Информативность речи

 

 

 

 

 

ДОКЛАД

 

 

Тема: Информативность речи

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержательность  речи

Информативность речи

 

Важнейшее условие хорошей речи — богатство содержания. Важность темы, интерес к ней слушателей — вот главное, что позволяет  говорящему привлечь внимание собеседников. Только актуальная и волнующая всех тема заставляет нас прислушиваться к выступлениям ораторов, читать свежие газеты, включать телевизор, радио. Однако не всегда то, что приходится при  этом услышать, оправдывает наши ожидания. Содержание речей может и не соответствовать  теме... А иногда выступающий говорит  много, но речь его бессодержательна, пуста. Примеров бессодержательных  речей можно привести множество, однако сошлемся на классический текст.

В драматической сценке «О вреде  табака» писатель изображает «лектора», который развлекал слушателей бессмысленной  болтовней:

Н ю х и н. ...Милостивые государыни и некоторым образом милостивые государи... Жене моей было предложено, чтобы я с благотворительной целью прочел здесь какую-нибудь популярную лекцию. Что ж? Лекцию так лекцию - мне решительно все равно. Я, конечно, не профессор и чужд ученых степеней, но тем не менее все-таки я вот уже тридцать лет, не переставая, можно даже сказать для вреда собственному здоровью и прочее, работаю над вопросами строго научного свойства, размышляю и даже пишу иногда, можете себе представить, ученые статьи, то есть не то чтобы ученые, а так, извините за выражение, вроде как бы ученые. Между прочим, на сих днях мною написана была громадная статья под заглавием «О вреде некоторых насекомых». Дочерям очень понравилось, особенно про клопов, я же прочитал и разорвал. Ведь всё равно, как ни пиши, а без персидского порошка не обойтись. У нас даже в рояле клопы... (Ч.)

Это пародия на лекцию, в которой  выступающий никак не может обратиться к заданной теме. Сумбурность речи, противоречивость и абсурдность  некоторых высказываний наглядно показывают полную беспомощность «оратора». Содержательной подобную «лекцию» назвать нельзя. Содержательность означает глубокий внутренний смысл речи, богатство содержания. Это качество выдвигается в числе главнейших условий красноречия.

Содержательность речи находится  в прямой зависимости от ее информативной насыщенности. Не все то, что приходится говорить и слышать, содержит в себе ценную информацию. Очень часто выступающие вставляют в предложения ненужные вводные слова и конструкции: так сказать, как бы, вроде бы, некоторым образом, прошу прощения и т.п. Засоряя речь, они к тому же нередко привносят комический смысл в высказывание (родилась, некоторым образом, четвертая дочь; извините за выражение, вроде как бы ученые). Лишними часто оказываются местоимения и близкие к ним слова: Выборы — они показали... А этот — как его — вернулся; Хочу сказать следующее; Моя дочь уже как бы выросла; Он вроде сказал, что все это как бы не имеет значения.

Портят речь и неуместно употребляемые  наречия, частицы здесь, совсем, в общем и целом, вообще и т.п. Например: Он в общем и целом с работой справился; Здесь мы рассмотрели законы управления... Прибор совсем готов к применению; служебные слова, междометия вот, также, ну: Ну, я точно не могу сказать; Я должен вот сказать вам.

Употребление этих «слов-паразитов» несовместимо с культурой речи.

Чем важнее содержание речи, чем злободневнее ее тема, тем ярче должно быть выступление  оратора, тем больший отклик найдут его слова в сердцах слушателей.

Обязательным условием красноречия  выступающего является его профессионализм, знание предмета. В цитированной сценке «О вреде табака» «лекцию» читает человек, не имеющий никакого отношения  к предложенной теме (он «состоит заведующим хозяйственной частью»), так что  неудивительна его несостоятельность  как лектора.

Многословие

 

С понятием «содержательная речь»  несовместимо многословие. Порой очень  важно кратко и оперативно преподнести  ту или иную информацию. Можно смело  утверждать, что многословие —  недостаток речи независимо от стиля  и жанра.

Многословие, или речевая избыточность, может проявиться в употреблении лишних слов даже в короткой фразе. Например: В прошедшие дни прошли снегопады и выпало много снега; Зачем ты вернулся обратно! Лишние слова в устной и письменной речи свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают на нечеткость, неопределенность представлений автора о предмете речи.

Французский ученый, философ и писатель Б. Паскаль заметил: «Я пишу длинно, потому что у меня нет времени написать коротко». Действительно, краткость и ясность формулировок достигаются в результате напряженной работы со словом. Трудно найти самые точные слова и расставить их так, чтобы они сказали о многом. «Краткость — сестра таланта», — утверждал                          А.П. Чехов. Все это следует помнить тому, кто хочет совершенствовать свой слог.

Многословие часто граничит с пустословием. Так, спортивный комментатор сообщает: Спортсмены прибыли на международные соревнования для того, чтобы принять участие в соревнованиях, в которых будут участвовать не только наши, но и зарубежные спортсмены.

