Развитие тюремной системы в России

   Тюремные казематы  внутри крепостных стен были устроены в разных местах этих стен – у Никольских ворот, у Святых ворот. Вот как описал Колчин такую камеру: «Мы зашли в узкий, длинный темный ход, проделанный внутри толстой тюремной стены. Идем по нему, сердце невольно сжимается, какой-то беспредельный страх завладевает, дрожь пробегает по телу при мысли, что дверь за нами закроется, и мы останемся в этом длинном каменном гробе. Но любопытство берет верх, и мы идем далее, пока, наконец, не наталкиваемся на небольшую дверь с маленьким окошечком в середине ее. За дверью чулан аршина полтора в квадрате, без всякой лавки, без окна, без всего того, без чего жить человеку нельзя.

   В нем можно  только стоять или сидеть, скорчившись.  Лежать или сидеть с протянутыми  ногами не позволяет пространство  чулана, а скамьи для сиденья не полагается. А несомненно, что здесь заставляли жить людей не один день»¹⁵.

   Другие арестантские  помещения были устроены под  крыльцом Успенского собора, у  Архангельских ворот в башне  и в западной башне под названием  Салтыковская, под Преображенским собором.

   Нахождение арестантов  в разных местах монастыря  вызывало большие неудобства  для их охраны, поэтому делались  попытки сосредоточить арестантов  в подвалах монастырских зданий. Наиболее крупной такой попыткой  было устройство в 1798 году двенадцати арестантских одиночных камер, или, как их тогда называли, чуланов в подвальном этаже двухэтажных «палат», выстроенных еще в 1618 году. Позднее, в 1828 году, во втором этаже было приспособлено еще 16 чуланов, а в 1842 году надстроили еще и третий этаж. Тюремная стража, помещавшаяся ранее во втором этаже, была переведена в особое здание.

   В начале 70-х  годов прошлого века этот острог  осматривал писатель Немирович-Данченко. Он поделился с читателями  своими впечатлениями: «На меня  тюрьма произвела отвратительное впечатление. Эта сырая каменная масса внутри сырой каменной стены переносит вас разом на несколько веков назад. Жутко становилось мне, когда я подходил к ней»¹⁶. Автор вошел в коридор нижнего этажа: «Узкая щель без света тянулась довольно далеко. Одна стена ее – глухая, в другой – несколько дверей с окошечками. За этими дверями мрачные, потрясающе мрачные темничные кельи. В каждой окно. В окне по три рамы, и между ними две решетки. Все это позеленело, прокопчено, прогнило, почернело. День не бросал сюда ни одного луча света. Вечные сумерки, вечное молчание. Я вошел в одну из пустых келий. На меня пахнуло мраком и задушающею смрадною сыростью подвала. Точно я был на дне глубокого и холодного колодезя»¹⁷.

   При посещении  автором этого нижнего этажа острога арестанты содержались во втором этаже. Но в период с конца XVIII века и в первой четверти XIX века «чуланы» имели своих обитателей. Колчин привел список заключенных, содержавшихся в тюрьме Соловецкого монастыря с июня по октябрь 1786 года. Он воспроизвел его в том виде, как он был составлен настоятелем монастыря.

   Просмотрев и  проанализировав этот список , сделаем  выводы. Из 16 заключенных один сидел  30 лет, пять человек – от 20 до 27 лет, один – 14 лет, от 5 до 10 лет – три человека, от одного года до 3 лет – четыре человека и менее года – два человека.

   Характерно, что  архимандрит Соловецкого монастыря,  сообщая свои сведения обер-прокурору  Синода, не мог в отношении  семи лиц из 16  дать сколько-нибудь  определенные сведения о причине их заточения в монастырскую тюрьму. Ему самому не была известна причина заточения как раз тех лиц, которые проводили в тюрьме уже очень долгие годы, даже 30 лет.

   Вслед за группой  в семь человек, причина заточения  которых была неизвестна, идут  на втором месте умалишенные  заточенные – четыре человека, и только один из них имел  в прошлом совершенное преступлении (убийство) – и он должен был  содержаться в цепях впредь до выздоровления. Для него цепи являлись не то средством лечения, не то мерой предосторожности; 20 лет мучили этого умалишенного цепями.

   Указания на  внешний вид и на вес цепей  в монастырских тюрьмах имеются  у Сахарова, видевшего такие цепи  в Суздальском Спасо-Евфимьевском  монастыре, превращенном Екатериною в тюрьму для душевно больных. Одна из цепей, виденных   Сахаровым, была длиною около двух аршин и весом до двух пудов. Она заканчивалась с одной стороны  ершовым клином , а с другой- околошейным железным  охватом с петлями, в которые продевался замок, вероятно, пропорциональной с цепью величины и тяжести¹⁸.

