Понятие политической риторики

В-третьих, в информационном обществе люди постепенно оказались интегрированы в «мир слов» никак не меньше чем в «мир вещей». Если материальными благами можно пользоваться не зная принципов их создания и функционирования, то благами информационными невозможно пользоваться вне коммуникации, не умея ориентироваться в информационном пространстве и пользоваться его ресурсами. Иными словами, полноценная интеграция человека в цивилизационное пространство более не может обеспечиваться только лишь наличием у него доступа к технической, материальной сфере.

Что касается массового общества, то главное его свойство - отсутствие иерархии общественных слоев. Ни художественная словесность, ни язык аристократии уже не служат образцом для общества. Возникает дефицит образцов, а с ним и дефицит общественной координации. Общество как никогда заинтересованно в окультуривании дискурса - поля общественной коммуникации. Взять эту роль на себя может только риторика. Невозможно выправить язык, объясняя время от времени по телевизору, как произносится то или иное слово. Сделать язык общим достоянием может только наука о том, как эффективно пользоваться языком.

Возрождение риторики - свершившийся факт. Начиная с шестидесятых годов XX века написаны тысячи работ по риторике, она преподается в вузе и школе, и интерес к ней продолжает нарастать.

В рамках данной работы необходимо также отметить особенности становления и развития русской политической риторики.

Восточнохристианская риторика и как наука, и как практика красноречия имеет свои специфические черты. Первое сочинение, в котором описаны риторические фигуры появилось на русской почве довольно давно, в XI веке. Этим сочинением был перевод статьи константинопольского библиотекаря Хировоска «Об образах». Перевод был включен в «Изборник» Святослава 1073 года. В данной статье приводятся 27 «образов» - риторических фигур в широком смысле этого слова, включая и так называемые тропы. На первом месте в трактате стояли аллегория и метафора. Именно эти фигуры активно использовались в тогдашней русской риторической практике. Вообще употребление фигур в речах киевских ораторов не выходит существенно за список «образов», перечисленных в этом теоретическом трактате.

Однако собственно риторических сочинений с развернутой концепцией самой риторики на Руси не было вплоть до 1620 года, когда появляется первый текст с названием «Риторика». Основы этой «Риторики» восходят уже не к греческой, а к латинской традиции.

Расцвет докризисной риторики в России приходится на конец XVII, XVIII и первую половину XIX века. Но кризис коснулся и русской риторики - даже такой выдающийся публицист и знаток русского слова, как В. Г. Белинский занял антириторическую позицию.

Даже поздний расцвет русского судебного красноречия в последней трети девятнадцатого века не изменил отношения к риторике. В обществе продолжал господствовать литературоцентризм. Словесность изучалась в основном на материале фольклора и художественной литературы. Это, конечно, не способствовало развитию риторики. Однако феномен риторических тропов и фигур, учение о которых занимало центральную часть риторик, привлек к себе внимание языковедов, прежде всего представителей русской психологической школы, сложившейся в Харьковском университете.

В советское время риторика как наука нивелировалась до «лекторского мастерства» и «искусства пропагандиста», довольно быстро утративших связь с риторическим наследием. Сама же риторика подвергалась нападкам как буржуазная наука. Однако с конца семидесятых годов табу на риторику было снято, а в девяностые годы интерес к ней существенно вырос.

3. Современное состояние политической риторики.

Политическое красноречие нового времени резко противоположно политическому красноречию древности. Характер парламентских и внепарламентских прений сравнительно редко дает возможность заранее подготовиться к речи; подготовка состоит в приобретении знаний, научном ознакомлении с предметом прений, выработке способности говорить экспромтом, возражая на замечания противников. Как отмечает Г.А. Смирницкий, тщательно обдуманная жестикуляция, заранее подготовленные повышения и понижения голоса везде повели бы за собою фиаско речи, которая по современным требованиям, даже будучи подготовлена заранее, должна звучать, как импровизированная. В понятие ораторского искусства для политического оратора входит, таким образом, не только умение составить хорошую речь и хорошо произнести ее, но также находчивость. Находчивость необходима как для того, чтобы искусно парировать возражения оппонентов, так и для того, чтобы самому отыскивать у них слабые места и метко возразить на них или выставить их на всеобщее осмеяние. Это умение, безусловно, является составной частью искусства политического оратора в наше время.

Другою отличительною чертою современного политического красноречия является его простота. Наиболее важные по значению политические речи произносятся обыкновенно в парламентах, но гораздо большее их количество говорится на народных собраниях, в особенности во время политических выборов. Сообразно с этим политическое красноречие делится на парламентское и внепарламентское. Парламентские речи адресуются непосредственно к депутатам - следовательно, к людям образованным и предположительно специально подготовленным к обсуждению каждого данного вопроса; но так как у депутатов взгляды бывают обыкновенно составлены заранее, то оратор редко рассчитывает убедить их в чем-нибудь; для парламента каждая речь имеет скорее значение заявления какой-либо группы депутатов о собственной позиции в отношении того или иного вопроса. При этом парламентские речи всегда печатаются и в печатном виде читаются народными массами; а так как в печатном отчете все чисто ораторские достоинства речи пропадают, то ораторы заботятся преимущественно о богатстве фактического содержания их, о строгой логичности и убедительности. Устные выступления, в свою очередь, направлены непосредственно на слушателей и потому стремятся повлиять на чувства, причем ораторы не всегда заботятся даже о точности сообщаемых ими фактов.

