Виды освобождения от уголовной ответственности

Деятельное раскаяние, как совершенно справедливо отметил профессор С.П. Щерба, - это уникальное правовое и психологическое явление.5

Условиями действенности института деятельного раскаяния должна быть система эффективных, хорошо продуманных уголовных и уголовно-процессуальных норм, подробно регламентирующих основания и порядок его применения в судебно-следственной практике. Такие нормы закона должны быть правовыми гарантиями освобождения от уголовной ответственности или существенного смягчения наказания совершившим преступление лицам, в поведении которых содержатся признаки деятельного раскаяния.

Институт деятельного раскаяния в преступлении, введенный в 1997 г. в уголовное судопроизводство, все больше привлекает внимание участников уголовного процесса, практических работников и ученых.

Вместе с тем лишь наличие закона о деятельном раскаянии не является свидетельством того, что большинство лиц, совершивших преступления, добровольно являются с повинной, признают свою вину, раскаиваются в содеянном и вновь не встанут на преступный путь. Некоторые из них, признавая свою вину и "раскаиваясь" в содеянном преступлении, пытаются таким образом избежать уголовной ответственности и наказания. Поэтому отдельные признаки деятельного раскаяния не всегда могут служить основанием для освобождения от уголовной ответственности.

В этой связи важное значение имеют не только вопросы установления признаков деятельного раскаяния, но и доказывания, правильной правовой оценки их добровольности и своевременности, причин и мотивов такого поведения подозреваемого, обвиняемого, подсудимого.

Поэтому совершенствование механизма применения института деятельного раскаяния подозреваемого, обвиняемого, подсудимого в сфере уголовного судопроизводства в настоящее время имеют важное правовое и предупредительное значение.

По социальной природе само раскаяние как сожаление о совершенном преступлении и его последствиях относится к категориям психологии, морали и этики, носит субъективный характер. Социальная природа деятельного раскаяния является одной из форм выражения его сущности и социального содержания. Подлинное раскаяние в преступлении всегда сопровождается переживанием чувства стыда и совести за содеянное, самоосуждения совершенного преступления. Такие переживания, сопровождающие раскаяние, являются свидетельством осознания чувства долга и ответственности за свои действия, свое поведение перед потерпевшим, отдельными людьми, коллективом.6

Деятельное раскаяние по своей правовой природе в совокупности с активными, волевыми действиями, указанными в уголовном законе, носит объективный, волевой характер. В связи с этим необходимо различать раскаяние как нравственно-психологическую категорию, как научное понятие и деятельное раскаяние как юридический факт, имеющий правовое значение, как норму закона.

Раскаяние с нравственно-психологической точки зрения определяется как мучительное чувство, связанное с мыслью о том, что дело идет не так, как оно в соответствии с совестью должно было бы идти. В раскаянии содержится намерение в будущем следовать голосу совести.

Деятельное раскаяние хотя и отражает личностное, психологическое отношение субъекта к совершенному преступлению и выражается в форме переживаний, сожалений о содеянном, должно найти свое объективное подтверждение и в реальных, предусмотренных законом активных действиях.

Правовое значение имеет только такое раскаяние, которое выражается в конкретных действиях. Мысли, психическое состояние лица, если они не выразились вовне в форме конкретных действий, поступков, не являются объектом уголовно-правовой оценки.

Для наличия признаков деятельного раскаяния необходимо учитывать не только факт покаяния и признания вины на предварительном следствии и в суде, необходимо также сопоставить с ними все поведение лица после совершения им преступления и во время производства по делу, в частности правдивость, полноту и последовательность его показаний, активность в вопросах возмещения причиненного ущерба, способствования раскрытию преступления, установления новых доказательств.

Деятельное раскаяние является осознанным и эффективным механизмом правомерного поведения лица после совершения преступления. Оно имеет большое значение не только для социализации субъектов, выявления, раскрытия и расследования преступлений, но и для реализации принципов справедливости, гуманизма и законности.

