Языческие и православные праздники на Руси

 То, что первые христиане  появились в Киевской Руси  задолго до 988 г., ни у кого не  вызывает сомнения. Крещение княгини  Ольги, традиционно (хотя и  весьма условно) датирующееся 955 г., стало первым шагом к превращению  христианства восточного толка  в государственную религию. Шаг  этот выглядит вполне закономерным  и в определенном смысле неизбежным. Меры, принятые Ольгой после трагической  гибели Игоря (установление фиксированных  уроков и погостов, наряду с  монополизацией права применения  силы в случае их нарушения)  стали важным этапом в формировании  Древнерусского государства в  собственном смысле этого слова.  Тем самым в Киевской Руси  устанавливается социально-экономическая и политическая система, которая на протяжении 30 лет (до 977 г.) не нарушается никакими внутриполитическими потрясениями. В истории формирования средневековых государств такая ситуация означает сложение внутренних условий для официального (государственного) признания монотеистической религии.

 Действительно, не  прошло и пяти десятков лет,  как Русь приняла христианство. Не будем останавливаться здесь  подробно на причинах, заставивших  Владимира Святославича избрать в качестве государственного вероисповедания именно христианство восточного толка (впрочем, формально тогда еще не отделившегося от христианства западного). Обычно в связи с этим упоминаются политические, экономические, культурные основания (возможности киевским и прочим князьям контактировать с государствами Центральной и Западной Европы «на равных», т.е. заключать взаимовыгодные политические, экономические и матримониальные договоры, оставаясь при этом в значительной степени независимыми от духовных правителей; близость восточнославянским традициям, как обусловленным «генетически» - славянским и, шире, индоевропейским происхождением, так и успевшим сложиться за столетия культурного взаимодействия с ближайшими соседями, и т.п.) В данном случае для нас принципиально важны последствия этого выбора, предопределившего практически всю дальнейшую историю нашей страны.

 Первым самым очевидным  из них было приобщение населения  Восточной Европы к сокровищам  средиземноморской цивилизации,  их освоение. Речь, конечно же, идет  о книгах. Скорее всего это знакомство началось с богослужебных книг, которые должны были получить широкое распространение уже в начальные годы официального существования христианской конфессии на Руси. Без них богослужение было невозможно. И если первыми епископами на Руси были греки (а не исключено, и болгары), то низшие чины в церковной иерархии (в том числе диаконы и чтецы), несомненно, формировались из новообращенных местных жителей. Следовательно, одной из первоочередных задач, стоявших перед киевскими митрополитами в конце Х - начале XI в., была подготовка грамотных местных «кадров», без чего не имело смысла говорить о какой бы то ни было христианизации Руси. Дело отца было продолжено Ярославом Владимировичем.

 Появляется еще одна  тема, чрезвычайно важная для  нас: переводческая культура Древней  Руси. Первые книги попадали на  Русь, скорее всего из Болгарии. Однако чужие переводы вряд  ли могли полностью удовлетворить  все возраставшие потребности  новой христианской страны. По  примерным подсчетам, только непосредственно  для церковных нужд Руси в  XI-XII вв. требовалось не менее 90 000 богослужебных книг почти трех десятков наименований. Надо думать, это в первую очередь и заставило Ярослава организовать собственный переводческий центр (и возможно не один). Необходимые «технические» условия для такой работы могли сложиться уже в первые десятилетия после крещения.

 Подобные знания вполне  объяснимы, если учесть, что практически  все древнерусские князья были  женаты на иноземках. Те же  приезжали в чужую страну не  в одиночестве, а со своим  двором, христианки - еще и с духовником, сопровождавшем польскую королевну,  жену Святополка Владимировича.  Вряд ли можно сомневаться,  что вместе с иностранными  принцессами «приезжали» книги  на европейских языках, прежде  всего на латыни. Кроме того, в  древнерусской оригинальной литературе  отмечены неоднократные вставки  из иноязычных источников, которые,  судя по лингвистическим данным, были переведены непосредственно  на Руси. Косвенно такое предположение  подтверждается и присутствием  в оригинальных древнерусских  агиографических и летописных  источниках сюжетов, заимствованных  из восточных произведений.

