Художественные приемы современной слоганистики

     По ходу повести дед, старый революционер, говорит Виктору «Ты человек не скверный. Но и не удивительный» В Дмитриеве нет никакой высокой идеи, одухотворяющей его жизнь, нет увлеченности каким-либо делом. Нет, что оказывается в данном случае очень важным, и силы воли Дмитриев не может противостоять напору жены Лены, стремящейся к получению жизненных благ любой ценой. Временами он протестует, устраивает скандалы, но только для очистки совести, потому что почти всегда в конечном счете капитулирует и делает так, как хочет Лена. Жена Дмитриева давно уже собственное преуспеяние ставит во главу угла. И знает, что муж будет послушным орудием в достижении ее целей: «…Она заговорила так, будто все предрешено и будто ему, Дмитриеву, тоже ясно, что все предрешено, и они понимают друг друга без слов». По поводу таких, как Лена, Трифонов сказал в интервью с критиком А. Бочаровым: «Эгоизм  – то в человечестве, что победить труднее всего». И в то же время писатель далеко не уверен, возможно ли в принципе полностью победить человеческий эгоизм, не разумнее ли постараться ввести его в какие-то нравственные пределы, поставить ему определенные границы. Например, такие: стремления каждого человека к удовлетворению собственных потребностей законно и справедливо до тех пор, пока оно не наносит вреда другим людям. Ведь эгоизм является одним из мощнейших факторов развития человека и общества, и не считаться с этим нельзя. Вспомним, что о «разумном эгоизме» с сочувствием и чуть ли не как об идеале поведения писал еще Николай Гаврилович Чернышевский в романе «Что делать?». Беда, однако, в том, что очень трудно в реальной жизни найти ту грань, что отделяет «разумный эгоизм» от «неразумного». Трифонов подчеркивал в упомянутом интервью: «Эгоизм исчезает гам, где возникает идея». Такой идеи нет у Дмитриева и Лены, поэтому эгоизм становится для них единственной моральной ценностью. Но нет этой идеи и утех, кто им противостоит, – у Ксении Федоровны, сестры Виктора Лоры, двоюродной сестры главного героя Марины… И не случайно в беседе с другим критиком, Л. Аннинским, писатель возражал ему: «Вы сделали вид, что я Дмитриевых (имеются в виду все представители этого семейства, кроме Виктора Георгиевича) боготворю, а я над ними иронизирую». Дмитриевы, в отличие от семейства Лены, Лукьяновых, к жизни не очень приспособлены, не умеют извлекать для себя выгоду ни на работе, ни в быту. Они не умеют и не хотят жить за счет других. Однако мать Дмитриева и его родные  – отнюдь не идеальные люди. Им свойствен один очень беспокоивший Трифонова порок – нетерпимость (не случайно именно так писатель назвал свой роман о народовольце Желябове  – «Нетерпимость»). Ксения Федоровна называет Лену мещанкой, та ее  – ханжой. Мать Дмитриева на самом деле вряд ли справедливо считать ханжой, но неспособность принять и понять людей с иными поведенческими установками делает ее трудной в общении, а подобный тип людей в долгосрочной перспективе  – нежизнеспособен. Дед Дмитриев еще был воодушевлен революционной идеей. Для последующих поколений она сильно потускнела из-за сопоставления с очень далекой от идеала послереволюционной действительностью. И Трифонов понимает, что в конце 60-х, когда писался «Обмен», эта идея уже мертва, а никакой новой у Дмитриевых нет. В этом  – трагизм положения. С одной стороны  – приобретатели Лукьяновы, которые умеют неплохо работать (что Лену на работе ценят, в повести подчеркивается), умеют обустраивать быт, но ни о чем, кроме этого, не думают. С другой стороны, Дмитриевы, сохраняющие еще инерцию интеллигентской порядочности, но со временем все более ее, не подкрепленную идеей, утрачивающие. Тот же Виктор Георгиевич уже «олукьянился», – вероятно, в новом поколении этот процесс ускорится Надежда только на то, что у главного героя пробудится совесть. Все-таки смерть матери вызвала у него какое-то нравственное потрясение, с чем было связано, по всей видимости, и физическое недомогание Дмитриева. Однако шансов на его нравственное возрождение немного. Червь потребительства уже глубоко источил его душу, а слабоволие мешает предпринять решительные шаги к коренным переменам в жизни. И недаром в последних строках повести автор сообщает, что узнал всю историю от самого Виктора Георгиевича, который теперь выглядит больным, раздавленным жизнью человеком. Обмен нравственных ценностей на материальные, свершившийся в его душе, привел к печальному результату. Обратный обмен для Дмитриева вряд ли возможен.

