Церковь Федора Стратилата

Как видим, заказчик храма  Федора Стратилата принадлежал к верхушке новгородского боярства, что во многом объясняет размеры и сложную декорацию памятника. Однако если само сооружение церкви и ее необычные по сравнению с новгородским зодчеством первой половины XIV в. формы

8

можно объяснить именно условиями  заказа, то само появление отдельных  форм требует детального рассмотрения, поскольку частные формы могли  появляться не по требованию заказчика, а в процессе работы мастеров-каменщиков, выполнявших самые общие указания заказчика по своему усмотрению.

В заключение следует сказать  несколько слов о вероятных родственных  связях Семеона Андреевича. Отцом заказчика церкви Федора Стратилата был некий Андрей, который, судя по тому что его вдова в 1371 г. была названа «Андреевской женой», был хорошо известен летописцу. Попробуем обратиться к новгородским летописям с целью обнаружить отца заказчика.

Оказывается, что в 1320-1340-х  гг. в Новгороде действует некий Ондрешко, тесно связанный с Прусско-Плотницкой группировкой бояр и не отождествляемый с посадником Андреяном Захарьиничем. Впервые этот Ондрешко упоминается в 1329 г. в связи с пожаром, когда «загореся Ондрешков двор в Плотниках, и погоре и до Федора святого», — как видим, двор Ондрешки располагался в Плотницком конце неподалеку от церкви Федора Стратилата. В 1342 г. Ондрешко упоминается в связи с крупным столкновением на вече, причем он вместе с посадником Федором Даниловичем собирает особое вече на Ярославли дворе. В 1350 г. из Новгорода выгнали посадника Федора (Даниловича), а вместе с ним несколько бояр, среди которых упоминается Ондреян, но это уже, видимо, будущий посадник Андреян Захарьинич, который упоминается впервые как посадник в 1359-1360 г.

Наконец в 1344-1345 гг. заказчиком восстановления поврежденной пожаром  церкви Параскевы Пятницы на Торгу выступает, наряду с Павлом Петриловичем, некий Андрей, «сын тысяцкого». В отличие от сообщения Новгородской первой летописи в Пятой новгородской летописи заказ, вероятно по ошибке, приписан одному Андрею, который поименован как «Андрей, сын тысячкого Павла Петровича». Та же ошибка повторена и в Летописи Авраамки. Однако в более поздней Новгородской третьей летописи ошибки нет, Андрей и Павел Петрилович упоминаются как два лица, заказывающие реконструкцию церкви, а Андрей назван «Андрей Борисов сын тысяцкого». Было бы очень соблазнительно отождествить этих Андрея и Ондрешку и предположить, что сын тысяцкого Андрей был отцом тысяцкого Семеона Андреевича, но эти предположения столь шатки и недоказательны, что здесь трудно утверждать что-либо основательно.

 

 

9

2. ПОРТАЛ И ОКНА

Из первоначальных дверных  проемов в церкви Федора Стратилата сохранился только северный, он имеет готический стрельчатый портал с уступчатым обрамлением без импостов, отделяющих архивольт от вертикальных тяг. Эта одна из ярких готических деталей, но она появляется еще в новгородской архитектуре первой половины XIV в. Перспективные порталы со стрельчатыми перемычками есть уже в церкви Николы Белого в Новгороде, построенной архиепископом Давыдом в 1312-1313 гг. Кроме этого раннего памятника, в котором романо-готические формы новгородского зодчества рубежа XIII-XIV вв. чуть ли не впервые сменяются готическими, можно назвать новгородскую церковь Благовещения на Городище 1342-1343 гг., где на северном фасаде сохранился уступчатый портал со стрельчатым завершением.

Таким образом, готический портал церкви Федора Стратилата имеет своих предшественников и может рассматриваться как форма, уже принадлежащая к новгородской традиции.

Узкие, почти щелевидные окна церкви Федора Стратилата с из стрельчатыми завершениями также принадлежат готической культуре. Но здесь мы встречаемся только с увеличением количества окон, «насыщением» фасадной плоскости, а сама форма появилась тоже в первой половине XIV столетия: подобные окна мы видим в церкви Николы Белого 1312-1313 гг. и в церкви Михаила Архангела на Сковородке 1355 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

10

3. ЗАКЛАДНЫЕ КРЕСТЫ

На стенах храма сохранился только один каменный крест, заложенный в кладку стен: он расположен в наиболее выдвинутой части абсиды и имеет  сравнительно небольшие размеры. Это крест с удлиненным основанием и расплывчатыми контурами. Этот крест не был единственным на стенах храма: на южном фасаде в нижней части восточного членения расположено круглое, а вернее подковообразное окно с неглубоким уступчатым обрамлением; на восточном фасаде подобное окно размещено справа от абсиды. Эти окна появились, по всей видимости, в 1697-1698 гг., когда в четверике храма были пробиты и другие новые окна, а с запада к храму была пристроена трапезная с колокольней. Но форма двух упомянутых проемов свидетельствует о том, что они были пробиты в местах, где до этого находились заложенные в кладку (что облегчило пробивку новых окон) характерные каменные новгородские кресты, вписанные в круг. Такую форму ниш видим, например, вокруг крестов в церкви Спаса на Ильине улице.

Вкладные кресты широко известны в новгородской архитектуре второй половины XIV-XV вв., но появились они, вопреки распространенному мнению, не в церкви Федора Стратилата, а несколько раньше. Вкладные кресты есть уже в церкви Спаса на Ковалеве 1345 г., вероятно именно вкладной крест располагался в нише справа от портала в церкви Покрова 1352 г. в Довмонтове городе Пскова. Вполне возможно, что вкладные кресты, расположенные в частях XIII в. церкви Федора Стратилата на Щиркове улице в Новгороде 1292-1294 гг., попали в кладку храма в момент строительства, а не позднее. Как видим, и вкладные кресты, появившиеся, видимо, вследствие западного влияния (это влияние следует исследовать подробно, рассмотрев хронологию и форму крестов Новгорода и стран Балтики), применялись в новгородском зодчестве до 1360-1361 гг., а в церкви Федора Стратилата только включены в новую систему, где отдельные мотивы соединяются в четкие группы.

 

 

 

 

 

 

11

4. КРУГЛЫЕ НИШИ

Безусловно принадлежат к готическому искусству круглые ниши, расположенные в церкви Федора Стратилата на барабане, где они находятся между бровками окон, и в верхней части средней трети западного фасада. Во втором случае крупные круглые ниши расположены по сторонам арочной ниши, у которой завершение приближается к стрельчатому. В более ранних храмах новгородской архитектуры подобные ниши не встречаются и мы можем предпроложить, что они могли впервые появиться именно в церкви Федора Стратилата. Описание храма архимандрита Макария свидетельствует о существовании в этих нишах каких-то фресковых изображений, а В.В. Суслов тоже упоминает о «священных изображениях» в «киотках и впадинах» на фасадах церкви, а на чертеже западного фасада показывает неясные контуры фигур в указанных круглых и арочной нишах. Скорее всего здесь размещался «Деисус», бывший традиционной темой наружной декорации новгородских храмов.

Круглые ниши были одним из наиболее распространенных мотивов  в кирпичной готической архитектуре  Северной Германии и стран на берегах  Балтики. Среди наиболее характерных  примеров можно назвать: собор в  Любеке (1251-1310 гг.), где круглые ниши расположены в горизонтальных поясах, разделяющих ярусы башен храма, а также круглые ниши в храмах Николая в Ростоке (1250-1312 гг.), Марии в Грейфсвальде (1260-1340 гг.) и Екатерины в Штральзунде (1287-1400 гг.).

