Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве

Не менее сложно и решение вопроса о возможности восполнения дефектов процессуальной формы доказательств посредством получения других доказательств. Представляется, что сам по себе факт нарушения уголовно-процессуального закона никакие последующие следственные действия и полученные в их результате доказательства не могу изменить. Но прагматические соображения, т.е. стремление преодолеть трудности в установлении обстоятельств дела, побуждают к признанию правомерной ситуации, при которой недопустимое доказательство в комбинации с допустимыми становится основой принятия процессуального решения.

При этом нельзя не учитывать того, что «как правило, недопустимыми признаются доказательства обвинения, а с ходатайствами о признании их недопустимыми чаще всего выступают обвиняемые и их защитники»19. В силу этого ограничительное толкование запрета использовать доказательства, полученные с нарушением закона, облегчают реализацию обязанности доказывания, которая лежит на стороне обвинения, располагающей на досудебных стадиях процесса полномочиями собирать доказательства.

Возможность нейтрализации (восполнения) дефектов процессуальной формы доказательства определяется и моментом постановки вопроса о его недопустимости. Статья 235 УПК РФ, регламентирующая рассмотрение ходатайства об исключении доказательства на предварительном слушании, предусматривает право судьи допросить свидетеля и приобщить к уголовному делу документ, обосновывающий заявленное ходатайство. Закон устанавливает также, что если основанием ходатайства защиты является нарушение требований УПК РФ, то бремя опровержения приведенных в нем доводов лежит на стороне, заявившей ходатайство.

В судебном разбирательстве заявление и разрешение ходатайства об исключении доказательства, полученного с нарушением закона, происходит в том же порядке, что и других ходатайств сторон. При этом суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон (ст. 271 УПК РФ). Таким образом, и в судебном разбирательстве у стороны имеется возможность подтвердить доказательствами обоснованность заявленного ею ходатайства.

Законодательное разрешение исследовать одни доказательства с целью решения вопроса о допустимости других свидетельствует о неполной формализации критериев надлежащей процессуальной формы относящихся к делу сведений.

Если применительно к первым трем элементам процессуальной формы доказательства можно категорически утверждать, что получение доказательства ненадлежащим субъектом или из ненадлежащего источника, либо путем производства следственного или судебного следствия, не предусмотренного законом, всегда влечет признание доказательства недопустимым, то вопрос об исключении доказательства, при получении которого был нарушен порядок производства соответствующего процессуального действия, может решаться неоднозначно.

Безусловно, доказательство будет признано недопустимым, если в ходе производства следственного или судебного действия были допущены пытки, насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение, т.е. нарушен принцип уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ).

Проблема восполнения дефектов процессуальной формы доказательства, а также отнесения допущенных нарушений к категории существенных либо несущественных возникает тогда, когда следственное действие, послужившее способом получения доказательства, невозможно повторить. Очевидно, например, что повторное предъявление для опознания всегда порождает неустранимое сомнение в достоверности его результатов, поскольку опознающий уже может располагать сведениями, исключающими объективность его показаний. Применительно к таким следственным действиям, которые в принципе допускают повторение, возможность этого также может быть исключена. Так, повторный допрос свидетеля оказывается невозможным, если он умер, либо неизвестно его местопребывание и т.п.

Наконец, отметим еще одно весьма важное обстоятельство. Вводя законодательный запрет использовать доказательства с дефектной процессуальной формой, УПК РФ наряду с этим общим правилом указывает две конкретные ситуации признания доказательства недопустимым. Одна из них (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ), лишающая доказательственного значения показания подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показаниях свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности, не является новеллой в отечественном уголовном судопроизводстве.

Так, в ст. 74 УПК РСФСР указывалось, что не могут служить доказательствами фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности. Статья 309 УПК РСФСР запрещала основывать обвинительный приговор на предположениях и т.п. Что же касается второй ситуации, то она действительно усиливает действие института допустимости применительно к показаниям подозреваемого, обвиняемого. Пункт 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ к числу недопустимых доказательств относит показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

Как уже отмечалось, ст. 75 УПК РФ критикуется за излишний радикализм и чрезмерную роль обвиняемого при решении вопроса о допустимости его показаний. Очевидно, что законодательное регулирование института допустимости, а тем более практика его реализации, зависит от решения вопроса о приоритете ценностей, защищаемых уголовным судопроизводством и найденным балансом между ними.

Итак, допустимость - необходимое и достаточное свойство сведений, при наличии которого они обретают статус доказательства. Внешним проявлением этого статуса служит фиксация такого рода сведений в тех или иных процессуальных документах, содержащихся в материалах дела. Причем даже если впоследствии выяснится отсутствие указанных свойств, т.е. будет установлено отсутствие какой-либо связи между доказательством и предметом доказывания либо оно будет признано недопустимым, не происходит изъятия доказательства из материалов дела, а, следовательно, его содержание остается доступным лицу, принимающему решение. Исключением из этого правила являются лишь присяжные заседатели, поскольку они не знакомятся с материалами дела, им запрещено собирать сведения по уголовному делу вне судебного заседания (п. 4 ч. 2 ст. 433 УПК РФ), а судья обязан исключать из судебного рассмотрения доказательства, признанные недопустимыми (ч. 5 ст. 335 УПК РФ).

В литературе отмечаются и такие свойства доказательства, как «сила», «значимость» т.п. Но такого рода атрибуты доказательства невозможно представить в обобщенном виде, т.е. раскрыть их содержание в той же мере, в какой это возможно применительно к относимости и допустимости. Такие понятия, как сила, значение доказательства применимы лишь к оценке совокупности доказательств по конкретному делу. В одном случае наибольшую значимость приобретает заключение эксперта (например, при производстве о применении принудительных мер медицинского характера), в других случаях - показания свидетеля-очевидца и т.п.

Таким образом, применительно к отдельному доказательству можно, на наш взгляд, говорить лишь о двух обязательных свойствах: относимости и допустимости. Что же касается достоверности, а также силы, значения и прочих, то они являются результатом оценки совокупности доказательств, элементами обоснования принимаемых процессуальных решений20. Нельзя забывать и о том, что согласно ч. 2 ст. 174 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Именно в силу уникальности как каждого события, по поводу которого возбуждено уголовное дело, так и зафиксированных надлежащим образом сведений о нем, невозможно формализовать критерий достоверности (силы, значения) доказательства, причем не только отдельно взятого, но и всей их совокупности.

Выход из этой ситуации законодатель находит посредством предъявления требований законности, обоснованности и мотивированности процессуальных решений, а также построения производства по стадийному принципу. В силу последнего одни и те же доказательства анализируются, проверяются и оцениваются различными, не зависимыми друг от друга должностными лицами.

Отграничение свойств доказательств от результатов их оценки лежит и в основе правила об исключении недопустимых доказательств, что делает бесцельным решение вопроса о достоверности содержащихся в них сведений.

В соответствии с законом, под установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию, понимается процесс, а не результат этой деятельности. Это означает, что все действия лица (органа), в производстве которого находится дело, направленные на получение доказательств, соответствующим образом фиксируются и находятся в материалах дела. Например, показания лица, допрошенного в качестве свидетеля, отражаются в протоколе этого следственного действия, независимо от того, имеют ли сообщенные им сведения значение для установления искомых фактов или нет.

Наличие в материалах дела информации о всех совершенных процессуальных действиях и их содержании, во-первых, позволяет контролировать законность реализации властных полномочий должностными лицами, осуществляющими производство по делу; во-вторых, помогает реконструировать ход расследования и оценить качество его проведения; в-третьих, дает возможность без необходимости не повторять пройденный путь и сохранить все добытые сведения. Законодательная формулировка понятия доказательства содержит указание на те его свойства, наличие которых необходимо для того, чтобы оно могло быть использовано в процессе принятия решения и служило бы элементом фактической основы последнего.

Эти свойства доказательства - относимость и допустимость.

Относимость доказательства означает его пригодность устанавливать факты, являющиеся предметом доказывания, поскольку существует логическая связь между сведениями, которые составляют содержание доказательства, и тем, что нужно установить, чтобы правильно разрешить уголовно-правовой конфликт. Свойство относимости отражает познавательный аспект процесса доказывания: установление неизвестных фактов на основе известных.

Допустимость - свойство доказательства, которое, во-первых, вытекает из его законодательного определения (установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, должно происходить в порядке, предусмотренном законом), а во-вторых, раскрыто в негативном плане в ч. 1 ст. 7 УПК РФ, которая гласит: «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса».

Эта норма закона основана на конституционном запрете использовать при осуществлении правосудия доказательства, полученные с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), что подчеркивает особую социальную ценность процессуальной формы.

Допустимое доказательство должно соответствовать следующим условиям:

а) надлежащий субъект его получения;

б) законность источника сведений;

в) использование для его получения лишь того следственного либо судебного действия, которое предусмотрено законом;

г) проведение следственного (судебного) действия с соблюдением установленных законом требований.

Рассмотрим эти условия, отражающие составные элементы процессуальной формы доказательства более подробно.

Надлежащий субъект получения доказательств - это то должностное лицо (орган), которое правомочно проводить процессуальное действие, являющееся средством получения доказательства.

Применительно к этому аспекту допустимости доказательства необходимо отметить следующие обстоятельства. Во-первых, все действия, направленные на получение доказательств, могут совершаться лишь после возникновения уголовно-процессуальных отношений, т.е. после возбуждения уголовного дела. Исключение из общего правила - осмотр места происшествия (ч. 2 ст. 176 УПК РФ), что вполне объяснимо, поскольку без этого следственного действия нельзя принять соответствующее решение. Что же касается освидетельствования и назначения судебной экспертизы, то они хотя и могут проводиться до получения согласия прокурора на возбуждение уголовного дела (п. 4 ст. 146 УПК РФ), но им предшествует постановление органа дознания, дознавателя, следователя о наличии повода и оснований для начала преследования (ч. 1 ст. 146 УПК РФ)21.

До возникновения уголовно-процессуальных отношений нет юридической фиксации решения вопроса о должностном лице, в производстве которого находится уголовное дело и которое в силу этого полномочно проводить следственные (судебные) действия, направленные на получение доказательств. Во-вторых, в силу ч. 3 и 4 ст. 157 УПК РФ орган дознания после производства неотложных следственных действий и направления дела прокурору может производить по нему следственные действия только по поручению того следователя, который осуществляет предварительное следствие. Если эти требования закона нарушены, то полученные доказательства должны быть признаны недопустимыми.

В-третьих, в соответствии с п. 1 ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Статьи 31-36 УПК РФ регулируют подсудность уголовных дел, а также правила ее изменения. Процессуальные решения и действия ненадлежащего судьи не имеют юридической силы, а полученные в их результате доказательства являются недопустимыми. Надлежащие источники доказательств, т.е. виды процессуальной формы сведений, относящихся к делу, указаны в ч. 2 ст. 74 УПК РФ: показания потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключения и показания эксперта, заключения и показания специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, а также иные документы.