Автор работы: Пользователь скрыл имя, 26 Октября 2014 в 11:27, реферат
Даже на весьма причудливом латиноамериканском фоне последнего десятилетия Перу выделяется своеобразием и экстремальным характером социально-политического развития. Дилемма - демократия или эффективность, с которой столкнулись все без исключения латиноамериканские страны, в Перу приняла, наверное, наиболее драматические формы
Реферат
на тему:
Соцаильно-экономическая география
Перу
Выполнил: студент 4-ого курса
факультета ВШССН
Гаунов Тимур Арсенович
Москва, 2014
Даже на весьма причудливом латиноамериканском фоне последнего десятилетия Перу выделяется своеобразием и экстремальным характером социально-политического развития. Дилемма - демократия или эффективность, с которой столкнулись все без исключения латиноамериканские страны, в Перу приняла, наверное, наиболее драматические формы. Нынешний президент страны А. Фухимори обрел мировую известность после того, как в 1992 году разогнал парламент, мешавший, по его мнению, осуществлять экономическую либерализацию, и предпринял чрезвычайные меры в борьбе с террористической леворадикальной организацией "Сендеро Луми-носо", увенчавшиеся в 1993 году поимкой и пожизненным заключением ее лидера А. Гусмана. С тех пор укрепление авторитарной президентской власти становится доминантой политического развития страны. Переизбранный в 1995 году на второй срок Фухимори получил мандат доверия и одобрения большинства перуанцев. Тем самым феномен демократически избранного авторитарного лидера, осуществляющего режим личной власти, получил в Перу наиболее законченные в Латинской Америке формы, хотя очевидно, что сам по себе это феномен отнюдь не только латиноамериканский.
Все семь лет своего пребывания на посту президента Фухимори неизменно пользовался поддержкой большинства населения. Его рейтинг в опросах общественного мнения никогда не опускался ниже 46-47%, а все его решающие для политического развития страны действия получали одобрение 70-80% опрошенных. Даже в тех редких случаях, когда он проигрывал, оппозиция не собирала больше 45-48% голосов. Большинство перуанцев, таким образом, поддержали и антиконституционный государственный переворот 1992 года, и установление новых правил политической игры, и саму игру по этим правилам.
Чем объясняется такое поведение общества? Долговременными структурными факторами - отсталостью страны, авторитарной политической культурой, слабостью демократических традиций? В этом случае дальнейшая демократизация Перу выглядит как проблема развития и модернизации, постепенной трансформации социальной структуры и создания устойчивых демократических институтов. Или же это реакция общества на сам процесс модернизации, на те экономические и политические формы, в которых он осуществляется, и на те последствия, которые он вызывает? Тогда одобрение режима личной власти через демократические процедуры свидетельствует об особом типе взаимоотношений общества и государства и об особом политическом режиме, адекватном данному этапу модернизации. Речь идет, согласно концепции Доннелла, о "делегативной демократии", политическом режиме, соответствующем минимальным стандартам демократии (выборы), но не обеспечивающем ни ее представительного характера, ни подотчетности власти, ни участия граждан в управлении государством. В какой мере особенности делегативной демократии в Перу связаны со спецификой перуанской истории и ситуации, а в какой с общими закономерностями политической демократизации и экономической либерализации, свойственными и Латинской Америке, и значительной части посткоммунистического мира?
Ни в одной другой стране Латинской Америки физическая география не наложила столь жесткого отпечатка на географию социальную. В строгом соответствии с высотно-климатическими зонами Перу четко делится на три разных социально-экономических региона: наиболее развитое Тихоокеанское побережье - Косту, где сосредоточены крупнейшие города, обрабатывающая промышленность и экспортное сельское хозяйство; долины и плоскогорья Анд - Сьерру, где производится основная часть продуктов питания для внутреннего рынка и добывается минеральное сырье, идущее на экспорт; и редконаселенную тропическую зону - Сельву, район, несколько раз на протяжении XX века переживавший кратковременный бум главным образом в связи с разведкой и добычей нефти. Крайне разнороден и этнический состав населения. В прибрежной Косте живут потомки иммигрантов всех волн, достигавших Перу в течение 500 лет, - от испанцев и других европейцев до черных рабов, китайцев и японцев. Они частично перемешались с метисами-чоло, частично сохранили этническую и культурную идентичность. Андские долины и плоскогорья населены преимущественно индейцами кечуа и аймара, по языку и антропологическому типу резко отличающимися от многообразного населения Косты. Процессы экономической модернизации, миграция, распространение образования, особенно в последнюю треть XX века, резко повысили социальную мобильность в Перу, но и сейчас у жителей Лимы, поднявшихся в высокогорные районы Куско и Аякучо, гораздо больше общего с иностранными туристами, посещающими инкские древности, чем с местным населением.
Этнические различия очень четко коррелируют с социальными: чем выше статус человека, тем, по общему правилу, более светлая у него кожа и более европейские черты лица. Неравенство в распределении доходов и высокий уровень бедности усугубляют этнические и региональные разрывы, делая Перу одним из самых разнородных - структурно, социально и этнически - обществ Латинской Америки. Так, по словам известного писателя М. Варгаса Льосы, «"белый" и "чоло" - это термины, которые не только указывают на расовую и этническую принадлежность человека, но определяют его социальный и экономический статус».
Социальные и этнические статусные идентификации и их бесчисленные переплетения формировались на протяжении нескольких столетий. До середины XX века социальные отношения в Перу сохраняли иерархичный, сословный характер как в традиционном аграрном секторе, полностью подконтрольном землевладельческой олигархии, так и в экспортных отраслях сельского хозяйства и добывающей промышленности, контролировавшихся иностранными компаниями. Государство было подчинено олигархии, являясь продолжением ее верховенства в политической сфере, и рассматривалось господствующими группами как главный и единственный субъект политики. Это относилось и к диктаторским режимам, и к весьма недолгим конституционным интервалам между ними. Политические партии были слабыми, верхушечными и персоналистски ориентированными. Они не могли служить сколько-нибудь адекватным каналом политического представительства.
Ярким исключением был поначалу Американский народно-революционный альянс (АПРА) - созданная в 1924 году популистская партия, потребовавшая расширения политического представительства для народа, понимаемого как совокупность рабочих, крестьян, индейцев и средних слоев. Появление апризма было связано с процессами урбанизации, бывшими до середины XX века результатом не столько роста промышленности, сколько торговой экспансии городов в прилегающую сельскую местность, где сохранялись практически нетронутыми отношения полурабской зависимости крестьян и индейских общин от латифундистской олигархии и господство иностранных добывающих кампаний. Антиолигархический, антиимпериалистический дискурс этой партии, вооруженные восстания, которые она, хотя и неудачно, поднимала против диктаторских режимов, привлекли к ней множество сторонников в среде городской интеллигенции, рабочих и военных. Харизматический лидер и основатель АПРА В.Р. Айя де ла Торре провозгласил целью партии создание "антиимпериалистического государства", в котором он видел важнейшее и единственное средство освобождения Перу от внешнего господства и от олигархии. В государстве. согласно логике апризма, только и могло воплощаться национальное единство, поскольку "народ", от имени которого выступала АПРА, представлял собой крайне разнородную общность.
Выступая против политического господства олигархии и за модернизацию государства, лидеры апризма не видели в обществе собственной, автономной логики развития, что роднило их с идеологами перуанской олигархии начала века. Государство в лице популистской партии для одних или аристократии для других олицетворяло нацию и было единственным средством ее интеграции. Популизм с этой точки зрения оказывался обратной стороной, "плебейским лицом системы, которая была неспособна создать порядок, опирающийся на демократические институты". Апризм, родившийся как отрицание олигархической системы, оказался ей изоморфен, поэтому АПРА не смогла нарушить политическое господство олигархии, а со второй половины 50-х годов, включившись в политическую систему и приняв существующие правила игры, партия начинает терять влияние и сторонников, разочарованных ее беспринципным сотрудничеством с бывшими смертельными врагами.
Демократизация социальных отношений в Перу начинается только в 50-е годы в результате процессов ускоренной капиталистической модернизации. Индустриализация приводит к росту численности городских рабочих, новых предпринимательских групп, средних слоев. Индустриализация и одновременный кризис традиционных аграрных структур вызвали массовую миграцию сельского населения в города. Появилось множество крестьянских движений, отстаивающих права на землю, а также городских региональных движений, базу которых составляли недавние мигранты из деревни. Миграция 50-60-х годов стала выражением и протеста, и новых надежд и мироощущения, и новой стратегии жизни для массы угнетенного как социально, так и этнически сельского населения. Город воспринимался как синоним современности. пространство свободы от традиционного господства. Параллельно усиливались процесс секуляризации общества и кризис олигархической, сеньориальной культуры. Изменялись в сторону большей открытости позиции наиболее консервативных институтов - армии и католической церкви.
Все эти сдвиги, произошедшие за очень короткий период, привели к существенным изменениям в отношениях общества и государства. Прежде всего раздвинулись сами границы общества. В 50-60-е годы возникают новые профсоюзы и предпринимательские ассоциации, объединения лиц свободных профессий, крестьянские движения. новые политические партии. Появление этих организаций помимо и вопреки логике олигархического государства означало возникновение в Перу первых элементов гражданского общества и новой политической культуры. Рушатся старые, по существу сословные, принципы идентификации, на первый план выдвигаются требования гражданского равноправия, социального и политического гражданства для большинства населения. Особую роль в этом сыграло быстро набиравшее силу новое рабочее движение, организованные на классовых принципах профсоюзы. В политической же сфере, несмотря на появление новых партий - Христианско-демократической, Народного действия и целого спектра социалистических и леворадикальных движений, основной осью размежевания оставалось противостояние между олигархией и апризмом, явно не отражавшее к тому времени всей сложности политических противоречий в стране.
По иронии истории роль могильщика олигархического государства досталась военной диктатуре. 12 лет (1968-1980) у власти в Перу находился военный режим генерала В. Альварадо, который существенно отличался от большинства правоавторитарных южноамериканских диктатур того периода. Объявив главным тормозом развития страны господство олигархии и иностранного капитала, перуанские военные попытались в первой половине 70-х годов осуществить широкомасштабную программу социально-экономической трансформации на основе этатистского, перераспределительного курса. Они провели радикальную аграрную реформу, практически покончившую с латифундистским землевладением, национализировали сырьевые отрасли экономики и банки, попытались изменить режим собственности в обрабатывающей промышленности, введя обязательное участие рабочих в управлении и прибылях частных предприятий. В политическом отношении перуанский военный режим был несравненно мягче своих аналогов в Бразилии, Аргентине, Чили и Уругвае. Репрессии не носили здесь массового характера, хотя деятельность основных политических партий была официально запрещена, а средства массовой информации поставлены под государственный контроль. Военные провозгласили "третий путь", отвергающий, по их мнению, ложный выбор между капитализмом, основанным на частной собственности, и коммунизмом, подчиняющим экономику и общество тотальному государственному контролю.
Согласно классификации А. Степана, перуанский военный режим на первом этапе (1968-1975) представлял собой пример корпоративизма "включающего" типа, при котором государственная элита стремится восстановить нарушенное в процессе модернизации равновесие между государством и обществом, инкорпорируя сильные группы рабочего класса в новую экономическую и политическую модель. Он отличается от "исключающего" корпоративизма, присущего странам латиноамериканского Южного конуса, предполагающего достижение нового равновесия между государством и обществом главным образом путем принуждения по отношению к сильным группам рабочего класса, с тем чтобы покончить с их независимой активностью и затем подчинить организационно. По логике "включающего" корпоративизма социальная мобилизация должна была осуществляться "сверху". Она предполагала создание подконтрольных массовых организаций, которые могли бы служить рычагом проводимых преобразований и средством контроля государства над обществом. Эти организации должны были вытеснить уже существующие классовые или популистские профсоюзы в соответствующих отраслях экономики.
Осуществление этой политики имело двоякий эффект. С одной стороны, были действительно созданы проправительственные профсоюзы, особенно успешные в тех сферах, где предшествующий уровень организации был относительно слабым. Однако именно там, где военному правительству удалось создать наиболее массовые организации, они довольно быстро вышли из-под государственного контроля, приобретя собственную автономную логику развития. С другой стороны, преобразования первой половины 70-х годов вызвали обострение всех социальных и политических противоречий в перуанском обществе и, как следствие, усиление активности и рост численности независимых от военного режима организаций (как тех, кто оказывал ему условную поддержку, так и тех, кто был в открытой оппозиции). Процесс организации, структурирования перуанского общества, уплотнения его ткани резко ускорился, несмотря на существование диктаторского режима в политической сфере.
Подорвав господство олигархии в социально-экономической сфере, военный режим впервые в истории страны создал условия для расширения гражданского общества, для включения в него новых народных организаций, для преодоления колоссального разрыва (по существу, пропасти) между "обществом" и "народом". В то же время, разрушив политические основы олигархического господства - систему представительства, партий, средств массовой информации, военный режим осуществил "политическую революцию", отделив (опять-таки впервые в истории страны) власть от собственности, и прежде всего от собственности на землю. Это разделение было осуществлено насильственными, антидемократическими методами. Однако результатом стала демократизация как отношений собственности, так и властных отношений, поскольку изменился характер связей между обществом и государством. Общество в лице профсоюзов, крестьянских организаций, ассоциаций учителей, лиц свободных профессий, жителей городских кварталов обрело невиданную прежде возможность воздействовать на политику государства.
Не удивительно, что военные
оказались не готовы к подобному развитию
событий. Вместо контролируемого сверху
процесса интеграции общества они столкнулись
с нарастающей волной массового движения,
с требованиями дальнейшего перераспределения
и проведения социальной политики в пользу
низов. К середине 70-х годов режим начал
сталкиваться и с негативными экономическими
последствиями собственных реформ. Речь
шла о типичных изъянах всякого этатистски-