Языковая игра и ее перевод в политическом дискурсе

1.2 Игровые приемы в языке. Их общая характеристика и особенности.

Использование ЯИ в создании какого-либо текста может обеспечить его оригинальность и явиться  неким залогом его успеха.  Более того мы используем игровые  приемы в речи для привлечения  внимания, как источник удовольствия, как один из способов компрессии смысла, а также как средство, с помощью которого можно обойти цензуру.

Конечно, текст с использованием игровых приемов может нам  нравиться, а может, напротив, вызывать у нас раздражение, но самое главное, что он нас заинтересовывает. Реципиент всегда либо осознанно, либо подсознательно испытывает интерес к тексту, в котором нарушаются определенные языковые и коммуникативные нормы.

 Для реализации ЯИ  в тексте достаточно широко  используются следующие стилистические  средства:

• метафора (перенос названия и свойств одного объекта на другой по принципу их сходства)   (1. зеркальная гладь  2. Лицо, тем не менее оставалось заурядным, как бельевая пуговица. 3. На зеленой траве серыми комьями лежали овцы. 4. floods of tears - потоки слез 5. a storm of indignation - шторм негодования 6. a shadow of a smile - тень улыбки 7. pancake/ball → the sun блин/шар → солнце
• сравнение (средство уподобления одного объекта другому по какому-либо признаку с целью установления сходства или различия между ними.) (1. мужик глуп, как свинья, а хитёр, как чёрт 2. мой дом — моя крепость 3. попытка – не пытка.)
• гипербола (преувеличение, нацеленное на усиление смысла и эмоциональности высказывания.) (1. море слез 2. мы не виделись уже сто лет 3. быстрый как молния  4. море по колено)
• олицетворение (персонификация, присвоение свойств одушевлённых предметов неодушевлённым) (1. Государство, словно отчим злой, от кого, увы, не убежать, ибо невозможно взять с собой Родину – страдающую мать.  2. А и горе, горе, гореваньице! А и лыком горе подпоясалось, мочалами ноги изопутаны.)

Достаточно распространенным стилистическим приемом является повтор. Повторение речевого элемента, привлекающее к нему внимание читателя (слушателя), подчеркивает его значительность, усиливает эмоциональное воздействие текста, например: Comet you know where to come (реклама чистящего средства)  или  Сроки действия больше не действуют. Также примеры частого употребления и использования повторов можно найти в художественной литературе:

Меня зовут юнцом безусым,

Мне это, право, всё равно.

Зато не величают трусом…

Давным-давно… Давным-давно…

Иной усищи крутит яро,

Бутылкам всем глядится в  дно,

Но сам лишь копия гусара…

Давным-давно… Давным-давно…

Иной клянётся страстью пылкой,

Но, коли выпито вино,

Вся страсть его на дне  бутылки…

Давным-давно… Давным-давно…

Влюблённым море по колено,

Я с ними в этом заодно,

Но караулит всех измена…

Давным-давно… Давным-давно… ( А. Гладков) или “Лет до ста расти нам без старости. Год от года  расти  нашей бодрости. Славьте, молот и стих, землю молодости” (Маяковский В. В.)

