Ипподромное испытание лошадей

ВСТУПЛЕНИЕ

Рысистые испытания являются одним из видов конного спорта и в то же время неообходимым условием совершенство ваиия породных качеств лошадей. В мировой практике разведе­ния сельскохозяйственных животных нашей стране принад­лежит приоритет по выведению лошадей не существовавшей ранее специализации — рысистой породы, названной впослед­ствии орловской. Для закрепления в потомстве рысистого аллюра (а рысистый спортивный аллюр — качество для лошади ке естественное, а приобретенное) требовалась тщательная планомерная тренировка молодняка. Для этого была не­обходима соответствующая база — ипподром, который и был построен в Москве в 1834 году. О Московском ипподроме, которому в 1984 году исполняется 150 лет, и написана эта брошюра.

ПРЕДЫППОДРОМНЫЙ ПЕРИОД

Испытания лошадей в России как зрелище известны с XVIII века и связаны с именем графа А.Г. Орлова-Чесменского. Конские состязания,которые проводились вначале забавы ради по льду рек или между населенными пунктами по ьроселку, постепенно упорядочиваются, приурочиваются к определенному времени. Их стали проводить теперь в определенных местах по специальным правилам. Уже тогда, почти два века назад, люди любовались красивым, летящим бегом лошадей, «и славилась одна лишь прыть рысистая, скачь осмеивалась». Испыта­ния рысаков на короткие дистанции—«концами» в 200 саженей (427 м) —дополнялись А.Г. Орловым пробегами на длинные дистанции, например из села Остров в Москву (18 верст, то есть 19,2 км). В таких гонках определялись сила и выносли­вость лошадей, а не только из резвость. Вместо неудобных экипажей — «волочков» — были введены беговые четырех­колесные дрожки, а для зимнего бега — русская санная упряжь взамен немецкой.

Нашествие Наполеона прекратило деятельность москов­ских беговых «охотников» вплоть до 1834 года, пока не органи­зовалось Московское общество любителей беговых лошадей, первым президентом которого стал губернатор-Москвы. Для воплощения планов Общества по проведению летних состязаний лошадей было выделено Ходынское поле (между Тверской и Пресненской заставами около 121 десятин земли). Выбор был в высшей степени удачным: обширное поле, ровная по­верхность, песчаный грунт, обеспечивающие благоприятные условия для бега лошадей и, наконец, близость города. Все это как нельзя лучше удовлетворяло самые строгие требования беговой «охоты».

ОСНОВАНИЕ МОСКОВСКОГО ИППОДРОМА

1 августа (в среду) 1834 года состоялся первый рысистый бег на Ходынском поле, означивший начало Московского иппод­рома. Газета «Московские ведомости» сообщила о результате этого бега с перебежкой:«ИванаСоколова Горностай—1-й вы­играл. Князя Оболенского Кречет — 2-й». Резвость Горностая в беге была весьма скромной — 6.56 (3 версты) и на пере­бежке — 6.41.

В год открытия ипподрома на нем были проведены всего двухдневные соревнования. Бежавших лошадей было 12, и ценность всех призов не превышала 500 руб. серебром. Зимние бега с 1835 года проводились по ледяной дорожке на Москве- реке. Была размечена дистанция, построена судейская беседка. Наплыв публики был грандиозным — «даже лет трещал».

УСЛОВИЯ БЕГА, УСТРОЙСТВО ДОРОЖЕК И ИХ РЕКОНСТРУКЦИЯ

Ипподромы (от греч. hippodromos — что означает «бег ло­шади» или «место для бега лошади»), известные со времен древних греков как ровные прямоугольные площадки с одной овальной стороной и предназначенные для соревнований ко­лесниц по замкнутому кругу, в России были оборудованы совсем иначе. За свою 150-летнюю историю ипподром в Москве настолько изменился, что трудно его представить в виде двух параллельных узких прямых дорожек, по 250 саженей (533,4 м) каждая. Длина их была определена столбами, вокруг которых соперничавших рысаков поворачивали шагом и вновь пускали рысью в обратный конец.

Определена была и дистанция (в первом уставе Общества): «шесть концов за один», то есть 3 версты (3201 м). Затем обязательна была перебежка на ту же или более короткую дистанцию (своего рода второй гит) для выявления истинного победителя. При спорности результатов бега и перебежки лошадей запускали на бег в третий раз, а при «мертвом гите» — в четвертый. При этом выявлялись как резвость, так и сила и выносливость лошадей. В случае отказа соперника от пере­бежки победитель совершал ее один, произвольной рысью, даже шагом. Время бега контролировалось секундной стрелкой больших часов и фиксировалось только для первых лошадей.

Состязались на бегу обычно две лошади, а если на приз выставлялась и третья, то ее ставили позади одной из соперниц. В 1835 году проведение испытаний усовершенствовали, обору­довав еще одну, третью, параллельную дорожку для бега в равных условиях трех лошадей. Повороты были сделаны в виде груш, длиной в 20 саженей (43 м), но все равно очень крутые.

В первые годы существования ипподрома на Ходынке по концам беговых дорожек были построены из дерева две не­большие двухэтажные беседки и скамейки для публики, до­полненные затем двумя галереями длиною по 10 саженей (21,3 м).

