогической деятельности.

Толстой вернулся в Россию вскоре после освобождения крестьян и стал мировым посредником. В отличие от тех, кто смотрел  на народ как на младшего брата, которого надо поднять до себя, Толстой думал, наоборот, что народ бесконечно выше культурных классов и что господам надо заимствовать высоты духа у мужиков. Он деятельно занялся устройством  школ в своей Ясной Поляне и  во всём Крапивенском уезде.

Л. Н. Толстой подчеркивал, что дети из народа должны получить такие же знания, как и дети из привилегированного общества. По его мнению, крестьянские дети должны быть введены в мир  искусства, благородных идей и переживаний. Обращаясь к образованным людям, Л.Н. Толстой писал: "Федька не тяготится  своим оборванным кафтанишком, но нравственные вопросы и сомнения мучат Федьку…".

"Ему  [Л.Н. Толстому], отрешившемуся от  всяких теорий и начал, нечего  отстаивать, не за что бояться;  за основную мысль его - о  праве народа требовать и ждать  образования, ему потребного, и  не принимать ненужного и навязываемого, - за эту мысль бояться невозможно; невозможно также бояться и за единственную характеристическую черту его отношений к детям, потому что черта эта - полнейшая свобода и отсутствие всякого нравственного посягательства на чужую, хотя бы и маленькую личность". [1] О принципе свободы в обучении я уже говорила в первой главе. Яснополянская школа принадлежит к числу оригинальных педагогических попыток: в эпоху безграничного преклонения перед новейшей немецкою педагогией. Толстой решительно восстал против всякой регламентации и дисциплины в школе. Всё в преподавании должно быть индивидуально - и учитель, и ученик, и их взаимные отношения. В яснополянской школе дети сидели, кто где хотел, кто сколько хотел и кто как хотел. Никакой определённой программы преподавания не было. Единственная задача учителя заключалась в том, чтобы заинтересовать класс. Занятия вел сам Толстой при помощи нескольких постоянных учителей и нескольких случайных, из ближайших знакомых и приезжих. Значительная часть взглядов Толстого на образование и воспитание ребенка оформилась именно в период существования Яснополянской школы, хотя и позже он обращался к этим проблемам неоднократно. Они нашли выражение в статьях разных лет: «Воспитание и образование», «О народном образовании», «Прогресс и образование», «Кому у кого учиться писать: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?», в Дневнике Яснополянской школы (50-е - 60-е г.г.), в «Азбуке» и «Общих замечаниях для учителя» к ней (70 -е г.), в статье «О воспитании» (1909), книгах афоризмов мудрецов мира. Поначалу намерение графа организовать в своем доме бесплатную школу было встречено крестьянами с недоверием. В первый день лишь 22 ребенка несмело переступили школьный порог. Но прошло пять-шесть недель, и число учеников возросло более чем в три раза. Учеба здесь сильно отличалась от обычных школ.

Дети  крепостных крестьян в то время учились  в основном у дьячков и отставных  солдат. Главным средством побуждения к учебе был страх наказания. Толстой же построил обучение на полной свободе учеников. "Образование, - утверждал он, - есть потребность  всякого человека. Поэтому образование  может быть только в форме удовлетворения потребности. Вернейший признак  действительности и верности пути образования  есть удовольствие, с которым оно  воспринимается. Образование на деле и в книге не может быть насильственно  и должно доставлять наслаждение  учащимся". [7]Занятия начинались в 8-9 часов утра. В полдень - перерыв  на обед и отдых. Затем снова занятие  еще 3-4 часа. Каждый учитель давал  ежедневно 5-6 уроков. В зависимости  от возраста, подготовленности и успехов  ученики делились на три группы: младшую, среднюю, старшую. Ученик не имел строго определенного для него места. Каждый садился там, где ему хотелось. Заданий домой не задавали. "Мало того, что в руках ничего не несут, им нечего и в голове нести. Никакого урока, ничего сделанного вчера он не обязан помнить нынче. Его не мучает мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую  натуру и уверенность в том, что  в школе нынче будет весело также, как вчера. Он не думает о классе до тех пор, пока класс не начался. Никогда никому не делают выговоров  за опаздыванье и никогда не опаздывают: нешто старшие, которых отцы другой раз задержат дома какою-нибудь работой. И тогда этот большой рысью, запыхавшись, прибегает в школу". [1] Вот, что  способно натолкнуть на мысль, что свободная  воля учеников и отсутствие наказаний  способствует гораздо большему желанию  приходить в школу, чем боязнь быть порицаемым за что-то.

Преобладающей формой занятий был не урок в обычном  смысле, а свободная беседа с учениками: в ходе ее дети обучались чтению, письму, арифметике, закону Божию, усваивали  грамматические правила, доступные для их возраста сведения по истории, географии, природоведению. Их обучали также рисованию, пению.Содержание обучения изменялось в соответствии с развитием детей, возможностями школы и учителей, желанием родителей. Сам Лев Николаевич преподавал в старшей группе математику, физику, историю, некоторые другие предметы. Чаще всего знания по основам науке он излагал в форме рассказа. Ни за поведение, ни за плохую успеваемость детей не порицали. Оценку подобной свободы обучения, на мой взгляд, дает все тот же журнал "Ясная Поляна" за 1862 год:"Описанный … внешний беспорядок школы граф Толстой находит полезным и незаменимым. Полезность и незаменимость его, конечно, прямо вытекает из самого воззрения его на школу; о мнимом же неудобстве этого беспорядка или "свободного порядка" он говорит, что в подобных случаях употребляют люди насилие только вследствие поспешности и недостатка уважения к человеческой природе; что им кажется, беспорядок растет, растет и нет ему пределов; кажется, нет другого средства прекратить его, как употребить силу, а между тем стоило бы только немного подождать, и беспорядок улегся бы сам собой в порядок гораздо лучший и прочнейший. Школьники - люди, хоть маленькие, но люди, имеющие те же потребности (естественные) какие и мы, и теми же путями мыслящие; они все хотят учиться, затем только ходят в школу, и потому им весьма легко дойти до заключения, что нужно подчиняться известным условиям, для того чтобы учиться. Мало того: они - общество людей, соединенное одной мыслью. А где трое соберутся во имя Мое, и Я между ними". [1]

Принципиальным  отличием Яснополянской школы было ее отношение к знаниям, умениям, навыкам, приобретенными детьми вне  школы. Образовательное значение их не только не отрицалось, как это  делалось в большинстве других школ, напротив - рассматривалось как необходимая  предпосылка успеха школьной деятельности.

Яснополянская школа для крестьянских детей  помещалась рядом с домом писателя - во флигеле, который сохранился до наших дней. Один из ее учеников, Василий  Морозов, рассказывал, что в школе  было весело, занимались с охотой. Но еще с большей охотой занимался  с детьми сам Лев Николаевич. Так  усердно занимался, что нередко  оставался без завтрака. В школе  вид он принимал серьезный. Требовал чистоты, бережливости к учебным  вещам и правдивости. Не любил, если кто из учеников допускал какие-нибудь глупые шалости... Любил, чтобы на вопрос ему отвечали правду, без задней выдумки... Порядок был образцовый за все три года.

В Яснополянской школе изучались  двенадцать предметов: чтение, письмо, грамматика, русская история, математика, рисование, беседы из естественных наук, черчение, пение и другие. Как  я говорила во второй главе, для Толстого был очень важен ручной труд и  труд вообще. Он выделил участок  земли, который обрабатывали школьники. Ребята посеяли и вырастили лен, горох, морковь, репу и сами убрали урожай. По словам очевидцев, они работали здесь  с радостью, ибо "не видели барщины", которая была отменена Толстым в  Ясной Поляне до реформы 1861 года.

Яснополянская школа была полной противоположностью казенным школам - русским и зарубежным. В ней царил дух сознательной дисциплины, который ревностно охранялся  и развивался самими учениками, очень  любившими свою школу и своего учителя - Толстого.

Быть  учителем в Ясной Поляне оказалось  гораздо сложнее, чем в школе  с жестким расписанием уроков, принудительной дисциплиной, набором  известных средств поощрения  и наказания. Здесь от учителя  требовалось постоянное нравственное и интеллектуальное напряжение, умение в данный момент учитывать состояние  и способности каждого из своих  воспитанников. То есть, по сути, требовалось  педагогическое творчество. Очень скоро школа в Ясной Поляне, благодаря необычайно быстрым успехам детей, приобрела самую лучшую репутацию у окрестных крестьян, так что к Толстому порой возили учеников за 50 верст.

Лев Толстой издавал специальный  педагогический журнал "Ясная Поляна", на который я ссылалась ранее. Программа его включала описание новых приемов обучения, новых  принципов административной деятельности, распространения книг среди народа, анализ свободно возникающих школ. Он приглашал к сотрудничеству в  журнале учителей, смотрящих на свое занятие не только как на средство существования, не только как на обязанность  обучения детей, но как на область  испытания для науки педагогики. Толстой опубликовал в журнале  многие свои статьи.