Язичницька символіка в українському мистецтві

Вязаные изделия являлись важной частью многих старинных обрядов и обычаев, в том числе и свадьбы. Излюбленными узорами вязаных изделий служили ромбические, свастические, крестообразные мотивы, трилистники.

В цветовом решении для  крестьянской одежды, особенно праздничной, преобладают уже традиционные контрастирующие  красные и белые цвета.

На фотографии изображен  костюм новобрачной Вологодской  губернии. Опираясь на фольклорные  и этнографические материалы  восточнославянских народов, современные  исследователи пришли к выводу об общих древних представлениях, лежащих  в основе свадебного и похоронного  обрядов. Так, в довенчальный период невеста должна была обязательно "печалиться", оплакивая свое девичество, носить траурную одежду. Она отличалась сдержанной цветовой гаммой, в которой доминировал  белый цвет холста, знаковый цвет скорби.

Обильный этнографический  материал позволяет построить такую  схему женского восточнославянского  наряда в целом: головной убор - идея неба; изображение солнца, мирового древа, устремляющегося в небо, изображения птиц. Сами названия женских головных уборов являются "птичьими": "кокошник" (от "кокошь" - петух, кур), "кика" уз, "кичка" (утка), "сорока" и т. п. Частые в археологическом материале головные венчики, окружающие голову, могут рассматриваться, как символ "кругозора" - горизонта, круговой линии соприкосновения неба с землей. Головные уборы разделялись социальному положению: венчик у девушек, кика или кокошник у замужних женщин. Венок – круг-оберег, сохраняющий добрые, светлые мысли. Кика символизировала собой рог тура или матери-оленихи, она должна была придавать женщине силу. Головной убор отделывался бисером, украшался вертикальными полосами, идущими от кокошника вниз (до груди или даже до пояса) - ряснами. В металлических изделиях этого типа часты изображения птиц, а в бисерных ряснах, как бы имитирующих дождевые струи, обязательны "пушки", изготовленные из лебяжьего или гусиного пуха. У богатых женщин рясны могли быть из нитей жемчуга. Рясны закачивали специальными подвесками – колтами. 

УКРАШЕНИЯ

На диадемах, колтах и  серьгах древние ювелиры отразили свои представления о мире, с помощью  витиеватого растительного орнамента  они могли рассказать о "Кащеевой смерти", о смене времен года, о  жизни языческих богов... Неведомые  звери, русалки, грифоны и семарглы занимали воображение тогдашних  художников.

Например головной убор княгини  символизировал небо и увенчивался  диадемой с изображением главнейших небесных сил, в центре находился  Дажьбог или Христос (в зависимости  от того, языческим или христианским был весь убор. Чело княгини украшали височные кольца, означающие движение солнца по небу. Вниз от венца спускались цепи - рясны, символизирующие воздушное  пространство. Они покрывались изображениями  либо струй дождя, либо птиц, либо семян, падающих с неба. К ряснам привешивались  колты (подвески) с изображением русалок, крылатых вил, орошающих поля. Эти  колты находились на одном уровне с ожерельями, изображавшими распустившиеся ростки. На женских браслетах, как  правило, представлены картины русалий. Наконец, на шею надевалась длинная  цепь с двумя головами ящера, скрепленными кольцом, символизирующим солнце. Так  в женском костюме была отражена вся картина мироздания – небо, земля и подземный мир.

Нижняя кромка древнего кокошника  снабжалась y висков несколькими кольцами ("заушницами"), получившими кабинетное наименование височных колец. Возможно, что к ним должно быть отнесено древнерусское слово "усерязь" Височные кольца напоминают гребешок петуха, или восходящее солнце. Поверхность их покрывается знаками, похожими на руны, а также знаками Макоши, русалок, семарглов или грифонов, т. е. во всех случаях посредников между небом и землей. Височные кольца восточных славян в XI - XIII вв. обладают интересной (наблюденной, но не разгаданной) особенностью: y каждого племенного союза на значительной территории (три - четыре современных области) существовал свой особый тип "усерязей". Семилучевые и семилопастные кольца прочно ассоциируются с летописными Радимичами и Вятичами; спиральные - с Северянами, браслето-образные - с Кривичами, ромбощитковые - со Словенами и т. д. Женские украшения как бы играли роль опознавательного знака того или иного племенного союза.

