Благотворительность как начало социальной работы

Основой этой работы была быстро набиравшая силу частная благотворительность, причем на благотворительность жертвовали не, только состоятельные люди. Очень популярны были «кружечные» сборы: железные кружки висели на стенах приютов, магазинов – туда бросали милостыню. А шарманщики, прежде чем получить разрешение ходить по улицам, должны были сделать взнос на устройство воспитательных домов. В царской России только одна фабрика имела право выпускать игральные карты: эта фабрика была собственностью Императорского воспитательного дома Санкт-Петербургского Опекунского совета – таким образом, карточное производство было монополизировано в благотворительных целях.

«Конкуренцию» частной  благотворительности составляла благотворительность  приходская: церковно-приходские попечительства к концу XIX века имелись практически в каждом российском городе. С успехом функционировали и многочисленные благотворительные организации, работавшие по определенным направлениям, как, например, «Союз для борьбы с детской смертностью в России».

К концу XIX века благотворительность  в России стала настолько масштабным общественным явлением, что в 1892 году была создана специальная комиссия, в ведении которой были законодательные, финансовые и даже сословные аспекты благотворительности. Важнейшим итогом работы комиссии можно считать обеспечение прозрачности благотворительной деятельности в России, открытости и доступности всей информации, включая финансовую, для всех слоев общества. С конца XIX века в стране устанавливается общественный контроль над благотворительностью, результатом чего явился рост доверия в обществе к деятельности благотворителей и, как следствие, новый небывалый рост числа жертвователей.

В конце века в среде  состоятельных промышленников и  богатых купцов становится модным вкладывать деньги в развитие культуры и искусства. Музеи, библиотеки, школы, картинные галереи, выставки – вот спектр благотворительной деятельности русских меценатов, фамилии которых навсегда вошли в историю России: Третьяковы, Мамонтовы, Бахрушины, Морозовы, Прохоровы, Щукины, Найденовы, Боткины и многие другие.

Возвращаясь к истокам  культуры нашей страны, нельзя не вспомнить  о русских меценатах, поднявших  русскую культуру на более высокую  ступень развития. Об этом не очень  охотно вспоминали в недалеком прошлом, поскольку советская система  выработала для нашего сознания определенные стереотипы, и купец с предпринимателем обязательно должен был выглядеть в качестве кровососа и эксплуататора рабочего класса и крестьянства. Деятельность многих купцов и предпринимателей как людей, жертвующих личные деньги на нужды образования, искусства, для больниц, приютов явно выбивалась из создаваемых стереотипов для подрастающего советского поколения.

2.3 Меценаты  России

Остается удивительным и непостижимым, почему русские купцы  и фабриканты тратили огромные суммы (сообразно их доходам) «в песок», не думая о финансовой выгоде? Конечно, идеализировать благотворительный порыв «бизнесменов» тоже не стоит, поскольку среди них попадались люди, дававшие деньги из обыкновенного тщеславия и удовлетворения личных амбиций, иногда из-за чинов и орденов. Однако русское меценатство – это не просто единовременные пожертвования на «благое дело» Третьяковых, Щукиных, Мамонтова, Морозовых и др., русское меценатство – это настоящее явление в истории России, не имеющее аналогов.

В России меценатством стали заниматься намного позже, в конце XVIII в. Одним из первых меценатов стал А.С. Строганов (1733-1801) – представитель известного рода, первым из родственников получившего графское достоинство. Он предоставлял широкие возможности для изучения собственной картинной галереи, в которую входило 87 картин живописцев флорентийской, римской, ломбардской и венецианской школ. Материальную поддержку от Строганова получали поэт Г.Р. Державин, баснописец И.А. Крылов, скульптор И.П. Мартос (автор знаменитой скульптурной группы в честь Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, располагающейся ныне на Красной площади) и др. Строганов принял активное участие в постройке Казанского собора в Петербурге, не щадил своего здоровья и, простудившись, умер в день его освящения.

Представители другого знатного рода, Демидовых, также были известны своей благотворительностью. Акинфий (сын Никиты, родоначальника Демидовых) в 1759 г. передал в дар Московскому университету редкую минералогическую коллекцию. Его сын Прокопий дал 1,5 млн. руб. на учреждение Петербургского коммерческого училища и значительную сумму на строительство здания для Московского университета. По заказу Анатолия Николаевича Демидова (1812-1870) Карл Брюллов написал знаменитую картину «Последний день Помпеи». Анатолий Николаевич за собственный счет снарядил экспедицию с целью изучения природных богатств Южной России и Крыма и учредил премию при Академии наук за лучшее произведение на русском языке.