На современном этапе своего развития политическая риторика, впрочем как и риторика в целом, нуждается в повышении уровня собственной культуры. Потребность в окультуривании дискурса продиктована соображениями выживаемости риторики и словесной культуры вообще. Можно сказать проще: речь идет о выживаемости культуры в целом. Под выживаемостью риторики следует понимать ситуацию, когда убеждающие речи продолжают кого-то убеждать, когда они функциональны. Никто не заинтересован в том, чтобы убеждающее слово как таковое исчерпало кредит общественного доверия. Это означало бы коллапс всей словесности. А остаться без общего языка - значит попросту распасться, перестать существовать.

Развитая риторика прежде всего обеспечивает культурное единство, держит культурное пространство, как держала его античная риторика. «Мы» - это там, где говорят по-нашему. Но «говорить по-нашему» не означает только использовать знакомые слова. Ударить по мячу ногой не значит играть в футбол. Играть в футбол означает соблюдать общие правила, одинаково обязательные и для своей команды и для команды противника.

Развитая риторика снимает общественное напряжение. Зоологи отмечают, что уже у высших животных знаки угрозы преобладают над реальной агрессией. Риторика (ораторика) способна выступать в роли общественного громоотвода. Риторика (гомилетика) способна нравственно укреплять общество. Риторика (дидактика) способна учить и воспитывать.  Риторика (символика) способна консолидировать общество и выполнять в нем арбитражные, посреднические функции.

Развитая риторика позволяет совершенствоваться тем, кто заинтересован в ней профессионально. В то же время грубые, грязные речевые технологии не столько совершенствуются, не столько даже изощряются, сколько искушают общественное терпение и способствуют выработке общественного иммунитета, точнее, нечувствительности к слову.

Развитая риторика предполагает разумный баланс между ораторикой и гомилетикой, разумное сосуществование символики и дидактики. Развитая политическая риторика предполагает при всем разбросе политических мнений и частных символик наличие какой-то общенациональной символики, на которую как на третейского судью мог бы сослаться оратор, которая послужила бы почвой для политической гомилетики при решении общенациональных задач, которая позволила бы отстроить систему образования таким образом, чтобы у учащихся не было путаницы в голове и чтобы, выйдя из школы, они смогли легко социализироваться.

Какими путями может быть осуществлено окультуривание дискурса? Экстрариторическим путем является выработка новой символики. К этой проблеме можно лишь привлечь общественное внимание. Новая символика может родиться только как общий знаменатель старых символик, т.е. как их общая нравственная основа. Ее невозможно ни выдумать заново, ни построить эклектически, позаимствовав приглянувшиеся части из символик старых.

Ближайшая задача говорящих и пишущих - расширить поле подлинной ораторики, разграничить задачи ораторики и гомилетики. Для этого необходимо искать новые жанры и обновлять возможности старых. Необходимо отказаться от грязных технологий, заведомого манипулирования, заводящего в тупик и говорящих, и слушающих. Нужно создать такую общественную обстановку, при которой применение подобных технологий можно будет сразу же определить, выявить и пресечь их дальнейшее использование, иными словами - поставить их вне рамок серьезного разговора. Особую злободневность это снова приобрело и в России в настоящее время. Совершенно не допустимо, когда политические деятели, тем более представители властных структур, манипулируют общественным сознанием, причем делают это именно в рамках политической риторики. В качестве наиболее яркого примера можно привести ситуацию с непризнанием результатов последних выборов в Государственную Думу РФ со стороны таких партий как КПРФ и СР и лично их лидеров. Лидеры партий, не признавая итоги выборов, обращались в своих публичных выступлениях непосредственно к народу, используя, по моему мнению, как раз технологии манипулирования общественным сознанием, поскольку, не имея на руках вступивших в законную силу судебных решений о признании выборов недействительными (проведенными с нарушением действующего законодательства), они, тем не менее, категорически утверждали о нарушениях, как о свершившемся факте. Фактически сложилась ситуация, когда во время подобных выступлений и говорящие и слушающие заводились в тупик. Использование подобных способов может привести к полному исчерпанию кредита общественного доверия и, как следствие, к расколу в обществе.

Но помимо повышения уровня культуры самих политиков (выступающих) крайне необходимо также повышать соответственно и уровень культуры населения (слушающих). Следует согласиться с Г.Г. Хазагеровым, когда он акцентирует внимание на том, что наша сегодняшняя школа учит не столько писать, сколько читать. Поэтому преподавание риторики в качестве школьной дисциплины необходимо всецело развивать, не только повышая, тем самым, культурный уровень слушающих, но и прививая им иммунитет, позволяющий своевременно распознавать вышеуказанные грязные технологии.

При всех различиях в позициях и интересах участники общественного дискурса должны быть одинаково заинтересованы в окультуривании коммуникативной среды в общественной речи.