 Круг грамотных людей  включал не только всех священников  и монахов (а это уже около  2% всего взрослого населения), но, видимо, также значительную часть горожан и горожанок. Основанием для такого вывода послужило открытие берестяных грамот - сначала в Новгороде, а затем и в нескольких других городах Древней Руси. Крестьянское же население, по всей вероятности, в основной своей массе было неграмотным. Насколько успешно жители Древней Руси осваивали пласт христианской культуры, показывают оригинальные учительные и агиографические произведения, появившиеся в XI-XII вв. Однако запросы и возможности древнерусского читателя не ограничивались собственно духовной литературой. Предполагается, что у древнерусского читателя был выбор, и возможно, довольно широкий.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. ЯЗЫЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ ХРИСТИАНСКОЙ РУСИ

 

 Кроме огромного количества  языческих праздников, которые христианство  приняло и канонизировало, в народе, в среде, которой чужды официальные  каноны, осталось много очевидных  черт языческого прошлого.

 Прежде всего, это  сохранившаяся в атрофированной  форме и сегодня вера в представителей  так называемой «нечистой силы».  В народном сознании глубоко  укоренилось верование, что сонмы  злых духов неисчислимы. Очень  мало на свете таких заповедных  святых мест, в которые они  не дерзали бы проникать.

 Современные исследователи  обрядности и культуры русского  народа однозначно отмечают, что  вся нечистая сила, как говорилось  ранее, есть старые языческие  боги или полубоги, не выветрившиеся  из сознания народа. Христианский  Бог ревнив и не терпит конкурентов;  конкуренты свергнуты и им  одна дорога – стать слугами  главного противника Бога –  сатаны. Кстати, это прекрасно соответствует  библейским мотивам о возгордившихся  ангелах. Справедливости ради  следует отметить, что по данной  схеме местные боги превращались  с приходом христианства в  его врагов не только на  Руси.

 Теперь можно привести  несколько примеров нечистой  силы:

Домовой. О происхождении  домовых рассказывают следующую  легенду. Когда Господь при сотворении мира сбросил на землю всю непокорную и злую небесную силу, которая возгордилась и подняла мятеж против своего Создателя, на людское жилье попадали нечистые духи. При этом неизвестно, отобрались ли сюда те, которые были подобрее прочих, или уж так случилось, что, приселившись поближе к людям, они обжились и пообмякли, но только эти духи не сделались злыми врагами, а оказались с привычками людей веселого и шутливого нрава.

 Леший. Леший отличается  от прочих духов особыми свойствами, что присущи ему одному: если  он идет лесом, то ростом  равняется с самыми высокими  деревьями, выходя для прогулок  и забав на лесные опушки, он  ходит там малой былинкой, ниже травы, свободно укрываясь там под любым ягодным листочком.

 Оборотни. Оборотни –  такие же мнимые существа как и русалки. Чтобы стать настоящей русалкой, то есть потерять право и возможность возвратиться в первобытное состояние, по народным толкам, необходимо четыре года. Только девушкам-самоубийцам возврата нет. Точно так же не закрыт путь для обратного превращения всякого сорта оборотням, волкодлаков или волколаков. Это суть чаще всего люди, обращенные в волка, реже в собаку, кошку, куст, пень и прочее.

 Примеров такой нечисти в народных преданиях, предостаточно. Но это еще не все. Языческие образы зачастую встречаются в фольклорном народном творчестве – в сказках, преданиях, пословицах, поговорках. Откроем книгу В.И. Даля «Пословицы русского народа»: простой народ упорнее хранит и сберегает исконный быт свой. Среди собранных Далем пословиц и поговорок нередко встречаются и такие, где видны отголоски язычества:

1. Просил Святого, пришло до слова просить клятого.

2. Всяка нежить на праздник тешит.

3. Бог любит праведника, лихо (одноглазое, часто леший) ябедника.

 Много встречается  пословиц и поговорок, где отражены  дурные приметы – тоже своеобразная  дань язычеству. Чаще всего  они связаны со смертью:

 1.Грешно дать умереть младенцу в люльке – все одно, что на виселице.

2. Умереть на печи – все равно, что с перепою, с печником в обнимку, змеем исповеданным.

 Чрезвычайно сильна  связь в народном творчестве  языческих образов со смертью.  Народ в сказках поход героя  к нечистым всегда представляет как поход в царство мертвых, откуда ворота нет. В том и геройство, что вышел с того света – образ уже христианский, с верой победил оковы смерти – образ чисто библейский.

