Творчество Сурикова В.И.

Главная роль в  композиции отведена царевне. Ее светлый  облик, душевный мир переданы художником с большой силой и мастерством. Лицо царевны озарено искренней верой, внутренней чистотой и какой-то светлой, детской мечтательностью. Вместе с тем ей присуще все обаяние юной жизни. Матовая нежная кожа с теплым золотисто-розовым отсветом румянца, русые волосы, широкий ровный лоб, прямой, чуть короткий нос, излюбленный Суриковым круглый бородок, необыкновенно красиво очерченные пунцовые губы, спокойный взлет темных бровей и ясные серые глаза, задумчиво устремленные вверх,   это реальная, земная девушка, которой ее вера ничуть не мешала радоваться красивым нарядам и развлекаться в тереме со своими мамками, нянюшками, дурками.

И в картине  царевну сопровождают лица ее дворового  чина. Справа за царевной пожилая боярыня   мамка   в меховой шапке и  пестром узорном платке. Она внимательно  смотрит вправо   все ли идет так, как положено, по заведенному порядку. Эта мамка, повидавшая много на своем веку, с морщинистым лицом, в котором сквозит жизненный опыт, со сверлящим подозрительным взглядом,   какой контраст с детской наивностью царевны! Образ мамки   типичный образ старой Руси   очень убедителен. За мамкой   молодая девушка в светлом платке поверх повязки, с живым лицом и быстрым взглядом. По своему чину это, вероятно, "боярышня-девица", сверстница царевны, которую держат в дворцовом тереме для игр и забав. За ней, в глубине картины,   разбитная прислужница, постельница либо златошвея, словом, представительница челяди терема. Все лица, сопровождающие царевну, охарактеризованы художником точно и именно так, чтобы напомнить зрителю о светской жизни царевны во дворце, напомнить о ее быте, утехах, развлечениях.

Войдя под своды  монастыря, красавица царевна поддалась  настроению торжественной тишины церкви, благолепию темноликих икон, мерцанию горящих свечей и лампад и со всей непосредственностью отдалась охватившему ее религиозному чувству. Но удивительное дело   среди всех присутствующих в монастыре молится она одна! Контраст между царевной и монахинями, задуманный Суриковым, только глубже, чем только противопоставление ее земной сверкающей одежды черным рясам и клобукам; это также контраст между искренностью ее порыва и поведением окружающих черниц. Из-за плеча царевны слева выглядывают монахини, на лицах которых написаны совсем земные чувства: любопытство и зависть. Несколько поодаль стоит пожилая монахиня с Евангелием, возможно настоятельница, и испытующе, с земным раздумьем смотрит на царевну. Рядом с ней, за старым подсвечником,   молодая монахиня в черном куколе. Она опустила вниз глаза, словно не питая никакого интереса к царевне и к происходящему. Это равнодушие сразу же выделяет ее из толпы любопытствующих монахинь. На ее совсем еще молодом красивом лице   особенная, страшная печать отрешенности, присущая обитательницам монастыря, "отрекшимся от помыслов земных". Этот образ молодой монашенки, почти сверстницы царевны, важен еще и потому, что в нем приоткрывается будущее, ожидающее царевну после пострижения, когда она, светлая, поэтически прекрасная, сияющая молодостью и красотой, будет неизбежно поглощена утробой монастыря; ее сказочно прекрасный наряд сменит черная монашеская ряса; ее щеки поблекнут, взгляд станет тусклым и равнодушным, ее охватит та страшная апатия, которая есть признак медленного умирания и отпечаток которой уже виден на прелестном лице молодой склонившейся монашенки. 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

Творчество Сурикова - высшая точка в развитии исторической живописи в России XIX столетия, а его роль в русском искусстве той эпохи может быть сравнима лишь с вкладом Ильи Репина в становление бытового и портретного жанров.

Художник написал  не очень много картин, но каждая становилась творческим подвигом и событием в жизни России. Вместе эти холсты образуют историко-психологическую трилогию, где взаимодействуют массы и личности, где каждый раз по-особому намечены отношения героя и народа, героя и истории. Автор избирает главными действующими лицами людей, верных своей идее, готовых пострадать в борьбе за нее, но не ведающих правды. Эти герои, по его убеждению, воплощают собой "те трагедии, которые возникают на скрещении честных людских помыслов и скрытых от большинства людей законов истории". Суриков не осуждает их заблуждений, он "просто рисует жизнь такой, какой она была, могла бы быть и есть". Соприкосновение с творчеством художника раскрывает правду жизни "в еще большей ее сложности, ее противоречивом, но героическом величии".

