Действие уголовного закона во времени

Если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом".

Последнее положение особенно важно, потому что в теории такая позиция оспаривалась. Так, профессор М.Д. Шаргородский писал: "Обратное действие более мягких уголовных законов распространяется на все не рассмотренные дела и на приговоры, не вступившие в законную силу. В отношении приговоров, вступивших в законную силу, изменение может иметь место только со стороны законодательной власти"*.

* Шаргородский М.Д. Уголовный закон. М., 1948. С. 226.

Такой же позиции придерживались и судебные инстанции в бывшем СССР, отказывая в пересмотре дел в связи с изменение уголовного закона, смягчавшего уголовную ответственность. 

Известный русский ученый Н.С. Таганцев писал: "Право государства на наказание возникает из закона, действующего во время учинения преступного деяния, но осуществление этого права, реализация наказания есть дело будущего, и, следовательно, может быть выполнено во время господства нового закона, а потому будет регулироваться им, как и всякая иная, одновременно возникающая подобная государственная деятельность". И далее: "К преступному деянию, подлежащему суду и наказанию после вступления закона в силу, всегда должен применяться новый закон"*.

* Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. 1 М., 1994. С.121.

Исключение Н.С. Таганцев делал только в случае, когда новый закон объявлял "ненаказуемым деяние, дотоле почитавшееся наказуемым", считая, что с момента вступления в силу нового закона старое право умерло, а потому не может быть применено.

Таким образом, Н.С. Таганцев существенно ограничивал возможность придания обратной силы новому уголовному закону. Новый Уголовный кодекс в этой части отражает современные гуманистические уголовно-правовые идеи.

Обратная сила уголовного закона соответствует и принципу гуманизма, и принципу справедливости. Применение более сурового закона, чем тот, который действовал в момент совершения преступления, несправедливо, еще более несправедливо привлекать к уголовной ответственности за деяние, которое в момент его совершения не признавалось преступлением, и лицо, совершившее деяние, не могло знать о том, что совершает преступление.

Придание обратной силы закону, устраняющему уголовную ответственность или смягчающему ее, также является проявлением правовой справедливости, так как если в данный момент совершение деяния не влечет уголовной ответственности, то несправедливо и негуманно наказывать лицо, совершившее такое деяние в прошлом.

Однако несмотря на то что соответствующие положения об обратной силе уголовного закона содержались в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и соответственно текстуально были включены в уголовные кодексы союзных республик, в судебной практике имели место отступления от этих положений, что являлось проявлением беззакония, характерного для тоталитарного государства.

Так, в 1961 г. были арестованы и привлечены к уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях по ст. 88 УК РСФСР Рокотов, Файбишенко и др. В то время максимальный размер наказания по этой статье определялся в 10 лет лишения свободы. После ареста обвиняемых в период следствия происходит изменение закона, и максимальный срок наказания устанавливается в 15 лет лишения свободы.

Хотя по общему правилу, закрепленному в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, закон, усиливающий уголовную ответственность, обратной силы не имеет, суд приговорил Рокотова и Файбишенко к 15 годам лишения свободы. Но этим дело не закончилось.

По указанию руководителей КПСС Указом Президиума Верховного Совета СССР "Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях" от 1 июля 1961 г. в санкцию ст. 25 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления (ст. 88 УК РСФСР) была включена смертная казнь.

После издания этого Указа Прокуратура СССР приносит в Верховный Суд РСФСР протест на приговор в отношении Рокотова и Файбишенко в связи с мягкостью назначенного наказания. Приговор отменяется, и при новом рассмотрении дела Рокотова и Файбишенко они приговорены к смертной казни и расстреляны.

В приведенном примере дважды судебные инстанции придавали обратную силу законам, усиливающим уголовную ответственность, что являлось грубейшим нарушением существующих законов.

В судебной практике возникает ряд вопросов, которые должны решаться на основе положений теории уголовного права и толкования уголовного законодательства.   

