Российско - Узбекистанские отношения

Российско-Узбекистанские отношения. Вот уже 10 лет Россия и  Узбекистан выступают на международной  арене как независимые суверенные государства, проделав непростой путь вхождения в мировое сообщество, а также развития двусторонних отношений. Значимость российско-узбекских отношений  их основополагающие принципы и приоритеты обусловлены целым рядом объективных  и субъективных факторов.

На постсоветском  геополитическом пространстве, да и  в целом к Евразии, Россия занимает доминирующее положение.

Осмысление новой  роли России и выработка ее внешнеполитической концепции основывались на том, что  Россия это евразийское государство  и отношения с «окружающим  ее единое военно-стратегическое пространство миром должны строиться на основе четкого понимания своей геополитической  миссии держателя равновесия между  Западом и Востоком в их не блоковой, а цивилизационной ипостаси» [31, c.32]. В Центральной Азии главным  кандидатом на роль регионального лидера является Узбекистан.

Это обусловлено  как его географическим положением (лишь Узбекистан имеет общие границы  со всеми остальными республиками Центральной  Азии), так и его экономическим  и демографическим потенциалом, политической стабильностью, а также  активными усилиями на международной  арене по укреплению региональной безопасности. 2. Вырабатывая приоритеты внешней  политики, и Россия, и Узбекистан одним из важнейших направлений  считают отношения между странами СНГ. Учитывая исторические корни экономических, политических и культурных связей, многонациональный состав населения, имеющего тесные родственные связи  на всем постсоветском пространстве, оба государства заинтересованы в укреплении и развитии СНГ, максимальном использовании его возможностей для решения проблем обороны, экологии, развития экономической интеграции, науки, образования и культуры [33, c.261]. Для Узбекистана ключевым вопросом во взаимоотношениях со странами СНГ  является развитие и укрепление связей с Россией и опора на ее потенциал. В выступлениях президента Республики Узбекистан И.А.Каримова подчеркивается, что связи с Россией всегда имели для Узбекистана и в  целом для региона определяющее значение.

Узбекистан подходит к отношениям с Россией как  к многостороннему сотрудничеству и стратегическому партнерству  на основе равноправия, взаимной выгоды и уважения [31, c.37]. 3. Как Россия, так  и Узбекистан являются демократическими транзитами, решая беспрецедентные  задачи одновременного осуществления  демократических преобразований политической системы и проведения рыночных реформ.

Сам по себе этот сложный  и противоречивый процесс имеет  как общие, так и особенные  черты, обусловленные спецификой каждого  из этих государств.

В обоих государствах реформы осуществляются «сверху», т.е. инициатива и руководящая роль принадлежит  государству. Сохраняют влияние  авторитарные силы и тенденции. Сам  процесс демократизации еще далеко не завершен. Все это отражается и на подходах к внешней политике. 4. Оба государства пытаются найти  адекватное место в новой складывающейся системе международных отношений, строить свою внешнюю политику с  учетом новых реалий и тенденций  в развитии мира: глобализации, демократизации, деидеологизации международных отношений и других. 5. Укрепление и развитие двусторонних отношений между Россией и Узбекистаном соответствует национально-государственным интересам обеих стран, а также отвечает задачам обеспечения безопасности в Центральной Азии, борьбе с угрозой наркотрафика, международного терроризма, религиозного экстремизма и фундаментализма [66, c.54]. Значение Центрально-азиатского региона, называемого «мягким подбрюшьем России», в укреплении безопасности самой России, геополитически стержневая роль региона осознается и российскими политиками.

Следует учесть также, что геополитическая битва за Центральную Азию или новая «большая игра» ведется и другими крупными державами: Турцией, Китаем, Ираном и  другими.

Все это объективно должно способствовать сближению двух стран и углублению сотрудничества между Россией и Узбекистаном. Однако, на практике все складывалось не так просто и гладко, как можно  было ожидать.

Можно выделить ряд  причин, влияющих на развитие российско-узбекистанских отношений. В основном они носят  субъективный характер и связаны  с преодолением синдрома «старшего  и младшего брата». Президент Узбекистана  И.А-Каримов постоянно указывает  на то, что нельзя отождествлять  независимую Россию с бывшим Центром  и выступает против любых попыток  оказания давления на государства Центральной  Азии, проявлений со стороны России имперских амбиций.

