Дымковская игрушка

Возрождение игрушки, успех па Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1939 года в Москве, популярность А.А. Мезриной, Е.А. Кошкиной и Е.И. Пенкиной побудили вернуться к творчеству еще нескольких мастериц, прежде занимавшихся лепкой, но по разным причинам оставивших это дело. В 1940-1941 годах к игрушке обратились еще две старейшие потомственные мастерицы: сестра Е.А. Кошкиной Мария Александровна Ворожцова и сестра А.А. Мезриной Мария Афанасьевна Лалетина. Их деятельность в 1941-1942 годах была недолгой, но оставила заметный след в истории дымковского искусства.

Жизнь Ворожцовой до Октябрьской революции была такой же тяжелой, как и ее сестры. Мать четырнадцати детей, из которых только четверо выжили, она перебрала много занятий для заработка, в их числе и лепку игрушек. Подобно Мезриной, Ворожцовой нередко приходилось просить милостыню, чтобы накормить детей.

А.И. Деньшин вспоминает, как в 1939 году во время работы над панно для Сельскохозяйственной выставки вдом Е.А. Кошкиной часто заходила высокая с худощавым морщинистым лицом, очень скромная, стеснительная молчаливая старушка. Однажды, очевидно, набравшись храбрости, она принесла показать несколько игрушек своей работы. Это были индюки в забавных оборках, куклы в кринолинах. Когда М.А. Ворожцова вернулась к лепке игрушек, ей было семьдесят лет. Но, продолжает Деньшин, «она поражала своей энергией. Лепке игрушек она отдавалась с каким-то упоением, счастливая от сознания, что наравне с другими участвует в общей работе. Марья Александровна старалась тогда вспомнить все, что только могла сохранить ее память от прежних лет. Немножко кургузые, даже грубоватые в сравнении с работой других мастеров, ее игрушки при внимательном осмотре выделялись сразу своей какой-то архаичностью форм, непосредственной наивностью и простотой большого мастера. У нее было заметно тяготение к небольшим размерам и лепке разнообразных сценок».

Игрушек М.А. Ворожцовой сохранилось немного. Лучшей коллекцией обладает Кировский художественный музей, куда в 1941 году поступила партия ее работ. Они вполне соответствуют характеристике, которую им дал Деньшин. В игрушках Ворожцовой преобладают варианты традиционных сюжетов: барыни, разнообразные наездники на зайцах, конях, гусях, свистульки-утки, свиньи, собачки. Мастерица брала пример с работ своей знаменитой сестры, но сравнение их произведений сразу же выдает отличие почерка Ворожцовой. Небольших размеров фигурки несколько грубоваты, непосредственны и просты в пластике, их позы, жесты достаточно традиционны, силуэт неровный, динамичный, лепке свойственны быстрота и некоторая эскизность. Мастерица создала свой собственный типаж кудрявых черноволосых, похожих на цыган персонажей, с небольшими головами с прямыми затылками и вьющимися волосами в виде лепных шариков. Но особенно выделяются они лицами с задорно торчащим острым бугорком-носом, близко сходящимися к переносью черными линиями бровей с точками-глазами и крупными красными кругами румян, придающими всем героям Ворожцовой черты гротеска, утрировки как следствия того простодушия и прямолинейности, которые позволяют говорить об ее игрушках-скульптурах так же, как о явлении примитива на грани наивного, самодеятельного творчества.

Общее увлечение тематическими композициями сказалось и в работах Ворожцовой. Особенно нравились ей сюжеты «Отдых охотника» и «Репка», которые она не раз повторяла. В первой на круглой пластине изображено дерево с птицей, сидит охотник, а рядом с ним, «на земле» - подробно обрисованные детали: убитый заяц, ружье, корзинка с ягодами, сумка. Более лаконична композиция «Репки», которую дымковские мастерицы, вероятно, заимствовали с промышленного образца, но воспроизводили средствами своего искусства. У Ворожцовой все участники вытягивания репки сидят, держа друг друга за талию, на узком длинном сужающемся к одному концу основании. Впереди сидит мужик, типаж которого напоминает охотника. Обращает на Себя внимание новая, подражающая натуре трактовка носа, лепного, крупного, срезанного снизу углом, а не обычного условного бугорка. С такой же непосредственностью вылеплена клинышком и окрашена коричневой краской борода и баки, придающие лицу своего рода обрамление. Женские персонажи «Репки» и особенно звери сохраняют особенности дымковской лепки. Фигурки сидят, вытянув вперед ноги, будто вросшие в землю-основание. Прямые спины, несколько откинутый назад торс делают их позы достоверными.