В рамках данного реферата невозможно рассмотреть всю историю  развития и видоизменения височных колец. Для примера рассмотрим проанализируем ромбощитковое кольцо вятичей. На центральной  лопасти виден четкий знак "засеянной  нивы" виден. Hа двух соседних лопастях даны такие же ромбические знаки  плодородия, но меньшего размера, от каждого  угла ромба отходит в сторону  длинный крест. Следующая пара содержит знак креста с пересеченными перекладинами  концами. Это типичная четырехчастная схема распространения блага  в 4 стороны. Hа последних, самых верхних  лопастях изображена свастика, знак огня (возможна связь с подсечным земледелием). Итак, пять нижних лопастей посвящены  теме плодородия земли и идее распространения  блага "на все четыре стороны" (крест с четырьмя крестиками на концах). Свастика на крайних лопастях не может означать здесь солнца, так как солнечные кольца с  лучами находятся рядом, над свастикой. Эти колечки y основания дужки, появившиеся  при коренной переработке старых украшений, можно рассматривать  как солнечные знаки y двух концов дужки-небосвода. В символической  орнаментике русской избы мы видели устойчивое изображение трех дневных  позиций солнца: утренней, полдневной и вечерней, но в фольклоре наряду с этим широко распространен еще один стандарт - упоминание только двух четко видимых позиций солнца: утренняя заря и восход и вечерняя заря и закат солнца; полдневная позиция требовала особых расчетов. Эти две зари иногда даже олицетворялись в виде двух девушек. По всей вероятности, на украшении, которое находилось в общей системе женского убора "между небом и землей" - между кокошником с его небесной символикой и корпусом владелицы, вполне сознательно помещали только два этапа дневного солнечного пути: восход и закат солнца. Полдневная позиция солнца была обозначена на кокошнике. Полной аналогией этому являлась форма прялки, где полдневное солнце занимало верхнюю лопаску, а утренняя и вечерняя позиции солнца изображались внизу на небольших колечках, которые назывались "серьгами". В данном семилопастном примере посреди водяных линий в середине щитка изображено нечто вроде змеи, что хорошо увязывается с символикой воды. В целом это височное кольцо может быть гипотетически расшифровано так:

1.  Солнце изображено дважды в позиции утренней и вечерней зари. Косые насечки подчеркивают движение светила.

2.  Верхняя кромка щитка - "верхнее небо", "хляби небесные".

3.  Низ щитка, примыкающий к основаниям лопастей, - "среднее небо": тучи, облака, дождь, капли.

4.  Секирообразные лопасти, обращенные вниз, - земля. В ряде случаев здесь (особенно на средней лопасти) мастер помещал тонкогравированные знаки плодородия и плодовитости. Hа данном кольце теме плодородия земли посвящено пять лопастей.

Перед нами типичный для  древности пример использования  макрокосма не только в распределении  заклинательных узоров и украшений  во всем женском наряде, но даже в  миниатюрном микрокосме височного  украшения. Такое проникновенное внимание к этому виду украшений объясняется, во-первых, заметностью данной детали убора - тот, кто смотрит на лицо женщины, тот непременно увидит это компактное и емкое отражение макрокосма. Во-вторых, такие нарядные височные кольца, по всей вероятности, были принадлежностью  свадебного наряда, а в этом случае заклинательная символика была обязательной.

У нас остался нерасшифрованным знак свастики, который в данном случае может рассматриваться не как знак солнца, а только как  знак огня. Какое отношение может  иметь знак огня к соседним с ним  знакам земного плодородия? Самое  прямое: вятичи вели земледелие и на старопахотных землях и на расчищенных  под пашню лесных участках, выжигаемых огнем. Подсечное земледелие, освоение новых пространств должно было усилиться  именно в середине XII в., когда Юрий Долгорукий призывал поселенцев в свою Ростово-Суздальскую землю (и в  свою домениальную Москву) со всех сторон. Усиление расчисток леса под пашню  убедительно связывает помещение  на "картине мира" знаков огня рядом со знаками плодородия земли.Итак, мы видим, что височные кольца вятичей, относящиеся к христианскому  периоду, к тому времени, когда в  соседней земле строились Покров на Нерли и Успенский собор  во Владимире, оказались миниатюрными языческими скрижалями, на которых  мудрые мастера-кузнецы выразили свое миропонимание.

В женском головном уборе  присутствовали также декоративные сетки (бисерные, серебряные), которые  пришиваются к головному убору  сзади и, опускаясь вниз на плечи, закрывают шею женщины сзади

Ожерелья состояли из отдельных подвесок и лунниц. Лунница - исключительно женский оберег, так как луна всегда считалась женской планетой. Лунница оберегала от ночных духов и нави, просыпающихся при свете луны. Их изготавливали, как правило, из серебра или другого серебристого металла, символизирующего луну. Композиция из луны с крестом на луннице могла обозначать неразрывность, единство мужского (месяц) и женского (солнце) начал, быть символом супружества.

Составными частями женского ожерелья являлись также бусины из стекла, кости, камни и бляшки-подвески. Разнообразные бусы, изготовлялись, как правило, вне пределов сельской округи: стеклянные бусы делались в городах (Киеве, Новгороде, Полоцке, Рязани и др.), а каменные (из халцедона-сердолика, горного хрусталя и др.) были привозными из заморских ближневосточных стран. Мы знаем, что на Востоке с теми или иными камнями связано множество поверий, но насколько ценилось магическое значение камней в русской деревне не известно. Иногда в качестве подвесок использовались монетки. На шее женщины иногда могло быть несколько ожерелий, состоящих из лунниц, бляшек и бусин. Количество украшений показывало статус женщины и, разумеется, имело оберегающий характер. Содержание ожерельных подвесок очень разнообразно: есть солярные знаки, есть изображения луны, крестовидные подвески (не связанные с христианством), подвески с изображениями зверей и птиц и подвески - "крины". Количество лучей на круглых "солнечных" подвесках в большинстве случаев составляло 12, что дает полное основание связать их с 12 месяцами солнечного года

Можно предположить, что  некоторые ожерелья с особыми  языческими признаками были не постоянным, хотя бы и праздничным, украшением, а особым, ритуальным, предназначенным  для каких-либо особых игрищ. Для  городских (боярских и княжеских) украшений  такими являются, например, пластинчатые браслеты с изображением на них русалий, предназначавшиеся не для обычных  выходов княгини (на них представлено жертвоприношение Семарглу!), а для  тех же русалий.

Обилие символических  украшений-оберегов около ворота одежды и на шее объясняется тем, что  здесь - наименее защищенная часть тела. Голова покрыта кокошником (или его  обыденной заменой), корпус и ноги женщины закрыты одеждой, при  изготовлении которой щедро применялась  заклинательная символика, а шея  во всех случаях оставалась открытой.Перстни. Кольца на руках, по всей вероятности, связаны со свадебной символикой и на этих, самых маленьких по размеру украшениях, как и на всей избе-хоромине, выступает идея макромира, долженствующего оберегать микромир одной девушки: есть перстни с тремя  крестами или с тремя солнцами или с двумя крестами и солнцем в середине. Это уже знакомый нам прием показа движения солнца от восхода к полудню, а от полудня, апогея (который "чтут" язычники) к закату.

Неоценимым источником по язычеству русских социальных верхов XII - XIII вв. являются клады золотых  и серебряных предметов женского убора, зарытые во время нашествия  Батыя. Принцип воспроизведения  макрокосма в микрокосме личного  убора проведен здесь последовательно: головной убор, очелья, диадемы - небо; рясны - дождь; колты, завершающие рясны  внизу у груди - посланцы неба: птицы-сирины, русалки с турьими рогами для  полива ростков, грифоны и семарглы, божества жизни и растений. В ожерельях - земные растения и разные символы  плодородия. Свисающие вниз концы  пояса довершают картину мира - они украшены мордами ящеров. Каждая отдельная категория вещей украшена особым, тонко продуманным символическим  узором, насыщенным аграрной заклинательной тематикой. Растительный узор предстоит  перед нами в двух вариантах: заклинание роста (показаны фазы развития растения) и заклинание пространства, повсеместности (четырехчастная композиция из ростков), что может быть выражено словесной  формулой: "пусть все растет и  пусть везде растет!".

