3
- ВВЕДЕНИЕ
Переход после гражданской войны
к мирному хозяйственному строительству
активизировал дальнейшую разработку
гражданско – правого законодательства
, нормирующего основные направления
хозяйственной работы . Новый этап
развития поставил ряд важнейших правовых
проблем , в том числе вопросы о правовых
источниках и юридической технике.
Первоначальную роль источника
права играло революционное правосознание.
Поскольку практика и « революционное
мировоззрение трудящихся масс»
в тот период ещё не могли выливаться
в форму определённых законов , а старое
законодательство было неприемлемым
для нового строя , революционное правосознание
оставалось почти единственным источником
права . В 1917 – 1918 г.г. принимались новые
декреты о суде , в каждом из которых так
или иначе интерпретировалось понятие
революционного правосознания. Так, в
статье 5 Декрета о суде №1 (1917г.) говорилось
о «революционной совести» и о «революционном
правосознании» как о синонимах. В статье
36 Декрета о суде №2 (1918г.) упоминается
уже «социалистическое правосознание»
, а в статье 22 Декрета о суде №3 (1918г.)-«социалистическая
совесть». Уже на данном этапе делалась
попытка разграничить категории «революционная
совесть» и «революционное правосознание»
. Первое означало субъективную способность
осознавать и применять революционное
правосознание , второе - объективное содержание
права.
Правоведы 20-х г.г. придавали важное значение
этим декретам , но всё же главное место
отводили судебному решению , как ведущей
форме правотворчества . Объединялось
это отчасти тем , что декреты этого периода
(1917-1920 г.г.) представляли собой нечто разрозненное
и не приведённое в систему . На данном
этапе «революционное правосознание»
составляло стереотип «революционной
законности» вообще , которая , в свою очередь
, почти совпадала с представлением
о «революционной целесообразности»
. Лишь к концу периода «военного коммунизма»
в правой теории произошла определённая
дифференциация этих категорий
.
С переходом к НЭПу развернулась новая
дискуссия по вопросу о революционной
законности в её отношении к экономике
переходного периода . Под революционной
законностью стали понимать тот правопорядок
, который признавался «верховными
органами пролетарской диктатуры» целесообразным
и
4
общеобязательным
(П. Стучка) . Правосознание стало
рассматриваться в качестве ведущего
принципа правотворчества , положенного
в основу законодательства и
наиболее определённо выявляющегося
в содержании принимаемых кодексов
.
- ПРИНЦИПЫ И ТЕОРИИ ПРАВА 20-х ГОДОВ.
Сама кодификация рассматривалась
в этой связи только как
этап в осуществлении революционного
правосознания (или целесообразности)
, как способ «лучшего в данных
условиях достижения цели» . Законодательные
нормы не могли покрывать всего разнообразия
действительности , в каждый отдельный
момент, точно отражать «опыт хозяйственного
строительства» . В этой ситуации революционное
(или как чаще начали говорить 20-е г.г. –
социалистическое ) правосознание приобретало
новую роль – роль метода , восполняющего
пробелы в законе . Так , ст.9 УК РСФСР
(1922г.) определила социалистическое правосознание
в качестве руководящего начала для применения
статей кодекса , а ст.10 УК РСФСР (об аналогии
в применении мер социальной защиты ) предоставляла
этому принципу вполне конкретную область
реализации . Та же роль отводилась правосознанию
и в ст. 4ГПК РСФСР (1923г.) .
В целом правовой теории 20-х
г.г. под революционной законностью
стали понимать установленный
и определённый государством правопорядок , комплекс
правил , что связывалось с необходимостью
разработки системы соответствующих норм
. Расчёт на скорое отмирание права ( при
социализме ) обусловил особое отношение
к правовой норме: «закон отмечает те вехи
, по которым определяются границы данного
правопорядка , данной системы правовых
отношений ... Теоретически закон должен
дать основной принцип данной системы
, а остальное – уже дело пролетарского
суда» (П. Стучка).
Ориентация на «революционное
правосознание» как на важнейших источниках права
содержалась в концепциях сторонников
психологической теории права (М. Рейснер).
Они нередко отождествляли собственно
право с революционным правосознанием
. Аргументам психологистов противопоставлялась
социологическая интерпретация права
. С этой точки зрения законодательство
являлось не чем иным , как плановой политикой
. «Мы не говорим о верховенстве законов
, но говорим , что части подчинены целому
и что в социальном строительстве отдельные
его акты увязываются объединяющим их
общим планом» (И. Ильинский) .
