Международное уголовное правосудие: от зарождения доктрины до современной системы

Вторым примером национального  суда, к юрисдикции которого и отнесено рассмотрение дел о международных  преступлениях с участием международных  судей и иных участников уголовного судопроизводства, являются Чрезвычайные палаты в судах Камбоджи для преследования  за преступления, совершенные в период Демократической Кампучии. Правовую основу их деятельности составляют:

- Закон об учреждении Чрезвычайных  палат в судах Камбоджи для  преследования за преступления, совершенные в период Демократической  Кампучии от 10.08.01 г.*44;

- Соглашение между ООН и Королевским  правительством Камбоджи о преследовании  в соответствии с камбоджийским  правом за преступления, совершенные  в период Демократической Кампучии, одобренное Резолюцией Генеральной  Ассамблеей ООН 57/228В от 13.05.03 г.  и подписанное Сторонами в  г. Пномпене 6.06.03 г.*45;

- Закон об учреждении Чрезвычайных  палат в судах Камбоджи для  преследования за преступления, совершенные в период Демократической  Кампучии, принятый в новой редакции  от 27.10.04 г.*46

В соответствии с ними в рамках судебной системы страны сформированы специализированные суды - Чрезвычайные палаты, которые функционируют при  международной помощи. Они наделены юрисдикцией в отношении высокопоставленных руководителей Демократической  Кампучии и тех, кто несет наибольшую ответственность за преступления и  серьезные нарушения камбоджийского уголовного права, международного гуманитарного  права и обычаев, а также международных  договоров с участием Камбоджи, совершенные  в период с 17 апреля 1975 г. по 6 января 1979 г.

«Интернационализированные» суды существенно отличаются от иных органов  международного уголовного правосудия, т.к. являются внутригосударственными, а не «внешними» судами по отношению  к судебным органам государств.

Однако, эти органы уголовного правосудия безусловно имеют международный  характер. Прежде всего, потому, что  главной целью их создания является осуществление правосудия в отношении  лиц, виновных в совершении международных  преступлений.

Кроме того, источники правового  регулирования деятельности этих судов  сформированы под непосредственным влиянием ООН: в Боснии и Герцеговине  – Высокого представителя по данному  региону, в Камбодже – Генерального секретаря и Генеральной Ассамблеи. А в круг участников уголовного судопроизводства допущены международные судьи, обвинители и защитники.

И, наконец, четвертая и наиболее совершенная из действующих ныне институциональных моделейорганов международного уголовного правосудия – Международный уголовный суд.

III. Система международной  уголовной юстиции

Объединение в единую систему столь  различных органов международного уголовного правосудия представляется весьма сложным и дискуссионным  вопросом.

При, порой, весьма существенных различиях  в правовом регулировании, их деятельность имеет специфические и, по существу, единые материально-правовые основы - криминализацию в международном  праве преступлений, отнесенных к  их юрисдикции, т.е. международных преступлений.

Она основана на единых принципах  международного права, получивших признание  еще в Уставе Нюрнбергского трибунала.

Кроме того, органы международного уголовного правосудия, хотя и не находятся  в иерархической подчиненности  по отношению друг к другу (подобно  организационному подчинению судов  первой, апелляционной, кассационной и  надзорной инстанций на внутригосударственном  уровне), тем не менее взаимодействуют  между собой.

Это свидетельствует о достижении принципиального согласия различных  государств, как основных субъектов  международного права, по вопросу о  компетенции и полномочиях судебных органов, наделенных международной  уголовной юрисдикцией.

Изложенное позволяет рассматривать  правовое регулирование и деятельность судов, осуществляющих международную  уголовную юрисдикцию, в рамках единой системы, которая международным  сообществом обозначается самостоятельным  термином - «международная уголовная юстиция» или «international criminal justice»*47.

Несмотря на отличия в правовых основах учреждения и деятельности, юрисдикции и организации, все органы международного уголовного правосудия обладают общими признаками.

Во-первых, их учреждение, наделение юрисдикцией для осуществления правосудия по делам о международных преступлениях, включение в круг участников уголовного судопроизводства международных судей, прокуроров, защитников изначально обусловлены волеизъявлением международного сообщества, объединенного Организацией Объединенных Наций. В се указанные выше органы учреждены или сформированы при непременном участии в той или иной форме ООН.