Браслеты носились и мужчинами, и женщинами, они скрепляли рукава одежды и тем самым не только делали ее удобной в носке, но и оберегали от проникновения нечистой силы. Браслеты были стеклянные, костяные, из кручёной проволоки, из полосок металла, створчатые. На браслетах изображались символы земли и солнца. Женские створчатые браслеты скрепляли на запястьях рукавов ритуальных русальных рубах; во время праздничных хороводов эти рукава распускались для ритуального танца. Водная стихия, так прочно связанная с русалиями, представлена почти на каждом браслете. Дождевые вертикальные струи или ряды точек и черточек, воспроизводящих дождевые капли, изображались на специальных вертикальных пластинках, идущих через весь браслет, пересекая ярусы там, где есть ярусное членение.

Совершенно исключительный интерес представляют те украшения  из драгоценных гарнитуров русских  княгинь, на которых никогда не бывает христианских изображений. Это - широкие  серебряные браслеты, служившие для  удержания длинных рукавов женской  ритуальной одежды.

При исполнении языческого танца плодородия женщины распускали рукава, взмахивали ими, подражая крыльям  русалок. Такие весенние танцы "русалок" дожили до начала XX в. и отражены в  сказке о Царевне-Лягушке, где жена царевича заставляет своей пляской  оживать всю природу.

На серебряных браслетах  гравировались символы воды, растительности и, что особенно важно, изображались различные эпизоды языческих "русалий": танец с распущенными рукавами, гусляры  и домрачеи, питье из рогов (в честь  бога растений Переплута), жертвоприношение Переплуту, обряд заклинания посевов в поле, весенние пляски журавлей, празднование Купалы и др.

Невозможность появления  княгини в таком подчеркнуто  ритуальном языческом наряде в церкви или на парадном обеде совершенно ясна. Широкое распространение таких  языческих наручей во всех стольных городах исключает случайность. Остается допустить, что знатные  женщины XII - XIII вв. участвовали в  языческих обрядах и, по всей вероятности, возглавляли, открывали своим танцем общенародное празднество русалий. Именно так поступил потомок людей  этого поколения (в 11-12-м колене) Иван Грозный, который лично "вешнюю пашню  пахал и гречиху сеял", т. е. как старший по положению открыл языческий, по существу, обряд первой вспашки и первого сева.

Начиная с середины I тысячелетия  н. э., мы получаем славянские изобразительные  материалы, дающие схему макрокосма. Таковы, например, антропоморфные фибулы (застежки) из Среднего Поднепровья (из "Русской земли" в узком смысле). Сложная композиция дает нам три  яруса: земной (невыразительный) ярус, от которого вверх и вниз устремляются лебеди; верхний ярус венчает мужская  фигура (очевидно, Дажьбога), от которой  вниз идут условные двуголовые змеи с  зигзагом-символом дождя. Дождевые змеи расположены и в нижнем ярусе, завершающемся крупной мордой ящера. Схема макрокосма подчинена идее дождя, небесной воды, которая струится сверху, от повелителя небес к земле  и под землю. Предельные точки  вертикального разреза мира здесь персонифицированы Дажьбогом и Ящером. Частые изображения ящера на вещах из Среднего Поднепровья и с берегов Роси, быть может, как-то связаны с тем, что посреди русла Роси в городе Корсуни есть длинный гранитный островок (около 150 м), чрезвычайно напоминающий ящера: острая морда с узкими глазами, лапы, длинный хвост. Вполне возможно, что в этом месте было какое-либо святилище, посвященное богу нижнего мира. В 40 км y устья Роси в городке Родне существовало, судя по его названию, святилище бога верхнего мира - Рода. язычество славянский орнаментация оберег одежда украшение