В росписи Ворожцовой темно-синие, малиново-красные, желтые, зеленые краски соединяются в контрастную гамму, соответствующую экспрессивности характеров героев. Небольшой цветовой набор достаточно определенен в сочетаниях и прост в способах применения - главным образом в окраске и в упрощенных формах орнамента в клетку, круги-горошины, крупные пятна.

Из-за преклонного возраста Ворожцовой было трудно красить игрушки. Как и Е.И. Пенкиной, ей помогала в этом Е.И. Косе. В собрании Государственного Русского музея есть две игрушки Ворожцовой - «Маша и медведь» и петушок, расписанные Косе. Они заметно выделяются более нарядными сочетаниями красок и оттенков синего цвета, другим рисунком лиц: сочными черными линиями бровей и горошинами глаз с острым, зорким взглядом. Рисунок глаз вносит в образ петуха активность, одухотворенность.

Во второй главе уже шла речь об игрушках, сделанных, вероятно, М.А. Лалетиной. По словам Деньшина, творчество этой мастерицы «промелькнулокаким-то метеором», но «говорит о несомненно большом таланте мастера, прекрасном даровании, может быть, бесцельно растраченном». Работу над игрушкой Лалетина оставила давно, жила в г. Кирове, будучи домработницей в одной из семей. Но старое мастерство и его новая слава побудили и ее оставить о себе память как об игрушечнице. В Кировском художественном музее есть коллекция ее работ, исполненных в 1941 году специально для товарищества «Кировский художник».

Сюжеты игрушек Лалетиной немногочисленны и традиционны. Она не сочиняла новых композиций, но типичные дымковские фигурки исполняла по-своему. В сравнении с дореволюционными, ее барыни и няньки, выполненные в 1941 году, несколько укрупнились, подобно тем, что делала ее сестра А.А. Мезрина. Такие же компактные в пластике, лишенные подробностей, не слишком правильные по формам, но всегда с мягкими, сглаженными линиями силуэта, они отличаются от сдержанно-суровых и классически строгих образов Мезриной своим бурным темпераментом,экспрессией. Приземистые, иногда даже неуклюжие фигурки Лалетиной несут следы быстроты самого процесса их создания, но быстроты, происходящей не от небрежности, а от темперамента и природного дара мастера. Поэтому эскизность и импровизационность сочетаются в них с удивительной точностью и выразительностью каждой детали в лепке, каждого мазка в росписи. Ее барыни и няньки всегда в кокошниках или капорах с характерными «витыми» до-пышками, в платьях или клетчатых юбках с кофтами в талию. Они стоят, опустив руки, или держат детей в одеяльцах. Лица, несколько уплощенные, широкие, с едва выступающим бугорком носа, нарисованы бегло, быстрыми росчерками с характерными уголками бровей и раскосыми глазами с удивленным выражением. Простейшие орнаменты в виде полос, ломаных и кривых линий, овалов с росчерками, пятен, горошин, клеток поразительно разнообразны и в композициях, и особенно по цветовым сочетаниям, как правило, контрастным, экспрессивным. Сами оттенки красок, применяемых Лалетиной,необычны, неожиданны и по-своему красивы, а сочетания оранжевого с малиновым, синего с зеленым и лиловым, оранжево-желтого с зеленым, оранжевого с черным динамичны. Роспись не просто украшает поверхность игрушки и тем более не воспроизводит узоры тканей платья. Она живет вместе с пластическим решением образа, составляя неразделимое целое в характере персонажа, существенно дополняя его выразительность. Неровные, быстрые, но певучие линии, полосы и пятна покрывают фигурки целиком. Игрушки пластичны и при традиционной фронтальности требуют кругового осмотра.

1960-е годы. Лауреаты  республиканской премии

«Красоту в жизнь!» - таким лозунгом открылся первый номер нового журнала «Декоративное искусство СССР» лозунгом, ставшим своего рода символом художественной жизни конца 1950-х - 1960-х годов. Это время ознаменовалось восстановлением места и роли прикладного искусства в быту советских людей, преодолением последствий недооценки законов и норм прикладного и народного творчества, характерных для предшествующего десятилетия.

С конца 1950-х годов началось возрождение художественных промыслов, росла популярность народного искусства, ширился интерес к его древним корням, национальному своеобразию. Углублению этих процессов способствовало развитие туризма, активизация движения по охране памятников истории и культуры, возрождение и реставрация архитектурных ансамблей, создание музеев-заповедников, обследование многих областей и районов страны научными экспедициями музеев, собравших и сохранивших ценнейшие произведения древнерусской живописи и народных ремесел.

Обращение к народной культуре, национальным традициям заставило задуматься над многими вопросами истории и современного положения народных промыслов, важными теоретическими проблемами прикладного искусства, его особенностями и эстетическими принципами, которые могли помочь возрождению и широкому проникновению в жизнь изделий современной художественной промышленности и народных промыслов. А спрос па них заметно возрастал. Строгие формы и гладкие поверхности мебели, аскетизм интерьеров тех лет сразу приобретали жилой вид и согревались теплом человеческих чувств, как только на их фоне появлялись предметы, созданные народными мастерами.

В разработке проблем теории прикладного искусства и их связи с практикой важное место в то время принадлежало трудам видного ученого А. Б. Салтыкова. Он верно понимал основные закономерности развития прикладного искусства, особенности его образной природы и декоративности и направлял художников на изучение народного искусства, в котором эти принципы были отточены многими поколениями мастеров и могли служить надежным ориентиром в творчестве.

Опыт прошлого и современная художественная практика были тесно связаны общей проблемой наследования и развития традиций. Эта вечная и сложная проблема стала темой многих дискуссий, развернувшихся па страницах журналов. «Эстетика и прикладное искусство», «народные традиции и современное искусство», «искусство в производство», «искусство в быт», «народное искусство в век промышленности», «быть ли орнаменту?», «художник и народное искусство», «о красоте и пользе», «о понимании художественных традиций» - эти вопросы были актуальны для всего советского прикладного искусства, в том числе и особенно для народных промыслов как его самостоятельной ветви.

В понимании традиций выявились две противоположные точки зрения. Одна из них отождествляла традиции только с прошлым, объявляла следование им косностью, топтанием на месте, несовместимым с понятием современности. Против такого упрощенного понимания столь важной проблемы выступали А. Б. Салтыков, М. А. Некрасова. Некрасова указывала на своеобразное проявление современности в недрах традиционного народного искусства, на необходимость беречь и развивать традиции промыслов в подлинно творческом плане, а не подменять скороспелыми внешними поисками «современного решения». Различие теоретических позиций отражалось и на практической деятельности народных мастеров, на всей творческой практике художников прикладного искусства.

Эти проблемы были важны и актуальны и для дымковской игрушки 1960-х годов, особенно в связи с тем, что в промысел влилось повое поколение мастериц, не связанных с местным искусством наследственными узами.

Прием игрушки в Кировское отделение Художественного фонда РСФСР упрочил организационное положение промысла. Постепенно создавались условия для его дальнейшего успешного развития. В 1966 году вошло в строй возведенное специально для дымковских мастерских трехэтажное здание на улице Труда. Здесь впервые были организованы отдельные помещения для хранения и замеса глины, централизованной побелки игрушек, стояли муфельные электропечи для обжига, а в светлых небольших комнатах по два-три человека разместились мастерицы, лепившие и расписывавшие игрушки.

Теперь, с созданием всех необходимых условий для работы, на первый план выступали другие важные проблемы: улучшение технологического качества игрушки, организация ученичества и особенно вопросы творческого порядка.

Архивные документы тех лет свидетельствуют о большом числе лома и боя дымковской игрушки при транспортировке. Со стороны торгующих организаций поступали требования возмещения убытков. Руководство Кировского отделения Союза художников и Художественного фонда принимало меры для совершенствования технологии игрушки, обращалось в различные организации с просьбой помочь в изучении употребления глин, красителей, грунта, в поисках замены побелки мелом, разведенным на молоке, более стойким материалом, методов укрепления быстро осыпавшихся красок, требовало улучшения упаковки дымковской игрушки.

1970-1980-е годы. Современные  поколения мастериц

1970-1980-е годы стали временем  дальнейшего углубленного интереса  к народному искусству и национальным  культурам, причем не только к  их историческому прошлому, по  и формам современного бытования. Начавшееся в предшествующее  десятилетие возрождение многих  очагов народного творчества, внимание  к мастерам принесли плодотворные результаты. Обострился интерес к разным видам фольклора - песням, танцам, традиционным обрядам, художественным ремеслам. Народное искусство приобретало все более важную роль в современной жизни, становилось олицетворением национальной исторической памяти, единения народа с природой, землей своего края, воплощением неповторимых духовных ценностей. Подъему этой повой волны самосознания народов немало способствовало расширение международных культурных контактов, дальнейшее развитие туризма.

Желание привезти из путешествия вещь, способную напомнить о достопримечательностях или ярких проявлениях местной истории и культуры, привело к огромному повышению спроса на изделия народных художественных промыслов, лучше всего воплощавших функцию сувениров. Эта функция прибавилась к их давней роли самостоятельной ветви советского прикладного искусства, обусловив необходимость расширения производства и увеличения количества выпускаемых массовых изделий. Актуальные проблемы народного искусства нашли отражение в специальном постановлении ЦК КПСС «О народных художественных промыслах» от 17 декабря 1974 года, в создании постоянной Комиссии Президиума Совета Министров РСФСР по народным художественным промыслам, призванной оперативно помогать их практической деятельности.

Подтвердив в народных промыслах важную и неотъемлемую часть советской социалистической культуры, которая «активно влияет на формирование художественных вкусов, обогащает профессиональное искусство и выразительные средства промышленной эстетики», Постановление Центрального Комитета КПСС стало своего рода программой развития народного искусства на ближайшее десятилетие. Эта программа предусматривала конкретные задачи увеличения количества выпускаемых народными промыслами изделий и улучшения условий для творческого роста мастеров, решение сложных вопросов наследования мастерства и организации ученичества, овладения традиционными канонами местного искусства, исследовательскую работу в области народной культуры и широкую популяризацию ее достижений всеми возможными средствами.

«Сувенирный бум» 1970-х годов привел к необходимости создания специальных сувенирных предприятий и фирм, среди которых появились «промыслы-дублеры», подражавшие внешним признакам стиля традиционных видов народного искусства и использовавшие их технологию. В этом плане особенно популярными были хохломская роспись, дымковская игрушка и лаковая миниатюрная живопись.

Обширная и разношерстная практика сувенирного производства, ее соприкосновение с деятельностью народных промыслов в уникальных очагах традиционного искусства потребовали более четкой постановки многих проблем теории народного искусства и современных форм его развития. Они обсуждались на научных конференциях в Академии художеств СССР и других учреждениях Москвы и Ленинграда. Некоторые конференции проходили на материалах больших выставок, позволявших наглядно демонстрировать разные формы и тенденции развития современного народного искусства. Наука о народном искусстве обогатилась не только трудами о его отдельных видах и центрах, но и разработкой актуальных теоретических проблем. Особенно злободневными были проблемы традиций конкретных промыслов, необходимости изучения местного художественного наследия, поскольку с ростом производства и увеличением плана выпуска изделий в промыслы пришло много молодежи, неискушенной в сложных вопросах традиционного мастерства.