Во-вторых, материально-правовой основой международного уголовного правосудия, отправляемого этими органами, являются международные договоры, устанавливающие преступность и наказуемость международных преступлений, а также принципы международного уголовного права, признанные международным сообществом.

В-третьих, к их предметной юрисдикции отнесены наиболее тяжкие преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества, а именно: преступления геноцида, преступления против человечности и военные преступления. В отдельных случаях их юрисдикционная сфера дополняется преступлениями по внутригосударственному праву отдельных стран.

В-четвертых, территориальная юрисдикция органов международной уголовной юстиции ограничена: либо территорией государства-участника (МУС), либо государств, на территории которых совершены преступления, отнесенные к их предметной юрисдикции, и поименованные в уставных документах.

В-пятых, органы международной уголовной юстиции наделены универсальной персональной юрисдикцией: ими к уголовной ответственности могут быть привлечены любые физические лица за совершение преступлений, отнесенных к их предметной юрисдикции.

Единственным исключением из приведенных  принципов установления предметной, территориальной и персональной юрисдикции, является Специальный трибунал по Ливану (далее – СТЛ), в Уставе которого (ст. ст. 1 – 2) определено, что:

- СТЛ обладает юрисдикцией над  лицами, виновными в совершении  нападения 14.02.05 г., в результате  которого погиб бывший премьер-министр  Ливана Рафик Харири, а также  погибли или были ранены другие  лица;

- предметная юрисдикция СТЛ  определяется (1) положениями УК Ливана, касающимися преследования и  наказания за акты терроризма, преступления и правонарушения  против жизни и личной неприкосновенности, незаконные объединения и недонесение  о преступлениях и правонарушениях,  включая нормы, касающиеся материальных  элементов преступления, участия  в преступлении и сговора; и  (2) ст. ст. 6 и 7 Закона Ливана от 11.01.58 г. «Об усилении наказаний  за ведение подрывной деятельности, гражданскую войну и межконфессиональную  вражду».

Однако, данное исключение обусловлено  тем, что СТЛ создан, фактически, для расследования и осуществления  уголовного преследования за одно конкретное преступление – террористический акт 14.02.05 г., в результате которого погиб  бывший премьер-министр Ливана Рафик  Харири, а также погибли или  были ранены другие лица.

Представляется, что такое исключение в большей мере свидетельствует  не об особом месте этого судебного  органа в системе международной  уголовной юстиции, а о перспективах развития отдельных звеньев этой системы и ее самой.

Определение предметной юрисдикции СТЛ  является первым частным опытом отнесения  терроризма, давно признанного преступлением  по международному праву, к подсудности  международного судебного органа. Вопрос об этом ставился и ранее: как в  достаточно отдаленном от сегодняшнего дня прошлом (в Конвенции о  создании Международного уголовного суда, открытой для подписания Лигой Наций 30 ноября 1937 г.), так и в недавнее время (при разработке Римского статута  МУС). К сожалению, безуспешно.

С учетом этого, возможно именно отнесение  к его юрисдикции преступления терроризма и накопление на этой основе международного опыта осуществления уголовного преследования лиц, виновных в его  совершении, явится эффективным путем  к последующему распространению  юрисдикции всех органов международной  уголовной юстиции на эти преступления.

В-шестых, составы этих международных судебных органов являются интернациональными. Даже в случаях учреждения некоторых из них на базе национальных органов юстиции обеспечивается обязательное участие в отправлении правосудия международных (иностранных) судей. При смешанном составе судейского корпуса, в принятии решений по конкретным уголовным делам доминируют именно международные судьи.

В-седьмых, наряду с международными судьями, участниками судопроизводства являются международные прокуроры (обвинители) и международные защитники (адвокаты).

В-восьмых, отправление правосудия этими судами осуществляется, преимущественно, в соответствие с уголовно-процессуальными предписаниями, содержащимися в документах, относящихся к системе международного, а не внутригосударственного права, т.е. по правилам т.н. международного уголовного процесса. Основными его источниками являются Уставы, а также Правила процедуры и доказывания соответствующих судов. Вместе с тем, в зависимости от особенностей их учреждения и юрисдикции, такие суды могут руководствоваться предписаниями внутригосударственного уголовно-процессуального законодательства.