Полагаю, что нельзя обязывать правоохранительные органы во всех случаях освобождать лиц, совершивших преступления, от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Существуют такие преступления, за совершение которых, несмотря ни на какие заслуги лица, освобождать его от уголовной ответственности невозможно. Например, не могут быть заглажены причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека, и поэтому прекращение уголовного преследования в таких случаях вряд ли возможно.

В процессе применения данного закона необходимо в каждом отдельно взятом случае строго индивидуально и дифференцированно решать вопрос об освобождении лица от уголовной ответственности или наказания. Поэтому не случайно законодатель предусмотрел лишь возможный, а не обязательный характер освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, и изменять в этом плане закон вряд ли целесообразно, как предлагают некоторые авторы.

2.2. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим

Норма об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим появилась в российском уголовном законодательстве более десяти лет назад. Практика ее применения показала, что примирение с потерпевшим - весьма эффективный инструмент современной уголовной политики. Вместе с тем надо заметить, что использование потенциала этой нормы могло бы быть и более широким, поскольку, несмотря на внешнюю простоту условий, обозначенных в ст. 76 УК РФ, ее применение порождает ряд проблем как теоретического, так и сугубо прикладного характера.

Законодатель, в общем виде определяя, что освобождение в связи с примирением с потерпевшим возможно при совершении преступления небольшой или средней тяжести, содержательно круг деяний, дающих основание для применения данного института, никоим образом не конкретизирует. В связи с этим возникает вопрос: по любому ли преступлению, относящемуся к указанным категориям, при наличии фигуры потерпевшего возможно освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением или перечень таких преступлений носит ограниченный характер?

В первую очередь следует рассмотреть вопрос о возможности и невозможности примирения по делам о двухобъектных преступлениях, когда потерпевший включен как элемент в структуру не основного, а дополнительного объекта, тогда как в качестве основного объекта выступают публичные интересы (общественные или государственные).

Обозначив данную проблему в Обзоре судебной практики прекращения военными судами уголовных дел в связи с примирением с потерпевшим и деятельным раскаянием, утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 1 июня 2010 г., Верховный Суд, по нашему мнению, занял по этому вопросу противоречивую позицию. С одной стороны, он указал, что "в указанных случаях не только невозможно достичь примирения с основным объектом, но и примирение с потерпевшим не устраняет вред, нанесенный этому основному объекту преступного посягательства, а значит, преступление в целом не теряет своей общественной опасности и уголовное дело в отношении лица, его совершившего, не может быть прекращено".7 В этой части с рекомендацией Верховного Суда следует согласиться.

Необходимо вспомнить, что появление нормы о примирении с потерпевшим в УК РФ обусловлено общей тенденцией, связанной с расширением частных начал в правовой системе России. Носителем частного по своей природе интереса может быть как человек (физическое лицо), так и юридическое лицо в случаях, когда правоохраняемый интерес входит исключительно в юридическую сферу определенного субъекта, не затрагивая общественных или государственных интересов. И лишь в случае, когда преступное посягательство осуществляется на интересы, находящиеся исключительно в частной сфере, примирение возможно и конфликт интересов, порожденный фактом совершения преступления, после его достижения можно считать исчерпанным. Если же преступление посягает на публичные интересы, примирение с потерпевшим не снимает конфликтную ситуацию. Примером может служить ситуация состоявшегося примирения по делам об оскорблении представителя власти (предположим, нецензурная брань в отношении инспектора ГИБДД при выполнении последним своих обязанностей). Можно считать, что примирение компенсирует имевшее при оскорблении унижение чести и достоинства конкретного физического лица, но оно никоим образом не восстанавливает и не может восстановить нарушенный авторитет власти.

Однако Верховный Суд все же признает возможность прекращения дел указанной категории в связи с примирением с потерпевшим, "если по делам о двухобъектных преступлениях посягательство на основной, приоритетный объект в силу малозначительности может быть признано формальным, а с потерпевшим достигнуто примирение".

С подобным выводом мы согласиться не можем. В этом случае, по нашему мнению, не учитывается специфика многообъектных преступлений, когда причинение вреда (или опасность его причинения) двум или более объектам в ходе одного преступного посягательства образует уникальный состав сложного единичного преступления. Соответственно решение любых правовых вопросов возможно лишь применительно к многообъектному деянию в целом. Вполне допустимо признать подобное деяние малозначительным в целом в случае, когда охраняемым уголовным законом объектам (как основному, так и дополнительному) вред фактически не причиняется. Вместе с тем одновременное применение институтов малозначительности и освобождения от уголовной ответственности в отношении единого двухобъектного преступления, по нашему мнению, невозможно.

Актуальным остается вопрос о соотношении уголовно-правовой нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) и такого процессуального института, как уголовное преследование в частном порядке (ч. 2 ст. 20 УПК РФ), также допускающего прекращение уголовного дела по ряду перечисленных в уголовно-процессуальном законе преступлений небольшой тяжести в связи с примирением сторон. Можно говорить, что в уголовно-процессуальном законодательстве в отличие от материального существуют два вида примирения с потерпевшим: 1) примирение по делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ); 2) примирение по делам частно-публичного и публичного обвинения (ст. 25, ч. 3 ст. 20 УПК РФ).

В уголовно-правовой литературе8 в последнее время все чаще высказывается мнение о необходимости, следуя логике взаимосвязи уголовного права с уголовным процессом, подвести материально-правовое основание под процессуальный институт прекращения уголовного преследования по делам частного обвинения за примирением сторон. В этой связи предлагается включить в текст уголовного закона специальное положение императивного характера о такой разновидности освобождения от уголовной ответственности, как примирение с потерпевшим по делам частного обвинения, которое не предусматривает иных юридически значимых условий освобождения от уголовной ответственности, кроме самого примирения. Кроме того, предлагается существенно расширить перечень дел частного обвинения, закрепив его в тексте уголовного закона.

Вопросы возникают и в связи с самостоятельной реализацией законным представителем права на примирение с виновным без согласия потерпевшего.

Проблема существует в ситуации, когда потерпевшими от преступления являются физические лица, чья способность к свободному волеизъявлению ограничена в силу возраста или состояния психики: речь идет о лицах, страдающих психическими или физическими недостатками, а также несовершеннолетних.9

В случаях, не связанных со смертью потерпевшего, представитель потерпевшего не вправе заявлять такое ходатайство и в ходе производства по делу вправе лишь представлять и поддерживать его. Полагаем, позиция Верховного Суда РФ по данному вопросу вполне обоснованна. В этом случае необходимо руководствоваться положениями уголовного, уголовно-процессуального и гражданского законодательства РФ. Так как на сегодняшний день российскому уголовному праву институт представительства неизвестен, то вряд ли следует признавать право на примирение с лицом, совершившим преступление, за законными представителями не способных самостоятельно осуществлять свои права лиц, признаваемых потерпевшими. Так, если потерпевшим по уголовному делу является трехлетний ребенок, его мнение по поводу примирения юридически индифферентно. Если потерпевший не может высказать своего мнения, законный представитель не может его и поддержать.

С другой стороны, не очевидно, как решать вопрос при конфликте мнений потерпевшего и его законного представителя относительно примирения, например, в ситуации, когда пятнадцатилетний ребенок хочет примириться с отцом, обвиняемым по ст. 156 УК РФ, но его мать как законный представитель возражает против этого. Представляется, что в подобной ситуации приоритетным является мнение потерпевшего, однако оценка его добровольности в каждом конкретном случае должна исследоваться судом.

2.3. Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности

Давность привлечения к уголовной ответственности - это истечение установленных в законе сроков со дня совершения преступления, служащее при наличии соответствующих условий основанием освобождения от уголовной ответственности.

В соответствии со ст. 78 УК лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со дня совершения им преступления истекли установленные законом сроки. Сроки давности разделяются в зависимости от категории (тяжести) совершенного преступления. Освобождение от уголовной ответственности за давностью допускается при условии, если в течение установленного срока лицо, виновное в преступлении, не уклонялось от следствия или суда.