Самым знаменитым меценатом XVIII в. стал сын знаменитого полководца П.А. Румянцева-Задунайского Николай Петрович Румянцев (1754-1826), государственный деятель России (сенатор, министр иностранных дел, председатель Государственного совета). Румянцев оказался тонким ценителем прекрасного – он собрал огромную коллекцию книг, старинных рукописей, географических карт, монет, медалей. Николай Петрович коллекционировал не только предметы материальной культуры. Он субсидировал деятельность кружка, в который входили историки и археографы (Е. Болховитинов, А.Х. Востоков и др.). Именно на основе коллекции Румянцева возникла и существует ныне Российская Государственная библиотека (бывшая Государственная библиотека им. В.И. Ленина), являющаяся в настоящее время второй (после библиотеки Конгресса в США) в мире библиотекой. Как заявил сам даритель, он передавал коллекцию (состоящую только из 28,2 тыс. книг, не считая других предметов искусства) «на пользу Отечеству и благое просвещение».

Большой вклад внес в  поддержку культуры России род Шереметевых. Так, генерал от инфантерии (высший чин Русской армии), сенатор, обер-камергер П.Б. Шереметев (1713-1788) содержал знаменитые крепостные театры, хоры и оркестры. Его сын, Николай Петрович (1751-1809), действительный тайный советник, стал основателем Странноприимческого дома (богадельни) в Москве (ныне здание Московского института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского). Дмитрий Николаевич (1803-1871), также занимавший придворные и государственные посты, продолжил дело отца, являясь попечителем Странноприимческого дома. К тому же Дмитрий Николаевич прославился и на поприще меценатства и благотворительности.

Постепенно дворянское меценатство уходило на задний план. Разорение и оскудение помещичьего  хозяйства постепенно привело к  потере дворянством ведущей роли в меценатстве. Одновременно происходил рост торгового купечества, которое становится основным действующим лицом в меценатстве на рубеже XIX - XX вв. Меценаты – В.А. Кокорев, К.Т. Солдатенков и др.

Страсть к коллекционированию произведений живописцев, скульпторов, предметов декоративно-прикладного  искусства, книг появилась в России после реформ Петра I Великого, когда русский царь «прорубил окно в Европу», что стало импульсом у русских богачей (т.е. дворян) для «приобщения» к западноевропейской культуре. Поток раритетов в нашу страну оказался настолько большим, что один англичанин, посетивший Россию в конце XVIII в., заявил, что русские богачи обобрали Европу для составления собственных коллекций.

Одним из первых купцов, обратившихся к меценатству во второй половине XIX в., стал винный откупщик и  железнодорожный подрядчик В.А. Кокорев (1817-1889), которого Н.Г. Чернышевский назвал «наш Монте-Кристо». Кокорев направлял «растлевающую силу денег» на благие деяния – именно он основал первую в Москве Публичную картинную галерею, в которую вошло 600 собранных им же живописных произведений. Кокорев прославился и тем, что устроил в Тверской губернии Владимиро-Мариинский приют для молодых художников, превратившийся в своеобразный дом творчества молодых студентов Академии художеств в Петербурге и Московского училища живописи, зодчества и ваяния. Вследствие поражения России в Крымской войне (1853-1856), оказавшей большое потрясение лично для него, Кокорев жертвовал большие деньги на финансирование изданий славянофильских журналов «Русская беседа» и «День».

Весьма колоритной фигурой являлся московский предприниматель, пайщик текстильных мануфактур, банка и пивоваренного общества К.Т. Солдатенков – купец-старовер, почитатель западной культуры и образованности (поскольку старообрядчество несовместимо с любовью к Западу). Поразительно, но, будучи еще и книжным издателем, не только не имел систематического образования, но и читать-то едва умел, за исключением старообрядческих книг, что, впрочем, не помешало ему быть страстным книголюбом. Солдатенков издавал книги по истории Западной Европы и России, которые не могли принести большого дохода, но зато он печатал их, старясь обогатить русскую культуру. Так, он издал переводные научные работы с французского языка – Э. Лависса, А. Рамбо, Г. Вебера, литературную классику – поэмы Гомера, В. Шекспира, произведения отечественных ученых – Т.Н. Грановского, В.О. Ключевского, стихотворения А. Фета, Я. Полонского и др. Кроме того, Кузьма Терентьевич собрал большую библиотеку (8 тыс. томов и 15 тыс. экземпляров журналов) и картинную галерею (269 полотен), которые безвозмездно завещал Румянцевскому музею. Солдатенков жертвовал деньги не только на культуру, но и на общественные нужды. Он всегда старался «учить и лечить народ», и основал крупнейшую московскую больницу, носящую ныне имя С.П. Боткина.

Среди коллекционеров-меценатов  нельзя обойти молчанием династию Щукиных, сыновей Ивана Васильевича –  Петра, Сергея, Дмитрия и Ивана. Глава  династии, И.В. Щукин, являлся личностью  примечательной. Глубоко религиозное начало в нем мирно сосуществовало с экстравагантным образом жизни. Много денег он всегда тратил на изысканные яства, дорогое вино и сигары. Весной, когда он собирался в поездку по Европе, он брал с собой дорожную корзину с провизией – окорок ветчины, телячья нога, бычий язык, рябчики, цыплята, солонина, несколько бутылок красного вина и минеральной воды, бутылка вермута, банки с паюсной икрой, с вареньем, черносливом, приборы, салфетки. Иван Васильевич умел и любил считать, и ему доставляло большое удовольствие уличать в обсчете работников ресторанов; не чурался лично ходить на рынок покупать провизию. Он презирал светские условности – мог подремать на диванчике в аванложе Большого театра, пока жена наслаждалась оперой. В историю русского меценатства вошел Петр Иванович Щукин, второй сын Ивана Васильевича. Примечательно, что, несмотря на отцовское состояние и влияние, Петр начал работать не на руководящих должностях, а на самых низших – конторщиком, ткачом в бархатном производстве.