 Можно вспомнить тому  такие примеры:

1. Баба Яга – костяная нога говорит: ''Чую, чую дух русский! (читаем: дух живой).

2. Попасть к Яге обычно можно, когда дорожку укажет водной, леший, иная нечисть – прямая дорожка к смерти.

 Но ни князь Владимир  Святославич, ни его потомки не собирались бороться с верой в домовых, водяных и леших, или с весенне-летними аграрными ритуалами. «Низовые», традиционно-бытовые верования были не подконтрольны государству, и оно почти не вмешивалось в эту сферу, не имея «механизмов контроля и управления» данной областью религиозной жизни. Поэтому низшая мифология, верования анимические и магические, оставались «по ту сторону» борьбы христианства и язычества в ее конкретно-исторических формах конца X - XI вв.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. ЯЗЫЧЕСКИЕ И ПРАВОСЛАВНЫЕ  ПРАЗДНИКИ

 

Так повелось, что праздники  составляют одну из важнейших сторон нашей общественной и частной  жизни. В старину говаривали: «Мы  целый год трудимся для праздника». А потому праздник в духовном сознании начинает восприниматься как нечто  священное, противоположное будням, отличное от повседневной жизни.

 При этом, если будни осмысливаются как время, в которое человек должен заниматься мирскими делами, добывая хлеб насущный, то праздник являлся временем, когда происходило слияние с Божественным, приобщение к духовным ценностям общины, ее священной истории. В праздник люди старались достигнуть особого душевного и телесного состояния полноты жизни, мироощущения, богоощущения, а также ощущения внутреннего единения друг с другом. И для достижения такого осознания праздника на бытовом уровне было создано множество правил, которые должен был усвоить каждый член общества.

 Праздники всегда считались  обязательными для всех, особенно достигших зрелого возраста. При этом дети, старики, калеки, старые девы, больные на праздник не допускались, т.к. одни еще не достигли возраста понимания сакральных ценностей, а другие уже находятся на грани между миром живых и миром мертвых, третьи не исполнили своего предназначения на земле — не вступили в брак.

 Праздник являлся особым  днем, который предполагал полную  свободу от всякой работы. В этот день запрещалось пахать, косить, жать, шить, убирать избу, колоть дрова, прясть, ткать, т.е. выполнять всю повседневную работу. В праздник было обязательно нарядно одеваться, а для разговора выбирать темы только приятные, радостные, быть веселым, приветливым, гостеприимным. Главной характерной чертой праздника являлось многолюдье. Так, в былые времена даже тихое в будни село быстро заполнялось зваными и незваными гостями — нищими, странниками, богомольцами, каликами перехожими, вожаками с медведями, балаганщиками, раешниками, кукольниками, ярмарочными торговцами, коробейниками. А потому праздник становился днем преображения деревни, дома, человека. К лицам, которые нарушали правила праздничного дня, применялись самые жесткие меры: от денежного штрафа, битья плетьми и до полного изгнания из деревенского сообщества.

 Праздники — это  особая система. Они имеют единую  многоступенчатую последовательность. Из года в год, из века  в век всегда справляются в  определенном порядке. 

 В качестве примера праздников, не связанных с христианством на Руси, можно привести Святки, Масленицу, Купалу, русалину неделю, заветные праздники — в память о каком-либо местном событии, чаще трагическом, в надежде умилостивить природу, божество, а также различные мужские, женские, молодежные праздники.

  Достоверно известно, что древний славянский календарь  строился по явлениям четырех  сезонных ипостасей языческого  бога солнца — Коляда-Ярило-Купайла-Световит, привязанным к четырем астрономическим солнечным событиям года:

— слабенькое зимнее солнце-младенец Коляда — рождается обновленным  утром после Ночи Зимнего солнцестояния,

— в День Весеннего равноденствия  обращается в окрепшее солнце-юноша Ярило,

— в День Летнего солнцестояния  обращается в могучее солнце-муж Купайла,

— в День Осеннего равноденствия  обращается в стареющее и слабеющее мудрое осеннее солнце-старик Световит, умирающее на закате перед Ночью Зимнего солнцестояния, чтобы наутро возродиться обновленным солнцем-младенцем Колядой, вновь набирающим свою солнечную силу.