Философские и религиозные взгляды Августина

Идеи играют в процессе творения существенную роль. Идеи создания присутствуют в разуме Творца. Человек сотворен Богом как завершение чувственного мира. Его душа - образ Троичного Бога, т. е. она бессмертна. Августин, доказывая бессмертность души, он:

1.исходит из самосознания простоты и духовности, из чего следует неразрушимость души;

2. выводит бессмертие души из  присутствия в ней вечной истины - если умрет душа, то умрет  и истина.

Троица.

1. В Троице  и Бог, и Сын и Дух неразделимы. Троица - это единый и истинный Бог. В ее трех лицах нет ни иерархии, ни функциональных различий, но только абсолютное равенство.

2. Различение лиц Троицы проводится  на основе их соотношения. Отец  имеет сына, и он не есть  сын. Также сын имеет отца и  не является отцом. Святой Дух отличен, но не отделен, т. к. он равным образом прост и всеблаг вечно и неизменно.

3. Третья фундаментальная черта тринитарной проблематики Августина заключена в триадичных аналогах, которые он находит в мире сотворенного, то слабых намеков в вещах и внешнем человеке до истинных образов Троицы в человеческой душе. все сотворенные вещи, как телесные так и бестелесные, представляют единство, форму и порядок. Но в отличие от Троицы, вещи не равны.

Аналогичным образом, человеческий ум - это образ Троицы, т. к. он троичен и един, и как таковой он познает себя и любит себя. Так реализуется философский проект Августина: познавать Бога и собственную душу: Бога - через душу, душу - через Бога.

Зло в трактовке Августина. С проблемой творения тесно связана проблема зла. Происхождение зла волновало Августина всегда, и особенно в период его увлечения манихейством. Суть его утверждений, как правило, такова: «Всякая природа, которая может стать хуже, хороша» [2, С. 188]. То, что может быть метафорически названо злом в мире вещей, в действительности таковым не является, так как не только не нарушает гармонию мироздания, но непосредственно предполагается ею [3, С.538] и «...для Тебя вовсе нет зла, не только для Тебя, но и для всего творения Твоего, ибо нет ничего, что извне вломилось бы и сломало порядок, Тобой установленный» [2, С. 189]. Злом считается то, «...что взятое в отдельности с чем то не согласуется, но это же самое согласуется с другим, оказывается тут хорошим и хорошо само по себе.» [2, С. 189].

Августин выделяет три уровня зла:

1. метафизико-онтологический;
2. моральный;
3. физический.

С метафизической точки зрения зла нет в космосе, но по отношению к Богу есть различные ступени бытия, в зависимости от конечности вещей и от различного уровня такой ограниченности. Но даже то, что для поверхностного взгляда представляется дефектом, кажется злом, в великой гармонии общего сглаживается и исчезает. Объявляя нечто живое порочным, или злом, мы судим о нем с точки зрения своей выгоды или пользы, что уже ошибочно. С точки зрения целого, всеобщего, любое существо, даже самое незначительное, имеет свой смысл, т.е. что-то позитивное.

Наибольшее внимание Августина привлекало, однако, моральное зло, т. е. зло в наиболее точном (исходном) значении этого слова [8, С. 192]. Моральное зло - это грех. Грех зависит от порочной воли. Воля по природе своей тяготеет к высшему Благу. Но т. к. существует множество конечных благ, то для души всегда есть возможность нарушить порядок этой иерархии, предпочесть высшему благо низшее, т. е. Богу - его создание. Таким образом зло истекает из факта, что есть множество благ. В ошибочном выборе их и заключается зло.

Зло физическое, т. е. болезни, страдания, душевные муки и смерть появляется вследствие первородного греха. Но в процессе спасения все обретает свою позитивную направленность.

Отношение к человеку и его внутреннему миру.

Проблема человека интересует Августина не как абстрактная, с точки зрения его сущности вообще. Это проблема конкретного Я, человека как индивида, как личности в ее отдельности и особенности. Прежде всего, Августин рассматривает самого себя - становится наблюдаемым собой и своим наблюдателем. Он постоянно говорит о себе в своей «Исповеди». Он ничего не утаивает, рассказывает не только о родителях, родине, дорогих ему людях, но и обнажает свою душу во всех ее переживаниях. Важно здесь то, что именно в таких душевных переживаниях и случающихся разрывах, влекущих к противостоянию воле Божьей, Августин и обнаруживает подлинное Я, личностное в человеке. Т. е. проблема «Я» рождается у Августина в процессе внутренней борьбы, толчком которой послужила драма внутреннего мира. Это непосредственно связано с религией, т. к. к открытию «Я» как личности ведет религиозная проблематика, возникающая в процессе осознания противоречия, несовпадения человеческой воли с Божественной. Это можно считать новшеством, т. к. греческая философия не придавала воле силы, определяющей жизнь, но давала функцию, тесно связанную с интеллектом, указывающем воле цель движения. Как человек, Августин не стыдится тела, т. к. для него: «...человек - это душа, которая нуждается в теле» [5, С. 435].

Особая новизна заключена во взгляде Августина на человека внутреннего как образ и подобие Бога и Троицы, в которой три лица при их сущностном единстве. Следовательно, в душе отражается Бог. Познать самого себя, по Августину, означало познание себя как образа и подобия Бога [5, С. 436].

В тот век всеобщего разъединения и разлада отдельная личность чувствует себя одиноко и волей-неволей сосредоточивается в своем внутреннем мире. Центральным в умозрении Августина является субъективный внутренний мир человеческого сознания, воли и чувства. Все объективное интересует его лишь в плане его отношения к человеку и его внутреннему миру. На первом месте у него самое интимное, жизнь человеческой души в Боге.

На самом деле, он человек контрастов и вмещает в своем сознании элементы самые разнообразные и разнородные. Осознав ничтожество материального, чувственного мира, он погружается в самого себя, но лишь для того, чтобы, признав пустоту и ничтожество замкнутой в себе человеческой личности, выйти из этого состояния в мистическое созерцание [17].

Самоуглубление, самоанализ, как видно из этой цитаты, есть лишь исходная точка философии Августина; но конечная ее цель есть познание сверхприродной действительности, того мира, что лежит за пределами всего субъективного, человеческого. Сильно развитое самочувствование— безусловно отличительное свойство Августина, субъективизм — действительно черта его характера. Но не следует забывать, что исключительное господство самочувствования, исключительное самоутверждение индивида есть высшее зло, принцип всего злого сточки зрения философии Августина. Он всю жизнь боролся со своим субъективизмом, хотя никогда не был в состоянии его совершенно преодолеть [17].

Самоуглубление, самоанализ есть для него лишь начало самоотречения; углубляясь в себя, он находит в себе один внутренний разлад — ту самую борьбу мировых противоположностей добра и греховной природы от которой он ищет спасения. Путь его философствования — от разлада и раздвоения личной жизни к объективному миру и единству.

Воля, свобода, благодать

Августин придерживался той точки зрения, что источником зла и несчастий во всем мироздании является злая воля; что принцип свободы нравственной личности заключается в том, чтобы сознательно все свои действия подчинять необходимости следования добру; что высшая справедливость всем всегда воздает по заслугам. Но в текстах позднего Августина эта концепция заменяется новой теорией, в центре которой находится принцип взаимного отношения божественной благодати и божественного предопределения [8, С. 193]. Адам, предавшись греху по собственной воле, утратил бессмертие и перестал быть способным стремиться к добру, руководствуясь собственным побуждением. Этот грех (первородный), распространившись в порядке рождения и на последующие поколения, стал родовым проклятием всего человечества. К этому первородному прегрешению добавлялись со временем новые, «масса греха» постоянно росла, пока наконец все человечество не превратилось в одну греховную массу. В итоге греховное человечество либо не знает божественных заповедей, либо знает, но не может исполнить. По мнению Августина, сам человек не способен встать на истинный путь [8, С. 193].

Таким образом, происходит своеобразное «раздвоение воли»: человек бесцельно растрачивает силы в борьбе с самим собой. только божественная благодать способна вылечить больную душу и сообщить извратившейся воле единство и целостность. Благодать невозможно сравнить ни с какими заслугами человека и дается ему на совершенно непознаваемых основаниях: «...человек избирается и предопределяется к спасению неисследимой божественной мудростью. Это решение Бога невозможно понять: в Его справедливость можно только верить» [8, С. 193].

Августин отстаивал учение о роке, предопределении, отвергая этим свободу воли человека. По мнению Августина, Бог устраивает будущие дела; это устроение непреложно и неизменно. Но предопределение, не имеет ничего общего с фатализмом язычников: Бог наказывает, чтобы явить свой гнев и силу. Всемирная история представляет собой арену, на которой совершаются Его деяния. Одни люди удостаиваются вечной жизни, другие - вечного проклятия, и среди последних - младенцы, умершие некрещеными [19, С. 52].

Поскольку первородный грех передается половым путем, он является общим для всех и неизбежным, как и сама жизнь. В конечном счете, церковь состоит из ограниченного числа святых, предназначенных к спасению еще прежде сотворения мира.

Августин сформулировал некоторые положения, которые, хотя и не были целиком приняты католической церковью, породили бесконечные богословские споры. Его предопределение компрометировало христианский универсализм, согласно которому Бог желает спасения всем людям.

Время

К анализу категории времени Августина подтолкнул вопрос о том, что делал Бог до того, как создал небо и землю.

До сотворения неба и земли времени не существовало. Время - творение Бога и имеет силу только по отношению к сотворенному, а не к самому Богу. Время включает в себя прошлое, будущее и настоящее. Но прошлое - это то, чего уже нет, а будущее - это то, чего еще нет. Бытие в настоящем есть непрерывное пребывание в бытии. Августин обнаруживает, что время существует лишь в духовном мире человека, который склонен разделить время на прошедшее, настоящее и будущее, т. е., имеется в виду три времени: настоящее прошлого, настоящее настоящего и настоящее будущего [5, С. 448]. Настоящее прошедшего - это память, настоящее настоящего - это интуиция, настоящее будущего - это ожидание. Хотя время и связано с движением, оно не совпадает с движение и движущимся. Оно скорее принадлежит душе, т. к. структурно связано с памятью, интуицией и ожиданием. Следовательно, Августин рассматривал проблему времени, акцентируя внимание на духовном аспекте.

Любовь

Человек для Августина - это тот, кто любит и умеет любить лишь то, что достойно любви.

Он разработал точный критерий любви путем разведения понятий «пользоваться» и «наслаждаться». Конечные блага используются как средства, утилизируются. Следовательно, они не могут по своей природе стать объектами наслаждения, как если бы они были бесконечными целями.

Состав человека определяется весом его любви, цена личности - даром любить. Его земная и сверхземная любовь также определена любовью - дарованной дарующей.

Зло - это любовь к себе, благо - это любовь к Богу, т. е. желание и любовь к благу истинному. Это справедливо по отношению и к отдельному человеку, и ко всему человеческому обществу. И здесь тоже прослеживается деление Августина на Град Божий и град людской, т. к. любовь к себе, вплоть до презрения к Богу, порождает град земной, а любовь к Богу, вплоть до полного самозабвения, рождает град небесный.

Мораль

Что касается морали этого отца церкви, то она также несколько отличается от его современников. Так, он своеобразно подошел к вопросу о браке. Он не порицал его, но если Амвросий, порицая его, убеждал не опускаться до сожительства (что было очень распространено в Риме), то Августин, в отличие от него, утверждал, что в определенных случаях (например, бесплодие), жена может уступать свои права другим [6, С. 144].

 Однако в других вопросах  он более строг. По его мнению, даже если бы всему человечеству грозило истребление, и спасти его можно было бы только солгав, то надо было бы отказаться произнести ложь и дать человечеству погибнуть; если ложь помешает человеку согрешить, то лучше пусть он согрешит, чем лжет [6, С. 144].

Для христианина главная опасность заключается в собственном эгоизме, в желании жить «по самому себе», а не «по Богу» [3, С. 659]. Следовательно, долг и цель каждого верующего - превозмогать всеми силами главное дьявольское искушение, соблазнившее первого человека - Адама - себялюбие.

 Августин внес некоторые  заблуждения в развитие западной  ветви христианского вероучения. Миросозерцание этого отца церкви  содержит в себе немало субъективной  и местной лжи. Он не вполне  преодолел в себе манихейский  дуализм, и единство, которое он противопоставляет последователям Манеса, есть единство насильственное, внешнее. Последнее обстоятельство имело неисчислимые последствия не только для самого Августина, но и для всей той западной формы христианства, которой он был родоначальником и основателем [17].