Философская мысль

ОСОБЕННОСТИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ

1. Русская философия, как особая сфера духовной жизни общества, складывается сравнительно поздно. По словам выдающегося отечественного мыслителя Г. Шпета, история нашей философии «началась с Петра, но протекала в потемках общественного философского сознания. Лишь к концу второго века после Петра стало светать, отдельные и одинокие вершины зарделись золотым светом, умы стали просыпаться и разбрелись для работы. В этом — история русской философии...»[1]. Возможно, Шпет слишком категоричен, отказывая русской культуре до XVIII века в философском статусе. Философские идеи органично входили в древние летописи, литературные произведения, и удивительно философична была русская живопись (особенно иконопись). Но лишь к XVIII веку философия в России складывается как самостоятельная форма духовного освоения мира. В это время западноевропейская философия имела уже богатое прошлое, которое включало в себя и великую античность, и отточенную средневековую схоластику, и гимн человеку и его разуму, сложенный мыслителями эпохи Возрождения, и просветительские идеи. Россия, создавая собственную оригинальную философскую традицию, не могла избежать ученичества. Многие идеи и темы в философии России были заимствованы (например, русское Просвещение явно испытывало влияние французского, социалистические теории в России имели, как правило, западные корни и др.), но русская философия в целом ученической не осталась, она смогла создать драгоценную амальгаму свободного и оригинального творчества и традиций мировой философской мысли.

Русские мыслители, приобщаясь к культуре: Западной Европы («страны святых чудес», по образному выражению А. Хомякова), смогли пройти во многом сокращенный во времени путь восхождения на вершины философии, хотя и не избежали в ряде случаев влияния западноевропейской мысли. Что же характерно именно для русской философии, были ли у нее свои собственные темы, отличительные черты?

2. Видимо, важнейшая особенность философской мысли в России — это пристальное внимание философов к социальной проблематике. Практически все русские мыслители в своих философских построениях давали «рецепты» переделки общества, строили некую модель будущего развития страны. Указанная особенность во многом была связана со спецификой исторического пути России, который не укладывался ни в западную, ни в восточную схемы смены формаций, эпох. Социально-экономический строй России представлял собой своеобразное соединение элементов восточных, западных и собственных самобытных структур. Россия явно отставала в развитии цивилизации, быта, права от Западной Европы. Все это не могло не поставить перед русской интеллигенцией вопросов о том, каким путем должна пойти страна в своем развитии, какие социальные преобразования необходимы, чтобы переделать «гнусную российскую действительность» (В. Белинский), к какому будущему должна стремиться Россия. Нет истории, которая так бы заботилась о завтрашнем дне, как русская, метко определил Г. Шпет. Поэтому русская философия утопична, устремлена в будущее, она ищет место России в этом вселенском будущем. В этой связи Н. Бердяев писал: «Русские в своем творческом порыве ищут совершенной жизни... Даже русский романтизм стремился не к отрешенности, а к лучшей действительности... Русская эмоциональная революционность определялась... непереносимостью действительности, ее неправдой и уродством»[2].

Проекты социальных преобразований давались самые разные: от страстных призывов к народной революции и социалистическому переустройству общества до религиозных утопий всеобщего братства и христианской любви, поражавших своей нравственной чистотой и красотой. Но, несмотря на несхожесть «диагнозов» социальных болезней России и еще более явное несовпадение «рецептов» их лечения, практически все русские мыслители не обошли стороной в своих произведениях проблемы, связанные с настоящим и будущим России, почти все пытались дать свои ориентиры ее развития. Поэтому русская философия — это философия, обращенная к вопросам о смысле истории и месте в ней России, это философия социально активная, связанная не только с познанием и описанием мира, но и с изменением его.

Если считать основными сферами философского знания онтологию (учение о бытии), гносеологию (теорию познания), антропологию (учение о человеке) и философию истории (учение о наиболее общих перспективах и закономерностях исторического процесса), то для русской философской традиции характерно пристальное внимание именно к последней.

3. Вторая отличительная черта отечественной философской традиции, тесно связанная с первой, была названа Н. Бердяевым «народопоклонством». Что здесь имеется в виду? Русской интеллигенции всегда было свойственно болезненное ощущение «долга перед народом»: П. Лавров образно сравнивал интеллигенцию с цветком, выросшим из грязи: за получение образования и возможность заниматься творческим интеллектуальным трудом представителям интеллигенции простой народ должен был заплатить страшной ценой — своей темнотой, невежеством, забитостью. Значит, делает Лавров вывод, типичный для русского интеллигента, «мы должны народу и обязаны вернуть этот долг», всячески способствуя, просвещению и изменению его образа жизни. Русская интеллигенция, по оценке Бердяева, «противополагала» себя народу, чувствовала свою вину перед народом и хотела служить народу. Тема «интеллигенция и народ» — чисто русская тема, мало понятная Западу»[3]. Такие настроения, широко распространенные в русском обществе, и приводили к «народопоклонству» — попыткам любую идею, мысль, систему «проверить на прочность», то есть оценить ее с точки зрения содействия делу освобождения народа.