5
Советские правоведы 20-х г.г.
столкнулись с важным противоречием
, заложенным в самой правовой
системе переходного периода
, - между «пролетарским судом»
и «буржуазным правом» . Преемственность
юридических форм («буржуазное» – советское право)
выражалась , в частности , в том , что праву
переходного периода наряду с принципом
целесообразности был присущ и принцип
«справедливости» . Хотя последнее ни
разу прямо не упоминалось в ГК РСФСР ,
но определённо присутствовало в содержании
его статей ( что видно из положений ст.
142 ГК РСФСР или ст.137 ГПК РСФСР 1922г.) , в
ряде случаев даже определяя границы
применения закона . Судебная и
правоприменительная практика представлялась
советским правоведам наиболее эффективным
средством противодействия «буржуазным»
началам , все ещё существующим в праве
переходного периода . «Творческая активность
судебной практики , точно ограниченная
исключительно интересами государства
и трудящихся , но вовсе неограниченная
неподвижными рамками закона» - в этом
виделся главный корректив правотворческой
деятельности в условиях переходного
общества .
Разрешение дилеммы « пролетарский
суд – буржуазное право» осуществлялось
следующим образом : судья должен
был прежде всего попытаться найти прямой ответ в действующем
законе . Если это не удавалось , он обращался
к анализу «общих начал» , которые можно
вывести из существа советского законодательства
. Не найдя достаточно определённого ответа
там , судьи вправе искать решения в последней
инстанции – в «общих принципах классовой
политики» . Такой порядок обуславливал
необходимость тщательно регламентировать
процедуру судебного разбирательства
, поэтому законодатель значительное
внимание уделял разработке
норм процессуального права . Например
, ст.4 ГПК РСФСР непосредственно
не наделяла судью правом
решать дело вопреки существующему
законодательству , но в целях восполнения
существующих пробелов давала широкие
возможности для судебного толкования
, применительно к «особенностям экономической
ситуации».
- КОДИФИКАЦИЯ ПРАВА
Уже в 1919 г. П. Стучка предложил
начать кодификацию нового права
. Главенствующее место должна
была занять конституция . Далее
шло «социальное право» , включающее
семейное право и право социального обеспечения . Затем
должны были располагаться «имущественные
права» , точнее , нормы ,
6
отменяющие
и ограничивающие эти права ( о
национализации земли и производства)
, а также «допустимость применении
пережитков частной собственности
переходного времени» .
Завершат сборник кодифицированные
правила от руки , «остатки договорного
права» и международное право
. Систематизированные таким образом
нормы составят «обязательное
для всех право» , тогда как
все дальнейшие узаконения будут
представлять собой лишь технические
инструкции . Этот первый подход к вопросу
о системе права был обусловлен
практической необходимостью , связанной
формированием системы советского
законодательства .
20 – г.г. стали периодом интенсивной
кодификационной работы. Были приняты
и вступили в действие Гражданский , Уголовный
, Земельный , Гражданско – процессуальный
, Уголовно – процессуальный кодексы
, Кодекс законов о труде , разработаны
проекты Хозяйственного , Торгового , Промышленного
, Кооперативного , Административного
кодексов .
- ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС 1922 ГОДА .
Гражданский кодекс состоял из
общей части , вещного , обязательственного
, наследственного права .При формировании
особой отрасли гражданского
права в 1921-1923 гг. законодатель стремился
по возможности упростить систему норм
, регламентирующих хозяйственную жизнь
.
Позже (1923 – 1924г.г. ) в развитии
гражданского (хозяйственного)
законодательства наметилась
другая тенденция, что сказалось
на усложнении структуры и языка
правовых норм ГК . Гражданско-правовые
нормы дифференцировались по принципу
обязательности :
диспозитивные и принудительные . Чем
шире была автономия сторон в гражданском
правоотношении , тем больше норм , регулирующих
его , являлись диспозитивными . Наоборот
, по мере так называемой социализации
гражданского права (т. е. проникновения
в него плановых начал ) возрастало число
принудительных норм .
Гражданский кодекс , кроме того
, содержал нормы определительные
, декларативные , истолковательные и организационные
. При разработке ГК предполагалось
выделить в кодексе группу основных статей
, непосредственно выражающих социально-экономические
задачи нового гражданского права . Такими
декларативными статьями стали : ст.1 о
применении гражданского законодательства
на практике и ст. 4 о
7
нормировании
общего порядка разрешении гражданских
споров . В эти статьи были введены
неправовые критерии ( так, ст.1 ГК устанавливала
порядок защиты имущественных прав только в случае их соответствия
«социально-хозяйственному» ) . Это давало
судьям большой простор для толкования
закона , не связывая их чёткими правовыми
нормами .
В истолковании многих правоведов
ГК не следовало рассматривать
как полный и окончательный набор правил
. Даже незакреплённые в законе имущественные
права , если на практике они осуществлялись
в противоречии с их « социально –хозяйственным
назначением» (что определял суд ) , на
основании ст.1 ГК могли быть аннулированы
. Закон в значительной мере ориентировался
на относительный и временный характер
права переходного периода . Правовая
форма казалась преходящей , ожидали её
скорого исчезновения и замены правовых
норм техническими и организационными
. Принципу законности был противопоставлен
принцип целесообразности , что не могло
не привести к правовому нигилизму со
всеми вытекающими отсюда последствиями
.
Закон всячески подчёркивал ,
что имущественные права частных
лиц ( как физических так и
юридических ) являются уступкой во имя развития
производительных сил страны и должны
быть подчинены общей идее о «господствующей
роли социалистической собственности».
В общей системе народного хозяйства относительно
автономные частные хозяйства рассматривались
не как замкнутые и обособленные единицы
, но как части единого комплекса.
Наряду с государственной и
кооперативной собственностью закон
выделял частную собственность
, имевшую три формы: единоличную
собственность физических лиц
; собственность нескольких лиц
, не составлявших объединения
(общая собственность) ; собственность
частных юридических лиц .
С лета 1921 года государство начинает
осуществлять меры по денационализации
ранее экспроприированной у частных
лиц собственности . В мае 1922
г. была приостановлена национализация частных
предприятий . В июне 1924 г. ВСНХ дал разъяснение
о допустимом числе рабочих , труд которых
мог использоваться на одном частном предприятии
(20 человек). Денационализация не получила
широких масштабов. В ходе её восстанавливались
правовые институты , а не индивидуальные
права бывших собственников. Создавались
гарантии для вновь приобретённых прав
, но запрещалось восстановление отменённых
в ходе революции имущественных прав.
Закон и судебная практика
8
признавали
длительное фактическое владение имуществом
более « законным» , чем ссылки бывших
собственников на их право собственности.
Вместе с тем владение не рассматривалось
как источник права собственности – во
всех случаях для возникновения права
собственности требовалось волеизъявление
государства.
Закон ограничивал объём и
размеры права частной собственности
( ограничение круга объектов , допускаемых
в частную собственность , установление
предельного размера частного
предприятия , размера наследственной
массы , получаемой частным лицом , размеров
домовладения , торгового предприятия
и т.п.).
Закон ограничивал также право
частного собственника распоряжаться
своей собственностью . Так , право
сдачи в аренду собственником
своего имущества до мая 1922
г. запрещалось или , во всяком случае
, носило спорный характер. Домовладение
, полученное по наследству , не могло отчуждаться
, им можно было только пользоваться (до
1923г.). Пользование домовладением (сдача
его в наём) также ограничивалось законом
– установление нормы жилой площади ,
тарифы сдаточных цен , сроки сдачи. Закон
использовал специальный термин «обладание»
(ст.56 ГК) , означавший , что предмет , находящийся
в частной собственности , не может вливаться
в гражданский оборот , его нельзя продать
или купить.
При этом определённые льготы
предоставлялись кооперативам , кустарям
и арендаторам государственного
имущества. Изъятия из общих
правил распоряжения имуществом
распространялись также на концессионные
предприятия.
Стремление законодателя обеспечить государственный
договорной интерес ясно проявилось в
статье ГК об убыточных для государства
договорах (ст.30 ГК). При установлении факта
«убыточности» договор расторгался. В
качестве гарантии интересов стороны
– государства вводился институт неустойки.
Ряд других статей (ст.1,19,364 ГК) также обеспечивали
гарантии для государства.