Спустя восемь лет после второй перестройки, в 1843 году, ипподром реконструировали: три узких дорожки расположили концентрически, взяв за длину наружной версту (1067 м). Вторая дорожка была короче первой на 40 саженей (85 м) и третья- на 80 саженей (170 м). В «Известиях о московских бегах рысистых лошадей на призы и заклады» (1843) сообща­лось об этом: «Новые дороги образуют три овальные круга, один в другом, и повороты составляют от 60 до 40 саженей в диаметре. Дистанция же бега, или мера кругов... есть верста». Старт для бежавшей по наружному кругу лошади давался с середины прямой, а для двух других лошадей был отнесен соответственно на 85 и 170 м. Длина прямых была равной, повороты же, особенно на внутренних дорожках, были круты, а потому условия испытания лошадей — неодинаковы. Резвая езда происходила опять-таки в основном только по прямым, в поворотах рысак сдерживался порой чуть ли не до шага выравнивался и вновь выпускался по прямой. Дорожки шосси- . рованы не были.

В таком виде ипподром просуществовал пять лет и вновь был переделан: он стал состоять из трех дорожек - эллипсов, примыкавших друг к другу. Четвертая конструкция дорожек позволила пускать сразу шесть лошадей, по две на каждой до­рожке головами в разные стороны: одну — в направлении Тверской заставы, другую — к Пресненской. (Это нововведение было применено с 1851 года, как и шоссирование дорожек по образцу садовых).

Тогда же, в 1848 году, была построена новая двухэтажная галерея, о которой историограф русского коннозаводства В.И. Коптев писал: она «по изяществу своему составляет укра- шение Ходынского ипподрома, будучи одной из красивейших, в Европе». Над галереей имелась судейская беседка для наблю­дения за «сбоем», то есть за правильностью бега. В середине второго этажа было также отдельное место для судей «по на­блюдению за выигрышем». Эти трибуны просуществовали до 1881 года, когда их заменили просторным деревянным соору­жением.

По новой, пятой по счету реконструкции 1865—1866 годов три дорожки располагались вновь концентрически. Ширина каждой из них составляла 3,2 м в расчете на вместимость одного рысака. Рядом с каждой призовой дорожкой были устроены дерновые дорожки шириной в 1 аршин (0,71 м) для поддужных лошадей. Наружная дорожка составляла 1,5 версты (1609 м), ее прямые равнялись 245 саженям (523 м), а отрезки в поворотах— 132 саженям (281 м). Дорожки устраивались тщательно: после промера направления вынималась более чем на 1/2 аршина земля, насыпался слой щебня толщиною 1 1/2 вершка (11,1 см), затем — слой хрящеватого камня, глины, толченого кирпича, все это последовательно заливалось известью. Новая конструкция беговых дорожек повлекла за собой изменение в дистанциях: вместо 5- и 8-верстных дистан­ций были введены 4,5- и 7,5-верстные.

На новом ипподроме рысаки ставились на каждой дорожке, бежали по направлению к Пресненской заставе, поворачивали налево.

И лишь в конце прошлого века очередная реконструкция и нововведения в правилах испытаний лошадей (1891) позво­лили пускать одновременно несколько лошадей по одной «общей» дорожке. Вскоре, в 1899 году, было закончено строи­тельство новых грандиозных каменных трибун, которые, по заключению спортивных журналистов, не имели равных себе в Европе.

выравнивался и вновь выпускался по прямой. Дорожки шосси- . рованы не были.

В таком виде ипподром просуществовал пять лет и вновь был переделан: он стал состоять из трех дорожек - эллипсов, примыкавших друг к другу. Четвертая конструкция дорожек позволила пускать сразу шесть лошадей, по две на каждой до­рожке головами в разные стороны: одну — в направлении Тверской заставы, другую — к Пресненской. (Это нововведение было применено с 1851 года, как и шоссирование дорожек по образцу садовых).

Тогда же, в 1848 году, была построена новая двухэтажная галерея, о которой историограф русского коннозаводства В.И. Коптев писал: она «по изяществу своему составляет укра- шение Ходынского ипподрома, будучи одной из красивейших, в Европе». Над галереей имелась судейская беседка для наблю­дения за «сбоем», то есть за правильностью бега. В середине второго этажа было также отдельное место для судей «по на­блюдению за выигрышем». Эти трибуны просуществовали до 1881 года, когда их заменили просторным деревянным соору­жением.

По новой, пятой по счету реконструкции 1865—1866 годов три дорожки располагались вновь концентрически. Ширина каждой из них составляла 3,2 м в расчете на вместимость одного рысака. Рядом с каждой призовой дорожкой были устроены дерновые дорожки шириной в 1 аршин (0,71 м) для поддужных лошадей. Наружная дорожка составляла 1,5 версты (1609 м), ее прямые равнялись 245 саженям (523 м), а отрезки в поворотах— 132 саженям (281 м). Дорожки устраивались тщательно: после промера направления вынималась более чем на 1/2 аршина земля, насыпался слой щебня толщиною 1 1/2 вершка (11,1 см), затем — слой хрящеватого камня, глины, толченого кирпича, все это последовательно заливалось известью. Новая конструкция беговых дорожек повлекла за собой изменение в дистанциях: вместо 5- и 8-верстных дистан­ций были введены 4,5- и 7,5-верстные.

На новом ипподроме рысаки ставились на каждой дорожке, бежали по направлению к Пресненской заставе, поворачивали налево.

И лишь в конце прошлого века очередная реконструкция и нововведения в правилах испытаний лошадей (1891) позво­лили пускать одновременно несколько лошадей по одной «общей» дорожке. Вскоре, в 1899 году, было закончено строи­тельство новых грандиозных каменных трибун, которые, по заключению спортивных журналистов, не имели равных себе в Европе.

Впервые такой приз разыгран был 29 июня 1860 года и привлек 13 участников (в том числе одна кобыла). Победил вороной Богатырь 8 лет, его резвость 1 ч 15 мин 47 1/2 с.

В период розыгрыша 30-верстного приза известность получил вороной Соболек: он участвовал в таком тяжелом испытании все шесть раз и дважды был победителем. А ре­кордную резвость показал под управлением наездника Степана Клычкова караковый Петушок — 1 ч 08 мин 28 с. Бегали на 30-верстные дистанции в дрожках (из 48 рысаков в шести разыгранных призах только два были запряжены в появившиеся в 60-е годы облегченные американские экипажи). Организация таких испытаний была лучшим ответом лицам, недоверчиво относившимся к достоинствам рысистой лошади и утвержда­вшим, «что она есть более забава с нарядными движениями, чем служилая лошадь». При обширности расстояний в стране и редкой сети железных дорог испытания на сверхдлинных дистанциях были в те годы вполне целесообразны.

Однако ввиду сложности подготовки лошадей к такому призу он не стал традиционным. И хотя в 1870 году 30-верстная дистанция вторично была введена на Московском ипподроме, все же через три года ее отменили. С этого периода на ипподро­мах наметилась тенденция к постоянному исключению длинных дистанций. Главной rio-прежнему оставалась дистанция 3 версты, и на ней разыгрывалось свыше 75% призовых сумм. Только еще раз, в 1885 году, на Московском ипподроме вновь вводятся длинные дистанции— 12- и 21-верстные, но вскоре последовала их отмена навсегда.

Приз на новую, укороченную вдвое дистанцию 1,5 версты (1600 м) впервые был разыгран тремя гитами на Царско­сельском ипподроме в 1850 году, а на Московском — позднее. Обращение к коротким дистанциям было следствием по­являвшихся в иппологической литературе сообщений об амери­канском рысаке и его феноменальной резвости накоротке.

В 40 - е годы XIX века начали вовлекаться в испытания рысаки 3-летнего возраста, для них в беге на 2 версты устано­вили верстовую перебежку. Однако в 70-е годы трехлетки вновь были сняты с бегов и возвратились на ипподромы только с 1891 года, составив в 1899 году уже 14,6% от всех испы­тываемых рысаков.

До 80-х годов прошлого столетия, кроме орловских рыса­ков, лошадей иных пород на бегах в России не было. А поскольку взгляд на орловскую породу был прежде всего потребитель­ский — нужна была хорошая городская лошадь в экипаж, и город поглощал сотни и тысячи лошадей, а ипподромам доста­вались лишь десятки, причем далеко не лучших качеств, — то и вопрос о настоящей спортивной лошади не ставился. До80-х годов в России «никогда не было такого положения, чтобы порода разводилась для испытаний»,— констатировал известный советский ипполог профессор В.О. Витт, как это имело место со специализированными породами быстрых аллюров — английской чистокровной и американским рысаком. В этом отчасти заключалась причина медленного прогресса рез­вости орловского рысака. Более того, большинство конных заводов вообще не поставляло рысаков на ипподром. «Не при­бегая к тренировке и испытаниям молодняка, заводы лишали себя могучего орудия заводского отбора» (В.О. Витт).

Да и сама система испытаний лошадей в России была своеобразна и весьма отличалась от аналогичных испытаний в других странах. Рысаки продолжали бегать запряженными в основном только в беговые дрожки (зимой — санки) под дугой и в хомуте. Правда, в 60-годах появились двухколесные «американки» на железном ходу, но были они ломки, не­надежны, наездники их не жаловали, и популярности даже к 80-м годам они не завоевали. Такой экипаж на высоких коле­сах, называемый «стоклет», впервые появился на Московском ипподроме в 1863 году.

Во все времена очень строго судились ход и выездка лоша­дей, правильный и свободный ход, высокий, без толчков, очень ценился, а лошади на низком, «ползучем» ходу браковались. Меры понуждения в беге не допускались: никаких посылов кнутом или хлыстом. При обнаружении зашитой в вожжу метал­лической пластинки рысака и его владельца лишали права участия в беге и призового поощрения. Только в 1884 году правилами рысистых испытаний было разрешено употребление хлыста, что вызвало ожесточенную полемику «охотников». Поддужный допускался, но общественное мнение невысоко ценило рысистых лошадей, бегавших с поддужным.