Современный русский язык

      Поэтому вряд ли можно ожидать бесконечного прироста словарного состава языка. Возможно, так случится и с развитием лексического состава: приток неологизмов будет уравновешиваться выходом многих слов из активного запаса языка.

      4. Сохранится ли синтетический  тип русского языка

      Немало  ожесточенных споров ведется сейчас о том, каков будет грамматический строй русского языка в XXI веке. Известно, что современный русский язык принадлежит к языкам синтетического типа. Так вот некоторые языковеды утверждают, что русский язык развивается по типу английского, т.е. переходит от синтетического строя к аналитическому. Стремясь доказать развитие аналитизма в русском языке, сторонники этой теории выдвигают такие аргументы:

      а) даже давно заимствованные слова  не подчинились русской грамматике и остались несклоняемыми (пальто, депо, кофе и т.п.),

      б) не склоняются современные аббревиатуры (ГЭС, депо, сельпо и т.п.),

      в) наблюдается потеря склонения у  некоторых географических названий, например, говорят: живу в Переделкино, телестудия в Останкино, выехал из Репино вместо в Переделкине, в Останкине, из Репина,

      г) в русском языке уменьшается количество слов среднего рода: так в прошлом их было 9,3% от общего количества слов, а среди неологизмов только около 4%.

      А раз так, считают "аналитики", значит русский язык движется в двуродовой системе, ведь в таких аналитических языках, например, во французском, обычно отсутствует именно средний род.

      Думается, однако, что эти аргументы малоубедительны. Дело в том, что несклоняемых иноязычных слов сравнительно немного, около 5%, и  они, конечно, не могут послужить  причиной коренного преобразования русского языка. Не совсем точны и утверждения о несклоняемости аббревиатур. Склоняются не только старые сложносокращенные слова (в период нэпа, спектакль МХАТа), но и относительно новые: трасса БАМа, сотрудники МИДа и т.п. Сильно преувеличивается и распространенность несклоняемых географических названий. По подсчетам исследователей, их удельный вес составляет около 19%, а шансы роста таких общественно неодобряемых речевых явлений маловероятны. Что же касается убывания слов среднего рода, то здесь мы имеем дело с обычной стилистической иллюзией. Известно, что среди неологизмов весьма мало глаголов, а поэтому мало и отглагольных имен на -ание, -ение (типа: рисовать - рисование, лечить - лечение), которые составляют значительную часть старых слов среднего рода. Данные словарей новых слов, естественно, никак не могут служить свидетельством потери русским языком категории среднего рода.

      Было  бы неверным, однако, отрицать развитие аналитизма в отдельных звеньях  грамматического строя современного русского языка. Это в особенности касается составных числительных. Редкий оратор рискнет сейчас произнести пятизначное число в каком-либо падеже, кроме именительного. О тенденции к упрощению склонения составных числительных в устной речи теперь открыто пишут в грамматиках. Но дело здесь, конечно, вовсе не в том, что русский язык развивается в сторону английского. Просто побуквенное написание составных числительных в наше время встречается крайне редко, если не считать школы и надписей на денежных документах, причем в последнем случае обычно в именительном падеже.

      Есть  и другие проявления аналитизма в  обычной речи, но они, как правило, касаются периферийных сторон русской  грамматики. Поэтому говорить о преобразовании самого типа нашего языка в ближайшие  десятилетия совершенно необоснованно.

      5. Повышение внутренней организованности  языка

      Думается, наиболее характерным для языка  будущего станет повышение его внутренней организованности, как теперь говорят, системности. Постепенно отомрут непродуктивные формы в грамматике, избыточные варианты произношения, значительно уменьшится количество тех исключений из общих правил, которые не связаны с каким-либо особым смыслом или стилистической функцией. Развитие языка уже давно идет по пути унификации однотипных явлений. В этом проявляется одно из рациональных свойств человеческого мышления – стремление освободиться от необходимости запоминать ненужное, излишнее. Ведь не случайно на вопрос, в чем первопричина языковых изменений, безвременно погибший известный советский языковед Е.Д. Поливанов дал такой лаконичный и парадоксальный ответ: "Лень человеческая, или - что то же - стремление к экономии трудовой энергии".

      Вероятно, перспектива унификации произношения и грамматических форм вызовет у  многих эстетическое неприятие этакого унылого речевого стандарта. Но не следует видеть будущее языка в таком мрачном свете. Уже сейчас в лексике и фразеологии идет процесс обновления и в известном смысле обогащения выразительных особенностей русской стилистики. Стандартизация одних сторон языка компенсируется углублением своеобразия и нескованности словоупотребления.

      Кроме того, само понятие языкового вкуса, как это уже отмечалось, - явление  весьма нестойкое, исторически преходящее. Кого сейчас не удивит произношение: галстушный, фабришный, яблошный, но так говорили и даже писали в XVIII веке. Еще Н.А. Некрасов писал табашный дым, рифмовал слова наконешник и грешник, а Словарь Ушакова (надо заметить, что профессор Д.Н. Ушаков был рьяным сторонником старомосковской орфоэпической нормы) рекомендовал произносить: беспроволо[шн]ый, взято[шн]ик и т.п. Все это ушло в прошлое, победило сближенное с орфографией произношение через чн. То же, разумеется, произойдет и с оставшимися пятью-шестью исключениями: ску[шн]о, коне[шн]о, наро[шн]о, праче[шн]ая, пустя[шн]ый, яи[шн]ица. Вроде бы как-то жаль уходящей орфоэпической нормы, сам автор этих строк придерживается традиционного произношения. Но тут уж ничего не поделаешь: всемогущий графический облик слова безжалостно ломает произносительные каноны.

      Нечто подобное происходит и в морфологии. Как бы ни хотелось сохранить приятные на слух формы глаголов машет, брызжет, плещет и т.п., они, увы, обречены и в будущем заменяться менее приятными для современного восприятия, но зато более рациональными формами махает, брызгает, плескает и т.п. Многие скажут: это порча языка. Ничуть. Это развитие по продуктивной модели. Ведь в прошлом говорили и писали: ичет, глочет, черплет, а не так, как теперь: икает, глотает, черпает. Здесь сказалось непреоборимое воздействие продуктивных глаголов типа: играет, ласкает. Постепенно влияние аналогии распространится и на другие исключения.

      Таким образом, можно признать, что сам прогнозируемый объект (язык) и состояние науки о нем в целом удовлетворяют основным постулатам прогностики. Конечно, было бы опрометчивым думать, что языковые прогнозы (впрочем, как и любые прогнозы) гарантированы от ошибок. Статистика еще не охватила все стороны языка, не все причины и пружины языковых изменений раскрыты с достаточной достоверностью.

      Вероятнее всего, в ближайшие десятилетия грядущего века наш язык ожидает: сближение общелитературного языка с языком науки; вряд ли можно ожидать бесконечного прироста словарного состава языка, преобразования самого типа нашего языка.

      Думается, наиболее характерным для языка будущего станет повышение его внутренней организованности, как теперь говорят, системности. 

       Заключение

      После 1991 года в российском обществе произошли значительные политические и экономические изменения, которые оказали влияния на условия употребления русского языка в устной и письменной речи.

      Социальными причинами происходящих изменений являются: демократизация русского общества, деидеологизация многих сфер человеческой деятельности, антитоталитарные тенденции, снятие разного рода запретов и ограничений в политической и социальной жизни, «открытость» к веяниям с Запада в области экономики, политики, культуры и др.

      Изменения в обществе влияют и на взаимоотношения  подсистем, которые в совокупности составляют систему русского национального  языка, на качественные и количественные характеристики каждой из этих подсистем.

      Положительное влияние на развитие языка оказывает  изменение условий публичного общения: отмена цензуры, возможность высказать  личное мнение, возможность для слушателей оценить ораторские таланты видных политиков.

      Наряду  с положительными в современной  речи массовое распространение получили отрицательные тенденции.

      Некоторыми из социально маркированных фактов, характерных для литературной речи обсуждаемого периода яляются: чрезвычайная активизация форм множественного числа существительных мужского рода с ударными флексиями; некоторые факты словоупотребления и синтаксиса; активизация конструкций с предлогом по и специфическое управление глагола заказать.

      Этот  процесс находит отражение, прежде всего, в устно-разговорной разновидности литературного языка, в непринужденной речи его носителей при их общении со «своими», с людьми близкими и знакомыми.

      Несомненно, это приводит к огрублению литературной речи. Социальные причины подобного огрубения речи очевидны: какова жизнь, таков и язык этой жизни.

      Таким образом, можно признать, что сам прогнозируемый объект (язык) и состояние науки о нем в целом удовлетворяют основным постулатам прогностики. Конечно, было бы опрометчивым думать, что языковые прогнозы (впрочем, как и любые прогнозы) гарантированы от ошибок. Статистика еще не охватила все стороны языка, не все причины и пружины языковых изменений раскрыты с достаточной достоверностью.

      Вероятнее всего, в ближайшие десятилетия грядущего века наш язык ожидает: сближение общелитературного языка с языком науки; вряд ли можно ожидать бесконечного прироста словарного состава языка, преобразования самого типа нашего языка.

      Думается, наиболее характерным для языка  будущего станет повышение его внутренней организованности, как теперь говорят, системности.

       Список литературы

1. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. – М., 1966. – 607 с.
2. Большой академический словарь русского языка. Т.1. [Текст]: Словарь. – М.: Наука, 2004. – 661 с.
1. Брейтер, М.А. Англицизмы в русском языке: история и перспективы: пособие для иностранных студентов – русистов [Текст] / М.А. Брейтер. – Владивосток: Диалог, 2000. – 297 с.
2. Виноградова, Н.Ф. Начальная школа XXI века [Текст] / Н.Ф. Виноградова. – М.: Наука, 2003. – 214 с.
3. Горшков А.И. Неологизм [Текст]: словарная статья / А.И. Горшков // Русский язык: Энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1979. – С. 159.
3. Григорьева, О.А. Лексика английского языка в таблицах [Текст] / О.А. Григорьева. – М.:Виктория плюс. – 2004. – 112 с.
4. Земская, Е.А. Словообразование как деятельность [Текст] / Е.А. Земская – М.: Изд-во КомКнига, 2005. – 224 с.
5. Лейчик, В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура [Текст] / В.М. Лейчик. – М.: ЛКИ. – 2007. – 256 с.
4. Лингвистический энциклопедический словарь [Текст]: Словарь / Под ред. В.Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990.
5. Новое в русской лексике [Текст]: словарные материалы-86 / Ред. С.И. Алаторцева, Т.Н. Буцева; под общ. ред. Н.3. Котеловой. – СПб., 1996. – 875 с.
6. Новое в русской лексике [Текст]: словарные материалы-87 [Текст] / Ред. Левашов. – СПб., 1996. – 764 с.
7. Новое в русской лексике [Текст]: словарные материалы-88 / Ред. Е.А. Левашов. – СПб., 1996. – 942 с.
8. Новые слова и значения [Текст]: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг. / Под ред. Н.З. Котеловой. – М.: Русский язык, 1984. – 805 с.
9. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка. [Текст]: Словарь / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – М.: Русский язык, 1992. – 958 с.
10. Словарь новых слов русского языка (середина 50 – середина 80-х годов) [Текст]: словарь / Под ред. Н.З. Котеловой. – СПб., 1995. – 756 с.
11. Тихонов, А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. В 2-х т. [Текст]: Словарь / А.Н. Тихонов. – М.: Русский язык, 1985. т. 1 –855 с., т. 2 –887 с.
12. Толковый словарь русского языка начала XXI века: Актуальная лексика [Текст] / под ред. Г.Н. Скляревской. – М.: Эксмо, 2007–1136 с.
13. Языковые изменения конца ХХ столетия: толковый словарь современного русского языка конца XX века [Текст]: Словарь / Под ред. Г.Н. Скляревской; ИЛИ РАН. – М., 2001. – 944 с.