   На архимандрите  лежала ответственность за сохранность  заключенных. В 1766 году Синод  возложил на архимандрита Соловецкого  монастыря и обязанности начальника той военной команды, которая была в монастыре  для охраны заключенных:  «А как де в одном монастыре первенствующая власть вы, архимандрит, то оную команду поручить в твое ведомство». Особая инструкция Синода  преподавала  настоятелю монастыря, как содержать умалишенных. Они  должны были содержаться вместе, а в случае буйства–порознь. Хотя и предписывалось относиться  ним  с осторожностью, как к больным, но вместе с тем рекомендовалось не давать буйствующим некоторое время совсем пищи.

   Нельзя не признать наличия противоречия к ним, как к больным. Первое предложение было легче выполнить, чем второе. Самые условия заточения на отдельном суровом  острове, отрезанном от материка, при широких полномочиях архимандрита открывали простор для его произвола. Он был не только высшим духовным лицом на острове, не только главным тюремщикам, но и высшей гражданской властью, как бы  губернатором, а вместе  с тем и главнокомандующим военным караулом. Не в переносном, а в буквальном смысле он был «с крестом и с мечом». Это открывало ему возможность сознавать себя здесь полновластным владыкой  и не бояться никакой ответственности. Отсюда и проистекал длинный ряд всяких бесчинств настоятелей монастыря над их узниками во все время. Настоятель Афанасий, например, волочил по земле колодников, связанных веревками, а Варлаам и Досифей плевали колодникам в лицо и называли их погаными¹⁹.

   Возвращаясь к  рассмотрению ведомости  заключенных  в острог  Соловецкого  монастыря,  мы видим, что среди 16 колодников 1786 года был даже один  неумышленный  убийца, но и тот был заключен сюда пожизненно.

   Из других уголовных  преступлений, кроме убийства, указаны  в ведомости лишь клевета и  лжедонос, послужившие основанием  для заточения  пожизненно  архимандрита одного  из монастырей. В 1786 году уже пятнадцатый год. Не следует упускать из виду весьма растяжимое понятие клеветы и доноса, если они касались лиц, власть  имущих. Так, при Екатерине сюда попал иеромонах, решившийся обличать за жестокое обращение с крестьянами представителя местной власти, - по просьбе  последнего  Екатерина и заточила иеромонаха как беспокойного в Соловки.

   В одном случае   основанием к содержанию  в  монастырском  остроге была  развратная  жизнь  отставного подпоручика,  а в другом – пьянство монаха, который  в пьяном виде совершил  какие-то  преступления. Общее впечатление из знакомства с этой ведомостью  говорит о самом широком произволе  власти при ссылке  в Соловецкий монастырь. Бросается в глаза  то обстоятельство, что, по крайней мере в отношении тех лиц, причины заточения которых были  известны, только в одном случае было религиозное  преступление, а между тем первым назначением  монастырских тюрем  была борьба с религиозными убеждениями сектантов. Вероятно, они находились среди тех семи содержавшихся в монастыре уже долгое время, причина заточения которых не была указана в ведомости 1786 года.

   Режим для сосланных  в Соловецкий монастырь различался  в зависимости от разных условий.  Сюда  ссылали: 1) под начала и  2) под караул. Первая форма заключения была менее строгой, чем вторая, и была сопряжена с обязательными работами по  монастырю  на его нужды. Нередко в самом определении о ссылке указывалось, на какую работу должен быть  определен  сосланный. Тяжесть заключения фактически много зависела  от социальной  принадлежности  сосланного. Более состоятельные  пользовались  здесь  разными  льготами. Они могли откупаться   от обязательных  работ, могли иметь свои постели, носить свое платье. Обычно же  заключенные  спали  на войлоке  и на подушке из оленьей шерсти. Строго запрещалось давать  заключенным, виновные наказывались телесно или  сажались на цепь. Впрочем, строгость  режима  менялась при  различных  настоятелях, одни из которых были  сторонниками строгости, а другие были  более мягки. Питание менялось  в зависимости от режима, примененного  к тому  или другому узнику. Оно могло состоять или только из хлеба и воды или даже из четырех блюд. Трудно  приходилось  тем сектантам, которые употребляли для пищи свою посуду и не считали возможным  принимать  пищу, окропленную святой водой (в остроге было обыкновение перед раздачей  пищи окроплять ее, а это в глазах сектантов означало осквернять ее и делать  непригодной для принятия). Только позднее узникам удалось добиться  права брать из котла эту пищу до ее окропления. Питание производилось за счет  милостыни богомольцев. Конечно, наличие денежных средств у арестантов состоятельного класса  давало  им возможность питаться более удовлетворительно. А нуждавшиеся получали  небольшой заработок от продажи  их  изделий  богомольцам. Эти  богомольцы  навещали  монастырь  в летнее время, и тогда  режим становился более  строгим, чем зимой.

