Гуманитарные интервенции

Подавляющее большинство авторов работ по проблеме «гуманитарной интервенции» соглашаются с мнением, что в период, предшествовавший принятию Устава, не существовало четких норм «гуманитарной интервенции» из-за отсутствия последовательной практики деятельности государств и opinio iuris.

Для того же, чтобы исследовать понятие «гуманитарная интервенция», его основных аспектов и характеристик в эпоху глобализации необходимо, по нашему мнению учитывать следующее.

Во-первых, практика и «гуманитарной интервенции», и «гуманитарной помощи» должна осуществляться в рамках Устава ООН — это основные правовые нормы, из которых нужно исходить при изучении данного вопроса, это первое фундаментальное положение, так как отсюда вытекает, что данное определение будет иметь основное влияние на концептуальную и правовую основу.

Во-вторых, предпринимается попытка дать определение «гуманитарной интервенции» в точных правовых терминах в свете большого количества в основном противоречивой литературы, а также ввиду широкого круга мнений по этой теме и при отсутствии последовательной четкой и прозрачной государственной деятельности в этой области.

Отсюда вытекает, что актуальным является не только выявление сущности «гуманитарной интервенции», но и определение правовых отношений между прежними "неприкосновенными" принципами международного права вроде запрета на применение силы, права на территориальную целостность и суверенитет и т.д.

В-третьих, «гуманитарная интервенция» или  «военный гуманитаризм», как это иногда называют на Западе, включает угрозу или применение силы без полномочий от Совета Безопасности.[11] В том числе подразумевается использование вооруженной силы и отсутствие необходимости в действительном согласии законного правительства на проведение действий, предпринимаемых третьей стороной — государством или группой государств. Эти правовые требования, или составляющие элементы, являются по своей сути совокупными. Если один из элементов выпадает, то операция может, тем не менее, квалифицироваться как обеспечивающая «гуманитарную помощь», но не может характеризоваться как «гуманитарная интервенция».  Это означает, что, по крайней мере, пять ситуаций не попадают под доктрину «гуманитарной интервенции», даже в том случае, если заинтересованность гуманитарного плана присутствует в контексте данных операций:

акции с использованием вооруженной силы по просьбе законного правительства (включая акции, предусмотренные соглашениями);

акции, происходящие в рамках традиционных миротворческих операций, проводимых ООН;

военные операции, предпринимаемые государством с целью спасения своих подданных за рубежом от неминуемой угрозы их жизни или здоровью;

акции принудительного характера, не включающие использование вооруженной силы;

операции, включающие использование вооруженной силы, предпринимаемые при отсутствии согласия - законного правительства, но не обладающие основными признаками гуманитарного характера.

В-четвертых, термин «гуманитарная интервенция» иногда используется для отрицания ситуаций, при которых срочно требуется гуманитарная помощь населению вследствие крупномасштабных природных бедствий или же других подобных ситуаций, которые влекут за собой большие человеческие страдания и могут привести к людским потерям, разрушениям и массовому переселению населения.

Эта проблема впервые на мировом уровне была затронута в работе III Комитета Генеральной Ассамблеи (по социальным, гуманитарным и культурным вопросам) в 1988г., что привело к принятию Резолюции Генеральной Ассамблеи 43/131 от 8 декабря 1988 г. под названием «Гуманитарная помощь жертвам природных бедствий и чрезвычайных ситуаций». После признания ответственности мирового сообщества по отношению к жертвам подобных бедствий и чрезвычайных ситуаций Генеральная Ассамблея подчеркнула тот факт, что возможность беспрепятственного доступа к гражданскому населению, запасам продовольствия, лекарствам, а также оказание медицинской помощи наряду с другими формами быстрого улучшения ситуации могут позволить избежать роста числа жертв. Возможность доступа к таким жертвам должна быть открыта как для правительственных, так и для неправительственных организаций. Генеральная Ассамблея акцентировала внимание на том, что в подобных ситуациях согласие соответствующего государства рассматривается в качестве предпосылки для любой освободительной операции, независимо от того, предпринимаются ли данные акции на правительственном или на неправительственном уровне.