• сарказм, основанный на приеме контраста (1. Капиталисты готовы продать нам веревку, на которой мы их повесим. 2. Если больной очень хочет жить, врачи бессильны. 3. Бесконечны лишь Вселенная и глупость человеческая, при этом относительно бесконечности первой из них у меня имеются сомнения.)
• ирония (стилистический приём, где содержание высказывания несёт в cебе смысл отличный от прямого значения этого высказывания. Главная цель иронии состоит в том, чтобы вызвать юмористическое отношение читателя к описываемым фактам и явлениям.) (1. She turned with the sweet smile of an alligator. Она повернулась со сладкой улыбкой аллигатора. 2.  How clever  you are!  Ты такой умный!)
• литота (преуменьшение размера или значения объекта) (1. a cat-sized horse лошадь размером с кошку. 2.  Her face isn't a bad one. У неё неплохое лицо (вместо "хорошее" или "красивое")).
• перифраз (косвенное выражение одного понятия при помощи другого, его упоминание путем не прямого называния, а описания) (1. The big man upstairs hears your prayers. Большой человек наверху слышит твои молитвы (под "большим человеком" подразумевается Бог). 2. «ночное светило» = «луна» или «Люблю тебя, Петра творенье!» = «Люблю тебя, Санкт-Петербург!»).
• эвфемизм (нейтральное выразительное средство, используемое для замены в речи некультурных и грубых слов более мягкими) (1. toilet → lavatory/loo туалет → уборная  2. Дьявол - рогатый, лукавый или нечистый  3.  «негр» (американский) → «афроамериканец», «инвалид» → «лицо с ограниченными возможностями», «лица с особенностями психофизического развития» ).
• оксюморон (создание противоречия путем сочетания слов, имеющих противоположные значения) (1. живой труп 2. пышное увяданье 3. The suffering was sweet! Страданье было сладким!)
• зевгма (опускание повторяющихся слов в однотипных синтаксических конструкциях для достижения юмористического эффекта.) (1. She lost her bag and mind. Она потеряла свою сумку и рассудок. 2. Он пьет чай с лимоном, удовольствием и Толстым.)
• метонимия (переименование; замещение одного слова другим) (1. The hall applauded.  Зал приветствовал (под "залом" подразумевается не помещение, а зрители, находящиеся в зале). 2. The bucket has spilled. Ведро расплескалось (не само ведро, а вода в нём)).
• синекдоха (частный случай метонимии; называние целого через его часть и наоборот) (1. The buyer chooses the qualitative products. Покупатель выбирает качественные товары (под "покупателем" подразумеваются все покупатели в целом) 2.  Всё спит — и человек, и зверь, и птица. (Гоголь); 3. Мы все глядим в Наполеоны. (Пушкин); 4. Имеете ли вы в чём-нибудь нужду? — В крыше для моего семейства. (Герцен); 5.Пуще всего береги копейку. (Гоголь) (вместо: деньги)).
• антономазия (вид метонимии, вместо собственного имени ставится описательное выражение) (1. The Iron Lady -  Железная леди  2. Casanova -  Казанова 3. Mr. All-Know  - Мистер всезнающий)
• инверсия (полное или частичное изменение прямого порядка слов в предложении)  (1. Rude am I in my speech.  Грубый я в своей речи.  2. Сравнится ль что в моих стихах с нежнейшей матери слезами? (В. А. Жуковский)).
• анадиплосис (использование последних слов предыдущего предложения в качестве начальных слов следующего) (1. I was climbing the tower and the stairs were trembling. And the stairs were trembling under my feet. Я на башню всходил, и дрожали ступени. И дрожали ступени под ногой у меня.  2.  …откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа… 3. Вот, стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим. Иерусалим, устроенный как город, слитый в одно… )
• эпифора (использование одного и того же слова или группы слов в конце каждого из нескольких предложений) (1. Strength is given to me by fate. Luck is given to me by fate. And failures are given by fate. Everything in this world is given by fate. Силы даны мне судьбой. Удача дана мне судьбой. И неудача дана мне судьбой. Всё в мире вершится судьбой. 2. Фестончики, всё фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики. (Н. В. Гоголь)).
• анафора (повторение звуков,  слов или групп слов в начале каждого речевого отрывка) (What the hammer? What the chain? In what furnace was thy brain? What the anvil? What dread grasp dare its deadly terrors clasp?  Чей был молот, цепи чьи, xтоб скрепить мечты твои? Кто взметнул твой быстрый взмах, ухватил смертельный страх?  2. Грозой снесённые мосты, гроба с размытого кладбища (Пушкин А. С. "Медный всадник") 3. Черноглазую девицу, черногривого коня ( Лермонтов М. Ю. "Узник") 4.  Не напрасно дули ветры, не напрасно шла гроза).
• полисиндетон или многосоюзие (1 I will either go to the party or study up or watch TV or sleep. Я или пойду на вечеринку или буду готовиться к экзамену или буду смотреть телевизор или лягу спать. 2. Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и светился, и уходил куда-то в бесконечность. (Короленко В. Г.) 3.  Я или зарыдаю, или закричу, или в обморок упаду. ( Чехов А. П.))
• антитеза (сопоставление противоположных по смыслу образов и понятий,  либо противоположных эмоций, чувств и переживаний героя или автора) (1. Youth is lovely, age is lonely, youth is fiery, age is frosty. Молодость прекрасна, старость одинока, молодость пламенна, старость морозна. 2. То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник… (А. С. Пушкин) 3. Наша сила — правда, ваша — лаврьи звоны. Ваша — дым кадильный, наша — фабрик дым. Ваша мощь — червонец, наша — стяг червонный. Мы возьмём, займём и победим. (Маяковский В.В.) 4. Кто был никем, тот станет всем!)
• эллипсис (намеренный пропуск слов,  не влияющих на смысл высказывания.) (1. Some people go to priests; others to poetry; I to my friends. Одни люди идут к священникам, другие - к поэзии, я - к друзьям. 2. День в тёмную ночь влюблён, в зиму весна влюблена, жизнь — в смерть…  А ты?.. Ты в меня! (Г. Гейне)).
• апозиопезис (внезапная остановке в речи,  делающая ее незаконченной; прерывание одного предложения и начало нового) (1. I if only could I ... But now is not the time to tell it. Если бы я только мог, я ... Но сейчас не время об этом говорить (вместо многоточия в английском языке может употребляться тире.)).
• риторический вопрос (вопрос,  на который не требуется ответа, так как он уже заранее известен) (1. Have you just said something?  Ты что-то сказал? 2.  Кто виноват и что делать?  3. Могу ль узреть во блеске новом мечты увядшей красоту? Могу ль опять одеть покровом знакомой жизни наготу? (Жуковский В. А.) 4. Сколько еще мы будем терпеть эту несправедливость?)
• каламбур (1.What is the difference between a schoolmaster and an engine-driver? (One trains the mind and the other minds the train.) В чём разница между педагогом и машинистом? (Один ведёт наши умы, другой умеет водить поезд.) 2. Вы, щенки, за мной ступайте! Будет вам по калачу. Да смотрите ж, не болтайте, а не то поколочу. (Пушкин А.С.) 3. И прерывал его меж тем разумный толк без прошлых тем. 4. Бочки коньяку лакал, нынче сдох от скуки ж, и теперь из кулака стал я просто кукиш. (Маяковский В.В.)).
• идиомы (фразеологизм/словосочетание,  значение которого не определяется значением входящих в него слов взятых по отдельности) (1. no matter  - неважно/всё равно 2. сloud up - нахмуриться  3. содом и гоморра — "суматоха, шум" 4. зайти в тупик, бить ключом, плыть по течению, держать камень за пазухой, водить за нос. 5. начал за здравие, а кончил за упокой, за битого двух небитых дают, своя рубашка ближе к телу).

