Адвокатура в России в 20 веке и в современный период

Следует отметить, что благодаря  улучшению юридического образования, а также в результате повышения  статуса защиты в судопроизводстве (по крайне мере по закону) все больше людей желало стать адвокатами, хотя их численность по отношению к  населению страны была значительно  ниже, чем в большинстве стран  Запада. К тому же к концу 50-х годов  количество студентов дневной формы  обучения сократилось по приказу  Н.С. Хрущева, который счел, что в  СССР выпускается слишком много  юристов. Это привело к существенному  разрыву в качестве подготовки адвокатов, обучавшихся на дневных отделениях юридических вузов, и адвокатов, окончивших вечернее, а тем более  заочное отделение. Поскольку выпускники вечерних и заочных отделений  не подлежали государственному распределению, получить такое образование стремились многие бывшие госчиновники.

Начавшиеся при Н.С. Хрущеве  процессы, касающиеся, среди прочего, и адвокатуры, носили эволюционный характер, но не были столь однозначны при Л.И. Брежневе. Конечно, адвокаты могли проводить шумные кампании, в которых отстаивали свое видение  реформы правовой системы, и были уверены, что их за это уже не казнят, но в этой системе им отводили сколь-нибудь серьезного места.

После косыгинских реформ в связи с увеличением спроса на правовые услуги в экономической  сфере значительно выросло число  юрисконсультов, работавших на советских  предприятиях. У адвокатов, которые  в основном оказывали услуги в  области применения хозяйственного права (хотя гражданские дела, как  правило, продолжали рассматриваться  без их участия), такое «вторжение»  в их епархию (по меткому замечанию  З. Зайла) вызывало озабоченность. Тогда  ЦК КПСС и Совет Министров CССР  выпустили 23 декабря 1970 г. совместное постановление  «Об улучшении правовой работы в  народном хозяйстве», которым предусматривались  меры по работе адвокатов на тех  предприятиях, где не было постоянных юрисконсультов. Тем самым ликвидировался пробел в их юридическом обслуживании. А 8 декабря 1972 г. Министерство юстиции  СССР утвердило типовой договор  «Об оказании правовых услуг на предприятиях, в институтах и других организациях (кроме колхоза) юридическими консультациями при коллегиях адвокатов». Ровно  через год был утвержден типовой  договор, разрешивший адвокатам  предоставлять правовые услуги колхозам.

В конце 70-х годов шла  дальнейшая разработка вопросов правового  обоснования адвокатуры как института. В статье 161 Конституции СССР 1977 г. адвокатура впервые официально признавалась конституционным органом, и с  этого момента она становилась  все в большей степени «государственным делом», нежели оставалась полуавтономной и независимой профессией.

Одновременно 30 ноября 1979 г. были приняты всесоюзный Закон и  Закон РСФСР «Об адвокатуре», а 20 ноября 1980 г. – «Положение об адвокатуре в РСФСР». Эти документы четко  определяли новые права и обязанности  адвокатов, хотя и не внесли принципиальных изменений в структуру адвокатуры. Они, с одной стороны, предоставляли  адвокатуре большую легитимность, но с другой – подтверждали ее зависимость  от Министерства юстиции СССР (РСФСР). Коллегии адвокатов рассматривались  как «общественные организации», но могли быть образованы только с  одобрения местных государственных  органов и республиканского министерства юстиции.

Безусловно, законы определяли задачи адвокатуры на основании существовавших в 80-е годы политических и идеологических установок, партийных предписаний  и моральных норм. Она была призвана содействовать «охране прав и законных интересов граждан и организаций, осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению социалистической законности, воспитанию граждан в духе точного и неуклонного исполнения советских законов, бережного отношения к народному добру, соблюдению дисциплины труда, уважения к правам, чести и достоинству других лиц, к правилам социалистического общежития» (ст. 1).

Но самое главное, в  законах отсутствовало определение  столь важных понятий, как «адвокатура» и «адвокатская деятельность». Это  упущение привело к расширительному  толкованию данных понятий в начале либеральных реформ 1991-1993 гг., в результате чего в институт адвокатуры были включены частнопрактикующие юристы, коммерческие фирмы и т.п. Вследствие этого  были созданы многочисленные «параллельные» адвокатские структуры, коллегии адвокатов, юридические центры. Между тем, надо полагать, при разработке положения  ст. 1 законодатель в лице Верховного Совета не ставил перед собой задачи расширения юридических структур. Перед  ним стояла иная цель – приравнять функции адвокатуры к правоохранительным и идеологическим органам в целях  соответствующего воздействия на гражданина.