Необходимость согласия государства была также подтверждена в Приложении к Резолюции Генеральной Ассамблеи № 46/182 от 19 декабря 1991 г. об «усилении координации ООН действий по оказанию чрезвычайной гуманитарной помощи»

Суверенитет, территориальная целостность и национальное единство государств должны быть полностью соблюдены в соответствии с Уставом ООН. В данном контексте гуманитарная помощь должна оказываться при условии согласия соответствующего государства и основываться главным образом на просьбе данного государства. Однако операции по оказанию гуманитарной помощи (в т.ч. и чрезвычайной), которые обладают политическими и правовыми рамками, определенными соответствующими резолюциями Генеральной Ассамблеи и программами, организациями и отделениями ООН, выходят за рамки данной статьи, поскольку не имеют отношения ни к толкованию понятия гуманитарной интервенции в международном праве, ни и к типу гуманитарной помощи, который рассматривается в данном исследовании. Поскольку ни тот, ни другой не зависят от согласия соответствующего государства, не являются реакцией на масштабные и систематические нарушения фундаментальных прав человека в данной стране и не включает в себя использование вооруженной силы, то они не могут применяться в ситуациях вооруженных конфликтов.

Таким образом, предпочтительнее характеризовать этот тип операций в правовых терминах как операции по оказанию чрезвычайной гуманитарной помощи, принимая во внимание их достаточно сформулированные и разграниченные правовые рамки, и сохранять термин «гуманитарная помощь» для операций, предпринимаемых в ситуациях, указанных во введении (ситуации вооруженного конфликта).

Термин «гуманитарная помощь» в международном гуманитарном праве часто не является, по существу, юридическим и не обладает четко определенным значением, объемом и содержанием, хотя принципы, которые действуют и принимаются в рамках "помощи", не вступают в противоречие с международным (гуманитарным) правом и достаточно часто представляются юридическими.

В контексте данной работы  можно определить две ситуации, когда следует обращение к гуманитарной помощи. Первая ситуация затрагивает применимость Женевских конвенций 1949 г. и Дополнительных протоколов 1977 г.

В данных договорах не присутствует термин «гуманитарная помощь», однако в них отражены различные принципы с определенными ограничениями и разнообразными формулировками, знакомыми юристам-международникам и связанными с регулированием «гуманитарных акций и операций» (таких, как вопросы охраны здоровья, поставки продовольствия или других видов помощи, отмеченных в статье 23 Конвенции IV или статье 70 Протокола I) с целью облегчения страданий жертв вооруженного конфликта. Данные Конвенции и дополнительные Протоколы адресованы как государствам, Красному Кресту, так и любым другим беспристрастным гуманитарным организациям, действующим с согласия сторон, участвовавших: в конфликте. Согласно международному гуманитарному праву, закрепленному в этих международных соглашениях, положение о том, что высокие договаривающиеся стороны, согласно Женевской конвенции, должны соблюдать и обеспечивать соблюдение конвенций, не должно интерпретироваться как полномочие на вооруженное вмешательство, поскольку это выходит за рамки ius in bеllо.

В данной работе не ставится целью описание различных принципов, используемых в ситуациях вооруженного конфликта, подпадающие под действие международного гуманитарного права. С концептуальной точки зрения наиболее важным является признание того, что понятие «гуманитарная помощь», используемое в международном гуманитарном праве, является, по существу,  описанием  многих  разнообразных  правовых  принципов,  относящихся  к международному гуманитарному праву (ius in bеllо); общим термином с варьирующим смыслом без специальной правовой коннотации, объема и содержания, который не имеет ничего общего с правовым понятием «гуманитарной интервенции».

Второй ситуацией, в которой термин «гуманитарная помощь» достаточно часто используется, это сравнительно новая форма использования термина "помощь", что может быть важным при перечислении различных проявлений «гуманитарной помощи» в деятельности Совета Безопасности после принятия Резолюции № 688.

Понятие «гуманитарная помощь» использовалось в различных проявлениях: некоторые из резолюций упоминают понятие «гуманитарная помощь» без дополнительных пояснений[12], другие ссылались на «операции по оказанию чрезвычайной помощи» или  «срочные операции/действия гуманитарного характера»[13], или просто «доставку гуманитарной помощи»[14] и «помощь»[15]. В некоторых резолюциях, не принятых в рамках главы 7 Устава ООН, подчеркивается элемент «сотрудничества»[16] государств с ООН или различных сторон и фракций, с одной стороны, и ООН и межгосударственных и негосударственных организаций и специальных органов, Международной организации Красного Креста - с другой[17]. Учитывая достаточно частое использование Советом Безопасности термина общего характера, можно разграничить различные типы помощи. В некоторых резолюциях отмечаются проблемы, связанные с доступом или преградами на пути доставки гуманитарной помощи: Резолюция Совета Безопасности № 688 («доступ к нуждающимся в помощи»), Резолюция Совета Безопасности № 824 («доступ в безопасные районы») и Резолюция № 836 («препятствование оказанию гуманитарной помощи»). Другие резолюции требовали немедленного оказания гуманитарной помощи гражданскому населению[18] и указывали, что препятствование такой деятельности, в особенности доставке продовольствия и лекарств, будет рассматриваться как серьезное нарушение международного гуманитарного права[19]. Безопасность персонала, задействованного в оказании гуманитарной помощи, сотрудников ООН, межправительственных и неправительственных организаций, Красного Креста и обязательство "предпринимать все необходимые меры" в данном государстве или/и сторонами не раз подчеркивались Советом Безопасности[20]. Резолюция Совета Безопасности № 836 указала, что это положение распространяется на так называемые "охраняемые конвои". Три резолюции содержат формулировки, указывающие на то, что понятие гуманитарной помощи распространяется также на, операции, относящиеся к защите и репатриации беженцев и переселению перемещенных лиц[21], в то время как три другие резолюции посвящены созданию "безопасных районов" в Боснии и Герцеговине[22]. В них требовалось соблюдение действующими в войне сторонами безопасности на данных территориях, которые должны были охраняться защитными силами ООН "при поддержке нескольких правительств"[23].

Из этого перечисления следует, что объем и границы понятия гуманитарной помощи четко не определены. Различные проявления гуманитарной помощи появились после проведения Советом Безопасности относительно недавних принудительных мер; некоторые уже существовали до этого в международном праве, некоторые были доселе неизвестны. Формирование понятия гуманитарной помощи до сих пор не закончено, и делать окончательные выводы о возможных новых проявлениях еще рано.

В данной же работе под понятием «гуманитарная помощь» будет пониматься содействие третьим странам в ситуациях вооруженного конфликта, проявления терроризма, стихийных бедствий и т.п., направленное на беспрепятственный доступ к гражданскому населению с целью обеспечения продовольствием, лекарствами, а также оказания медицинской помощи наряду с другими формами быстрого улучшения ситуации без нарушения суверенитета, территориальной целостности и национального единства государств.

Таким образом, рассмотрев различные подходы к определению понятия «гуманитарная интервенция» и его отличия от термина «гуманитарная помощь», можно сказать, что «гуманитарная интервенция» - это нарушение территориального суверенитета и политической независимости третьих стран, вмешательство в их внутренние дела, в том числе с использованием вооруженной силы, для достижения определенных целей под предлогом защиты гражданского населения и прав человека. 

            1.2. Эволюция международных событий, обусловливающих                  

  проведение «гуманитарной интервенции»

Считается, что предысторией (своеобразным пролом) проведения «гуманитарных интервенций» являются следующие события:

в 1971 году Индия вмешалась в гражданскую войну в Восточной Бенгалии и нанесла поражение пакистанской армии, создав тем самым условия для появления на карте нового государства – Бангладеш;

в декабре 1978 года вьетнамские войска вторглись в Кампучию и ликвидировали кровавый режим Пол Пота.

в 1979 году Танзания вооруженной рукой помогла Уганде избавиться от сумасбродного диктатора Иди Амина.

Первой же «гуманитарной интервенцией» считается последовавшая всего через несколько недель после капитуляции Ирака акция западных стран по защите от истребления курдского населения (действия многонациональных сил по освобождению оккупированного Ираком Кувейта в 1991 г.), в результате которой иракской авиации под угрозой уничтожения было запрещено летать над своей территорией севернее и южнее определенных параллелей.[24]

Однако если говорить о «преемственности» (первоначальном виде проведения) понятия «гуманитарная интервенция», то, по нашему мнению, следует вспомнить обо всех, так называемых, операциях ООН по поддержанию мира.

История операций ООН полна острых столкновений интересов и драматизма. Правду о первой из них, корейской, по существу, в России узнали только после создания Российской Федерации, когда появились публикации о том, что в 1950 г, произошло вторжение Северной Кореи в Южную. По существу, произошла война между Северной и Южной Кореей (1950-1953 гг.). Пользуясь отсутствием советского представителя Малика, предпринявшего амбициозный и ошибочный демарш, отказавшись участвовать в заседании Совета Безопасности, члены Совета приняли решение о проведении вооруженной акции под флагом ООН. На стороне Севера были советская авиация и китайские добровольцы, на стороне Юга - силы ООН, более чем на 90% состоявшие из американцев и небольшого числа южнокорейцев.[25]