Нередко используются неполные предложения (когда один из членов предложения  может быть опущен). Например, с целью  обратить особое внимание на сказуемое  и вместе с тем заинтересовать читателя может опускаться подлежащее, если оно уступает по значению сказуемому: “Скорей сюда, к хозяину, несчастье!” или  “Пришел, увидел, победил” или  “Начали чинить правосудие: кого за волосы, кого за уши”. 

Говоря о ЯИ на фонетическом уровне, стоит упомянуть о таких  приемах, как аллитерация, ассонанс, паронимическая аттракция (Wella. Вы великолепны (реклама косметической продукции «Wella»). Revlon. Революция цвета для губ (реклама косметической продукции «Revlon»)).

Таким образом, анализ произведений художественных произведений, рекламных  слоганов и других примеров из всевозможных источников определил ряд языковых средств, используемый в данных текстах. Это и активное использование различных тропов и фигур; употребление фразеологизмов и их авторские интерпретации; широкое использование неполных предложений, а также задействование всевозможных стилистических приемов и выразительных средств языка.

 

                                               Выводы по главе 1

Таким образом, в первой главе  мы рассмотрели и изучили концепцию  языковой игры.

1. Понятие языковой игры подразумевает плюрализм смыслов, и именно эта многоплановость ЯИ делает затруднительным ее непротиворечивое и исчерпывающее определение.
2. ЯИ является важной составляющей, неизменным компонентом русской языковой действительности.
3. Феномен ЯИ достаточно хорошо изучен на материале разговорной речи, языка художественной литературы и языка СМИ.
4. Языковую игру можно рассматривать как на морфологическом, так и на фонетическом, синтаксическом и стилистическом уровнях.

                                  Глава 2. Лингвополитология

2.1  Лингвополитология как отрасль лингвистики. Понятие политического дискурса и его перевод.

Лингвополитология, или политическая лингвистика - отрасль лингвистики, возникшая на стыке двух самостоятельных наук - лингвистики и политологии - и тесно связанная с другими современными лингвистическими дисциплинами (в особенности - с прагмалингвистикой, коммуникативной и когнитивной лингвистикой).

Как отмечает А. П. Чудинов, для современной политической лингвистики в полной мере характерны ведущие черты современного языкознания: антропоцентризм (языковая личность становится точкой отсчета при изучении языковых явлений), экспансионизм (включение в область исследования лингвистики ряда смежных проблем, то есть ее расширение), функционализм (изучение языка в действии, в функционировании), экспланаторность (стремление не только описать языковые факты, но и дать им объяснение) (Чудинов, “Метафорическая мозайка в современной политической коммуникации”, 2003).

В середине 90-х годов появился ряд интересных работ в этом направлении (Алтунян, 1993, 1999; Проскуряков, 1999; Шейгал, 2000 и др.). Данные работы как раз и определили развитие политической лингвистики на ближайшее десятилетие.