Помимо Северной Германии в XIII — первой половине XIV в. круглые  ниши есть и в кирпичной архитектуре  Ливонии: в постройках рижской и  тартусской (дерптской) школ, тесно связанных с северогерманским зодчеством. В конце XIII в. такие ниши известны нам в простенках окон на боковых фасадах среднего нефа церкви Якоба в Риге, а в начале XIV в. — наверху первоначальной части западной башни Яновской церкви в Тарту (Дерпте), сооруженной около 1323 г., и на башне церкви Симеона в Валмиере (Вольмаре), пристроенной на рубеже XIV-XV вв.

Подобные ниши были распространены и позднее, в XV в., примером чему служат украшения фасадов некоторых  домов в Таллине (Ревеле) и церкви в Пирита под Таллином, декор башен епископского замка Нейгаузен (Вастселинна) и церкви в Пыльве (Пельве) в Южной Эстонии, а также некоторых храмов Южной Финляндии.

В готических храмах на побережье  Балтиийского моря, как и в новгородских памятниках, в круглых нишах помещались фресковые изображения: нам известна сельская церковь конца XIII века в Долгелине (Северная Германия),

12

в которой на западном щипце  расположены круглые ниши, заполненные  полуфигурами епископов, королей и архангелов. Сохранились живописные изображения и в круглых нишах некоторых из таллинских домов XV в. Можно предположить, что смысл подобных ниш во многом заключался в размещении священных изображений, эта традиция легко перешла из области готики в новгородское зодчество, где круглые ниши обычно дополняют пятигранные или арочные ниши, образуя вместе с ними различные композиции.

Круглые ниши, впоследствии довольно широко распространенные в  новгородской архитектуре, в церкви Федора Стратилата, как уже говорилось, встречаются впервые, это единственная готическая деталь, которая появляется именно здесь. Это заставляет предположить, что в случае с церковью Федора Стратилата мы имеем дело не с усилением готического влияния на новгородское зодчество, а с сознательной работой мастеров (возможно — по требованию заказчика) по «собиранию» всех готических форм,, известных новгородской архитектуре первой половины XIV в. в новую систему декора, в которую, конечно, могут включаться и «свежие» заимстования — такие, как круглые ниши.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

13

5. ОБ ИСТОЧНИКАХ ГОТИЧЕСКОГО ВЛИЯНИЯ

Очень важно установить источник готического влияния в новгородской архитектуре вообще и в церкви Федора Стратилата в частности, поскольку до сих пор адрес этого источника назывался очень неточно: архитектура стран вокруг Балтийского моря. Балтийское побережье Германии или даже просто архитектура готики. Поскольку в начале западных влияний по общему мнению стоит церковь Николы на Липне, сооруженная архиепископом Климентом в 1292 г., следует прежде всего остановиться на источнике ее форм, которые принадлежат еще романской архитектуре.

В церкви Николы на Липне наиболее заметной «западной» формой является романская аркатура, проходящая под трехлопастными арками, завершающими фасады храма. Эта аркатура довольно далека от выполненных в камне и детально разработанных аркатур памятников германской романики XI-XII вв., которые до сих пор привлекались в качестве аналогий церкви на Липне (часовня в Мургардте, церковь Гереона в Кёльне, сербский храм в Дечанах). Аналогии этой аркатуре правильнее искать среди памятников кирпичной архитектуры Северной Германии и в архитектуре связанных с ней стран.

Действительно, поиски аналогий приводят к памятникам в соседней с Новгородской землей Ливонии, в  которой в XIII в., то есть одновременно с церковью Николы на Липне, развивалась кирпичная романская и, несколько позднее, — романо-готическая архитектура, тесно связанная с зодчеством Северной Германии.

Эти аналогии находятся в  декорации памятников рижско-тартусской (дерптской) школы XIII в.: подобные аркатуры есть на восточном щипце церкви Якоба в Риге, сооруженноя во второй половине XIII в., на восточном щипце церкви в Нью (Нюг-гене) в Южной Эстонии и, наконец, в той части собора в Тарту, которая принадлежит XIII в."