Великодержавные претензии, нашедшие отражение в ряде высказываний российских политиков и ученых в  СМИ, по мнению И.А.Каримова, обоснованы поднятием на щит идеи российской великодержавности, возрождения русской  национальной исключительности, создания сильного геополитического поля вокруг державы, претендующей на роль одного из мировых полюсов [32]. Отчасти это  обусловлено тем, что в посткоммунистической России «стремление к национальному  возрождению стало приобретать  формы, трудно сопоставимые с демократией, а то и прямо противоречащие ей от откровенно этнократических до имперско-государственнических». Например, будучи министром иностранных  дел РФ А.В.Козырев, говоря о неприемлемости идеи «постимперского пространства», в то же время подчеркивал, что  без России республики Центральной  Азии сползли бы в «азиатчину»: «Мы  добились того, чтобы в начале 1992 года эти государства были приняты  в СБСЕ. И не потому, что мы забыли географию, забыли то, что они находятся  в Азии. Наоборот, мы действовали  так именно потому, что прекрасно  знаем, что они в Азии. Наша цель, интерес России состоит в том, чтобы нас окружала не "азиатчина", а пространство СБСЕ с его демократическими нормами, рыночными стандартами, то есть со всем тем, что несет в себе европейская политическая культура» [31, c.46]. На самом деле Узбекистан и  другие государства Центральной  Азии стали членами СБСЕ (ОБСЕ) потому, что цели и программные задачи этой авторитетной международной организации  в полной мере отвечают их интересам.

Президент Узбекистана  И.А.Каримов, выступая на саммитах ОБСЕ в Будапеште, Лиссабоне, Стамбуле, акцентировал внимание на проблемах Центрально-азиатского региона, особенно на положении в  Таджикистане и Афганистане, трагедии Арала, высказывал пожелания по совершенствованию  деятельности ОБСЕ. Особенно активно в политических и научных кругах в России и за ее пределами в течение всего десятилетия обсуждался вопрос о новой роли России на постсоветском пространстве.

На первом этапе  становления СНГ (1992 1993 годы) Россия фактически являлась основным политическим и экономическим партнером для  всех его членов.

Такая тенденция  опиралась на существовавшие еще  в СССР вертикальные связи, ориентированные  после распада СССР на Россию [33, c.314]. Это послужило почвой для  усиления шовинистических настроений в России и укрепляло позиции  сторонников нового «собирания земель»  вокруг России.

Делался вывод о  том, что развитие вертикальных двусторонних отношений России с другими государствами  СНГ укрепляет ее позиции как  единственного лидера СНГ. Такая  оценка роли России в СНГ вызвала  озабоченность руководства Узбекистана  по вопросу о судьбах СНГ в  целом.

Как отмечал И.А.Каримов: «Главный стратегический вопрос, который  волнует независимый Узбекистан, это то, как не допустить реанимации старой империи». Поэтому Узбекистан так резко выступает против создания наднациональных структур и надстроек  в СНГ: политических, экономических, военных, усматривая в этом ностальгию по порядкам, «когда из одного центра можно  было решать буквально все на огромном пространстве бывшего Союза» [31, c.49]. Выступая за интеграцию на постсоветском  пространстве, Узбекистан против ее политизации  и искусственного форсирования интеграционных процессов. Неприемлемы для Узбекистана  и какие-либо блоковые межгосударственные подходы и ограничения на пути свободного сотрудничества со всеми  заинтересованными государствами  доброй воли, «для Узбекистана подобные Союзы или Сообщества однозначно неприемлемы». Говоря о трудностях в развитии интеграции в СНГ, ряд  российских авторов справедливо  указывают на то, что развитию равноправных многосторонних отношений в СНГ  не способствует такое объективное  обстоятельство, как особое место  России, на которую приходится около 70% совокупного валового продукта государств участников Содружества.

Россия как лидер  всего постсоветского пространства может быть притягательной для других государств-участников только как демократическая  и великая индустриальная научно-техническая  держава [31, c.50]. В полной мере эти  слова можно отнести и к  государствам Центральной Азии, чьи  отношения с Россией также  являются предметом острых дискуссий  в научных кругах.

Оценки в характеристике региона, перспективах его развития, роли России в регионе высказывались  самые разные.

Так, С.Солодовник считал, что экономически регион обречен  оставаться периферией мирового хозяйства.

Общие социальные предпосылки  формирования единого регионального  пространства, по его мнению, определяются неизбежной деградацией социальной структуры местных обществ. Делалось предположение, «что подсознательное  ощущение некоей ущербности в цивилизационном  плане со временем может способствовать появлению в странах региона  комплекса неполноценности агрессивного типа». Автор считал, что основой  российской стратегии в Центральной  Азии должно стать упреждающее сворачивание зоны прямого контроля при сохранении имущественных интересов, строительство линии безопасности на новых рубежах и обеспечение возможности миграции русскоязычного населения на территорию России.

Автор также выступал за обеспечение возможности двойного гражданства для тех, кто пожелает оставаться в республиках Центральной  Азии. Подобные предложения были оценены  руководством Узбекистана как неприемлемые, а высказывания такого рода всегда вызывали негативную реакцию Ташкента [57]. Существуют и такие мнения: Создание Россией «собственного пространства»  на базе СНГ, хотя и провозглашается  приоритетом, пока оказывается недостижимым.

В рамках СНГ к  концу 90-х годов не сложилось комплекса  предпосылок в полном объеме, необходимых  для создания «единого пространства». Возрастает риск не только фактического, но и формального распада СНГ, углубления на его территории «нового  мирового беспорядка», считает Н.Загладин.

Он отмечает, что  уже наметилась тенденция превращения  азиатских стран СНГ в арену  борьбы за создание новых сфер влияния  между региональными сверхдержавами Азии. Аналогичного мнения придерживается и автор из Казахстана У.Касенов, считающий, что ветры с Востока  начинают превалировать в Центральноазиатском  регионе над ветрами с Запада. Он заявляет, что скатившаяся с  роли государства-донора до положения  государства-получателя помощи, не являющаяся больше «экономической силой», Россия полностью утратила влияние в  регионе [61, c.9]. Однако факты свидетельствуют  об обратном.

Россия остается главным экономическим и торговым партнером государств Центральной  Азии. Кроме того, ни одна страна Востока, претендующая на роль нового «большого  брата» для Центральной Азии, не способна в силу многих причин придать  импульс процессам модернизации в регионе, заменить в этом качестве Россию, а значит, помочь новым независимым  государствам занять достойное место  в мировом сообществе.

Следует отметить, что и Россия, и республики Центральной  Азии стремятся к возрождению  на принципиально новой основе традиционного  экономического и культурного сотрудничества в соответствии со своими потребностями  и интересами. Свидетельством начавшегося  оздоровления межреспубликанских торгово-экономических  отношений являются децентрализация  внешнеторговых решений, уменьшение прямого  вмешательства государства в  экспортно-импортные операции. Создана  новая нормативно-правовая база, регулирующая двусторонние и многосторонние отношения  России со странами СНГ. С Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном подписано  двустороннее соглашение о свободной  торговле. Во многом либерализовано инвестиционное сотрудничество.

Имеются проекты  по развитию инфраструктуры, хотя нехватка инвестиционных ресурсов, а возможно, и боязнь политических рисков ограничивают участие России в ряде проектов, имеющих стратегическое значение. Развиваются  различные формы совместного  предпринимательства, стимулируемые  государством.

Так, в Узбекистане  совместным предприятиям предоставлен право на налоговые кредиты, дана двухлетняя отсрочка от платежей в  бюджет по налогам на прибыль, НДС, земельному налогу и т.д. [60, c. 11]. Большинством областей Узбекистана заключены договоры о сотрудничестве со многими областями России. Дальнейшее развитие интеграции между странами СНГ, в том числе на двусторонней основе, будет зависеть от темпов оздоровления и подъема национальных экономик.

Форсирование интеграционного  процесса недопустимо. Россия может  стать структурообразующим стержнем этого процесса лишь в том случае, если ее интересы и приоритеты будут  совпадать с интересами и приоритетами партнеров по Содружеству. В развитии интеграции в Центральной Азии все  более активную роль играет Узбекистан. Начало этому процессу было положено в 1993 году подписанием Соглашения между  Узбекистаном и Казахстаном по углублению взаимной экономической интеграции в 1994 2000 годах.

В 1994 году эти страны договорились о создании единого  экономического пространства. К этому  Соглашению вскоре присоединился Кыргызстан, а в 1998 году Таджикистан. Тогда же по инициативе Узбекистана эта структура  получила название Центрально-азиатского экономического сообщества. На состоявшемся в январе 2001 года Алмаатинском саммите  сообщества президент Узбекистана  И.А. Каримов выступил с предложением о расширении рамок деятельности сообщества, преобразовании его в  форум. В работе форума могут принимать  участие широкие слои населения.

Это расширит возможности  регионального сотрудничества в  различных сферах [59, c.7]. Трудности  и издержки переходного периода, отсутствие демократических традиций все это способствует усилению авторитарных тенденций в странах Центральной  Азии. Узбекистан здесь не является исключением. Однако, чаще всего, именно Узбекистан упрекают в претензиях на региональное лидерство. А политические цели, поставленные его президентом, называют амбициозными.