Разумеется, такой подход к оценке философских систем говорит о гуманистической традиции русской философии, ее демократизме и нравственном пафосе. Но любая медаль имеет две стороны. Обратной стороной такого «народопоклонства» явилась недооценка русской интеллигенцией многих великих философских систем и идей вследствие их «нейтральности», индифферентности по отношению к борьбе за решение социальных проблем. В результате оценки философии не с точки зрения ее гносеологической ценности (истинна она или нет), а с позиций (пусть даже гуманных и прогрессивных!) социального утилитаризма, «полезности» тому или иному этапу освободительного движения русская интеллигенция нередко пленялась посредственными и неоригинальными философами только из-за того, что их построения можно было проинтерпретировать в духе социальных преобразований. И наоборот, самобытные и интересные философские системы отбрасывались и отвергались лишь потому, что такая интерпретация представлялась невозможной.. Н. Бердяев в данной связи с горечью писал (правда, сгущая краски), что русская интеллигенция никогда не понимала философии, так как подходила к ней чисто утилитарно, не как к свободному творчеству, обладающему относительной самостоятельностью и внутренней логикой развития, а как к теории, имеющей лишь прикладное значение для дела социального преобразования России.

4. Такое положение дел тесно связано с еще одной особенностью русской философской мысли — ее этицизмом. Р. Люксембург обоснованно назвала русскую литературу «учительной». Видимо, эту характеристику можно отнести и к философии. Русская философия «учительная» и мучительная одновременно, для нее характерна нравственная точка отсчета во всех теориях и построениях. Для русских мыслителей философское творчество приобретает характер нравственной проповеди. Ярким примером тут могут быть сочинения Л. Толстого, который не только свою философию строил, пытаясь дать теоретическое обоснование моральным нормам, но и фабулу своих художественных произведений ставил в зависимость от воспитательной функции искусства. Если Анна Каренина изменила мужу, то с точки зрения Толстого она просто не могла счастливо прожить жизнь. Конечно, такая трактовка сочинений Толстого — грубое упрощение. Но проанализируйте судьбы героев его романов, и вы поймете, что в этом упрощении есть момент истины. Примеры можно было бы множить и множить. Очевидно, что для русских мыслителей, если они и не писали специальных сочинений по этике (что, кстати, бывало нечасто), нравственная точка отсчета была основной, даже при построении картины мира или учения о познании.

Если для западноевропейской философии характерно отношение к этике как к своеобразной «надстройке» над онтологией, гносеологией, философией истории, как к выводу из этих отраслей философского знания, то русскими мыслителями этика положена в самое основание систем, они видят в ней некий фундамент своего философствования. Пояснить эту мысль можно характерным примером решения гносеологических проблем Н. Бердяевым, Л. Шестовым и многими другими. Данные философы ставили в прямую зависимость от нравственных качеств человека его возможности познать мир: мир открывается лишь нравственно целостной, духовной личности. Поэтому само понятие истины является для них не только гносеологической, но и этической категорией. В силу такой моралистической направленности русская философия и тяготела всегда к социальной проблематике, к нравственной оценке своего отношения к народу.

5. Еще одним очень важным моментом развития отечественной философии стала борьба «западничества» и славянофильства в духовной жизни русского общества. Историческая судьба России опровергает схемы, устанавливающие жесткие границы культурно-исторических ареалов Запада и Востока. Евразийское положение страны приобрело символическое значение для национального самосознания. Борьба «западничества», у истоков которого стоял П. Чаадаев, и славянофильства, связанного прежде всего с именами А. Хомякова и И. Киреевского, стала постоянной детерминантой развития русской философии и культуры. Призывы «западников» приобщить Россию к плодам западной культуры и цивилизации, взять европейскую модель развития за образец для нашей страны принимали иногда крайние формы отрицания ценности всего русского, пренебрежения прошлым страны. Такое крайнее «западничество» (не изжитое, к сожалению, и сегодня) во многом само, «от противного», порождало свою противоположность — славянофильские концепции самобытности России, ее особого исторического пути и предназначения. Это были два взаимно предполагавшие друг друга полюса русской культуры.

Спор между «западниками» и славянофилами ставил перед русской философией проблему взаимоотношения различных культурных традиций. Критика Запада славянофилами во многом явилась протестом против европоцентристской идеологии, ограничивавшей многообразие духовного опыта человечества и утверждавшей в качестве единственно возможной модели исторического развития схему прогресса западной цивилизации. Именно славянофильское движение выдвинуло так называемую «русскую идею» — мысль об особой исторической миссии России. Логика рассуждения была приблизительно следующей: Россия — это и не Восток, и не Запад, она причудливо соединяет в себе и то, и другое. Значит, она сможет сыграть роль объединяющей человечество силы.