Среди произведений русских писателей, описывающих семейный быт и нравы XIX века, нужно назвать трилогию С.Т. Аксакова «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука», «Воспоминания», тетралогию Н.Г. Гарина-Михайловского  «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»; трилогию Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»; роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина»; повесть А.Н. Толстого «Детство Никиты»; лирический дневник И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева». «Семейная хроника» С.Т. Аксакова – одна из самых замечательных русских книг о детстве и отрочестве, о воспитании, добродетелях и семейных ценностях. Семейная хроника состоит из небольших рассказов, героями которых являются члены семьи Багровых. В ней пять эпизодов. Три из них – это детальная, по дням, а то и по часам расписанная история женитьбы Тимофея Степановича Аксакова (отца писателя) на Марье Николаевне Зубовой (его матери). Свидетелем этого сам писатель явиться не мог: «Семейная хроника», написанная в форме семейного предания, кончается историей его (Багрова-внука) рождения и опирается на рассказы родных.

В списке произведений русской литературы XX века, описывающей семейные нравы, «Дело Артамоновых» М. Горького, роман  «Белая гвардия» М.А. Булгакова, роман-воспоминание «Лето Господне» И.С. Шмелева, роман «Журбины» В.А. Кочетова, первая часть тетралогии «Братья и сестры» Ф.А. Абрамова. Популярными остаются советские семейные хроники «Строговы» Г.М. Маркова, «Вечный зов» А.С. Иванова и т.д. По многим из них сняты многосерийные кинофильмы.

Произведения современных писателей  «Московская сага» В.П. Аксенова, «Медея и ее дети» Л.Е.Улицкой, «Тихие омуты» вологодской писательницы А.Б. Медведской и другие вызывают интерес  у читателей и критиков. Несколько  слов о большой современной семейной саге «Тихие омуты» А.Б. Медведской. Книга охватывает период в 100 лет. В ней автор рассказала о семье родителей и о собственной семье. Антонина Бернардовна прошла через голод 30-х годов в Белоруссии, войну, немецкий концлагерь, фильтрационный советский лагерь. Войну она встретила в Бресте, где оказалась на гастролях с мужем и маленькой дочерью. Она пишет, как прошла войну бок о бок с ребенком и мужем-актером; сумела не только выжить, но и спасти свою семью, даже организовала побег из концлагеря с мужем, дочерью и двумя актерами.

Сегодня русские семейные хроники  зачастую объединяются под обложкой определенной серии. Одна из них –  серия «Семейные тайны». В ней  вышли книги Стеллы Чирковой. «Два берега»  – это первая книга  из этой серии, посвященная жизни обычных людей, которые хотят простого семейного счастья. В центре сюжета большая семья Артемьевых. В характерах и судьбах героев многие могут увидеть себя, своих знакомых, друзей, родственников. Автор считает, что самой интересной получилась четвертая книга серии, но начинать читать можно с любой из них: «Книга – не сериал, где каждая последующая серия – продолжение предыдущей, и где один герой. Мои книги можно читать по отдельности, не читая предыдущей,  и все будет понятно. Ведь в них речь идет об одной семье». С. Чиркова – самый молодой главный редактор женского журнала в стране, сейчас готовит к выпуску первый номер нового целевого глянцевого журнала [9, c. 83].

Еще одна семейная серия  – «Русская семейная сага». В ней вышли  пять книг Елены Арсеньевой. Елена Арсеньева (настоящее имя – Елена Арсеньевна Грушко) – нижегородская писательница, автор более 60 авантюрных, любовных, исторических, детективных романов и сборников новелл. Она – профессиональный филолог, сценарист. До того, как целиком посвятить себя писательскому труду, занималась журналистикой, издательской деятельностью. Глобальные события XX века в книгах серии «Русская семейная сага» происходят на фоне истории семейного клана. Начало века. Тихий город Энск на Волге. В дружной семье адвоката Константина Русанова не так уж все, оказывается, мило и спокойно. Вот-вот будет раскрыта тайна, которую респектабельный господин тщательно скрывал: сбежавшая от него жена жива, а не умерла, как он всю жизнь уверял детей и общество. А на пороге – август 1914 года. Скоро жизнь взорвется, и судьбы людей сплетутся в огненных вихрях первой мировой войны. Впереди еще столько событий… Но о них знаем мы, живущие в веке двадцать первом, и совершенно не имеют понятия наши прабабушки и прадедушки, герои романа «Последнее лето» из серии «Русская семейная сага».

Но как бы ни менялись жизнь, нравы, окружающая среда и представления людей о мире, на склоне лет человек все так же задумывается о смысле прожитого и того, «чему свидетелем он в жизни был». Именно в этих записках, дневниках и воспоминаниях нам в подробностях предстает минувшая эпоха, насыщенная множеством мелочей быта, позволяющих воссоздать обстановку и лучше понять поступки, условия жизни, а вместе с тем мысли и чаяния живших тогда людей. К числу драгоценных свидетельств принадлежат мемуары А.М. Гарасевой «Я жила в самой бесчеловечной стране...: Воспоминания анархистки», позволяющие по-новому увидеть российскую жизнь в ушедшем уже XX столетии. А.М. Гарасева была тайным секретарем и ближайшим доверенным лицом А.И. Солженицына во время его работы в Рязани над эпопеей «Архипелаг ГУЛАГ». Ее воспоминания «Я жила в самой бесчеловечной стране...», написанные увлекательно и ярко, рассказывают о неизвестных или забытых людях и событиях российской жизни первых революционных лет, тюрьмах и ссылках 20-х и 30-х годов, о московской зиме 1941-1942 годов, прифронтовой и послевоенной Рязани, о крушении сталинской деспотии и, конечно, дружбе с А.И. Солженицыным. Дружба эта сохранялась вплоть до отъезда его за границу, о чем она рассказывает в заключительной главе своих воспоминаний. А начинается книга с повествования о деде, который управлял хутором, об отце – учителе, земском деятеле и кооператоре. Обстоятельства сложились так, что всю жизнь автор воспоминаний отдала семье – больной сестре, с которой находилась в политизоляторе, затем родителям и семье старшей сестры. Замечательны слова, которыми А.М. Гарасева заканчивает свои воспоминания и которые уместно здесь привести: «Родители учили нас делать добро всегда, когда это возможно, и с этой заповедью я прошла всю свою жизнь».

XX век предстает перед нами  и со страниц воспоминаний  Ю.М. Унковского «Эда Урусова,  актриса из княжеского рода».  Эда Юрьевна Урусова была яркой  острохарактерной актрисой, звездой  театра имени Ермоловой, народной артисткой России. В кино она прославилась в ролях Чарской («Ларец Марии Медичи») и Агнессы Ивановны («Курьер»). Э.Ю. Урусова (1908-1996) происходила из княжеской семьи, восходящей к одному из военачальников и правителей Золотой Орды. В ее генеалогическом древе встречаются самые известные дворянские фамилии России – Долгорукие, Голицыны, Ржевские, Строгановы, Пушкины, Тургеневы и многие другие. Ее мать была дочерью исторического писателя Евгения Салиаса де Турнемир, внучкой писательницы Евгении Тур (Елизаветы Салиас де Турнемир) и внучатой племянницей драматурга А.В. Сухово-Кобылина. За свое происхождение Эда Урусова провела 17 лет в лагерях. Самое удивительное в книге Юрия Унковского – сына известной актрисы Урусовой – не описание унизительных страданий, через которые прошли его мать, близкие и дальние родственники и знакомые, а способность многих из них внутренне противостоять всему этому кошмару, не сломаться, не упасть, не озлобиться, в нечеловеческих обстоятельствах, сохранить человеческий облик, собственное достоинство и благодаря этому выжить самим и помочь выжить другим. В книге использованы рассказы самой Эды Юрьевны, интервью и телевизионные передачи, документы, воспоминания, письма, фрагменты театральных рецензий [12, c. 77].

Главой семьи в православии всегда признавался муж. В  русской  литературе  есть произведения с сильным мужским началом, но их мало. Несмотря на то, что русский мужчина – богатырь, воин и победитель, он не силен  в  роли отца. Действительно, сколько наши мужчины воевали! Вся история ХХ века – бесконечные революции и войны, на которых погибали лучшие сыны Отечества. Семейный дисбаланс становится определяющим  в судьбе страны, так много воевавшей, поэтому, безотцовская  семья – частое явление. Исчезает и древнее представление мужчины о себе как об «охотнике» – создателе  семьи. Таким образом, нарушилась необходимость быть завоевателем женского сердца, основателем  семьи. Эту роль взяли на себя женщины. Они практически стали женщинами-охотницами, они воюют за мужчину или создают неполные  семьи. В литературе XX века друг на друга похожи не только счастливые, но и несчастливые семьи (Д.А. Гранин «Картина», О.Н. Михайлов «Час разлуки», В.В. Липатов «Игорь Саввович» и т.д.).

В 1989 году в «Новом мире» (№ 11) вышла  повесть главного редактора журнала С.П. Залыгина «Незабудка». И у А.Б. Медведской, о которой говорилось выше, и у С.П. Залыгина эти цветы символически связаны с памятью, с забвением людей, пропавших  в  концлагерях, и тех событий, которые были неудобны политолога 70-90-х годов ХХ века. Героиня Залыгина, мечтавшая о семье, вышла замуж за бывшего дворянина, человека, лишенного гражданских прав. Она, по сути дела, спасла его. Казалось – у него появились перспективы. Но начались репрессии, его арестовали. Во имя спасения будущего ребенка молодая женщина отреклась от мужа и постаралась забыть все, что было связано с этой трагедией.

В начале нового века увидела свет книга карельской писательницы Н.Б. Васильевой «Етишкина жизнь». В ней  показан современный человек  – хозяин земли. На первый взгляд, он – глава  семьи. Но так ли это? Вырастают дети, умирает жена, и он надолго замыкается в себе, анализируя пройденный жизненный путь. Сын, ставший предпринимателем, не был готов к бизнесу и трагически ушел из жизни. Отец не помог ему. Что касается общества постсоветского периода то, увы, ему было не до погибающих детей. Здесь трагедия семьи объясняется не столько сменой государственного строя, сколько отсутствием взаимопонимания между представителями разных поколений. Если  семьи нет – надо ее создать; если потерян дом – надо его построить. У Н.Б. Васильевой в «Етишкиной жизни» есть образ будущего. Это мост, который должны построить сельчане, чтобы соединить деревню с большой Русской Землей – страной-семьей.

Совершенно противоположным произведением, описывающим образцовые семейные отношения, стала книга петрозаводского профессора И.П. Лупановой «Минувшее проходит предо мною». Автор передает атмосферу по-настоящему интеллигентной  семьи – достойных семейных отношений, основанных на уважении друг к другу, терпимости, сердечности. Книга посвящена родителям автора, известным  в  Карелии людям. Для читателя эта  семья – идеал внутрисемейных и человеческих отношений, к которому стоит стремиться. Известно, что книга, получившая престижную награду, приобретает особый статус: увеличивается тираж, появляются экранизации, писатель становится знаменитостью. В 2005 году обладателем молодежной премии «Триумф» стал  П.В. Санаев с книгой «Похороните меня за плинтусом». Павел Санаев в основном известен благодаря своей кинематографической фамилии (он – внук Всеволода Санаева и сын Елены Санаевой). В его повести «Похороните меня за плинтусом», посвященной отчиму Ролану Быкову, прослеживаются автобиографические сюжеты. В 2007 году лауреатом национальной литературной премии «Большая книга» стала Д.И. Рубина с романом «На солнечной стороне улицы».

Современная женская проза активно  заявила о себе в конце 1980-х  начале 90-х г.г. И до сих пор  дискуссии о ней не умолкают. Существуют разные точки зрения на вопрос о том, имеют ли право тексты, написанные женщинами, рассматриваться как самостоятельная область словесности. Для осмысления явления женской прозы с середины 90-х годов в литературоведении начинает использоваться термин «гендер». «Гендерные исследования в различных областях показали, что тот набор поведенческих и психологических характеристик, который традиционно расценивался как исконно женский или исконно мужской, зачастую являет собой не что иное, как поло-ролевой стереотип, социокультурный конструкт. Употребление этого понятия переносило акцент на взаимодействия между полами с учетом всей сложности их биологических, психологических, социальных и культурных особенностей».