Этика Нового времени

Чтобы показать объективную  форму существования морали, Гегель разводит понятия морали и нравственности. Мораль, с его точки зрения, в своей основе имеет субъективный принцип. Это для себя «сущая свобода». Нравственность же есть действительность морали, она представляет собой всеобщий принцип действия индивидов, в ней свобода, не переставая быть субъективным принципом моральности, возвышается до действительного отношения. Если категориями морали являются «умысел», «вина», «намерение», «благо», «добро», «совесть», то категориями нравственности – «семья», «гражданское общество», «государство». Таким образом, с точки зрения Гегеля, нравственность имеет институциональный характер. В нравственности «дух становится для себя в законах и институтах, в своей мыслимой воле объективным и действительным, как органическая тотальность».

Важнейшей заслугой Гегеля в области развития этики  является то, что он придал воззрениям на мораль и нравственность исторический характер, обнаружил объективно закономерный характер их развития в теснейшей  связи и взаимодействии со всеми  сторонами жизни общества. Однако Гегель реализовал эти идеи на идеалистической  основе, представив мировое развитие как саморазвитие абсолютной идеи, Мирового Духа, Разума.

Этическая максима  Гегеля звучит следующим образом: «Все действительное разумно, все разумное действительно». Это положение может быть истолковано как апология наличного бытия, признания разумности, права на действительность всего существующего в мире зла.  
Но этому же положению может быть дана и иная интерпретация, которой придерживался и сам Гегель. У него далеко не все, что существует, является действительным. «Действительно только то, что необходимо», закономерно и именно в этом смысле разумно, в то время как то, что утратило необходимый характер, становится неразумным, достойным гибели. Гегелевская этика базировалась на культе Разума и рациональности, на оптимистической уверенности в закономерности и логичности устройства всего бытия и самого человека, способного к сознательному переустройству своей жизни на началах разумности, справедливости и гуманности. Все случайное, неподлинное, неразумное, несправедливое, эгоистическое рассматривалось как временные характеристики Бытия, через которые посредством науки и просвещения, развития человеческой сознательности проторит себе дорогу Разум.

Новым значительным шагом в развитии этики является учение немецких мыслителей К. Маркса (1818–1883 гг.) и Ф. Энгельса (1820-1895 гг.). Критически переработав все классическое наследие в области этики, Маркс и Энгельс создали принципиально новую концепцию морали. Гегелевская концепция развития, принцип историзма, давшая импульс для выведения морали и нравственности из анализа общественно-исторического процесса, получили в учении Маркса и Энгельса новое звучание благодаря принципу материалистического истолкования истории. На основе этого принципа мораль может быть представлена не как особая сфера духа – Божественной воли, вселенского Разума, противостоящая косной бездуховной материи, но как способ духовно-практического освоения действительности, сфера общественного сознания, формирующегося и развивающегося на основе развития общественного бытия.

С их точки зрения, источником ценностей, целей и идеалов  является общественно-исторический процесс, развертывающийся на основе материального  производства.

Принцип материалистического  понимания истории позволил подойти  к изучению явлений нравственной жизни с позиций объективного исторического детерминизма. Общественное развитие имеет свою логику, которая специфическим образом осознается (отражается и выражается) моралью в присущей ей императивно-ценностной форме, в форме выработки требований и ценностей. Их содержание исторически обусловлено и имеет объективный характер, поэтому может быть выявлено не при помощи субъективной рефлексии, а посредством анализа логики общественного развития. Тем самым этика получает возможность объективного познания и обоснования моральных ценностей и требований и может не просто описывать и систематизировать рефлексии морального сознания, но проникать в само содержание морали, закономерности ее развития и функционирования. Одновременно через сопоставление и сравнение морали с другими видами сознания и формами духовного опыта человека этика оказывается способной выявлять ее специфику, особое место в структуре духовного освоения действительности.

Значительной заслугой Маркса и Энгельса является также их объяснение природы этических заблуждений. Источник этих заблуждений классики марксизма видели не в ошибках мыслителей, не в сфере сознания, а вне ее – в социальной действительности. Иллюзии и заблуждения морального сознания есть следствие того, что они формируются в социальной реальности, существующей в извращенном виде. Этические теории прошлого, по мысли Маркса и Энгельса, отражали действительные противоречия исторического процесса, но в тех проявлениях, когда господствует отчуждение, когда действительные отношения переворачиваются с ног на голову. Источником отчуждения является стихийное социальное разделение труда и закрепляющая его частная собственность. По Марксу и Энгельсу, только введение в этическую теорию социальной практики, направленной на преобразование общественного бытия, преодоление социальных антагонизмов, обусловленных частной собственностью, способно преодолеть отчуждение и обеспечить моральное возвышение жизни и освобождение морального сознания от иллюзий и заблуждений. Таким образом, этика Маркса и Энгельса основывается на убеждении во всесилии социальной практики, способной коренным образом преобразовать систему общественных отношений и тем самым человеческую природу.