Такие же кирпичные аркатуры кроме упомянутых памятников Ливонии  находим и в целом ряде кирпичных  памятников Северной Германии: в землях Мекленбурга, Бранденбурга, Померании  и северных вольных городов. Романские  кирпичные аркатуры видим на щипцах следующих памятников романо-готической, переходной традиции конца XII-XIII вв.: в  церкви цистерцианского монастыря  в Лехнине (Lehrdn) кон. XII— нач. XIII вв., оконченной в 1262 г., в городской церкви Николая в Ростоке (начата в 1250/1260 гг. еще в романском стиле, закончена к 1312 г. уже в стиле ранней готики), и в соборе (Мариенкирхе) в Любеке (1270-1310 гг.).

14

Встречаются и более сложные  по форме аркатуры: в церкви цистерцианского  монастыря в Доберане (основана в 1294-1299 гг., в 1336 г. выстроен хор, полностью закончена в 1368 г.) на северном и южном щипцах трансепта проходит романская аркатура, каждое звено которой состоит из трехлопастной арочки, а в храме Николая в Бранденбурге, бывшей церкви деревни Люкенберг, построенной около 1200 г., основание аркатур перпендикулярно скату щипца. Кроме того можно указать на кирпичную церковь Марии в Сигтуне 13-14 вв. (Швеция), где на западном фасаде есть и аркатура, и прямоугольные ступеньки (как в Нью), и ниша как в Тартусском соборе.

Все приведенные аналогии аркатуры церкви Николы на Липне сосредоточены или в Ливонии или в Северо-Восточной Германии (а также в стилистически связанном со вторым регионом памятнике в Швеции). Было бы соблазнительно считать источником влияния романской (а точнее — романо-готической) архитетктуры на новгородское зодчество соседний район — Ливонию, но совсем не исключена возможность прямого воздействия таких крупных торговых городов Ганзы, как Любек или Росток, которые были напрямую связаны с Новгородом в торговых делах. Как бы то ни было, источник влияния относительно ясен: это достаточно провинциальная романо-готическая кирпичная архитектура XIII века.

Само романское влияние  на новгородское зодчество было не очень продолжительным: романскую  аркатуру с треугольным завершением  мы видим на барабане собора Снетогорского монастыря в Пскове (1311-1312 гг.), еще одну аркатуру с полуциркульными арочками видим на барабане Никольского собора в Изборске 1330-1340-х гг.

Еще одним памятником, в  котором заметно влияние романской  декорации, является монастырская церковь  Рождества Богородицы в Порхове, композиция фасадов которой повторяет  композицию церквей Рождества в  Перыни и Николы на Липне: с трехлопастной завершающей кривой и лопатками только по краям фасадов. В этом храме, датируемом нами временем около 1300 г., обращают на себя внимание щелевидное окно в среднем уровне северного фасада и композиция из двух пятигранных ниш и одной квадратной ниши, поставленной на ребро над другими — на западном 4)асаде. Эти пятигранные ниши с треугольным верхом заимствованы из архитектуры Ливонии XIII в.: можно назвать подобные ниши на западном фасаде церкви в Ридала, в интерьере здания XIII в. в Риге на стене замка в Отепя (Оденпе), а также в церкви Екатерины первой половины XIV в. на острове Муху (Моон). Подобную пятигранную форму имеют некоторые окна церкви Николы Белого 1312-1313 гг. в Новгороде, а также окна церкви

15

Михаила Архангела 1339 г. в  Пскове и Никольского собора (ок. 1341-1349 гг.) в Изборске, сооруженных, по всей видимости, новгородскими мастерами. Ту же форму окна встречаем в церкви Успения на Болотове поле 1352 г. под Новгородом.