Необходимо отметить, что господствовавший долгое время в литературе подход к славянофилам как к реакционерам националистического толка (и «возрождение» сегодня славянофильства в карикатурной форме национального самодовольства и исключительности) не имеет под собой почвы: славянофилы были привержены идеалу единства общечеловеческой духовно-нравственной традиции, может быть, сильнее, чем «западники», ограничивавшие столбовую дорогу цивилизации европейскими проспектами.

Идейное столкновение двух подходов к объяснению исторического процесса помогло выработке специфических тем русской философии. Это — проблема «Восток — Запад», интерпретация смысла западноевропейской и русской истории, попытки постановки и решения «славянского вопроса», обоснование «русской идеи» и др. Многие из названных тем волнуют общество и сегодня. Видимо, точка в споре между «западниками» и славянофилами еще не поставлена, хотя он и принял сейчас форму обсуждения различных путей реформирования общества.

6. Русскую философию отличает и еще одна характерная черта — складывание в конце XVIII — начале XIX века такого феномена духовной жизни общества, как философско-художественный комплекс. Что это значит?

Дело в том, что философия выступает своеобразным мировоззренческим воспроизведением культуры. Человек, являющийся объектом и субъектом философского сознания, существует в культурном «космосе», в мире, который ему удалось согреть своей мыслью, изменить. Поэтому философия — это своего рода комплексная характеристика, «квинтэссенция культуры своего времени» (К. Маркс). Философия «вырастает» из культуры, черпая в ней свои темы, но философия и сама воздействует на культуру, в том числе и художественную, опредмечивая в ней свои находки и открытия, облекая в художественную форму свои проблемы. История знает немало примеров решения философских по своей сути проблем художественными средствами. Музыка Бетховена или живопись Дюрера, «Гамлет» Шекспира или «Фауст» Гете по праву относятся нами к философско-художественным произведениям, ибо в них поставлены сугубо философские вопросы, но ответ дан средствами искусства.

Во все времена философия и художественная культура были очень тесно связаны, у них всегда было очень много общего — общие вопросы о смысле и назначении человеческой жизни, общие задачи духовного воздействия на человека, общий способ существования в неповторимом творчестве уникальной личности философа или художника. Это и позволяет говорить о наличии у философии наряду с познавательной, мировоззренческой, методологической и другими функциями еще и функции художественно-эстетической, эмоциональной. Ведь философия воздействует не только на разум, но и на чувства человека, поэтому ей и присущи образность, художественность формы. Но хотя это свойственно каждой философии, степень взаимопроникновения ее с художественной культурой бывает различной. О тончайшей пронизанности почти всей русской литературы и всего искусства философской проблематикой и беспокойством (Г. Флоровский) говорили очень многие русские мыслители. В России же в конце XVIII — начале XIX века происходит становление целостной общности философии и художественной культуры, что и говорит о складывании философско-художественного комплекса.

В русской истории XIX век — это период неимоверно интенсивного развития самосознания общества, который отличался стремлением философски осмыслить все явления действительности. Философская терминология использовалась даже в личных письмах, идеи Гегеля, Шеллинга, Федорова, Соловьева обсуждались в кружках и салонах, на страницах журналов и газет. Философия стала неотъемлемой частью духовной жизни русского общества того времени, вошла в плоть и кровь его культуры.

Особенно характерен в данном смысле «серебряный век» отечественной культуры, так называемый русский религиозно-философский ренессанс второй половины XIX — начала XX века. Религиозно-философские искания того времени, опиравшиеся на идеи Ф. Достоевского и Вл. Соловьева, не были потоком, изолированным от общего потока культуры. Философия имела очень тесную связь с искусством того времени. Даже поиск социального идеала в рамках философии истории зачастую принимал эстетизированный характер. Музыкальное творчество А. Скрябина, И. Стравинского, картины К. Сомова, Л. Бакста несли в себе громадный мировоззренческий заряд, шли в том же русле культурного обновления, вырастали из той же почвы, что и религиозная философия того времени.

Особенно очевидно «родство» философских идей и художественного творчества проявилось в поэзии русского символизма. А. Белый, Вяч. Иванов, К. Бальмонт, В. Брюсов, Д. Мережковский, А. Блок неразрывно сплели в своих стихах философскую идею и художественную форму. Русский символизм выступил на рубеже веков одновременно и как художественно-поэтическое течение, и как течение философское, ставящее перед собой задачу — создать средствами искусства новую иррациональную философию, новое учение о человеке («новый гуманизм»). Большинство произведений этих поэтов носило философско-концептуальный характер, а их создатели являлись философски мыслящими художниками. Недаром даже известные стихи о Прекрасной Даме Блока содержат философскую идею, являясь не столько любовной лирикой, сколько рассуждениями о Софии-мудрости — центральном понятии религиозной философии того времени. Таким образом, для отечественной философской традиции характерно тесное взаимодействие и взаимопроникновение с русской художественной культурой.