Так, в теории и практике возникал вопрос: имеют ли обратную силу законы, устанавливающие более длительные сроки давности уголовного преследования или более жесткие условия условно-досрочного освобождения осужденных, отбывающих наказание?

Исходя из буквального текста ст. 6 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 6 УК), ученые делали вывод, что, поскольку такие законы не увеличивают размер наказания, они не усиливают ответственность и, следовательно, имеют обратную силу. Так, профессор Н.Д. Дурманов приравнивал положения о давности уголовного преследования и досрочном освобождении к нормам уголовно-процессуального права*.

* См.: Дурманов Н.Д. Указ. соч. С. 281—283; Советское уголовное право. Общая часть. С. 38—39.

Такая позиция вызывала возражения и ранее, поскольку увеличение срока фактического отбытия наказания, необходимого для того, чтобы мог быть поставлен вопрос об условно-досрочном освобождении, явно ухудшает положение осужденного и может расцениваться как усиление уголовной ответственности.

Редакция уголовно-правовой нормы об обратной силе уголовного закона в Уголовном кодексе четко формулирует положение, что новый уголовный закон, не только устраняющий преступность деяния или смягчающий наказание, но и "иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу". Можно сделать вывод, что любое изменение закона, ухудшающее положение лица, совершившего преступление, обратной силы не имеет.

Достаточно сложная задача стоит перед правоохранительными органами, ведущими борьбу с преступностью, при определении характера нового закона. Так, если повышается максимальный срок наказания, то закон усиливает ответственность, если снижается минимальный срок наказания, то новый закон смягчает ответственность. Если исключается из санкции ранее предусмотренное дополнительное наказание, то новый закон смягчает ответственность, а если в санкцию включается дополнительное наказание, то ответственность усиливается. Однако не всегда легко установить, смягчает уголовную ответственность новый закон или отягчает ее.

Представим, что старый закон устанавливает за преступление наказание в виде лишения свободы на срок от трех до десяти лет, а новый закон за это преступление определяет санкцию в виде лишения свободы на срок от пяти до восьми лет. Возникает вопрос: смягчает новый закон наказание, поскольку верхний предел санкции меньше, чем в старом законе, или усиливает ответственность, так как нижний предел санкции в новом законе выше, чем в прежнем? В уголовно-правовой доктрине Советского Союза были высказаны разные точки зрения по этому вопросу. Так, М.И. Блум считала, что более мягкий закон — это закон с более низким минимальным сроком, хотя бы одновременно был повышен максимальный срок*.

* См.: Блум М.И. Вопросы действия советского уголовного закона во времени. Ученые записки Латвийского гос. университета. Т. 44. Рига, 1962. С. 34. 

 

И.И. Солодкин полагал, что сопоставлять строгость законов следует по высшему, a нe по низшему пределу их санкции*.

* См.: Советское уголовное право. Часть Общая. Л., 1980. С. 174.

Такая позиция представляется предпочтительной, поскольку в определенных случаях суд может назначить наказание ниже низшего предела, т.е. выйти за минимальный размер санкции или даже назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено в законе.

Назначить же наказание более строгое, чем предусмотрено законом, суд не может ни при каких обстоятельствах.

Сложности при сравнении строгости старого и нового законов возникают и в случаях, когда на положение обвиняемого влияет не только санкция, но и другие обстоятельства, например меняется категоризация преступления.

Так, в соответствии с ч. 3 ст. 89 УК за кражу государственного или общественного имущества, совершенную с проникновением в помещение или иное хранилище, предусматривалась санкция в виде лишения свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой.

Законом от 1 июля 1994 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" гл. 2 Особенной части УК РСФСР, в которую входила ст. 89, была исключена. В новой редакции УК деяния, предусматривавшиеся ч. 3 ст. 89, охватываются ч. 2 ст. 144, которая имеет санкцию — лишение свободы на срок от двух до семи лет с конфискацией имущества или без таковой.

Санкция явно мягче, чем санкция ст. 89. Однако в новой редакции УК преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 144, относится к категории тяжких, в то время как деяние, подпадавшее под признаки ч. 3 ст. 89, тяжким преступлением не считалось. А отнесение преступления к разряду тяжких влечет для осужденного ряд неблагоприятных правовых последствий.

Применение нового закона вызвало в судебной практике серьезные затруднения. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в руководящем постановлении от 18 января 1995 г. разъяснил, что новый закон имеет обратную силу, но в тех случаях, когда применяется к деяниям, ранее не признававшимся тяжкими преступлениями, такие деяния не должны признаваться тяжкими и при применении нового закона*.

* Бюллетень Верховного Суда  РФ. № 4. 1995. С. 1.

Так, разбой по УК РСФСР относился к категории тяжких преступлений. По УК РФ разбой при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 162) характеризуется как преступление особо тяжкое. Поэтому возникает вопрос: можно ли применять к лицам, осужденным по ч. 2 ст. 146 УК РСФСР (разбой при отягчающих обстоятельствах), правовые установления УК РФ, относящиеся к особо тяжким преступлениям?

На этот вопрос следует дать отрицательный ответ, поскольку иначе положение осужденных будет ухудшено по сравнению с предписаниями УК РСФСР, действовавшими в период, когда были совершены преступления.

Таким образом, применение закона должно быть наиболее благоприятным для осужденного. Именно в этом заключается смысл обратной силы уголовного закона.

В период существования СССР в юридической литературе высказывалось мнение, что советский законодатель может принять любое решение. Так, в учебнике уголовного права для вузов, подготовленном кафедрой уголовного права юридического факультета МГУ, отмечалось, что "союзный законодатель вправе в порядке исключения не придать законам, смягчающим уголовную ответственность, обратную силу"*.

* Советское уголовное право. Общая  часть. С. 39. 

Профессор Н.Д. Дурманов в своей монографии писал, что придание обратной силы более суровому закону "возможно также лишь .в силу закона, об этом должно быть сказано или в самом новом уголовном законе, или же в специальном нормативном акте"*.

* Дурманов Н.Д. Указ. соч. С. 267. 

Такая позиция возможна только в тоталитарном государстве, где высшая власть ничем не ограничена и может, устанавливая общие принципы, отменять их отдельными актами.

В Конституции Российской Федерации содержится четкое указание: "В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина" (ч. 2 ст. 55).

Поскольку придание обратной силы более суровому закону или непридание ее закону, смягчающему ответственность, безусловно, умаляет права человека, такие законы не должны издаваться.

Вопрос об обратной силе уголовного закона возникает и при включении в уголовное законодательство новых составов преступлений. Если ранее деяния, предусмотренные новым, уголовным законом, не рассматривались как преступления и не влекли уголовную ответственность, то такой закон, бесспорно, не имеет обратной силы.

Однако сложнее обстоит дело, когда новый закон вводит специальную норму, создает новый состав преступления, в то время как ранее такие деяния подпадали под действие более общей нормы и влекли уголовную ответственность. В этом случае необходимо определить, как квалифицировались подобные деяния в прошлом, и сравнить санкции общей и специальной нормы.

Так, до вступления в силу УК РФ, в котором содержится новая ст. 214 (вандализм), осквернение зданий или иных сооружений квалифицировалось как хулиганство по ст. 206 УК РСФСР, санкция ч. 1 ст. 206 УК РСФСР была альтернативной: лишение свободы на срок до одного года или исправительные работы на тот же срок или штраф до двух минимальных месячных размеров оплаты труда; санкция ст. 214 УК РФ также альтернативная: штраф в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательные работы на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительные работы на срок от шести месяцев до одного года, либо арест на срок до трех месяцев.

Как видим, санкции статей существенно различаются и не так просто определить, какая из них является более мягкой.

Очевидно, что при рассмотрении дела после 1 января 1997 г. о преступлении, совершенном до этой даты, суд должен применить ст. 214 УК РФ, однако в случае назначения штрафа размер его не должен превышать размера штрафа, предусмотренного ч. 1 ст. 206 УК РСФСР, а при назначении исправительных работ суд имеет право определить продолжительность их срока менее шести месяцев.