Функционирование эмоционально-экспрессивной лексики в творчестве С.А. Есенина

К новому берегу мир.

Мы идем, а там, за чащей,

Сквозь белесость и  туман

Наш небесный барабанщик

Лупит в солнце - барабан.³⁸

         Там, где, казалось, пейзаж обычен, где свет и тени не захватывают внезапно воображение, где на первый взгляд в природе нет броских, запоминающихся картин и многое давно уже примелькалось, поэт вдруг неожиданно и смело открывает новые краски:

Поет зима - аукает,

Мохнатый лес баюкает...

А по двору метелица

Ковром шелковым стелиться.

Улыбнулись сонные березки,

Растрепали шелковые косы.

Дремлет лес под сказку сна...³⁹

          Есенинская метафора бывает и именной и глагольной, каждая из которых в свою очередь подразделяется на не олицетворяющуюся и олицетворяющуюся. Именная не олицетворяющая: «снег черемухи» - цветы и олицетворяющая: «желтый лик» - диск месяца, глагольная не олицетворяющая: «сокроюсь могилой» - умру и олицетворяющая: «колокола заплакали» - зазвонили.          Таким образом, существительное является основой есенинской метафоры, а олицетворения и сравнения «держатся» на глаголе.

          Есенинская метафоричность становится более «скрытой». Самые казалось бы простые слова (снег, цветение, голубой и т.д.) метафоризуются, неся в себе дополнительный художественный смысл, полученный в контексте есенинского творчества.        Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него «спит в белой накидке», вербы плачут, тополи шепчут, «туча кружево в роще связала», «пригорюнились девушки - ели», «улыбнулась солнцу сонная земля», «словно белою косынкой подвязалася сосна», «заря окликает другую», «плачет метель, как цыганская скрипка», и «березы в белом плачут по лесам», «кленочек маленький матке зеленое вымя сосет», «тихо - в чаще можжевеля по обрыву, осень - рыжая кобыла - чешет гриву», «вечер, свесившись над речкой полощет водою белой пальцы синих ног», сосна «покачнулась как старушка», «чистит месяц рога». Заря, дороги, реки, небо, кусты, болота, месяц, поля, травы - все в стихах Есенина движется, живет вместе с человеком. Болото «курит облаком», ивы «вызванивают в четки».  На характере есенинской образности сильно сказалось вхождение поэта в 1919 году в группу имажинистов, утверждавших, что стихотворение «не организм, а толпа образов». Поэт буквально перенасыщает свои произведения метафорами, эпитетами, сравнениями, огрубляет и приземляет поэтическую речь, создает вычурные и отталкивающие образы:

«сломав зари застенок»,

 «клещи рассвета», 

«выдергивают звезды, словно зубы»,

«человеческое мясо грызть»,

«зари жёлтый гроб»,

«глаза… как два цепных кобеля»,

«тень с верёвкой на шее  безмясой»,

«луны лошадиный череп  каплет золотом сгнившей слюны» и т.п.   Природа у Есенина - не застывший пейзажный фон: она живет, действует, горячо реагирует на судьбы людей, события истории. Она - любимый герой поэта, она неотделима от человека, от его настроения, от его мыслей и чувств.         Изображение природы родного края  не было бы таким достоверным, если бы не соответствующее языковое выражение.

     Тебе одной плету венок,

     Цветами сыплю  стежку серую. 

    О Русь, покойный  уголок,

    Тебя люблю,  тебя и верую.⁴⁰

   

    О Русь —  малиновое поле 

    И синь, упавшая  в реку, — 

    Люблю до радости  и боли 

    Твою озерную  тоску.⁴¹

 

    Схимник-ветер  шагом осторожным 

    Мнет листву по выступам дорожным

    И целует на  рябиновом кусту 

    Язвы красные  незримому Христу.⁴²

 

    Но более всего 

    Любовь к родному  краю 

    Меня томила,

    Мучила и жгла.⁴³          Поэзия Есенина отличается необыкновенной целостностью, так как все в ней — о России. «Моя лирика жива одной большой любовью к родине. Чувство родины — основное в моем творчестве», — говорил поэт. Образ России в лирике Есенина меняется, как сама жизнь в стране, как ее облик. Но остаются незыблемыми те ценности, из которых и складывалось для Есенина понятие России: деревня, русская природа, люди, живущие вокруг, счастье «дышать и жить», — и одно сокровенное чувство не исчезает, несмотря ни на что, — «чувство Родины».         Лирический талант Сергея Есенина заметен и в оформлении строк, строф и отдельных стихотворений, в так называемой поэтической технике. Отметим прежде всего словесное своеобразие поэта: радость и горе, буйство и печаль, наполняющие его стихи, он выражает многословно, добиваясь выразительности в каждом слове, в каждой строке. Поэтому обычный размер лучших его лирических стихотворений редко превышает двадцать строк, которых ему достаточно для воплощения подчас сложных и глубоких переживаний или создания законченной и яркой картины.

         Несколько примеров:

 

Не дали матери сына,

Первая радость  не впрок.

И на колу под  осиной

Шкуру трепал ветерок.⁴⁴         Две последние строки не только поясняют первые, имеющееся в них метонимическое уподобление содержит целую картину, характерную для сельской жизни. Шкура на колу - знак совершённого убийства, остающегося за пределами стихотворения.

       Чуток поэт и к краскам, имеющимся в самом слове или в ряде слов. Коровы говорят у него «на кивливом языке»,  капуста «волноватая».⁴⁵

Месяц рогом облако бодает,

В голубой купается пыли.

И кивал её месяц  за курганом,

В голубой купается пыли.⁴⁶        Характерный для народного творчества психологический параллелизм в изображении природы получил в лирике Есенина своеобразное развитие, творческую самостоятельность и законченность. В устной поэзии нашего народа издавна существует один из приемов усиления эмоциональности-повтор. Эта черта в высшей степени присуща есенинскому творчеству. «Уж ты, радость ты, моя радость, Ты куда же, радость, девалась?» - пел народ в своих песнях. И, как отклик на это, звучат слова Есенина: «Где ты, где моя тихая радость?», «Где ты, моя радость? Где ты, моя участь?». «Ветры мои, ветры, вы, буйные ветры!» - слышится голос народного певца. И ему как бы вторит поэт: «Ветры, ветры, о, снежные ветры!», «Эх, ты, молодость, буйная молодость...», «Клен ты мой осенний, клен заледенелый...», «Русь моя, деревянная Русь...», «Мир таинственный, мир мой древний...».            В силу своей строго упорядоченной структуры, повторы выступают в качестве одного из ритмообразующих факторов поэтической речи, тем самым отличая ее от других видов художественной речи. При этом повтор одних и тех же элементов в поэзии редко связан с избыточностью, напротив – он всегда способствует увеличению информации, что и обеспечивает ему высокую степень экспрессивности.⁴⁷       Этот прием повторения однородных слов и выражений делает стихи эмоционально насыщенными, певучими, способствует усилению лирического настроения. Используя прием повтора, Есенин вывел его за рамки обращения человека к природе. Словесные повторы помогают поэту вести напряженный лирический монолог, придают взволнованность его речи. А Есенин всегда взволнован - в грусти, в радости ли. Он никогда не бывает равнодушным и бесстрастным.

Ах, постой. Я ее не ругаю.

Ах, постой. Я ее не кляну,⁴⁸ -

из двенадцати слов этого  двустрочия не повторяются только два, но мы в первую очередь замечаем не само повторение слов, а то волнение, которым охвачен поэт.

Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,

В который миг, в который раз..⁴⁹. -

казалось бы, здесь поэт просто повторяет одни и те же слова. Но такова природа есениского стиха: повтор никогда не воспринимается в нем как простое повторение, а всегда как нагнетание настроения. Этому помогают вопросительные и восклицательные интонации. «Почему прослыл я шарлатаном? Почему прослыл я скандалистом?» - спрашивает поэт, и мы чувствуем его мучительное состояние. Соединяя повтор с восклицанием, поэт так же убедительно передает настроение, окрашенное в решительные тона: «О верю, верю, счастье есть!», «Довольно скорбеть, довольно!» и т.п.   Принцип словесного повтора лег и в основу композиции подавляющего большинства лирических стихотворений Есенина. В есенинской композиции начальные строки, выражающие главную тему, повторяются в конце как заключительный аккорд, как вывод. Возвращая читателя к первоначально высказанной мысли, поэт не просто повторяет ее, но настаивает на ней, создает определенное законченное настроение. Характерный пример такой композиции в стихах: «Дорогая, сядем рядом» . Подобную композицию мы встречаем в большинстве лирических произведений Есенина («Годы молодые с забубенной славой...», «Низкий дом с голубыми ставнями...» и многие другие).           В творчестве Есенина обильно представлена народная лексика. И дело здесь не в рязанских диалектизмах, которые часто встречаются в его раннем творчестве:

«жамкать»(жевать),

«булдыжник» (буян),

 «корогод» (хоровод),

«плакида»(плакальщица),

 «сутемень» (сумерки),

«еланка» (поляна),

«бластился»(мерещился), и т.п.         И. Розанов вспоминает сказанное Есениным: «В первом издании у меня много местных, рязанских слов. Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. Потом я решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали».          Зрелый Есенин почти не употребляет диалектных выражений,

они встречаются у него чрезвычайно редко и употреблены  к месту:

обращаясь к матери, он представляет ее в «шушуне» (шубейка).    Язык Есенина целиком уходит своими корнями в русскую национальную почву, но это не приводит его к увлечению архаикой, хотя язык поэм он насыщал архаизмами («вежды», «небесные дщери», «отче» и т.п.). Скорее, это была стилизация под архаику, продиктованная условно-символическим замыслом этих поэм. Позже Есенин решительно отказывается от церковно-славянской архаики.     Вместе с тем Есенин не отказывается от исконно русских слов, дошедших до нас из глубокой древности:

«благословенное страданье»,

«сонм чувств»,

«златой родник»,

 «хладная планета»,

«мирные глаголы»,

«душой своей  опальной» и т.п.      Использование подобной лексики было подчинено все той же задаче усиления эмоционального воздействия стиха.      Одна черта есенинской лексики особенно прочно связывает ее с древнейшими формами русского языка - это употребление кратких существительных типа «конский топ», «людская молвь». Стихи Есенина богаты такими словами, как

«темь»,

«морозь и слизь»,

«синь и сонь»,

 «гладь»,

 «водь», и т.п.

           Развивая эту особенность русской речи поэт вводит такие слова, как

 «солнь и стынь»,

 «безгладь»,

«бредь»,

«звень»,

 «трясь»,

«березь да цветь» и т.п.

          Еще Пушкин обращал внимание русских писателей на народное творчество с тем, чтобы они лучше могли увидеть «свойства русского языка». Есенин был наделен редким талантом видеть и чувствовать эти свойства.           Воспринимая и творчески осмысливая исторически сложившиеся особенности русской речи, Есенин в то же время широко использовал современный разговорный язык, справедливо полагая, что он в гораздо большей степени может помочь в установлении того внутреннего контакта с читателем, которого поэт настойчиво добивался. Есенина весьма привлекала современная ему лексика. Она властно проникла в его стихи. Так он пишет о расцветающем клене:

«Без ордера тебе апрель Зеленую отпустит шапку».      Язык поэзии Есенина доставляет огромное эстетическое наслаждение. Он не только прост, народен, близок языку лучших русских поэтов – Пушкина и Некрасова, но изобразителен и красочно образен. Огромна и его воспитательная роль. Нельзя не согласиться с тем, что стихи Есенина о природе «пробуждают человечность, учат видеть прекрасное, доставляют эстетическое наслаждение, заставляют еще больше любить Родину»⁵⁰.  Для прилагательных как класса слов характерно наличие субъективно-оценочных значений и соответствующих коннотаций. Предрасположение семантики качественных прилагательных для выражения переносных значений определяет их существенный экспрессивный заряд.⁵¹

 

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты – в  ризах образа...

Не видать конца  и края –

Только синь сосёт  глаза.

 

Как захожий богомолец,

Я смотрю твои поля.

А у низеньких  околиц