Как нам известно, в  2003 году было опубликовано первое учебное пособие по новой дисциплине на русском языке - книга А. П. Чудинова "Политическая лингвистика". Это и можно считать первой попыткой в учебной литературе обобщить опыт отечественных исследователей политической коммуникации. Для характеристики политической коммуникации автор выделяет следующие антиномии:

1) ритуальность и информативность;

2) институциональность и личностный характер;

3) эзотеричность и общедоступность;

4) редукционизм и многоаспектность информации в политическом тексте;

5) авторство и анонимность  политического текста;

6) интертекстуальность и автономность политического текста;

7) агрессивность и толерантность  в политической коммуникации;

Центральным понятием политической лингвистики является политический дискурс. Основы теории политического дискурса были заложены ещё представителями кембриджской и оксфордской философских школ в 50-е годы XX в., которые анализировали лингвистический контекст общественной мысли. В 70-е годы термин «дискурсы» широко применяется при анализе политических процессов, в 80-е годы возникает центр семиотических исследований, связанный с анализом дискурсов. Если обратиться к трудам таких известных лингвистов, как В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, П.Б. Паршин, то можно убедиться, что в современной науке не существует единого понимания и видового термина «политический дискурс».

Например, по определению  А.И. Баранова и Е.Г. Казакевич, политический дискурс – «совокупность всех речевых актов используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом…». Однако голландский лингвист Т. ван Дейк считает, что политический дискурс – это класс жанров, ограниченный социальной сферой (политикой). Исследователь ограничивает политический дискурс профессиональными рамками, деятельностью коллективов, и относит к дискурсам политики только те, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента, съезд политической партии. Ю. А. Сорокин определяет политический дискурс через его соотношение с идеологическим дискурсом: "Политический дискурс есть разновидность - видовая - идеологического дискурса. Различие состоит в том, что политический дискурс эксплицитно прагматичен, а идеологический - имплицитно прагматичен… Первый вид дискурса - субдискурс, второй вид дискурса - метадискурс". Австрийский лингвист Р. Водак утверждает, что «политический язык находится как бы между двумя полюсами – функционально обусловленным специальным языком и жаргоном определенной группы со свойственной ей идеологией. Поэтому политический язык должен выполнять противоречивые функции, в частности быть доступным для понимания (в соответствии с задачами пропаганды) и ориентированным на определенную группу (по историческим и социально-психологическим причинам)».

На наш взгляд, следует  придерживаться определения политического  дискурса, представленного в монографии Е.И. Шейгал: «Семиотика политического дискурса», которая в широком смысле под этим термином понимает любые речевые образования, субъекта, адресата, содержание которых относится к сфере политики. Основной темой и ведущим мотивом общения в сфере политики, по мнению исследователя, является борьба за власть (овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение). Для этого вида общения характерна высокая степень манипулирования; язык в политическом дискурсе является в первую очередь инструментом воздействия (убеждения и контроля). Е.И. Шейгал приходит к выводу, что в политическом дискурсе обнаруживается «примат ценностей над фактами, преобладание воздействия и оценки над информированием, эмоционального над рациональным».

Итак, в лингвистической  литературе термин "политический дискурс" употребляется в двух смыслах: узком и широком. В широком смысле он включает такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. В узком смысле политический дискурс - это разновидность дискурса, целью которого является завоевание, сохранение и осуществление политической власти. Мы, принимая широкое понимание дискурса, включаем также в него процесс и результат порождения и восприятия текстов плюс экстралингвистические факторы, влияющие на их порождение и восприятие. Кроме того, мы полагаем, что термин "дискурс" в современной лингвистике используется для обозначения разных видов речи и речевых произведений, осмысление которых должно строиться с учетом всей совокупности языковых и неязыковых факторов.

Характерными признаками политического дискурса являются смысловая неопределенность (политики часто избегают высказывать свои мнения в максимально обобщенном виде), фантомность (многие знаки политического языка не имеют реального денотата), фидеистичность (иррациональность, опора на подсознание), эзотеричность (подлинный смысл многих политических высказываний понятен только избранным), дистанцированность и театральность (необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем).

Говоря же о переводе политического дискурса (и всякого дискурса  вообще), нужно отметить, что передача оценки ориентирована на адресата. И ориентирована она именно на него как на представителя другой культуры (прежде всего из-за особенностей ценностной картины мира). При установке на другого адресата, на другую культуру, на иную норму перевода, как правило, речь идет о соответствии критерию адекватности.

А.Д. Швейцер полагал, что адекватность связана с условиями протекания межъязыкового коммуникативного акта, т.е. определяет, соответствует ли перевод как процесс данным коммуникативным условиям. Далее, адекватность представляет собой некий компромисс, на который идет переводчик, жертвуя эквивалентностью для решения главной задачи. Такой главной задачей считается сохранение в переводе функциональных доминант исходного текста.