Эстетика эпохи Просвещения

Не опубликованные при жизни писателя романы и повести Дидро обращены к будущему. Сложной диалектикой мыслей и характеров они перерастают рамки искусства 18 века и предвосхищают последующее развитие европейского реалистического романа. Наследие Дидро продолжает служить прогрессивному человечеству.

Подобно другим французским философам-материалистам 18 века, Дидро придавал огромное значение просвещению. "Образование, - писал он, - придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства"[12]. Высоко оценивал Дидро роль воспитания в формировании человека. Вместе с тем он считал, что для развития детей существенное значение имеют их анатомо-физиологические особенности. Воспитание, достигая многого, не может сделать всего. Задача состоит в том, чтобы выявить природные способности детей и дать им самое полное развитие.

Мысли Дени Дидро о народном образовании изложены в "Плане университета или школы публичного преподавания наук для Российского правительства", составленном в 1775 году по просьбе Екатерины II, и в ряде заметок, написанных им во время пребывания в Петербурге ("О школе для молодых девиц", "Об особом воспитании", "О публичных школах" и др.). Дидро рассматривал широкий круг педагогических проблем (система народного образования, методы обучения и др.). Он проектировал государственную систему народного образования, отстаивал принципы всеобщего бесплатного начального обучения, бессословности образования. Стремясь обеспечить фактическую доступность школы, Дидро считал необходимым организовать материальную помощь государства детям бедняков (бесплатные учебники и питание в начальной школе, стипендии в средней и высшей школе). На первый план он выдвигал физико-математические и естественные науки, выступая за реальную направленность образования и его связь с потребностями жизни. Дидро стремился построить учебный план средней школы в соответствии с системой научного знания, с учётом взаимозависимости наук, выделяя в каждом году обучения главный предмет (например, 1-й класс - математика, 2-й - механика, 3-й - астрономия и т.д.). Включая в учебный план религию, Дидро отмечал, что делает это, считаясь со взглядами Екатерины II, и в качестве скрытого "противоядия" намечал преподавание морали по материалистическим книгам Т. Гоббса и П. Гольбаха. Дидро писал о важности составления хороших учебников и предлагал привлечь к этому делу крупных учёных. В целях повышения уровня знаний он предлагал 4 раза в год проводить публичные экзамены в средней школе и отсеивать нерадивых или неспособных учащихся. Для лучшего подбора учителей Дидро советовал объявлять конкурсы. "План" Дидро был опубликован только в 19 веке.

Теория просветительского реализма получила обоснование в трактате Дидро «Философское исследование о происхождении и природе прекрасного» (1751). Между тем, сам этот реализм остается в рамках века классицизма. Как и классицисты, Дидро понимает художественное творчество как сознательную деятельность, имеющую разумную цель и опирающуюся на общие правила и законы искусства. А главным для искусства он считал его нравственное предназначение. «Искусство должно учить любить добродетель и ненавидеть порок»[13]. По мнению Дидро, наиболее высокой оценки заслуживает искусство демократическое и пропагандирующее нравственность простых людей, выходцев из неимущих слоев, так как именно это искусство наиболее адекватно выражает гуманистические интересы и идеалы.

Дидро определил и свое отношение к античному искусству. То, что его эстетика не знает принципа историзма, сказывается на трактовке античности. Для философа античность - абсолютно незыблемая норма, великое воплощение жизненной правды, идеальное первоначало, а не определенная историческая ступень в развитии европейского духа, чем она станет позже для романтиков.

Эстетика немецкого Просвещения

Эстетика немецкого Просвещения в своем развитии проходит ряд этапов. Первый из них (1740-1760) - связан с именами основоположников немецкой эстетики А. Баумгартена и И. Винкельмана: второй - с деятельностью Г. Лессинга, разработавшего основные принципы просветительского реализма; третий этап (70-е годы) - эстетические идеалы Просвещения находят свое выражение в творческой деятельности молодых писателей «Бури и натиска», отразившей идеологию передового немецкого бюргерства; четвертый - связан с именем теоретика искусства и поэта И. Гердера.

