Кодификация римского права. Кодексы

2.4 Эдикты

римский право конституция магистрат  кодификация

Из этих четырех форм в период домината мандаты выходят из употребления; декреты и рескрипты имеют  силу только по конкретным делам, в  связи с которыми они даны, и, таким  образом, основной формой закона является императорский эдикт. Эдикты магистратов  – специальные акты, в которых  должностное лицо излагало принципы своей деятельности или решения  по каким-либо вопросам.

При вступлении в должность магистрат  издавал эдикт, в котором объявлял программу своей деятельности, обязательную для него на время его службы. Особенно большое значение получили эдикты преторов (содержавшие указания, при каких обстоятельствах будет  даваться судебная защита).

Эдикты преторов послужили источником образования особой системы преторского  права. В эпоху принципата за преторами  сохранялось прежнее право издавать эдикты. По-прежнему эдикт ставится наравне с цивильным правом. Однако независимое положение преторов и самостоятельное осуществление ими своей власти не согласовались больше с новыми формами государственного устройства. Издание преторами своих эдиктов формально не прекратилось, но они не могли вступать в конфликт с императорской властью. Подчиненные сенату преторы потеряли всякую инициативу. Сенат обычно предписывал преторам проводить свои постановления (выносившиеся под сильным влиянием императоров), и те послушно предоставляли специальные иски. Вводилось уже мало нового в эдикты предшественников, а новые статьи добавлялись только по предложениям сената или особо влиятельных юристов. Конечно, в начале принципата таково же было влияние и императора, но усиление императорской юрисдикции пока было направлено на содействие преторскому формулярному процессу, который номинально остался неприкосновенным.

3. Кодификация римского  права. Кодексы

Большой объем не систематизированного законодательства выявил потребность  в кодификации римского права. Вначале  были попытки частных лиц систематизировать  императорские конституции.

Дальнейшее развитие преторской деятельности формально потеряло свое основание, когда при Адриане, в целях  закрепления отдельных постановлений  преторского права, юристу Сальвию  Юлиану было поручено собрать, пересмотреть и привести в порядок накопившиеся к тому времени материалы постоянного  эдикта (125-138 гг. н.э.). Содержание прежних  эдиктов в совокупности было окончательно зафиксировано. Другими словами, была произведена кодификация преторского  права. Правда, эдикт не был признан  законом, но, по предложению императора, особый сенатусконсульт объявил его неизменяемым; право делать прибавления и дополнения было оставлено лишь за императором. Последний, с момента редактирования эдикта, заменил живой голос цивильного права. Преторы продолжали выставлять эдикт в Риме и в провинциях, но только в окончательной редакции Юлиана. Юлиановская редакция эдикта не сохранилась, однако благодаря вызванным кодификацией эдикта и в основном дошедшим до нас обширным комментариям Гая, Ульпиана и Павла стало возможным восстановить и текст, и расположение содержавшихся в эдикте постановлений и формул. Существование комментария Гая также к провинциальному эдикту заставляет предполагать, что Юлиан кодифицировал не только эдикт городских преторов, но и эдикт провинциальных правителей. Эдикт же преторов перегринов остался, по-видимому, вне кодификаций. Если источники совершенно определенно говорят об одном эдикте, то это происходит в силу уравнения в 212 г. н.э. юридического положения свободных обитателей Римской империи, для которых другие эдикты потеряли всякое значение. Эдикт распадался на определенное число титулов небольшого объема с заглавиями и охватывал две части. В главной части были опубликованы отдельные моменты и пункты исков, в дополнительной — приведены типовые формуляры исков. В эдикте не соблюдалось особой системы, так как содержание его складывалось исторически, в течение веков, и обусловливалось практическими соображениями и историческими случайностями. Содержание эдикта вытекало при республике из компетенции судебных магистратов и устанавливалось ими по соображениям современной политики правящего класса.

Многочисленность и разбросанность императорских конституций вызвали  потребность их объединения. Последовавшее  в конце III в. разделение империи  на две половины придало задаче такого собрания и политическое значение. Оно назначено было служить символом единства права, при политическом разделении государственного аппарата. Инициатива по кодификации конституций, однако, не была взята на себя правительством. Кодификация была произведена частными лицами.

Между цивильным и преторским правом имело место живое взаимодействие; некоторые правила цивильного права  воспроизводились в эдикте, и обратно, достижения преторского права переходили в область цивильного. Императорские  конституции и рескрипты, развивая цивильное право, шли иногда путем  заимствований из эдикта. Процесс  такого взаимодействия захватывал различные  институты права. В некоторых  областях права на почве преторского  эдикта сложились целые новые  институты. Так, рядом с квиритской собственностью возникла так называемая бонитарная, наряду с цивильным наследником  стал преторский владелец наследства. В других институтах благодаря преторскому  эдикту преобразовывалось содержание институтов цивильного права.

Многочисленность и разбросанность императорских конституций вызвали  потребность их объединения. Последовавшее  в конце III в. разделение империи  на две половины придало задаче такого собрания и политическое значение. Оно назначено было служить символом единства права, при политическом разделении государственного аппарата. Инициатива по кодификации конституций, однако, не была взята на себя правительством. Кодификация была произведена частными лицами.