Семь лучших полотен мастера, где полнее всего  проявились его талант и оригинальный подход к исторической картине, одно за другим приобрел Павел Третьяков. Теперь только в живописной части  собрания Третьяковская галерея  хранит 120 произведений Сурикова, в том числе великолепный "Этюд головы боярыни Морозовой", пейзажные зарисовки Москвы, Сибири, Италии.

Над любой из своих больших, подчас огромных, картин художник работал тщательно и  серьезно, проверяя на натуре и лица, и мельчайшие детали, создавая десятки эскизов композиции. Его поиски достоверности каждой фигуры или головы напоминают бесчисленные подготовительные этюды к "Явлению Мессии" Александра Иванова.

Суриков сильно повлиял на младшие поколения  художников - Рябушкина, Рериха, Аполлинария Васнецова, на группу "Бубновый валет", но уже никто не достиг суриковского масштаба. Живописец редкого и многогранного дарования, он создавал замечательные пейзажи и портреты современников. Но в историю искусства Суриков вошел, прежде всего, как первый, кто заговорил о трагической правде отечественной истории, выработав для этого своеобразный метод "монументального реализма". Его появление с разных сторон подготовили Ге полотна "Петр и Алексей" и "Тайная вечеря", Крамской "Христос в пустыне" и Репин с "Царевной Софьей". Но Суриков воистину неповторим, не похож ни на предшественников, ни на современников. В его полотнах история впервые предстала как движение народных масс - главных участников исторического процесса. Мастер увидел в русском народе подлинного героя, способного к подвигам и борьбе за собственную правду. Он сумел постичь трагедию России, раскрыть драматизм народной судьбы - с ней были связаны все помыслы художника, выразившего сложное взаимодействие истории и современности. История для него не застыла, но продолжилась в настоящем, сохраняя все человеческие типы и характеры.

Фактура суриковских  холстов - не гладкая, а будто "перепаханная" кистью, а пасмурный колорит при  ярком свете играет богатством красок. Знакомый с поисками французских современников-новаторов, потрясенный импрессионизмом Моне не меньше, чем мощью Микеланджело и реализмом Веласкеса, Суриков стал одним из первых пленэристов России.

Лето 1915 года Василий  Иванович провел на юге, в Крыму. Он много загорал, подымался в горы. Такие нагрузки оказались слишком тяжелыми для его больного сердца. 6 марта 1916 года Сурикова не стало. Последние слова художника были: "Я исчезаю". Но он не исчез со своих полотен, из наших сердец. Великий творец Василий Иванович Суриков вечен. 
 

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ: 

1. Перепёлкина Г.П. В.И. Суриков / Г.П. Перепёлкина. – М., 1966
2. Евдокимов И. Суриков / И. Евдокимов.- М.-Л., 1940
3. Шувалова И. Василий Суриков в Русском музее / И.Шувалова, Е.Гаврилова. - СПб., 1998
4. Волошин М.А. Собрание сочинений / М.А. Волошин. - М., 2005
5. Радзимовская Н.А. Василий Иванович Суриков. Письма / Н.А. Радзимовская, З.А. Радзимовский. - Л., 1977
6. Кончаловская Н.П. Дар бесценный. Романтическая быль / Н.П. Кончаловская.- М., 1964
7. Капланова С.Г. От замысла и натуры к законченному произведению: Суриков, Врубель, Петров-Водкин / С.Г Капланова.- М., 1981
8. Сарабьянов Д. Суриков Василий Иванович / Д. Сарабьянов.- М., 1970
9. Дружинин С. Василий Иванович Суриков / С. Дружинин.- М., 1950
10. Гор Г.С. Василий Иванович Суриков / Г.С. Гор, В.Н. Петров.- М., 1955
11. Ануфриева В. Отрада суриковская. Сибирские промыслы / В.Ануфриева.- Красноярск, 2007
12. Машковцев Н.Г. В.И.Суриков / Н.Г Машковцев.- М., 1994