Внешнеполитические  трудности Соединенных Штатов усугубляются структурными проблемами американской экономики. По-прежнему растут и внешний  долг, и внутренний долг частных  лиц, образовался новый 'пузырь' - переоценка недвижимости. Одновременно администрация  США, суперлиберальная на словах, с  помощью механизма госдолга накачивает через 'заднюю дверь' (по сути, неокейнсианскими методами) экономику деньгами и инвестициями, обеспечивая тем самым достаточно высокий и стабильный рост. Новый 'пузырь' может спокойно сдуться, но может и лопнуть, вызвав социальные потрясения.

США - крупнейший в мире экспортер самого качественного  образования и важнейших технологий. В то же время беспокойство американских экспертов вызывает уровень технического образования в стране. Дефицит  покрывается, правда, лишь частично - за счет активной политики привлечения  образованных иммигрантов, а также  путем размещения заказов в технологически поднимающихся странах.

Скорее всего, Америка столкнется с серьезными экономическими проблемами, однако в  обозримом будущем останется  наиболее динамичным обществом и  главной мировой сверхдержавой  в экономическом, военном, дипломатическом  да и в идеологическом смысле. Отказ  Соединенных Штатов от активной глобальной роли маловероятен: нынешнюю энергичную интервенционистскую политику поддерживают и те круги, которые традиционно  отстаивают изоляционистскую идеологию. Попытки использовать относительную  непопулярность и частичное ослабление США крайне опасны: в будущем это  дорого обойдется любому государству.

3. ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ: ВОЗМОЖНОЕ РАССТАВАНИЕ С АМБИЦИЯМИ

Провал референдумов по общеевропейской Конституции  во Франции и Нидерландах - крупнейший кризис Европейского союза за всю  его историю - выявил многие структурные  слабости ЕС, нараставшие в течение  ряда лет.

Это, в частности, медленный экономический рост, стабильно  высокий уровень безработицы (в  большинстве стран 'старой Европы' около  или даже более 10 %), неспособность  осуществить либеральные реформы  и неприятие их большей частью населения. При этом, несмотря на осознание  кризисной ситуации и пагубности низких темпов роста, шансов на резкое обновление экономической и социальной политики очень мало. Европа слишком  дорожит своим благополучием, чтобы  идти на болезненные реформы. Причины, порождавшие мировые войны, изжиты, с коммунистическим влиянием бороться не надо. Европейцы достигли почти  всего, к чему изначально стремился  интеграционный проект. К власти пришло поколение, считающее сложившуюся  благоприятную ситуацию само собой  разумеющейся. 'Новые европейцы', правда, будут подталкивать 'старую Европу' к реформам, но потенциал их влияния ограничен.

После провала  референдумов процесс создания политического  союза, или квазигосударства (последний  рывок старого поколения европейцев), скорее всего, остановится по крайней  мере на несколько лет. Дальнейшее расширение Евросоюза не вызывает энтузиазма у  руководящих элит и не поддерживается значительной частью населения. Решение  о вступлении в эту организацию  в 2007 году Болгарии и Румынии, договоры с которыми уже подписаны, принималось  кулуарно, чуть ли не втайне от европейской  общественности - на уровне министров  иностранных дел, а не глав государств, как обычно. Вопрос о членстве Турции практически снят с повестки дня  ближайших лет, кандидатура Украины  всерьез не рассматривается, России - тем более.

Европейский союз может потратить на дискуссии  о своем будущем еще 4-5 лет и  тем самым упустить столь необходимое  время для проведения реформ. В  ближайшие годы маловероятно формирование единой внешней или, тем более, оборонной  политики. В результате тенденция  к отставанию Европы от других центров, вероятно, усугубится и сделается  необратимой. Предполагается, что к 2030-2050 годам объединенная Европа будет  отставать по объему ВВП не только от США, но и от Китая.

В мире, где  фактор военной силы вновь приобретает  весомое значение, ЕС создает 'поствоенные  вооруженные силы', насчитывающие  миллион человек, но фактически не способные  не только воевать, но и эффективно участвовать в большинстве даже миротворческих операций. Распространяется точка зрения, что Старый Свет, сохранив культурную привлекательность, становится неуместным с точки зрения будущей  глобальной политики, во всяком случае, утратил экономическую динамику.

В этих условиях Евросоюз, несмотря на дружественную  риторику, сделал ставку на де-факто  замораживание процесса сближения  с Россией и начал проводить  политику 'мирного сосуществования', а то и жесткой конкуренции  в экономической сфере. На фоне ряда не до конца решенных проблем, связанных  с сельскохозяйственными субсидиями, ценами на энергоносители, калининградским  транзитом, предпринимаются попытки  подорвать конкурентоспособность  российской гражданской авиации  и авиапрома, раздаются угрозы выйти  из договоренности по ВТО. И это после  того, как Россия откликнулась на просьбу  Брюсселя и согласилась подписать  Киотский протокол. За счет России Европейский  союз стремится создать впечатление, будто единая внешняя политика у  него все-таки есть и даже эффективна.

Отсюда и  попытки выступить в качестве арбитра в урегулировании проблем 'замороженных кризисов' или, вернее, 'непризнанных государств', и постоянные требования о выводе оттуда российских войск. Сюда же относится назначение 'спецпредставителя  по Центральной Азии'. Европарламент  почти всегда становится на сторону  государств Балтии, занимающих антироссийскую позицию, а также поддержал требования Японии о 'возвращении северных территорий'. Одобрение 'дорожных карт' не выполнило даже задачу-минимум - затушевать кризис в российско- европейских отношениях.

Сложные взаимоотношения  России и Европы вызваны как трудностями  внутри ЕС, так и растущим расхождением векторов их внутреннего развития. Политика, которую проводит Москва, была характерна для западноевропейских государств несколько десятилетий (от 40 до 70 лет) назад. Но эти различия преодолимы, тем более что отказ  России от европейского пути, наиболее соответствующего российскому менталитету  и традициям страны, крайне маловероятен и означал бы саморазрушение нации.

В отношениях России с Европой не наступил 'конец  истории'. В будущем может измениться ценностный багаж Европейского союза; возможно, что вместо дальнейшего  строительства политического объединения  произойдет возвращение к модели 'расширенный общий рынок и  социальный союз плюс единая валюта'. Кроме  того, сам Брюссель, видя ослабление своих мировых позиций, может, наконец, взять курс на стратегическое сближение  с Россией. Поэтому тесное взаимодействие с ЕС остается императивом российской политики.

4. НЕФТЬ: ВОЗВРАЩЕНИЕ ГЕОПОЛИТИКИ

Нынешний  относительный дефицит нефти  связан прежде всего не только с  ростом потребления в Азии, но и  с неуверенностью производителей в  международной политической стабильности, что ограничивает их готовность к  инвестированию. Существует и проблема недостатка перерабатывающих мощностей.

Сокращения  спроса на нефть не предвидится даже в случае замедления роста или  спада в странах Запада. Индия  и Китай увеличивают свой спрос  приблизительно на 25-30 % в год. Потребность  в нефтепродуктах быстро возрастает и в других азиатских государствах.

Спрос и цена на нефть не будут падать и потому, что нынешняя доля издержек на нефть  в мировом ВВП значительно  уступает соответствующим показателям  во время предыдущих повышений цен. Кроме того, через налоговую систему  страны-потребители зачастую зарабатывают на более дорогих нефтепродуктах даже больше, чем сами энергодобывающие страны.

Не следует  рассчитывать и на то, что ресурсы  России и Каспийского региона  сколько-нибудь серьезно сократят общую  зависимость от ближневосточной  нефти. Именно на Ближнем Востоке (в  Ираке и Иране) находятся наиболее многообещающие запасы нефти.

Ввиду удобства транспортировки нефть останется  главным источником энергии на обозримое  будущее, хотя ее могут потеснить  газ или в меньшей степени  возобновляемые источники энергии. Рост производства электроэнергии ожидается на атомных электростанциях. США и Великобритания намерены строить новые АЭС, а в ФРГ и Швеции заметно увеличились ассигнования на эту отрасль и начаты работы по продлению жизни станций, которые еще недавно предполагалось закрыть. Идет борьба за поставку атомных реакторов в Китай.

