Творчество М.Ю. Лермонтова в восприятии В.Г. Белинского

Многие критики были едины во мнении, что Лермонтов подражал А.С. Пушкину, но М.Л. Михайлов такого мнения не придерживался. Напротив, он отмечал, как и В.Г. Белинский, что «Лермонтов был достойным последователем своего великого предшественника» и «он сумел извлечь пользу для себя и народа из его наследства, не впадая в рабское подражание» [Гершензон, Д. Я.: 25].

«Современник», относившийся к революционно-демократическим изданиям, превозносил творчество М.Ю. Лермонтова, так как произведения художника отражали взгляды оппозиционеров.

Таким образом, два основных взгляда 40-х годов на творчество М.Ю. Лермонтова сохранили своё влияние, по крайней мере, до 60-х годов. Либерально-консервативные критики стремились предотвратить увеличение популярности его произведений среди масс, а революционно-демократические имели противоположное намерение.

Глава II

Творчество М.Ю. Лермонтова в оценке В.Г.Белинского

Критика В.Г. Белинского отличалась силой теоретической мысли, автор видел будущее литературы, её цели и задачи, связь литературы с развитием национальной культуры. Две его главные статьи о М.Ю. Лермонтове (о «Герое нашего времени» и о «Стихотворениях М. Лермонтова») были опубликованы В.Г. Белинским в то время, когда он полностью сформировал свои политические взгляды.

М.Ю. Лермонтов привлёк внимание В.Г. Белинского с первых же публикаций поэта, а именно с «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» («Литературные Прибавления к Русскому Инвалиду», 1838, №18). Доказательством этому служит рецензия «Елены» Е. Бернета (В.А. Жуковский), опубликованная В.Г. Белинским в «Московском Наблюдателе» в том же году. В специальном примечании рецензии критик отмечает о произведении М.Ю. Лермонтова: «Не знаем имени автора этой песни, которую можно назвать поэмою, в роде поэм Кирши Данилова, но если это первый опыт молодого поэта, то не боимся попасть в лживые предсказатели, сказавши, что наша литература приобретает сильное и самобытное дарование» [Мордовченко, Н.И.: 11]

Годом позже в том же журнале Белинский высоко охарактеризовал «Бэлу», опубликованную в «Отечественных Записках», а также хорошо отозвался о стихотворениях Лермонтова «Дума», «Поэт», «Ветка Палестины» и «Не верь себе».

«Вот такие рассказы о  Кавказе, о диких горцах и отношениях к ним наших войск, мы готовы читать, потому что такие рассказы знакомят с предметом, а не клевещут на него. Чтение прекрасной повести г. Лермонтова многим может быть полезно еще и как противоядие чтению повестей г. Марлинского» [Белинский, В.Г.: 17].

В.Г. Белинский противопоставлял ещё только начинающего автора уже известному  Марлинскому (он же Бестужев А.А.). Реалист В.Г. Белинский не терпел отражающегося в творчестве прозаика романтизм.

«Ветку Палестины» и «Не  верь себе» М.Ю. Лермонтова В.Г. Белинский назвал «прекрасными стихотворениями». Он подчеркнул, что «первое поражает художественностию своей формы, а второе глубокостию своего содержания и могучестию формы: дело идет, кажется, о тех непризванных поэтах, которые могут вдохновляться только своими страданиями, за отсутствием истинного поэтического призвания» [Белинский, В.Г.: 8]. О втором же В.Г. Белинский написал: «Заметьте, что здесь поэт говорит не о бездарных и ничтожных людях, обладаемых метроманиею, но о людях, которым часто удается выстрадать и то и другое стихотворение, и которые вопли души своей, или кипение крови и избыток сил, принимают за дар вдохновения. Глубокая мысль!.. Сколько есть на белом свете таких мнимых поэтов! И как глубоко истинный поэт разгадал их!..» [Белинский, В.Г.: 8].

«Думу» В.Г. Белинский охарактеризовал как «энергическое, могучее по форме, хотя и прекраснодушное несколько по содержанию стихотворение» [Белинский, В.Г.: 8]. О «Поэте» В.Г. Белинский заключил, что произведение примечательно «многими прекрасными стихами и также прекраснодушном по содержанию» [Белинский, В.Г.: 8].

Бунтарский пафос стихотворений «Дума», «Поэт», а также «Не верь себе» не соответствовал мировоззрению В.Г. Белинского в тот период жизни критика. Словом «прекраснодушие» В.Г. Белинский подразумевал идеалистические порывы, протесты против действительности, которые отвергал, будучи приверженцем философии Г.В.Ф. Гегеля.

Российская интеллигенция  во второй половине 1830-х г. была охвачена интересом к идеологии Г.В.Ф. Гегеля. А.И. Герцен описывал в «Былом и думах»: «Все ничтожнейшие брошюры, выходившие в Берлине и других губернских и уездных городах немецкой философии, где только упоминалось о Гегеле, выписывались, зачитывались до дыр, до пятен, до падения листов в несколько дней» [Герцен, А.И.: 23]. Трактаты Г.В.Ф Гегеля возымели популярность в России после восстания декабристов, когда деспотизм Николая I усилился и люди начали искать утешение и оправдание своему бессилию в философии и науке. Формула Г.В.Ф. Гегеля «всё, что действительно – то разумно» приходится как никогда кстати. В.Г. Белинский не стал исключением и присоединился к приверженцам философии Г.В.Ф. Гегеля. Он осуждал политические протесты и обосновывал действительность и рациональность современных ему порядков, перенося своё мировоззрение на отношение к искусству. Он считал, что искусство должно не обострять положение, а напротив, примирять людей с действительностью, не восстанавливая против неё.

П.В. Анненков писал в своих воспоминаниях, что критик «не успел отделаться от М.Ю. Лермонтова одним решительным приговором. Несмотря на то, что характер лермонтовской поэзии противоречил временному настроению критика, молодой поэт, по силе таланта и смелости выражения, не переставал волновать, вызывать и дразнить критика. Лермонтов втягивал Белинского в борьбу с собою, которая и происходила на наших глазах» [Анненков, П.В.: 15].

В августе 1839 года по опубликованию «Трёх пальм» М.Ю. Лермонтова в «Отечественных Записках» В.Г. Белинский писал А.А. Краевскому: «Боже мой! Какой роскошный талант! Право в нем таится что-то великое». В сентябре В.Г. Белинский приводил «Три пальмы» целиком в письме Н.В. Станкевичу, отметив: «На Руси явилось новое могучее дарование - Лермонтов» [Белинский, В.Г.: 19]. В январе 1840 года В.Г. Белинский интересовался у К.С. Аксакова: «Каков его «Терек»? Дьявольский талант!» [Белинский, В.Г.: 19]. С экспрессией В.Г. Белинский выразил своё восхищение в письме В.П. Боткину: «Чорт знает - страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт, и что Пушкин умер не без наследника» [Белинский, В.Г.: 19]. В.Г. Белинский видел в М.Ю. Лермонтове великий талант и наследие А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя ещё до появления «Героя нашего времени» и сборника стихов.

Критик восторженно отозвался о стихотворениях «И скучно, и грустно», «Памяти А. И. Одоевского»; а от «Колыбельной песни» он был «без ума» [Белинский, В.Г.: 19]. Только «Ангел» и «Узник» не вызвали бурных эмоций. Остальные стихотворения М.Ю. Лермонтова периода 1849-1840 г. были восприняты критиком на редкость положительно и, по словам П.В. Анненкова, заставляли критика бороться с собой.

В.Г. Белинский разочаровался в философии Г.В.Ф. Гегеля в конце 1839 года. Через долгие и мучительные размышления В.Г. Белинский пришел к выводу, что отвергнутый им дух отрицания исходит из разумности. Вследствие смены мировоззрения новые идеи В.Г. Белинского строятся на бунтарском отрицании, идеях революции. В этот период перехода, охарактеризовавшийся депрессией критика, творчество М.Ю. Лермонтова укрепляет построение новой идеологии В.Г. Белинского. Произведения М.Ю. Лермонтова не отвечали прошлому требованию критика к искусству, они, наоборот, обостряли жизненные конфликты, поднимали обличительный дух, и тем самым теперь отвечали развитию революционного мышления у В.Г. Белинского.

9 февраля 1840 года В.Г. Белинский пишет В.П. Боткину восторженный отзыв о «Колыбельной песне» М.Ю. Лермонтова: «Как безумный, твердил я и дни и ночи эту чудную молитву, но теперь я твержу, как безумный, другую молитву:

И скучно, и грустно!.. И некому руку подать 
В минуту душевной  невзгоды!.. 
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать? 
А годы проходят - все лучшие годы! 
Любить... но кого же?.. на время не стоит труда, 
А вечно любить невозможно. 
В себя ли заглянешь? - Там прошлого нет и следа: 
И радость, и мука, и всё так ничтожно. 
Что страсти?.. Ведь рано иль поздно их сладкий недуг 
Исчезнет при слове рассудка; 
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг - 
Такая пустая и глупая шутка.

Эту молитву твержу я теперь потому, что она есть полное выражение моего моментального состояния» [Белинский, В.Г.: 19].

В.Г. Белинский не останавливался на теоретическом поприще, он старался проверить теорию на практике. Когда его прошлое мировоззрение «стукнулось о факты», критик проклял «гнусное стремление к примирению с гнусною действительностию!» в письме В.П. Боткину от 4 октября 1840 г. [Белинский, В.Г.: 19]

До сих пор неясна точная дата и место встречи В.Г. Белинского с М.Ю. Лермонтовым. Н.М. Сатин пишет в своих мемуарах о знакомстве критика и писателя на его квартире летом 1837 года в Пятигорске, на Кавказе, однако с множеством фактических неточностей, например, указывает, что В.Г. Белинский и М.Ю. Лермонтов уроженцы города Чембар, хотя на самом деле ни один, ни другой таковыми не являются. К тому же мемуары являются единственным доказательством первой встречи двух замечательных людей в Пятигорске. И.И. Панаев заявлял, что М.Ю. Лермонтов и В.Г. Белинский встретились впервые в Петербурге у А.А. Краевского, который был редактором «Отечественных записок». Есть вероятность, что они были знакомы со времен учёбы в Московском университете, так как слушали лекции одних преподавателей, к тому же о В.Г. Белинском часто говорили в студенческих кругах после опубликования его драмы «Дмитрий Калинин», из-за которой будущему критику грозила ссылка в Сибирь.

Н.М. Сатин утверждал, что «познакомились они у него в Пятигорске, сошлись и разошлись они тогда вовсе не симпатично. Белинский, впоследствии столь высоко ценивший Лермонтова, не раз подсмеивался сам над собой, говоря, что он тогда не раскусил Лермонтова» [Бродский Н.Л.: 22].

В апреле 1840 года В.Г. Белинский навестил М.Ю. Лермонтова в ордонанс-гаузе, арестованного за дуэль с Э. Барантом. Визит В.Г. Белинского к М.Ю. Лермонтову, как пишет И. И. Панаев, длился «часа четыре» и оставил хорошее впечатление. В.Г. Белинский отозвался позже о недавно опубликованном романе «Герой нашего времени», заодно описал свой визит в ордонанс-гауз в письме своему частому адресанту В.П. Боткину от 16 апреля 1840 г.: «Кстати: вышли повести Лермонтова. Дьявольский талант! Молодо-зелено, но художественный элемент так и пробивается сквозь пену молодой поэзии, сквозь ограниченность субъективно-салонного взгляда на жизнь. Недавно был я у него в заточении и в первый раз поразговорился с ним от души. Глубокий и могучий дух! Как он верно смотрит на искусство, какой глубокий и чисто непосредственный вкус изящного! О, это будет русский поэт с Ивана Великого! Чудная натура!... Печорин - это он сам, как есть. Я с ним спорил, и мне отрадно было видеть в его рассудочном, охлажденном и озлобленном взгляде на жизнь и людей семена глубокой веры в достоинство того и другого. Я это сказал ему - он улыбнулся и сказал: дай бог! Боже мой, как он ниже меня по своим понятиям, и как я бесконечно ниже его в моем перед ним превосходстве. Каждое его слово - он сам, вся его натура, во всей глубине и целости своей» [Белинский, В.Г.: 19].

Вскоре после общения с автором В.Г. Белинский написал рецензию на «Героя нашего времени». Это был первый столь глубокий и детальный анализ литературного произведения в русской критике.

Реакционные критики отреагировали  на роман отрицательно, восприняв  даже название романа в прямом, а  не в ироническом значении.

Критические статьи о «Герое нашего времени» приверженцев самодержавно-крепостнического строя, были едины в резком отрицании и прямом осуждении Печорина. Печорин был для них безнравственным, развратным человеком, корнем бед которого являлось западное воспитание, и называть его героем нашего времени означало иметь в виду весь русский народ. Так восприняла реакционная критика роман, и только В.Г. Белинский понял глубину и значение образа Печорина и всего произведения. Его рецензия на роман была яркой и бесстрашной вспышкой, осветившей всё величие романа.

Образ Печорина для В.Г. Белинского был зеркалом, показывавшим трагедию поколения. Печорин - отважный человек необычайной силы духа, который тратит жизнь и талант на жестокие развлечения, мелкие интриги. Печорин — жертва общественного режима, давившего лучших, передовых людей того времени.

Впоследствии А.И. Герцен, друг и соратник В.Г. Белинского, с присущей ему образностью описал жизнь в николаевское правление так: «Царство мглы, произвола, молчаливого замирания, гибели без вести, мучений с платком во рту» [Мордовченко, Н.И.: 11]. Деспотизм Николая I не позволял свободно заниматься любой деятельностью, всё попадало под жесточайший контроль государства.

Так появлялись и существовали люди, которых олицетворял образ  Печорина  и которые, как писал критик, или бездействовали, или занимались пустой деятельностью. Именно поэтому наличие подобного человека в России отрицали реакционные критики, и именно поэтому В.Г. Белинский видел в нём современного человека.

В.Г. Белинский в своей статье горячо защищает этого персонажа от нападок консервативно настроенных публицистов.

По мнению критика, Печорин символизирует болезненную переходную эпоху настоящего времени. Он писал, что Печорин должен выздороветь и стать «торжествующим победителем над злым гением жизни» [Белинский, В.Г.: 13]. «Судя о человеке, должно брать в рассмотрение обстоятельства его развития и сферу жизни, в которую он поставлен судьбою. В идеях Печорина много ложного, в ощущениях его есть искажение; но все это выкупается его богатою натурою. Его, во многих отношениях, дурное настоящее обещает прекрасное будущее» [Белинский, В.Г.: 13]. Этот взгляд на Печорина отражает надежду В.Г. Белинского на то, что народ найдёт способ создать здоровое общество и разумный государственный строй.