В немецкой эстетике эпохи Просвещения были сформулированы некоторые положения диалектического подхода к анализу искусства. У Гердера, Лессинга, Гете, Шиллера развивается исторический подход к пониманию художественного творчества и намечаются тенденции сравнительного изучения различных видов искусств. Немецкое Просвещение глубоко вникло в проблемы вкуса, реализма, фольклора, взаимоотношения народного и профессионального художественного творчества. Немецкие мыслители окончательно конструировали эстетику как самостоятельную философскую дисциплину и оказали решающее влияние на последующее развитие этой науки в Германии.

Огромное воздействие на целую эпоху в истории культуры Германии и на развитие европейской культуры в целом оказало немецкое литературное движение 70—80-х годов XVIII века «Буря и натиск» («Sturm und Drang»; название по одноименной драме Ф.М. Клингера), заявившее о стремлении изменить моральные и общественные нормы. К нему принадлежали писатели и поэты Иоганн Готлиб Гердер (1744—1803), Якоб Михаэль Рейнхольд Ленц (1751—1792), Фридрих Максимилиан Клингер (1752—1831), Иоганн Антон Лейзевиц (1752—1806), Кристиан Фридрих Даниель Шубарт (1739—1791), Иоганн Генрих Фосс (1751 — 1826), Готфрид Август Бюргер (1747—1794), Иоганн Фридрих Шиллер (1759— 1805) и Иоганн Вольфганг Гёте (1749—1832) и др. Движение «Буря и натиск» противопоставляло рационализму Просвещения страсть, фантазию и образность. Оно требовало полной индивидуальной самореализации и отвергало любое угнетение. Отвергнув нормативную эстетику классицизма, его представители отстаивали национальное своеобразие, народность искусства, требовали изображения сильных страстей, героических деяний, характеров, не сломленных деспотическим режимом.

Огромную роль в развитии немецкой эстетики сыграл немецкий поэт и драматург Фридрих Шиллер (1759–1805). Эстетические воззрения молодого Шиллера полностью совпадают с концепцией Просвещения. Своеобразие его взглядов состоит в том, что он с самого начала выступает против материализма, усматривая в этом мировоззрении выражение аристократического эгоизма и аморализма[14]. Материализм и идеализм для Шиллера, по сути, выражение эпикурейских и стоических принципов морали. Свое идеалистическое мировоззрение писатель формулирует в “Философских письмах”. Здесь же он критикует этику “разумного эгоизма” просветителей-материалистов.

Вселенная, по Шиллеру, есть мысль Бога. Законы природы – только знаки, которые конструирует одно мыслящее существо, чтобы сделать себя понятным другому. Совершенство в природе есть совершенство  не материи, а духа. Телесные формы природы произошли через притяжение элементов, а такое притяжение есть любовь, следовательно, любовь есть лестница, по которой люди восходят к богоподобию. У Шиллера проявляется и диалектическая тенденция: рассматривает разум как исторически развивающееся явление. Он стремится преодолеть метафизический взгляд большинства просветителей на отношение между истиной и заблуждением, которые рассматривали эти понятия как твердо фиксированные противоположности[15].

Шиллер рассматривает образы сознания, как зеркала, отражающие объективное начало. Каждый из этих образов не тождественен абсолютному, но в каждом из них, в их совокупности отображается бесконечность. Тут у Шиллера смешиваются мистически истолкованные идеи Спинозы и Лейбница, но за мистицизмом просматривается диалектическая догадка. Он утверждает, что в различных формах сознания проявляются разные стороны объективной действительности, пусть даже и в кривом зеркале.

Великую Французскую революцию Шиллер встретил сочувственно. Но когда она приняла радикальные формы, он в ужасе отшатнулся от нее, назвав якобинцев “живодерами”. Он писал, что революция аморальна и антиэстетична, поскольку нарушает гармонию природы человека, разрывает святость и красоту естественного хода вещей и опрокидывает веками сложившиеся моральные принципы.

Шиллер придавал огромное значение искусству, которое подготавливает человека к более высоким формам общественной жизни. Он мечтает о преобразовании общества, но не ценой крови. Не революция нужна людям, а медленное, спокойное превращение искалеченного современного поэта в идеального гражданина.

Из этой программы и возникла идеалистическая эстетическая концепция Шиллера второго периода его творчества – классического. Для него прекрасное – это свобода в явлении. И свобода и явление выступают здесь как объективные начала. Идеал гармонической личности Шиллер выражает в понятиях “грации” и “прекрасной души”, которые противопоставляются и физической красоте, и аскетическому “достоинству”. Прекрасное чувственно, но предметом искусства является вовсе не чувственный мир. Искусство, по Шиллеру, должно изображать сверхчувственное. Трагическое искусство достигает этого в особенности тем, что в чувственных образах представляет моральную независимость от законов природы в состоянии аффекта.

Шиллер сознательно связывает проблемы эстетики с социальными проблемами своей страны. Он считает несвоевременным заботиться о своде законов для эстетического мира, в то время как необходимо подумать о самом совершенном из произведений искусства – “построении истинной политической свободы”[16].  Он полагает, что современная ему эпоха утвердила дух меркантилизма и предпринимательства. Капитализм, говорит Шиллер, развивает технику, производство, науку, но оборотной стороной этого процесса является духовное оскудение человечества[17]. И поэт ищет пути преодоления этого противоречия. Он сожалеет, что человек вечно прикован к отдельному малому обрывку целого и оттого сам становится обрывком. Будучи не способен развить гармонию своего существа, вместо того, чтобы выразить человечность своей природы, он становится лишь отпечатком своего занятия, своей науки.

Для того чтобы изменить ситуацию, Шиллер выдвигает концепцию “эстетического воспитания”, противопоставляя ее революции. По его мнению, только “через красоту ведет путь к свободе”. Есть два опасных пути, которыми человек может удалиться от своего назначения: он может стать жертвой “грубости” или “изнеженности и извращенности”. Только красота может вывести людей на истинный путь из этого двойного хаоса. В человеке существуют два противоположных начала: чувственное и разумное. Первое соответствует законам необходимости, второе – законам свободы. Первое Шиллер называет “чувственным” побуждением, а второе – “побуждением к форме”. Оба эти побуждения нуждаются в ограничении. Здесь он открывает новое побуждение – “побуждение к игре”[18].

Предмет чувственного побуждения мыслитель называет жизнью в самом обширном значении этого слова. Сюда входит все материальное бытие. Предмет формального побуждения называется образом. Это понятие охватывает все формальные свойства предметов и все их отношение к мышлению. Предмет, побуждающий нас к игре, Шиллер называет живым образом. Данное понятие служит для обозначения всех эстетических свойств предметов – всего того, что в обширнейшем смысле слова называется красотой. Реальность и форма, пассивность и свобода – все должно находиться в равновесии. Образ искусства, по Шиллеру, не простое воспроизведение жизни, а некая ее идеализация. Красота как объект побуждения к игре – это область, в которой проявляется свобода человека. Человек может играть только тогда, когда он является в полном значении слова человеком, и он бывает “вполне человеком”, только тогда, когда играет.

Красота, по Шиллеру, возникает из равновесия реальности и формы. Но это равновесие всегда останется только идеей, которая неосуществима в действительности, потому что всегда бывает перевес то на стороне реальности, то на стороне формы. Задача подлинного художника состоит в преодолении препятствий, мешающих торжеству красоты. У Шиллера отношение содержания и формы означает “освобождение” от чувственного, возведение реального в “идеальное”.

Рассматривая проблему содержания и формы, Шиллер пытается доказать, что чувственная красота ведет к духовному, а духовное – к материальному. Красота в напряженном человеке восстанавливает гармонию, а в расслабленном – активность. По мнению Шиллера, легче перейти от эстетического состояния к моральному и логическому, от красоты – к добру и истине, чем от физического к эстетическому[19]. Форма действует на человека в целом, а содержание – только на какую-то его часть. Красота – необходимое условие, чтобы сделать человека разумным. Все остальные виды деятельности развивают лишь отдельные силы человека; только красота формирует его как целое. Поэтому одна из важнейших задач культуры – сделать человека эстетическим, ведь только из эстетического, а не из физического может развиться моральное состояние. Значит, чтобы установить государство свободы, надо сначала путем эстетического воспитания восстановить “цельность характера” человека. Эстетическое творческое побуждение постепенно строит среди страшного царства сил и священного царства законов третье царство “игры и видимости”, где человек освобождается от всякого принуждения как в физическом, так и в моральном смысле. “Игра” и “эстетическая видимость”, по Шиллеру, являются отличительными приметами искусства. Искусство как игровая деятельность радостно. Противопоставляя игру утилитарной деятельности, Шиллер утверждает, что современное ему общество оставляет небольшой островок для свободной и радостной деятельности человека – эстетическую деятельность. Всякая другая деятельность “серьезна”.