Вместе с тем законы об адвокатуре заложили основы для  развития и совершенствования законодательства об адвокатуре уже в новых условиях, которые были не за горами. Так, наличие  высшего юридического образования  у адвокатов стало обязательным для всех без исключений. Большое  внимание уделялось вопросам уголовно-процессуальной защиты, в отношении которой было поставлено под сомнение традиционное представление о сходстве сущности в уголовном процессе защиты и  обвинения. В целях обеспечения  максимально возможных процессуальных основ защиты в процессе предусматривалось  не только право адвоката запрашивать  через юридические консультации из государственных и общественных организаций справки, характеристики и иные документы, необходимые для  оказания юридической помощи, но и  обязанность в установленном  порядке выдавать эти документы  или их копии. Эта норма (ст. 6) имела  важное значение, ибо создавала гарантии права адвоката на сбор доказательств (ранее организация, получившая запрос юридической консультации, могла  его проигнорировать), способствуя  тем самым повышению эффективности  оказываемой адвокатом правовой помощи и росту его активности в процессе.

Изучение судебной практики тех лет показывает, что конституционный  принцип обеспечения обвиняемому  права на защиту в большинстве  случаев соблюдался, и это имело, безусловно, положительное влияние  на качество правосудия.

Завершая обзор советской  эпохи, следует отметить, что десятилетиями  государство удерживало численность  адвокатов на низком уровне (из расчета 1 адвокат на 13 тыс. человек), контролировало деятельность адвокатов путем учета  дел и следя за их поведением в  зале суда. Помимо своего прямого предназначения – оказание юридической помощи гражданам  и организациям – адвокаты должны были выступать с публичными лекциями о социалистической законности, поскольку  в их обязанности входило распространение  правовых знаний.

Считалось, что адвокаты наиболее автономны – их близость к государству меньше, чем у  представителей других юридических  профессий. Эффективность работы адвоката в суде была ограничена в определенной степени заинтересованностью государства  в обеспечении высокого уровня осуждения, именно поэтому адвокатам был  затруднен доступ к клиентам и  материалам дела до, а иногда и во время процесса. При проведении расследования  адвокаты расценивались как помеха, поскольку их внимание к соблюдению процессуальных норм мешало запутывать уголовное дело. В этой игре обычно побеждали следователи и прокуроры, особенно на стадии досудебного разбирательства. Адвокаты выступали в суде по 70% уголовных  дел, но присутствовали лишь на одной  трети предварительных расследований. Статистические данные Министерства юстиции  СССР показывают, что в 70-е годы более 70% ходатайств и заявлений адвокатов  РСФСР были отклонены следователями.

В 1986-1988 гг. в стране произошел  «корпоративный бум»: во всех сферах деятельности – от медицины до «оборонки» – начали появляться кооперативы. Оказание правовых услуг не могло быть исключением  – стали возникать первые правовые кооперативы, которые, кстати, не воспринимались общественностью как нечто положительное. Достаточно просмотреть газеты тех  лет, чтобы вспомнить, что слово  «кооператор» ассоциировалось в  то время с чем-то негативным. Соответственно те, кто «был в порядке» – действующие  судьи, прокуроры, следователи, нотариусы, адвокаты, юрисконсульты, – не кинулись «очертя голову» в правовую кооперацию, оставив, по существу, это поле деятельности тем, кто в силу разных причин не смог найти себя в существующей системе.

Второй раз консерватизм и недальновидность руководства  адвокатуры проявилась в самом начале 90-х годов. К тому времени слабые, неподготовленные и нечистоплотные на руку правовые кооператоры стали  постепенно «вымирать», сильные и  квалифицированные юристы, объединившиеся в кооперативы, заняли свое место  под солнцем. В это самое время  между Министерством юстиции  РФ и адвокатурой шла своеобразная борьба по поводу проекта закона об адвокатуре. Адвокатура хотела получить закон, который предоставил бы ей полную независимость и неподконтрольность государству, а Минюст, напротив, пытался  провести законопроект, который противоречил основным принципам формирования адвокатского корпуса и деятельности адвокатуры как саморегулирующейся организации. Ни одна из сторон не была готова идти на компромисс. Результат оказался весьма плачевным для всех. Минюст санкционировал создание так называемых альтернативных коллегий адвокатов.

3.3. Адвокатура  в РФ 

После принятия Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской  деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», который разрешил ряд  проблем, связанных с организацией и деятельностью адвокатуры, вполне закономерно возникли вопросы дальнейшего  совершенствования ее организационного и правового статуса.

Содержание Закона не оставляет  сомнений в том, что адвокатура рассматривается  законодателем как особый публично-правовой институт. И такой подход полностью  оправдан, ибо соответствует сущности, природе и назначению адвокатуры в правовом государстве. Публичность  адвокатуры обусловлена ее функциями  и задачами, отражающими предназначение адвокатуры – защищать права, свободы, интересы граждан и организаций. Поскольку ни одному субъекту права  не предоставлена возможность действовать  с нарушением установленного правопорядка, постольку защита его свобод, прав и интересов возможна только в  пределах, признаваемых юридическими нормами и предписаниями. Выход  за правовое пространство при оказании юридической помощи будет означать утрату адвокатурой своего публично-правового  статуса.

Высказываемые в современной  литературе взгляды на адвокатуру как  разновидность общественной организации  не соответствуют ни сущности адвокатуры в российском обществе, ни интересам  становления правовой государственности, ни перспективам развития самой адвокатуры в реформируемой России. Дореволюционная  правовая мысль второй половины ХIХ в. занимала в этом вопросе более прогрессивную позицию, рассматривая адвоката как общественного деятеля, а адвокатуру как «институт публичного права». В этих характеристиках как нельзя лучше отражается особое публично-правовое предназначение адвокатуры. Не случайно Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» не относит адвокатские образования к общественным организациями, придавая им совершенно самостоятельный организационно-правовой статус и отводя особое место в системе некоммерческих организаций.

Публично-правовая природа  адвокатуры имеет весьма специфическое  содержание.

Согласно ст. 3 Закона адвокатура является профессиональным сообществом  адвокатов и как институт гражданского общества не входит в систему органов  государственной власти и органов  местного самоуправления. Но мало предусмотреть  особый статус и независимость адвокатуры от каких-либо органов власти. Так, широко провозглашаемая законодательством  независимость судебной власти от иных ветвей государственной власти не только прокламируется, но и обеспечивается материальными и организационными средствами. В отношении адвокатуры ничего подобного не существует. Для  многих видов деятельности (например, малого предпринимательства) действует  специальное федеральное законодательство и приняты целевые программы, направленные на их государственную  поддержку. Между тем адвокатура, несмотря на всю ее значимость в  условиях формирования российской правовой государственности, никакой государственной  поддержкой не пользуется. Столь деструктивный  подход, надо полагать, основывается на небезызвестном сравнении адвокатов  с саранчой.

Руководствуясь предписаниями  федерального закона об адвокатуре, органы государственной власти в целях  обеспечения доступности для  населения юридической помощи и  содействия адвокатской деятельности должны обеспечивать гарантии независимости  адвокатуры, осуществляют финансирование деятельности адвокатов, оказывающих  юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством, и выделять при необходимости  адвокатским образованиям служебные  помещения, средства связи. Но на деле доступность профессиональной юридической  помощи основной массе российского  населения оставляет желать лучшего. Юридические услуги адвокатских  образований дороги, а потому в  большинстве случаев граждане и организации предпочитают обходиться своими силами при решении тех или иных юридических вопросов, не прибегая к профессиональной помощи адвокатов. Проблема заключается в том, что самим адвокатским образованиям не так-то просто снизить цены на оказываемые юридические услуги.

Для выхода из сложившейся  ситуации среди прочих мер предлагается учредить государственную адвокатуру. Это вполне разумно, но нельзя не учитывать  недостаточность такого предложения. Ведь возможности государственного бюджета не безграничны и вряд ли позволят содержать достаточные  штаты государственной адвокатуры. А между тем обеспечению доступности  адвокатуры способствовало бы снятие необоснованных, на наш взгляд, запретов, введенных Законом для адвокатов.

Известно, например, что адвокат  не вправе заниматься другой оплачиваемой деятельностью, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельностью. Подобного рода запрет существует для государственных  служащих, и это вполне оправданно, поскольку государство в полном объеме берет на себя заботу по материальному  и социальному обеспечению граждан, состоящих на государственной службе. Что касается адвокатов, то, во-первых, их статус таков, что они не только не являются госслужащими, но, по всей видимости, никогда и не будут  таковыми, а во-вторых, они не пользуются такими гарантиями своей деятельности, какие установлены для госслужащих. Поэтому установление указанного запрета, в сущности, не имеет под собой  каких-либо разумных оснований. Трудно представить, чтобы занятие иной оплачиваемой деятельностью сказалось  на выполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей. Неясно, как и каким  образом предпринимательская деятельность, в которой участвует адвокат, может оказать влияние на рассмотрение и разрешение того или иного дела. Организационно-функциональные принципы отправления российского правосудия по различным категориям дел достаточно надежно охраняют объективность  и беспристрастность, необходимые  для вынесения законного, обоснованного  и справедливого решения.