   Необходимым   дополнением  для поддержания   режима  заточения и для   соблюдения  монастырских правил  было «лобное место», т.е.  площадь  для производства наказаний  плетьми, палками, батогами, розгами и шелепами. Знакомый  с архивными  делами Соловецкого монастыря Колчин писал, что «много в этом несчастном месте истрепано плетей, изломано  батогов  и березовых прутьев; много изуродовано человеческих спин, изорвано у несчастных жертв кожи мяса».

   Если припомним  сделанное выше  описание тюремных  камер в стенах крепости, в  его башнях и в здании острога,  то  не приходится удивляться , что в далекой северной  обители   было воздвигнуто  это лобное место и что оно не было  в запустении ,что на нем работал палач  в рясе  по приказу  наместника  святой  обители. И «тихая обитель» тогда  оглашалась  воплями  6наказуемых. А в казематах  монастырской тюрьмы, не  прерываясь, шло своим чередом  душевное  страдание  заживо  замурованных  там людей. Душевные муки  соперничали  с физическими   страданиями, какие несла  с собой эта  средневековая тюрьма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

   В работе  были рассмотрены проблемы, связанные  с историей развития системы мест лишения свободы. Перечислим, какие именно:

- произвол  тюремной администрации

- незаконные  основания для пребывания заключенных  в тюрьме, которые были рассмотрены  на примере § Монастырские  тюрьмы

- неблагоприятные  условия содержания заключенных

- безразличие  властей к произволу, царившему  в местах лишения свободы.

   Первоначально тюрьма служила единственно способом лишить арестанта возможности скрыться от суда и наказания. Государство совершенно пренебрегало личностью преступника или даже только подозреваемого в преступлении. В зловонные и тесные помещения, часто подземные «погреба», бросались без разбора приговоренные и подследственные, взрослые и малолетние, мужчины и женщины; тюремные сидельцы кормились преимущественно подаянием, голодали, болели и умирали во множестве от цинги и заразных болезней. Именно на рассмотрение таких вопросов и сделан упор в данной курсовой работе, приведено много примеров негуманного содержания арестантов и бесчеловечного отношения к ним.

 

 

 

   Список использованной литературы

 

1. Александров, Ю. Развитие уголовно-исполнительной системы России: мифы и реальность // Правозащитник. - М., 1996, в- 4/phela.ru
2. Алексушин, Г. «Самарский крест» и его узники//Самара. 2001. №8
3. Гернет, М. История царской тюрьмы. В 5-ти томах. - М., 1951-1956
4. История государства и права России. Учебник/Под ред. Ю. П. Титова – М.:»Проспект», 1998
5. Пресняков, А. Е. Российские самодержцы. – М.: 1990
6. Токмаков, В. А. Люди и годы//Тюрьма и воля. 1999. 17 августа. № 28-29 (958-959)
7. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период/Под редакцией Ю. П. Титова, О. И. Чистякова. – М.: Юрид. лит., 1990.
8. В.А. Рогов, История уголовного права, террора и репрессий в Русском 

        государстве XV-XVII вв.-М.,1995

 

9. В.Н. Андреев, Содержание под стражей в СССР и России,Спарк-М.,2000

   

 

 

 

¹ Александров, Ю. Развитие уголовно-исполнительной системы России: мифы и реальность // Правозащитник. - М., 1996, в- 4/phela.ru

² Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период/Под редакцией Ю. П. Титова, О. И. Чистякова. – М.: Юрид. лит., 1990. – с. 7-22

³ Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период/Под редакцией Ю. П. Титова, О. И. Чистякова. – М.: Юрид. лит., 1990. – с. 113-254

⁴ Там же

⁵ Гернет, М. История царской тюрьмы. В 5-ти томах. - М., 1951-1956. – стр. 109-126

⁶ Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956. – с. 109

⁷ Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

^{8 8} Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

^{9  9} Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁰Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹¹Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

 

 

 

¹² Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956. – с. 266

¹³  Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956. – с. 266

¹⁴ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁵ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁶ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁷ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁸ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956.

¹⁹ Гернет, М. Н., История царской тюрьмы. Т 1. - М., 1951-1956. – с. 266