Краеведческие исследования мифов и легенд города Санкт-Петербурга

Введение

 

Любой вопрос о Петербурге вызывает гамму ассоциаций, особую переполненность души и сердца. О  Петербурге в принципе невозможно говорить с помощью строго логического дискурса. Город, не знавший в своей истории классического европейского средневековья, тем не менее, является городом древним, мудрым, в чем-то глубоко иррациональным и вполне соответствующим критериям европейской «столичности».

Петербург принято считать  произведением совершенным, завершенным  и эстетически целостным. Между  тем, в архитектуре Петербурга сокрыта  целая вереница противоречий и недомолвок. Чего стоит только полулегендарная  история с «кривым» Невским проспектом, ломающимся в районе Московского  вокзала, хотя задумывался он изначально как прямая «першпектива», связывающая между собой два удобных выхода к Неве. Согласно легенде, прорубая болотистую лесину, проектировщики ошиблись в расчетах. Или же Казанский собор, который должен был представлять собой в окончательном варианте некое подобие римских соборов: напротив нынешнего Казанского планировалось соорудить точно такой же, зеркальное его отражение. «Римский проект», однако, не состоялся. Петербург так и не увидел  классической круглой площади, которая могла бы образоваться  во внутреннем пространстве собора. Не состоялся и другой «итальянский проект», согласно которому нынешние Линии Васильевского острова должны были стать подобием венецианских каналов.

Город удивительным образом  «недостроен», половинчат, хотя внешняя его оболочка не выдает секретов.

Миф Петербурга складывался  под воздействием многих идей, культурных традиций и политических концепций, что предопределило в целом его  непростую судьбу. До сих пор не ясно, какой он подлинный облик  Петербурга: «мистический» или «блистательный».

Объектом изучения в данной курсовой работе являются мифы и легенды  города Санкт Петербурга.

Предметом изучения в данной курсовой работе является роль краеведческих  источников в мифологии Санкт-Петербурга.

Целью курсовой работы является краеведческое исследование мифов  и легенд города Санкт-Петербурга.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Краеведческие источники для изучения мифов Санкт-Петербурга

1.1 Научные источники литературы по истории города

• Николай Павлович Анциферов — культуролог, историк и краевед, один из самых тонких исследователей культуры Петербурга. В его книге «Петербург и губерния: Историко-этнографические исследования» ставится задача, воплощающая такую идею изучения города, как познание его души, его лирика, восстановление его образа, как реальной собирательной личности. Это уникальный по собранному материалу поэтический рассказ о городе, воспетом поэтами и писателями, жившими здесь в течение двух веков.

Н. П. Анциферов — исследователь  Петербурга// Петeрбург и губерния: Историко-энографические исследования. Л., 1989.

• Н. П. Анциферов в книге "Душа Петербурга" писал, что "природа словно входит в город, а город бросает свой отблеск на окружающий пейзаж".

Анциферов Н.П. Душа Петербурга. СПб., 1990.

• Книга Н. П. Анциферова «Непостижимый город» . В этой книге ставится задача, воплощающая такую идею изучения города, как познание его души, его лирика, восстановление его образа, как реальной собирательной личности. Входит в состав сборника «Непостижимый город…», который был задуман ученицей и близким другом Анциферова Ольгой Борисовной Враской (1905–1985), предложившей план книги Лениздату в начале 1980-х гг. После кончины О. Б. Враской составителем сборника выступила ее дочь М. Б. Вербловская.
• Лотман Ю.М. в своей книге «Символика Петербурга и проблемы семиотики города» рассматривал семиотическое пространство и архитектурный ансамбль города, и остальные факторы, составляющие семиотический фон данного пространства (язык, костюмы, интерьеры, предметы быта, названия улиц и т.д.). Он довольно много уделяет внимания исследованию семиотизации поведения и приходит к выводу, что в ее основе лежит система взглядов, которая связывает воедино все параметры.

Лотман Ю.М. Символика  Петербурга и проблемы семиотики  города// Труды по знаковым системам. Т. 18. Тарту, 1984. С. 32–44.

• Вейдле В. Петербургские пророчества // Современные записки. Париж, 1939. Т. 69.

 

1.2 Карта – как краеведческий источник изучения города

Основным краеведческим  источником при написании данной курсовой работы послужили произведения печати – книги, карты и изобразительная  продукция.

Изучение карт в краеведческом исследовании является очень важным и их исследование не ограничивается лишь их анализом для выявления фактов, характеризующих край, и различного рода взаимосвязей. Карты служат для краеведа важным средством фиксации собранных фактов. Нанеся на карту различные данные о природе, населении, хозяйстве, экологической обстановке, краевед может с помощью карты показать выявленные им взаимосвязи на изученной территории. Важнейшим источником картографической информации в данной курсовой работе является карта города  Санкт-Петербурга.

 

3. Художественные произведения русских классиков о природе и климате Санкт-Петербурга как краеведческий источник изучения города

• А. С. Пушкин в "Медном всаднике" подчеркнул смелый жест царя Петра как угрозу внутренним и внешним противникам: "Здесь будет город заложен... Отсель грозить мы будем шведу...", добавим: и всей Европе. Для русского человека чухонские болота — это край света, для Европы — тоже. Отсюда метафизичность города, его положение между двух миров.

• "Блистательный Петербург", по определению Н. Я. Агнивцева, все же "странный гранитный город"; у Пушкина: "скука, холод и гранит"; для Достоевского это "самый угрюмый город"; у Белого: "бледно-серая гниль".
• В описании Мережковского Санкт-Петербург "вымышлен против природы" и поэтому "призрачен, страшен и обречен... Он есть и словно его нет... Это не европейский город, а какая-то огромная каменная чухонская деревня". В Москве "ближе к подлинной святой Европе... Из русской земли Москва выросла и окружена русской землей, а не болотным кладбищем с кочками вместо могил и могилами вместо кочек".
• По В. Вейдле, Петербург неправдоподобен, фантастичен, "это умышленный и отвлеченный город", в котором кажется, что "сквозь линии дворцов... проступают тощие деревца, чухонские болота, а потом леса, пажити, разливы, степи, вся равнинная русская нескончаемая даль, кажется, что вся Россия просвечивает... сквозь ставшие прозрачными камни Петербурга".
• Ю. Н. Тынянов писал, что в Петербурге "каждый переулок стремится быть проспектом... улицы образованы ранее домов, а площади — ранее улиц".

 

4. Памятники культуры как объекты краеведческого исследования мифов и легенд Санкт-Петербурга

Одними из наиболее важнейших  краеведческих источников стали  памятники культуры города Санкт-Петербурга такие как, например, Поцелуев мост, «Медный всадник», Петропавловская  крепость и другие. Памятники истории  и культуры следует рассматривать  не только как объекты краеведения, но и как продукт определенных общественных отношений, непосредственно  отражающих конкретную сторону человеческой деятельности. Поскольку памятники  истории и культуры очень разнообразны, то и характер содержащейся в ней  информации тоже не одинаков и зависит  от вида памятника.

• «Медный всадник»

Ме́дный вса́дник — памятник Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Позднее памятник получил своё название благодаря знаменитой одноимённой поэме А. С. Пушкина, хотя на самом деле изготовлен из бронзы. Модель конной статуи Петра выполнена скульптором Этьеном Фальконе в 1768—1770. Голову Петра лепила его ученица, Мари-Анна Колло. Змею по замыслу Фальконе вылепил Фёдор Гордеев. Отливка статуи осуществлялась под руководством мастера Емельяна Хайлова и была закончена в 1778 году. Архитектурно-планировочные решения и общее руководство осуществлял Ю. М. Фельтен.

• « Поцелуев мост»

Поцелу́ев мост — мост через реку Мойку в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, соединяющий Казанский и 2-й Адмиралтейский острова. Памятник начала чугунного мостостроения, сохранивший свой внешний облик с начала XIX века. Одно из знаковых мест Санкт-Петербурга, которое обросло легендами за счёт своего названия. Мост, панорама которого с видом на Исаакиевский собор нередко используется в картинах художников. Является продолжением улицы Глинки недалеко от Новой Голландии.

• Бармалеева улица

Улица Бармалеева проходит в Петроградском районе Санкт-Петербурга от Большой Пушкарской улицы до Чкаловского проспекта и Левашовского проспекта. Улица проложена в 1730-х годах на территории слободы Санкт-Петербургского гарнизонного полка. Улица названа Бармалеевой во второй половине XVIII века по фамилии домовладельца (впервые на картах Санкт-Петербурга такое название зафиксировано в 1798 году). До этого она иногда именовалась Передней Матвеевской по находившейся неподалёку церкви св. Апостола Матфия.

• Васильевский остров

 Васильевский остров  — самый большой остров в  дельте реки Невы. Наибольшая  протяжённость: с севера на  юг — 4,2 км, с запада на восток  — 6,6 км. Площадь — 10,9 км². Входит  в состав Санкт-Петербурга, занимая  основную часть Василеостровского  района.

Также важнейшим источником краеведческих знаний является непосредственное изучение достопримечательностей во время  самостоятельных поездок, экскурсий, краеведческих экспедиций. Главными целями таких поездок и экскурсий  является определение местоположений достопримечательностей и памятников культуры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Мифология Санкт-Петербурга

 

Библиография о Санкт-Петербурге очень обширна, поэтому представить  ее во всей полноте в рамках данной работы невозможно. Анализируя различные  источники, в своей курсовой работе я постаралась выявить наиболее яркие суждения и поэтические образы города в представлениях краеведов, историков, философов, поэтов и писателей.

Один из доминирующих мотивов  в творчестве многих мыслителей - особая миссия Петербурга, его ментальная связь с историей Россией. В «Петербургских пророчествах» В.Вейдле устами одного из своих респондентов замечает: «Петербург - искусственный город, возникший необычайно быстро, и когда российское государство распадется, он исчезнет с такой же быстротой».

Н.П.Анциферов, один из самых  тонких исследователей культуры Петербурга, писал: «Пушкин был последним  певцом светлой стороны Петербурга... Его строгая красота словно исчезает в туманах». И дальше: «...слышится похоронный звон Петербургу, умышленному и неудавшемуся городу».

Целая вереница еще более  трагических и «пророческих»  определений Петербурга принадлежит  поэтам «Серебряного века», среди которых: А.Белый, А.Блок, З.Гиппиус, О.Мандельштам, И.Анненский, А.Ахматова.

Не вызывает сомнений тот  факт, что от Петра до Николая I архитектурный  облик Петербурга воплощал идеи величия  Российской империи, разрыва с старомосковской «дикостью», торжество прогресса, порядка, закона. Литература XYIII- первой трети XIX века от Прокоповича до Батюшкова воспринимала этот комплекс идей и, в общем, разделяла их. Город, построенный с чистого листа, олицетворение будущности России воспринимался в духе идей прогресса и Просвещения. Петр I оптимистически попирал змею и оправданно поднимал Россию на дыбы.

Со времен пушкинского  «Медного всадника» и вплоть до начала XX века отношение к императорской  России и к ее державному основателю резко меняется. И западники, и  славянофилы считают Петербург  воплощением строя основанного  на произволе над человеческой личностью. Для славянофилов важна еще и  культурная чуждость России постпетровской культуры и архитектуры этих, словами Достоевского, «языческих храмов в чухонских болотах». В результате классический Петербург воспринимается как бездушное скопище казарм и дворцов - нечто глубоко формальное, неоригинальное, второсортное. Это ощущение города пропагандируется «властителями дум» от Гоголя и Лермонтова до Достоевского и Салтыкова-Щедрина. Оно продолжается в XX веке у символистов - прежде всего у Блока.

В советское время изучение классического Петербурга становится на некоторое время одной из немногих легально возможных в Ленинграде форм ностальгии по старому Петербургу. «Летний сад», «Царское село», «Мойка, 12» становятся понятиями-символами. От Анциферова и Яцевича до Грабаря, Аркина и Гримма книги местных краеведов и историков архитектуры несут зашифрованное послание об имперском прошлом. С другой стороны официальная сталинская Россия черпает в классицистическом Петербурге некую модель для заимствования этикета, архитектурных форм, геополитических идей. С 1950-х годов интерес к классическому Петербургу вытесняется двумя другими мифами о Петербурге серебрянного века и о Петербурге Достоевского (только декабристский миф в брежневское время обращен собственно к «золотому веку»). Внимание к классике в середине 1990-х связано с конъюнктурой международного антикварного рынка, где всегда котировался «имперский» стиль.

Цельного мифа о Ленинграде не было. Ранняя версия (до середины 1920-х) годов исходила из идеи Петрограда как четвертого Рима, города в котором  началась мировая революция. Ленин  становился в ряд с Константином и Петром. Москва в будущем должна была оставаться столицей РСФСР, Петербург столицей всемирного СССР, местоположением Коминтерна, председатель которого, Григорий Зиновьев именно здесь имел свою ставку. Кировский и раннеждановский миф - Ленинград, колыбель трех революций, город особый, но все же явно второй в СССР. Рудименты петроградского и петербургского мифа считались политически опасными. При всем своем различии «Дело краеведов» и «Дело ленинградского центра» были направлены против местного регионализма.