В-девятых, обеспечивая международный характер, судопроизводство осуществляется на доступных языках международного общения (английском, французском) или с обязательным переводом на них.

В-десятых, будучи основаны на договорах или иных решениях с участием ООН, эти суды не привязаны жестко ни к какой внутригосударственной системе права, которая автоматически применялась бы к их несудебной, административной и финансовой деятельности, чем обеспечивается независимость этих судебных органов.

В-одиннадцатых, деятельность этих органов международного уголовного правосудия финансируется при непременном участии ООН.

Изложенное позволяет констатировать, что органы международного уголовного правосудия (международной уголовной  юстиции) – это суды, учрежденные  международным сообществом при  участии ООН на основании или  во исполнение международных договоров. Они в составе международных  судей, с участием международных  обвинителей и защитников, в процессуальном порядке, предусмотренном международно-правовыми  документами, осуществляют рассмотрение и разрешение по существу уголовных  дел в отношении лиц, виновных в совершении наиболее тяжких преступлений, вызывающих озабоченность международного сообщества (международных преступлений), а также по делам об иных преступлениях, отнесенным к их юрисдикции при учреждении, а равно реализуют иные функции, необходимые для отправления  международного правосудия.

Они образуют систему международной  уголовной юстиции, которая представляет собой совокупность учрежденных  международным сообществом при  участии ООН на основании или  во исполнение международных договоров  судебных органов для осуществления  правосудия по уголовным делам в  отношении лиц, виновных в совершении международных преступлений, а также  иных преступлений, отнесенных к их юрисдикции.

Вместе с тем, следует отметить, что к настоящему времени еще  не сложилась стройная система норм права, регулирующих отправление международного уголовного правосудия. Однако государства  и ООН, несмотря на многие разногласия  и спорные вопросы, идут к этому.

Представляется, что только совокупность всех указанных выше признаков позволяет  констатировать, что их носитель входит в систему органов международного уголовного правосудия.

Данный вывод имеет не только теоретическое, но и серьезное практическое значение для надлежащей объективной  оценки соответствия международному праву  фактов создания квазисудебных органов, по формальным признакам призванным осуществлять преследование за совершение международных преступлений, а по существу являющихся одним из механизмов вмешательства во внутренние дела суверенных государств вопреки общепризнанным принципам международного права.

Потребность в этом обусловлена  тем, что отдельные государства  и их коалиции предпринимают попытки  вывести правовое регулирование  и практику международного уголовного правосудия из сферы ведения международного сообщества, объединенного ООН, на более  низкий уровень межгосударственного  регулирования. И тем самым превратить международную уголовную юстицию в механизм для решения на международной арене различных политических задач. Ярким примером этого является учреждение и деятельность Иракского Специального Трибунала, который хотя и имеет некоторое сходство с органами международной уголовной юстиции, однако вряд ли может быть признан таковым*48.

IV. Псевдомеждународная  уголовная юстиция

Правовой статус и деятельность Иракского Специального Трибунала  вызывает споры среди специалистов, занимающихся исследованиями в сфере  международного уголовного правосудия. Одни из них не упоминают его в  числе органов международной  уголовной юстиции*49, другие – считают одним из неотъемлемых элементов этой системы*50.

В защиту последней позиции приводятся доводы о том, что материально-правовые основы деятельности Иракского Специального Трибунала, включенные в его Устав, в полной мере соответствуют нормам международного права, в силу чего он является «международным». И, в определенной мере, с такой позицией можно согласиться.

Действительно, в соответствии со ст. 1 Устава (Статута) Иракского Специального Трибунала от 10.12.2003 г. *51 (далее – Статут ИСТ) его юрисдикция распространяется на преступления геноцида, преступления против человечности, военные преступления и некоторые преступления, предусмотренные законодательством Ирака.

Согласно ч. 1 ст. 11 Статута ИСТ, под  «преступлением геноцида в соответствии с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г., ратифицированной Ираком 20 января 1959 г., понимаются следующие  действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: