Автор работы: Пользователь скрыл имя, 06 Декабря 2012 в 09:38, контрольная работа
Введение. Предпринимаемая в данной работе попытка сравнительного анализа светской и религиозной культурных систем требует достаточно серьезной предварительной проработки концептуального аппарата, которая была проведена нами в предшествующей работе[1]. Ниже мы приводим ее важнейшие методологические положения.
1. С точки зрения системно-социологического взгляда на культуру, наиболее адекватной представляется ее интерпретация как социального знания, поскольку именно социальное знание представляется системообразующим аспектом культуры, рассматриваемой в режиме ее реального социального функционирования.
2. Культура характеризуется системными свойствами. В качестве основных системных свойств культуры следует отметить свойства «большой системы», открытой и диссипативной системы и самоорганизующейся системы. Системные свойства культуры (социального знания) находят объяснение с позиций ядерно-сферического подхода, рассматривающего систему как диалектическое единство составляющих ее ядерной и периферийной сфер.
Введение
1. Понятия «светское и религиозное»
2. Содержательная асимметрия религиозной и светской культур
3. Структурная асимметрия религиозной и светской культур. Универсный и мультиверсный принципы самоорганизации социального знания
4. Логика развития светской культуры.
5. Историческая логика секуляризации в западной культуре
6. Специфика системообразующего фактора в религиозной и светской культурах
7. Историческая логика постмодернизации в западной культуре.
8. Специфика российской светской культуры
Заключение
1) «Ранний» постмодерн. Его начало мы связываем с тем моментом, когда свойственное культуре модерна единство традиции в масштабах социума размывается, и основной системной «единицей» культуры становится культурный стиль. На данной стадии развития светской культуры основными субъектами культурной репрезентации выступают образованные по стилевому признаку социальные группы, число которых постоянно возрастает. Каждая такая группа, «исповедующая» свой стиль, создает собственную оригинальную субкультуру[55]. Тем не менее, культурные стили, несмотря на резкое возрастание их количества, преимущественно сохраняют связь с исходным образом жизни человека. Границы каждого стиля совпадают с границами «жизненного мира» и, соответственно, с границами специфического социально-когнитивного универсума определенной социальной группы. Т.о., стиль в контексте раннего постмодерна репрезентирует реальный, а не виртуальный «жизненный мир» своих носителей и воспринимается ими как дюркгеймовский социальный факт, как данность, как объективная «жизненная форма». Поэтому каждый культурный стиль в контексте раннего постмодерна как бы воспроизводит «модерн в миниатюре», исходя не столько от произвольной установки сознания субъекта, сколько от объективных условий его жизни. «Ранний постмодерн» представляет собой своеобразное продолжение модернистской «культурной программы», отличаясь от нее, главным образом, «экстенсивным», количественным нарастанием стилевого многообразия.
В соответствии с процессом
стилевой диверсификации культуры происходит
диверсификация лежащего в ее основе
социального знания. На месте единого,
тяготеющего к тотальности
В этой связи авторы, говорящие
сегодня о «конце идеологии», правы
в том отношении, что современное
(постмодернистское) общество уже не
порождает и, по-видимому, не способно
породить «большую идеологию», характерную
для социокультурной ситуации модерна.
Оно, скорее, склонно порождать множество
«малых» (в предметном, социально-масштабном
и социально-временном
Тем не менее, стилевой плюрализм в условиях раннего постмодерна еще не означает равенства между разными версиями реальности. Так, «…большинство современных обществ являются плюралистическими. Это означает, что в них есть некий центральный универсум, считающийся само собой разумеющимся в качестве такового, и различные частные универсумы (курсив мой – С.Л.), сосуществующие друг с другом и находящиеся в состоянии взаимного приспособления»[58]. Упомянутый «центральный универсум» занимает данное место не только в силу своего количественного преобладания над остальными; напротив, само его количественное преобладание обусловлено тем, что он аккумулирует и сохраняет комплекс социально-когнитивных культурных универсалий (ценностей, норм, мировоззренческих представлений, символических структур и т.д.), доставшихся культуре в наследство от эпохи модерна и связующих отдельные субкультуры в интегральную структуру. Следовательно, условная стадия развития светской культуры, обозначенная нами как ранний постмодерн, характеризуется «параллельным» сосуществованием в общем социально-культурном пространстве множества весьма разнородных «жизненных миров». Эти «жизненные миры» бытуют в рамках разнообразных культурных стилей и соответствующих им версий социального знания, разделенных достаточно жесткими социальными «перегородками». Однако само их «параллельное» сосуществование поддерживается еще сохраняющимся ядром культурных универсалий, с которыми не порывает полностью ни одна из новых стилевых субкультур.
Таким образом, светская культура
раннего постмодерна
2) Зрелый постмодерн. На данном этапе развития светской культуры процесс дробления социально-культурного пространства переходит на следующий качественный уровень. Именно здесь, на наш взгляд, основным социальным субъектом культурной репрезентации становится уже не столько группа, сколько индивид. Групповые связи сохраняют свое значение, но они становятся все более подвижными и кратковременными, все более «мягкими» и вследствие этого – все более условными. Возрастающая социальная мобильность и технические возможности коммуникаций делают переход человека из группы в группу и, соответственно, из культуры в культуру все более частым и легким.
Характерной, если не определяющей, чертой зрелого постмодерна является нарастание внешнего противоречия между двумя тенденциями: ростом культурного эзотеризма и релятивизацией социально-когнитивного содержания стилей и идеологий.
С одной стороны, для зрелого
постмодерна характерно развитие тенденции,
обозначившейся еще в преддверии
модерна. Она заключается в том,
что частные, специальные области
социального знания, разрастаясь
и усложняясь, все больше отрываются
как друг от друга, так и от «исходных»
значений повседневности. В конечном
итоге, идущие в них спонтанные процессы
культурной самоорганизации превращают
эти экспертные подуниверсумы в
автономные универсумы, локализованные
в пределах соответствующих социальных
(прежде всего, профессиональных) групп.
«Возрастающее число и
С другой стороны, на этапе
зрелого постмодерна происходит
релятивизация социального
Таким образом, на данном этапе секуляризации культуры становится не только возможным, но и обычным явлением последовательная смена нескольких культурных стилей на протяжении индивидуальной биографии человека. В конечном итоге это приводит к тому, что стиль в его первоначальном значении константной «формы жизни» фактически подменяется стилизацией – «игрой в стиль», которая сама становится своеобразным жизненным стилем в достаточно широких социальных масштабах. Одним из ярких проявлений культурной стилизации является практика т.н. культурных инсценировок[62] (Л.Г. Ионин), возникающая еще на стадии раннего постмодерна. В контексте зрелого постмодерна такие инсценировки оборачивается для их участников последовательной сменой на протяжении индивидуальной биографии ряда различных, произвольно выбранных «жизненных миров». Помимо этого, на уровне индивидуального сознания и образа жизни «постмодернистского человека» распространяется особая жизненная практика «жонглирования стилями», которые окончательно превращаются в отчужденные и общедоступные стереотипные ментальные «личины». Можно сказать, что «человек играющий» Й. Хейзинги превращается на втором этапе постмодернизации в новую разновидность – «человека играющего-ся».
Оба процесса при всей их внешней противоречивости имеют общие корни. Они связаны со стремительной эрозией культурных универсалий, набор которых становится все менее определенным и толкуется все более произвольно. Теперь «никто реально не знает, чего следует ожидать от правителя, родителей, культурного человека или кого следует считать нормальным в сексуальном плане. В каждом случае за разъяснениями обращаются к многочисленным экспертам…»[63]. На наш взгляд, именно на стадии зрелого постмодерна происходит окончательный переход от «принципиального» светского общества к «крайне светскому» обществу Г.П. Беккера.
Все эти процессы порождают
драматическую ситуацию, когда в
сознании одного и того же социального
субъекта систематически сталкиваются
различные версии социального знания.
Одна из них всегда идет от «исходного»
образа жизни, а другая связана с
очередной ресоциализацией
Здесь мы подходим к принципиальному моменту в эволюции секулярной культуры, когда постмодерн побеждает в ней «полностью и окончательно». Нарастание эзотеризма, которое прежде сдерживалось и нейтрализовывалось ядром культурных универсалий, в условиях дефицита последних грозит аномией и распадом общественных связей. Однако постмодерн находит своего рода нетрадиционный, парадоксальный способ решения этой проблемы. В ситуации зрелого постмодерна социальная система включает своего рода аварийный механизм компенсации центробежных процессов. Она не пытается (за исключением редких случаев) бороться с эзотеризмом, противопоставляя ему положительные культурные универсалии, которые стремительно релятивизируются, но, напротив, всячески поддерживает и стимулирует процессы «социального конструирования» новых и новых стилей через «фабрику стилей» – СМИ.
Поиск своего стиля (и, соответственно,
поиск простых и устойчивых определений
реальности) являет собой естественную
социально-психологическую
Таким образом, зрелый постмодерн
воплощает мультиверсный
Информация о работе Религиозная и светская культуры как типы систем социального знания