Интерес к коллекционированию у  Петра Ивановича пробудился еще во время стажировки в Лионе, когда он начал покупать редкие французские книги, литографии, гравюры, не имея пока четко выраженной «специализации». В Москве основные покупки он совершал на знаменитом Сухаревском рынке. Товар доставляли богатому покупателю на дом. «Вваливаются в амбар барахольщики с огромными мешками, их сейчас же провожают в кабинет без доклада. Через минуту Петр Иванович погружается в тучу пыли, роясь в грудах барахла, вываленного из мешков. Отбирает все лучшее, а остатки появляются на Сухаревке в палатках или на рогожах около них».

После смерти Ивана Васильевича  в 1890 г. и, соответственно, увеличения своего состояния за счет отцовских денег, у Петра Ивановича значительно  расширяются финансовые возможности. Для размещения своей коллекции он принимается за строительство двухэтажного дома с древнерусскими элементами в архитектурной конструкции на Малой Грузинской улице, которое открывается к сентябрю 1893 г. В «музее» располагаются уникальные документы – Евангелие XIII в., рукописный список знаменитой книги А.Н. Радищева «Путешествие из Москвы в Петербург», письма И.С. Тургенева, М.Д. Скобелева, всего 46 архивов. Кроме этого, в коллекции Петра Щукина имелось старинное оружие и отечественный фарфор, предметы русской старины и памятники прикладного искусства. Например, прекрасное шитье, изображающее торжественную встречу Дмитрия Донского после победы над Мамаем на Куликовском поле, исполненное в 1389 г. (т.е. спустя 9 лет после этого достопамятного сражения)

Коллекция Петра Ивановича  постоянно росла и увеличивалась, рядом со старым зданием Щукин  построил второе и третье здания. Его  «музей» с 1896 г. был открыт для  посетителей бесплатно, издавал красивые богато иллюстрированные каталоги экспонатов. В фондах «музея» работал Суриков, писавший этюды к картине «Степан Разин», В.А. Серов снимал копии с персидских миниатюр, А.М. Васнецов срисовывал со старых планов Москвы изображения боярских теремов.

Вполне закономерным итогом оказалась судьба щукинской  коллекции (23.911 номеров, под многими  из которых существовало несколько  единиц хранения) – весной 1905 г. он подарил  ее «на вечные времена» Государственному Историческому музею (ГИМ).

Не отставали от Петра  Ивановича и его братья – Сергей и Иван. Сергей Щукин собрал коллекцию  полотен знаменитых новых французских  художников (Гогена, Ван Гога, Матисса, Ренуара) – всего 221 картину (к 1914 г.). После прихода к власти большевиков Сергей Иванович уехал за границу, оставив всю коллекцию в России.

Дмитрий Иванович также  собирал живопись – в его коллекции  хранилось 604 полотна произведений западной жизни XVI - XVII вв., большинство  которых оказалось после 1917 г. в  современном Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, в котором сам владелец работал обыкновенным хранителем.

Совсем другим оказался другой брат коллекционеров – Иван Иванович, собиравший картины только для украшения и из желания  заставить говорить о себе в высшем свете.

Многие меценаты любили не только давать деньги, но и лично  участвовать в субсидированных  ими предприятиях. Правда, не всегда подобная деятельность приводила к  успехам. Так, очень трудно было работать К.С. Станиславскому и В.И. Немирович-Данченко с С.Т. Морозовым, который на правах покровителя (пожертвовал театру 500,0 тыс. руб.) частенько вмешивался в работу режиссеров МХТ (будущий МХАТ), пытаясь, наверное, сыграть особую роль и как человека, разбирающегося в искусстве.

Братья Третьяковы –  Павел Михайлович и Сергей Михайлович – родились в потомственной купеческой семье (известной с XVIII в.) и получили прекрасное и утонченное образование (братья много читали и музицировали, не пропускали премьеры в Большом и Малом театрах). Вместе с тем успешно продолжили и расширили дело отца – торговлю льняным полотном; филиалы их Костромской льняной мануфактуры размещались в Санкт-Петербурге, Харькове, Ростове-на-Дону, Варшаве. Московскую, главную контору фирмы, возглавлял старший брат – Павел Михайлович, имевший большой авторитет в деловой среде. По его приходу на работу служащие могли проверять часы. Он вникал в каждую мелочь, строго взыскивал с тех, кто нерадиво относился к обязанностям.