В конце III в. был выпущен Грегорианский  кодекс, названный так по имени  автора, Грегориана. Он собрал конституции, начиная с Адриана и кончая современными ему. В подлинном виде этот кодекс не сохранился, но в значительной части вошел в ряд других памятников. Оригинальной системы составитель  не выработал и из 19 книг, на которые  распадается этот кодекс, в 13 книгах следовал системе преторского эдикта последней редакции. Книги делились на титулы с предметными рубриками; но материал размещался неравномерно и пестро. В пределах титулов конституции приведены в хронологическом порядке с указанием адресатов и времени издания. В 14-й и следующих книгах трактовались уголовное право и процесс. Принятое к практическому применению собрание Грегориана пользовалось официальным признанием и авторитетом в последующие два века, пока его не отменил Кодекс Юстиниана.

Дополнением к первому собранию явился после 295 г. второй кодекс, названный  Гермогенианским кодексом по имени  составителя Гермогениана. Он трижды пересматривался составителем, который  подверг большинство конституций  тщательной редакции. Всего было собрано 120 конституций, разделенных по содержанию на 69 титулов, без объединения в  книги. Система и расположение титулов  этого кодекса не могут быть восстановлены.

Первым официальным собранием  конституций был кодекс Феодосия. Восточно-римский император Феодосий II или, вернее, его правительство, имел широкие кодификационные планы  — опубликовать сборник императорских  конституций с включением произведений классиков. Обширность программы затормозила  это предприятие, и в конце  концов были собраны только императорские  конституции. Кодекс был переслан в  Рим и принят соправителем Феодосия II, Валентинианом III. Несмотря на то, что  кодекс был составлен на Востоке, он имел на Западе, в Галлии, более  продолжительное влияние и применялся там даже тогда, когда был отменен  на Востоке Кодексом Юстиниана. Кодекс Феодосия сохранился в многочисленных рукописях и переиздавался как  в средние века, так и в новое время. Кодекс распадается на 16 книг, разделенных по предметным титулам.

В кодексе Феодосия получили отражение  изменения, которые произошли в  государственной и частно-правовой сфере рабовладельческого государства. Открытый абсолютизм монархии восточного типа был ярко отражен в общественной и служебной иерархии. Потрясения, вызванные революцией III в. в экономике и праве, заставили пересмотреть ряд вопросов частного права, связанных с землевладением, и т. п. В частности, следует отметить процесс закрепощения, начиная со свободного прежде колона и кончая высшими сословиями.

4. Кодификация Юстиниана

Устремления юстиниановского периода  были направлены на осуществление грандиозной  и непосильной задачи восстановления единства Римской империи. К этой цели сводилась политика и в области  законодательства.

Законодательная политика ставила  задачей из двух потоков памятников прошлого — императорских законов  и работ классических юристов  — создать свод законов, пригодных  для применения в новых политических и экономических условиях. Для  того чтобы старые источники права  превратить в живые источники  нового права, нужно было создать  из хаоса текстов, законов, конституций  одно стройное целое. Перед юристами была поставлена еще задача использовать все, что дало развитие права за три  столетия, прошедшие между классическим периодом и этой эпохой, т. е. отразить изменения, которые претерпело римское  право при пересадке его с  Запада на Восток, под греческими, восточными и христианскими влияниями, а также и тех изменений, которые происходили на Востоке под влиянием западной послеклассической литературы. Таким образом, свод законов Юстиниана является в основном компиляцией из существовавших до того источников, но многократно преобразованных, переделенных и обобщенных. Кодификация Юстиниана отличается от предыдущих кодификаций несравненно большим размахом и более высокой творческой силой. В ней обнаруживается не только более широкая основа источников и более обильное их использование, но и гораздо более тщательная обработка избранных текстов.

Предыдущие своды были сборниками только императорских законов; вопрос о собирании материалов работ  классических юристов, поставленный при  Феодосии II, не был реализован. Предварительные  сборники и хрестоматии были плодом работ и знаний беритской и  константинопольской правовых школ, где еще в V в. н.э. укрепилось изучение римского права. Преподаватели стремились приспособить классические труды к  новому порядку вещей, установленному абсолютной монархией. Эти-то труды  и были использованы в кодификации  Юстиниана. Кодификация имеет много  недостатков, особенно в самой технике  законодательства, но имеются и положительные  стороны, в частности, в области  некоторых нововведений.

Характерно было стремление соединить  разнообразные ветви римского права  и удалить отжившие институты. В  иных случаях ясно видны попытки  придать новое содержание перешедшим от прошлого правовым понятиям и институтам и таким путем сохранить их жизненность. Новый законодательный  труд стремился быть продолжением развития классического права и устранить  недостатки его, выступавшие до того времени в трудах юристов и  императорских конституциях. Составители  уделяли внимание новым правовым воззрениям; в результате этого римское  частное право сделалось более пригодным для восприятия его в дальнейшем новыми народами.

Руководство кодификационными работами было возложено на Трибониана. Юстиниан назначил 13 февраля 528 г. комиссию из десяти членов, с участием Трибониана и  константинопольского преподавателя  права Теофила; этой комиссии было поручено составить в первую очередь свод конституций. Три прежних собрания облегчили работу комиссии, и 7 апреля 529 г. собрание конституций было опубликовано как Кодекс Юстиниана и вместе с тем было запрещено пользоваться старыми собраниями.

Пока шли работы по кодификации  конституций, целый ряд спорных  вопросов, разделявших старых юристов  и вызвавших закон о цитировании, был решен в 529 г. путем отдельных  императорских конституций. Было еще  издано свыше 200 законов для преобразования старого права, причем некоторые  институты были совсем устранены, другие реформированы.

Кодификация юридической литературы была возложена 15 декабря 530 г. на комиссию из семнадцати членов под председательством  Трибониана с участием Теофила и  беритского профессора Дорофея. Закон  о цитировании не связывал комиссии. Компиляторы должны были из громадной  массы правовой литературы выбирать самое необходимое и обработать для свода законов. Сокращения, добавления и изменения старых текстов были прямо предписаны, с предоставлением  компиляторам свободы действий в  этом отношении. Этим правом весьма часто  пользовались, и множество текстов  было "улучшено", как хвастливо  уверяет император. Изменения, или, как их называли, "улучшения", касались не только отдельных технических  выражений, относящихся к устаревшим правоотношениям и заменявшихся терминами действующего права, но и  целые фразы и части фраз вычеркивались, другие переделывались и вводились новые. Многие из этих изменений открыты и стали известны под названием интерполяции. Работа по обнаружению интерполяций ведется и до настоящего времени. От интерполяций следует отличать глоссы, т. е. объяснения непонятных слов и терминов переписчиками и читателями, попадавшие в самые тексты в рукописях и до компиляторов. Собраны были сочинения 39 юристов, неполный список которых приложен к старейшей рукописи. План производства выборки из сочинений юристов был установлен наперед. Материал разделен на 50 книг, которые, кроме 30-32 книг, распадаются на титулы. Книга 1 служила введением, книги 2-46 следуют системе преторского эдикта со значительными изменениями и дополнениями, книги 47 и 48 отведены уголовному праву и процессу, книга 49 — обжалованию, финансам и военному праву, последняя, 50 книга — муниципальному праву и особым дополнениям.

16 декабря 533 г. законченная работа  была опубликована как Дигеста.  Применение старых источников  было воспрещено, и во избежание  контроверз были запрещены также  всякие комментарии.

Во время работ комиссии компиляторов Дигест на Трибониана, Теофила и  Дорофея было возложено поручение  составить институции для замены устаревших Институций Гая. Результат  их работы был опубликован на латинском  языке 21 ноября 533 г. Издание этого  руководства-закона преследовало цель ввести в правовую область полную ясность и представить всю  науку законов. По институциям должны были изучать право начинающие студенты тогдашних университетов.

Институции Юстиниана, по существу, составлены по старым институциям. Прототипом были почти целиком использованные Институции Гая, а сам автор, живший в конце II в., называется в VI в. "нашим  Гаем". Однако институции были подновлены и содержали ссылки на современные законы. Таким образом, система этих институций распадалась на введение часть первую — "лица", вторую — "вещи", и последнюю — права на вещи, наследственное и обязательственное право. Третья книга посвящена искам, система которых захватывала и четвертую книгу до 17-го отдела. Конец четвертой книги посвящен публичному праву.

До нашего времени дошла только эта редакция, состоявшая из 12 книг, распадающихся на титулы. В пределах титула конституции расположены  в хронологическом порядке. Попадаются также конституции поздневизантийского  происхождения, на греческом языке. Конституции, включенные в кодеке, хотя изме нены менее, чем сочинения юристов  в Дигестах, но все же заключают  много интерполяций.

Конституции, изданные после второй редакции кодекса, составили фактически четвертую часть собрания — Новеллы, хотя официально они не были объединены. Это — конституции Юстиниана, изданные между 535-565 гг. и образовавшие обширное дополнение. Они относятся  большей частью к государственному управлению и церковному строю, но некоторые  содержат и гражданско-правовые определения  из области семейного и наследственного  права. Они свидетельствуют о  проникновении начал провинциального (восточного) права в римское. Из 168 новелл современного издания большинство  издано на греческом языке. Собирались и издавались они в разном объеме, при преемниках Юстиниана.

Все издание, несмотря на разновременное происхождение отдельных частей, рассматривалось как единое законодательное  произведение. Это чрезвычайно важно  для правильного толкования права  этой эпохи. Для научного толкования текстов (особенно в Дигестах) применяется "двойное толкование". Текст  юриста принимается сначала как  часть единой кодификации. Но для понимания того смысла, который вкладывал отдельный юрист в свои слова, необходимо тщательно очистить его от компиляторских ретушевок и исправлений и затем восстановить смысл, который отрывок имел в обстановке времени своего написания. Это уже чисто исследовательская и научная задача.