Этика Маркса и Энгельса пронизана историческим оптимизмом. Этот оптимизм основывается на вере в созидательные силы человека, в то, что человек способен изменить характер общественных отношений, построить общество на основе идеалов добра и справедливости.

Наряду с К. Марксом  и Ф. Энгельсом с критикой нормативного морализаторского подхода в этике выступил Ф. Ницше (1844–1900 гг.), о котором уже шла речь выше. Ницше стремился преодолеть представление о морали как объективной системе норм и запретов, не зависящих от человека, отчужденных от него и подавляющих его, и представить мораль как сферу свободы. Ницше выдвинул лозунг «переоценки ценностей». В своих работах он обрушился с резкой критикой традиционных ценностей и идеалов, стремясь обосновать их противоестественную направленность и нигилистический характер. Мораль в ее исторически сложившемся виде, считает Ницше, умаляет достоинство человека, убивает волю к развитию, творчеству, совершенствованию. Она стала сплошной маской, тартюфством, лицемерной апологией слабости и стадных инстинктов.

Методологической  основой ницшеанской «переоценки  ценностей» является учение о воли к жизни как воли к власти. В разнообразных проявлениях человеческой культуры Ницше стремится обнаружить инстинктивное стремление жизни к самоутверждению. Жизнь понимается им как неупорядоченное и хаотичное развертывание внутренне присущей бытию энергии хаоса, ниоткуда не выводимым и никуда не направленным потоком, подчиняющимся безумию органического начала и полностью свободным от всяких нравственных характеристик и оценок.

Энергия жизни проходит в своем развертывании периоды  подъема и спада, созидания и  разрушения жизненных форм, усиления и ослабления инстинктивного стремления к самоосуществлению. В целом  же эта суровая и беспощадная  борьба различных проявлений жизни  имеет в своей основе «волю  к жизни как волю к власти».

Таким образом, в  своей концепции морали Ницше  исходит из волевого начала в человеке как самого специфичного и существенного  его признака. Понятие воли как  основы всего сущего Ницше заимствовал  у Шопенгауэра. Однако если для Шопенгауэра  воля служит основанием бытия, то Ницше  придает этому понятию социально-нравственный оттенок. Воля человека, по его мнению, это, прежде всего, воля к власти. «Воля  к власти» – это наиболее значительный критерий любого типа поведения, любого общественного явления. «Что хорошо? – вопрошает Ницше. – Все, что  укрепляет сознание власти и саму власть человека. «Что дурно? – все, что вытекает из слабости».

Из права сильного, «воли к власти» Ницше выводит  все основания морали. Он утверждает, что мораль, определяющими понятиями  которой являются понятия добра  и зла, возникает из чувства превосходства  одних людей над другими: господ, аристократов (лучших) над рабами (худшими). Мораль «господ» «преимущественная  мораль» изначальна, естественна, самодостаточна, произрастает из торжествующего самоутверждения  человека как необузданной силы природы. Воля к мощи, силе, власти у неудачников, слабых, униженных порождает явление  ressentiment, которое Ницше описывает как превращенную форму этой воли, духовную месть рабов, в результате которой происходит ценностное переворачивание морали.

Наивысшее развитие духовная месть рабов получила в  христианстве. По словам Ницше, аристократическое  уравнение «ценностей» (хороший = знатный = могучий = прекрасный = счастливый = любимец  Бога) христианская мораль с ужасающей  последовательностью вывернула  наизнанку. По логике этой морали, только одни несчастливые, бедные, бессильные, низкие – хорошие, только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые  – благочестивы, блаженны. Только им предназначено блаженство, а знатные, могущественные – злые, жестокие и  
похотливые – отвергнуты Богом, и им навсегда быть проклятыми и отверженными.

Христианство, по Ницше, представляет собой «чудовищное  заболевание воли» и возникает  из страха и нужды, среди слабых и  убогих носителей ослабевшей воли к  жизни. Оно поэтому пронизано  ненавистью и отвращением к здоровой жизни, маскируемой верой в «совершенную небесную жизнь», которая изобреталась только для того, чтобы лучше оклеветать эту, земную. Все христианские фантазии являются признаком глубокого истощения  и оскудения жизни настоящей, ее болезни и усталости, так что  само христианство живет наркотизацией  человеческих бедствий.

Однако, оставаясь  проявлением, хоть и больной, но все  же воли к жизни, христианство, чтобы  выжить среди сильных и жестоких, изобретает узду для сильных и  бесстрашных посредством самого необузданного морализаторства, отождествления себя с моралью. Через культивирование  моральных ценностей христианства больная жизнь улавливает здоровую и губит ее, причем тем вернее, чем глубже распространяются идеалы самоотречения, самопожертвования, милосердия и любви к ближнему.

Христианская мораль, по мнению Ницше, вырастает из рабского состояния и стремится распространить его на своих поработителей, изобретая  для этого Бога. Вера в Бога требует  сознательного принесения ему в  жертву своей свободы, гордости, достоинства, открытого самоунижения человека, обещая взамен небесное блаженство.

Ницше очень тонко  обыгрывает основные положения христианской морали, показывает, как она переворачивает ценности в пользу слабых, униженных, «рабов».

«Кто унижает  себя, тот хочет возвыситься», –  исправляет он проповедь Христа.

Требование самоотверженности  и бескорыстия, «не искать выгоды»  он расшифровывает как моральный  фиговый листок для выражения  бессилия – «я уже не умею найти  своей пользы...».

Невыносимое для  слабой воли сознание, что «я ничего не стою», приобретает в христианской морали вид «все ничего не стоит, и  жизнь эта тоже ничего не стоит».

Аскетический идеал  святости, культивирование бесстрастия  и страданий есть для него попытка  придать смысл бессмысленности  страдания, когда от него из-за собственной  слабости невозможно избавиться, ибо  любой смысл лучше полной бессмысленности. Бесстрастие есть лишь духовная кастрация  человека, подрывая корень человеческих страстей, можно только уничтожить саму жизнь.

Сострадание и любовь к ближнему есть лишь оборотная сторона  болезненной ненависти к себе, ибо эти и другие добродетели  явно вредны самому их обладателю, а  полезны и поэтому лицемерно  восхваляемы они его конкурентами, стремящимися с их помощью связать  их обладателя. Поэтому, заключает Ницше, «если у тебя есть добродетель, значит ты ее жертва!»

Кроме того, посредством  милосердия и сострадания христианская мораль искусственно поддерживает слишком  многое из того, что должно было бы погибнуть  и дать дорогу более властным проявлениям  жизни.

Близкой по духу христианской морали, с точки зрения Ницше, является мораль фанатиков братства: социалистов  и демократов. «Фанатики братства»  так же, как и христианская мораль, игнорируют законы природы, стремясь ликвидировать эксплуатацию, преодолеть природное неравенство людей и навязать им «общее стадное счастье земных пастбищ». Это неизбежно будет приводить к одинаковому результату – ослаблению и деградации человека, ибо человек всегда развивается в борьбе и соперничестве, а неравенство и эксплуатация есть необходимое условие жизни.

В морали социалистического  общества воля Бога заменяется выводимой  из истории общественной пользой  и общим благом, на страже которого ставится государство. При этом интересы отдельного человека ничего не значат, почему Ницше рассматривает социализм  как младшего брата деспотизма, при  котором государство стремится  превратить человека из личности в  орган коллектива. Человек, естественно, этому пытается противиться, и тогда  обязательным средством насаждения верноподданнических чувств, сознания и покорности поступков становится государственный терроризм.

В такой морали все, что выделяет и возвышает отдельную  личность над общим уровнем, всех страшит, всеми осуждается и подлежит наказанию. Государство проводит уравнительную  политику, нивелируя всех, естественно, по низшему уровню. Вследствие чего демократическая форма правления  есть, по Ницше, форма измельчания  и обесценивания человека и низведения его на уровень посредственности.

Первая критическая  часть переоценки вечных ценностей, направленная на доказательство необходимости  отказа от морали рабов, заканчивается  лозунгом: мы должны освободиться от морали, чтобы суметь жить морально! Вторая позитивная часть ницшеанской программы  переоценки ценностей направлена на восстановление прав жизни и возрождение  морали господ.  
В основе «морали господ», с точки зрения Ницше, должны лежать следующие принципы: