Этническое в социальной культуре современного общества

Пермский национальный исследовательский политехнический университет.

Кафедра социологии и политологии.

 

 

 

 

 

Контрольная работа

по предмету: Этносоциология

на тему: Этническое в социальной культуре современного общества.

 

 

 

Исполнитель: Медведева Н.А.

Группа: 7б-09з

Преподаватель:

Киприянова М.А.

 

 

 

 

 

 

Пермь 2013.

 

Содержание.

Вступление……………………………………………………………….……….3

1.Развитие этнических групп………………………………………………….3

2.Социально-этническая культура….………………………………………..5

Заключение……………………………..……………………………………….11

Список литературы……………………………………………………………12

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

Особенности этнической культуры складывались исторически на протяжении весьма длительного  времени. Они определяются условиями  существования этнических общностей. В эпохи складывания, функционирования - главным для этносов и этнических отношений было воспроизводство традиции, сохранность. В современности, в ситуации динамического взаимодействия этнических культур, актуализировались новые формы взаимоотношений между ними, появились новые качества этнических групп

 

1.Развитие этнических групп.

Развитие этнических групп - это процесс во многом объективный, напрямую связанный со взаимообусловленностью этностимулирующих и этностагнирующих факторов. Среди последних наиболее существенным является понижение уровня социальной мобильности, обусловленной существованием внутри этноса сословных, кастовых или иных перегородок. Они затрудняют межсословные связи и препятствуют формированию общеэтнических культурных характеристик. Причем, данная закономерность проявляет себя не только на уровне истории конкретных народов, но и на уровне развития человечества в целом. Так, в эпоху Средневековья поддержанию и развитию этноса противодействовали натурализация хозяйства и отсутствие связи между мелкими сельскими общинами, а также сословная система, акцентирующая в индивиде черты его социальной принадлежности, которые оказывались гораздо более маркирующими, чем признаки его этнической принадлежности.

Активное же развитие этносов происходит в момент повышения социальной динамичности общества. Так было в Греции, Риме и Китае после реформ, соответственно, Солона, Сервия Туллия и Шан Яна. В это время иерархическая структура общества, выстроенная по принципам наследования, сменилась на иерархию, основанную на владении материальными ресурсами. Резкая активизация этнических отношений характерна и для периода становления буржуазного общества, в котором налаживанию устойчивых «горизонтальных связей» внутри этнических общностей способствуют преодоление региональной обособленности и развитие рыночных отношений.

Этнографы выдвигают  данный принцип функционирования этний в качестве основания для исторической типологии. Так, эпохе первобытности соответствуют архаические общности с их низким уровнем выраженности этнического самосознания, что часто проявляется в отсутствие самоназваний. Эпохе рабовладения соответствуют древние этнические группы, обладающие отчетливо выраженным этническим самосознанием, что находит выражение в разделении людей на «нас» и «варваров». Средневековые этнии, развивающиеся в эпоху феодализма, не обладают яркой спецификой, утрачивают свой дискретный характер и характеризуются вытеснением этнических связей социальными связями. Напротив, этнические группы, формирующиеся в Новое время, отличаются четкой выраженностью своих свойств, что сопровождается формированием принципиально новых компонентов этнического самосознания.

Этническая  культура обладает целым рядом ярко выраженных особенностей.  Характеристики этой культуры определяются, прежде всего, типом экономического и социального развития, представляющего натуральное хозяйство с отсутствующими или слабо развитыми товарными отношениями и жесткой иерархической стратификацией общества. Основной формой организации социальных отношений здесь становится община. Как совокупность форм человеческой деятельности, обретенных знаний, образов самопознания и символических обозначений окружающего мира, этническая культура выступает в качестве структурообразующей основы этноса, обеспечивающей его целостность и способность к автономному устойчивому развитию. В рамках этнической культуры формируется этническое самосознание и историческая память, способность воспринимать собственный мир как уникальный и неповторимый, стремление сохранять этот мир через систему традиции. Подобная настроенность на самовоспроизводство проявляется в неизменности картины мира, в устойчивых стереотипах восприятия действительности, в стабильных образцах социальной активности, в особой нормативности. Эта нормативность способствует возобновлению общественных форм поведения, ценностных установок и идей и создает условия для поддержания в равновесии уже функционирующей социальной системы.

Существенной  особенностью этнического самосознания является подчеркивание, акцентирование генетического родства представителей определенной этнической группы, а  также территориального единства, связанного с обладанием общей территорией. Подобное восприятие лежит в основе этнической самоидентификации. Однако важно подчеркнуть другое - то, что  в рамках этнической культуры этот признак не является доминирующим, и идентификация здесь осуществляется не только по генетическому родству, но и по представлениям человека и коллектива об этой генетической связи.

Такую же определяющую роль в формировании и цементировании этноса играют вероисповедание и  язык. Язык при этом представляет собой  не только наиболее важный инструмент социализации и постижения мира, связанный  с внешней коммуникацией и  с процессом мышления. Язык как  «материнский язык» здесь становится средством эмоциональной связи  с общиной. Это «материнское» свойство языка придает ему характер исключительности в ситуации конкуренции с другими языками, которая обостряется в период вторичной социализации в том случае, если родной, «материнский» язык не совпадает с тем, на котором основана доминирующая «высокая культура», именно поэтому представители этноса часто идентифицируют себя именно по языку и религии. Это иллюстрирует и тот факт, что содержание понятия «русский» включает как значение «великоросс» - то есть, русский по рождению, по крови, так и «русскоязычный» - то есть, принадлежащий русскому миру. Если же говорить о генетическом факторе, то для этнического самосознания важно, чьим потомком считает себя человек, а не чьим потомком он является на самом деле.

К примеру, юг Башкирии населен тремя народами - башкирами  и татарами, принадлежащими к числу  тюркоязычных народов и исповедующими ислам, и русскими, исповедующими православие. Между тремя указанными этносами существует разная культурная дистанция. Впервые феномен культурной дистанции был описан А. Фэрнхемом и С. Бочнером и в дальнейшем преимущественно изучался различными исследователями в рамках парадигмы «культурного шока». Для исследования этого явления психологом Бабикером совместно с другими исследователями был предложен специальный индекс культурной дистанции (CDI), фиксирующий объективные различия между культурами (например, различия в климате, одежде, религии, проведении досуга). Исследователи выявили, что культурная дистанция между татарами и башкирами меньше, чем между русскими и башкирами или русскими и татарами. Между тем, несмотря на объективные генетические и культурные различия, как отмечает А. Н. Татарко, рассмотрение субъективных семантических пространств межэтнических отношений позволяет говорить о том, что башкиры и татары склонны, на уровне установок, воспринимать свои народы схожими с русским народом, а эмоциональная окраска установок башкир и татар по отношению к русским схожа с эмоциональной окраской установок по отношению к собственным этносам. Более того, несмотря на близкую культурную дистанцию, эти народы склонны, скорее, проявлять сходство в эмоциональной оценке своего народа с русскими, а не друг с другом.

 

2.Социально-этническая культура

 

Особенности этнической культуры складывались исторически  на протяжении весьма длительного времени. Они определяются условиями функционирования этнических общностей, где минимальной  изменяемости социально-экономических  отношений соответствовала существенная инертность информационной среды, наилучшим  образом отвечавшая задачам сохранения общественной системы. Естественно, эта  система стремилась к самовоспроизводству, стабильности, неизменности, так как информация, заключенная в ней, являлась гарантом выживания первичного коллектива. Традиция здесь, безусловно, преобладала над новаторством, хотя и не исключала его полностью, а неактуальная или деструктивная информация после тщательного ее отбора, фильтрации и анализа предавалась «суду истории», затиралась, переосмысливалась. Объем этой информации был достаточен для поддержания системы, но ограничен естественными пределами человеческой памяти, пусть даже предстающей в коллективном варианте. Новая информация в границах данной системы воспринималась как деструктивная, как способная уничтожить, затереть, хаотизировать предшествующий информационный комплекс.

Этим отчасти  объясняется достаточная закрытость этнической культуры, где одним из проявлений самосознания становится этноцентризм - специфическое свойство всех носителей этнического самосознания (от индивида до социальных общностей) воспринимать и оценивать жизненные явления, ориентируясь на собственную традицию и выработанные собственной этнической культурой смыслы, значения и ценности, которые выступают в качестве некоего всеобщего эталона. Поэтому внутригрупповое общение характеризуется здесь отношениями солидарности перед лицом внешнего мира. Отношения же межэтнические характеризуются подозрительностью и недоверием, где весь мир разделяется по принципу «мы - они». Конечно, эту составляющую нельзя абсолютизировать, а межэтнические контакты могут быть не только враждебными, но и дружественными. Связано это, прежде всего, со степенью интенсивности и направленности этих культурных контактов, развивающихся в конкретных исторических обстоятельствах.

Оппозиционность, приводящая к маркированию «мы - они», «свои - чужие», весьма часто провоцируется  социальной нестабильностью, связанной  с экономическими, политическими  или иными факторами. Она часто  вызывает то состояние напряженности  народа, которое исследователи называют «комплексом жертвы». По убеждению  Л. Гудкова, комплекс жертвы выступает в качестве особого, весьма эффективного механизма придания себе ценности. Автор исследовал эту проблему на примере русских, у которых, по его мнению, доминируют «коллективные представления (...) о себе как объекте чужого, внешнего воздействия» - варягов, татар, самодержавия, большевиков и т.д., что и приводит к формированию комплекса «жертвы», причем, как утверждает автор, предшествующего появлению самого «насильника». Автор в этом тезисе отталкивается от наблюдений относительно особой гордости людей за победу в Великой Отечественной войне и за то, что здесь народ не выступил в качестве агрессора, отражая лишь нападение врага. Данное мнение представляется излишне категоричным и не вполне обоснованным, так как автор трактует как комплекс миролюбие этого народа, по нашему убеждению, определяемое многовековым соседством с многими иными народностями и этническими общностями, с которыми русских связывала общая историческая судьба.

Гораздо более  глубокие, на наш взгляд, выводы содержатся в работе Л. В. Сагитовой, исследующей эту проблему на материале республики Татарстан. Автор отмечает, что в 1990-е годы обсуждение отношений центральной и республиканской власти зачастую сводилось к поиску виновной стороны, которой в татарской прессе оказывалось российское государство. Именно в этот период особенно сильно звучал «мотив жертвы». Автор рассматривает в качестве примера своего рода квинтэссенцию подобных публикаций, звучавших довольно часто на страницах республиканской прессы: «Государства - нет. Язык - в упадке. Нет ни национальной армии, ни национального банка, наша религия, можно сказать, только, что оправилась от долгой клинической смерти. Что касается образования - всего 7% татарских детей обучается на родном языке. Славный некогда град Казань ... представляет собой ... настоящие развалины. Вместо нефтяного богатства нам достались его издержки: химизация, загрязненность почвы, землетрясения, спровоцированные нещадной и вульгарной эксплуатацией наших природных богатств, наконец, чувство опустошенности в нас самих». В публикации присутствует еще один виновный: «Известно, что татарский народ славен как народ активный, работящий, созидательный. Но все чаще и чаще в наш народ проникают ... такие пороки как лень, пьянство, безразличие».

Таким образом, оппозиция «государство (российское) - республика (Татарстан)» накладывается  на этническую оппозицию «мы - они» и усиливается ей. Автор прослеживает динамику подобного самоощущения и приходит к выводу относительно того, что в результате улучшения качества жизни изменилось и восприятие этой оппозиции, сразу же повлиявшее и на тон подачи данной темы: «Контент-анализ сегодняшней прессы (2001-2002 гг.) показал, что, хотя «мотив жертвы» продолжает сохранять актуальность, но звучит гораздо реже. За год в прессе прошла всего одна статья с подобным содержанием, где противопоставлялись менталитеты народов и языковые системы». Автор делает вывод о том, что мотив жертвы, в определенном смысле, является архетипической моделью, он конструирует положительный автостереотип, закрепляя ценность этнического республиканского самосознания, который воспроизводится в период обострения социальных проблем.

Конечно, интеграция народов в различных странах  происходит по-разному, и стереотип  «свой - чужой» наполняется в зависимости  от обстоятельств различным содержанием. Если говорить об армянах, то наибольшее количество армян, которые полностью  интегрировались в структуры  культуры-реципиента, находится в  США и России, а также в Турции, где они приняли мусульманство  и практически ассимилировались в культурном отношении. Большое  количество армян, интегрированных  в местное общество, проживает  в Иране, Сирии, странах Ближнего Востока. Обычно проживающие в данных областях армяне называются в Армении  Ахпар и обладают несколько отличным наречием армянского языка и различаются в социально-культурном отношении. При этом армяне демонстрируют как бы двойную идентичность - приобретенную  и собственную, традиционную, что позволяет некоторым авторам оценивать непризнание возможности двойного гражданства правительством Армении как «большую ошибку», так как этим действием государство «отсекает от себя значимую часть армянского народа, не утратившего свою этническую идентичность в диаспоре».

Эти различия в  восприятии собственного этноса и эмоциональность  реакций на «своего» и «чужого» влияют на качество этнической идентификации. В соответствии с этими различиями сегодня принято выделять несколько ее типов:

- нормальная  идентичность, где образ народа  воспринимается положительно, но  уровень консолидации с ним  зависит от конкретных обстоятельств  и может развиваться как в  направлении нарастания, так и  в направлении угасания;

- этноцентрическая идентичность, основанная на традиционализме и изоляционизме, где доминирует некритическое восприятие собственного этноса как образцового;