Начинается  новая эра нефтяной геополитики, борьбы за контроль над месторождениями  и маршрутами транспортировки нефти. Наиболее яркие ее признаки заметны  в политике США. Вашингтон стремится  затруднить Китаю свободный доступ к энергоресурсам, диверсифицировать  пути поставки ресурсов из Каспийского  региона, в отношении России проводит сравнительно дружественную, но не основанную на глубинном взаимопонимании политику, которая уже напоминает курс по отношению  к Саудовской Аравии. Менее заметные проявления - борьба за будущее Ирака, упоминавшееся резкое наращивание  Военно-морского флота Индии, сближение  между Пекином и Дели, которые  не заинтересованы в том, чтобы какая-либо третья сила использовала их конкуренцию  в своих интересах.

5. РОССИЯ: ВРЕМЯ СЕРЬЕЗНЫХ РЕШЕНИЙ

Изменение ситуации в мире приводит к возникновению  нескольких исторических вызовов России, что диктует необходимость скорректировать  ее политику. Быстрое перераспределение  сил на мировой арене в пользу 'новой Азии' (не путать с Азией  традиционной, к ценностям которой  тяготеет отечественное 'евразийство') настоятельно требует пересмотра российских экономических и политических приоритетов.

И речь идет не о фантомных осях Москва - Дели - Пекин, а о конкретных шагах - необходимости  резкой активизации экономического и политического сотрудничества с растущими мировыми лидерами. Прежде всего это давно назревший  прорыв российского энергетического  комплекса на Юг и Восток, ускоренное строительство нефте- и газопроводов, значительное увеличение инвестиций в  геологоразведку. Именно Россия, а не Европа должна стремиться к диверсификации путей поставки энергоресурсов, способной  повысить их цену и исключить как  ограничение экспорта страны, так  и усиление ценового диктата.

При всем при  том политико-культурный курс на сближение  с Европой призван оставаться одним из приоритетов российской внешней политики. Паузу, навязанную самим Брюсселем, надо использовать для совместной активизации поисков 'нового начала' российско-европейских  отношений. Конструктивные отношения  с США следует и впредь рассматривать  как крупнейший ресурс. Необходим, например, совместный с Соединенными Штатами, европейскими и азиатскими государствами  проект нового освоения Сибири и Дальнего Востока.

Переосмысления  требует политика в отношении  стран СНГ. Из-за позиции Украины  и частично Белоруссии большинство  интеграционных проектов, в том числе и Единое экономическое пространство, в полном масштабе реализованы не будут или даже не начнут работать вообще. Жизнеспособными видятся пока лишь российско-казахстанское и российско- белорусское взаимодействие (но при качественной активизации российской политики на белорусском направлении).

В большинстве  стран СНГ грядет неизбежная смена  постсоветских элит. Единственной страной, где нынешнее руководство теоретически способно удержаться в седле, является Казахстан. В этой ситуации консервативно- охранительная тенденция российской политики себя не оправдывает. Там, где  позволяют условия (в Белоруссии и, возможно, в Армении), России следует  содействовать относительно безболезненной смене правящих режимов, предоставляя при этом соответствующие гарантии. В остальных же республиках (в  первую очередь центральноазиатских) стоит попытаться разделить ответственность  за обеспечение там стабильности с третьими внешними силами (Китай, США, Евросоюз) либо вовсе устраниться  от нее.

Вероятным на 30-40 % представляется уже в ближайшие  годы вступление Украины, которую Запад  стремится закрепить в зоне своего влияния, в Североатлантический  альянс. Разногласий по этому поводу между американцами и европейцами  нет, и принципиальное решение, вероятнее  всего, уже принято. За Украиной последуют  Молдавия, Грузия и, возможно, Белоруссия (если до тех пор Москва не сможет добиться перемен в Минске и события  там будут разворачиваться по украинскому сценарию).

Расширение  НАТО поставит нас перед одним  из самых трудных выборов в  истории. Что делать? Требовать включения  в НАТО самой России? Это, наверное, малореалистично, к тому же может  препятствовать необходимому усилению азиатского вектора отечественной  политики. Вводить режим 'реальной границы' со странами, которые связаны с  Россией теснейшими, прежде всего  человеческими, узами? Идти на конфронтацию с Западом в условиях отсутствия достаточных ресурсов? Но такой вариант  предполагает автоматическое попадание  в еще большую зависимость  от Китая.