Многословие может принимать форму плеоназма (от греч. pleonasmos — излишество), т.е. употребления близких по смыслу и потому лишних слов (упал вниз, главная суть, повседневная обыденность, бесполезно пропадает и т.п.). Часто плеоназмы появляются при соединении синонимов: мужественный и смелый, только лишь, в конечном итоге.

Плеоназмы обычно возникают вследствие стилистической небрежности автора. Например: Местные работники леса не ограничиваются только охраной тайги, но и не допускают также, чтобы напрасно пропадали богатейшие дары природы. Выделенные слова без ущерба можно исключить.

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. tauto — то же самое и logos — слово) — повторное обозначение другими словами уже названного понятия (умножить во много раз, возобновить вновь, необычный феномен, движущий лейтмотив). Явная тавтология возникает при повторении однокоренных слов: Можно спросить вопрос? Скрытая тавтология возникает при соединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные сувениры, впервые дебютировал).

Столкновение однокоренных слов, создающее  тавтологию, крайне нежелательно: Автор пытается доказать свою правоту бездоказательными доказательствами.

Однако употребление однокоренных слов в одном словосочетании, предложении  бывает оправдано в том случае, если они являются единственными  носителями соответствующих значений. Не избежать повторения однокоренных слов, когда надо сказать: Мать варит варенье; Накрой ведро крышкой; Постели постель.

В языке немало тавтологических  сочетаний, употребление которых неизбежно: словарь иностранных слов, следственные органы расследовали и                т. п.

Скрытая тавтология обычно свидетельствует  о том, что говорящий не понимает точного смысла заимствованного  слова. Так появляются сочетания; юный вундеркинд, мизерные мелочи, внутренний интерьер и т. п.

Тавтологические сочетания иногда переходят в разряд допустимых и  закрепляются в речи, что связано  с изменением значений слов: монументальный памятник, реальная действительность, экспонаты выставки, букинистическая книга и др.

Тавтология и плеоназм могут  быть стилистическими приемами, усиливающими эмоциональность речи. Так, используются тавтологические сочетания: сослужить службу, всякая всячина, горе горькое, есть поедом, видать виды, ходить ходуном; плеоназмы: грусть-тоска, путь-дороженька, сохраняющие народно-поэтическую окраску. В художественной речи встречаются сочетания с тавтологическим эпитетом (И новь не старою была, а новой новью и победной. —Слуц.), с тавтологическим творительным падежом (И вдруг белым-бела березка в угрюмом ельнике одна. — Сол.).

Тавтологический повтор может придавать  высказыванию особую значительность, афористичность: Победителю ученику от побежденного учителя (Жук.). Как источник выразительности речи тавтология особенно действенна, если однокоренные слова сопоставляются как синонимы (Точно они не виделись два года, поцелуй их был долгий, длительный. — Ч.); антонимы (Когда мы научились быть чужими? Когда мы разучились говорить? — Ев.); паронимы («О гордости и гордыне»).

Писатели используют тавтологию и  как средство создания комизма. Этим приемом блестяще владели Гоголь, Салтыков-Щедрин (Позвольте вам этого не позволить; Писатель пописывает, а читатель почитывает).

Ущерб информативной насыщенности речи наносит и повторение слов. Лексические повторы нередко сочетаются с тавтологией, плеоназмами и обычно свидетельствуют о неумении автора четко и лаконично сформулировать мысль. Например: Общежитие — дом, в котором студенты живут пять долгих лет своей студенческой жизни; какой будет эта жизнь — зависит от самих жителей общежития. Но в иных случаях лексические повторы помогают выделить важное в тексте понятие (Век живи, век учись; За добро добром платят).

Длина предложения

 

Важным условием информативной  насыщенности является сжатость речи. Разговор о сжатой и пространной речи неизменно сводится к сопоставлению различных синтаксических конструкций. Ведь одну и ту же мысль можно уложить и в короткое простое предложение, и в развернутое, сложное. Что предпочесть — простые конструкции или сложные со множеством придаточных предложений?

Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Если бы во всех случаях  лучшим способом выражения мысли  были короткие простые предложения, язык бы уже давно освободился  от больших, громоздких фраз: их избегали бы художники слова. У Чехова мы не нашли бы ни одного сложноподчиненного предложения. Но это не так.

Выбор той или иной синтаксической конструкции зависит прежде всего  от формы речи (устной или письменной), от конкретных стилистических задач, которые  ставит перед собой говорящий  или пишущий, наконец, от его индивидуального  слога.

Употребление сложных предложений  — отличительная черта книжных  стилей. В разговорной речи, в  особенности в ее устной форме, мы используем в основном простые предложения, причем очень часто — неполные (отсутствие тех или иных слов восполняется мимикой, жестами); реже — сложные, преимущественно  бессоюзные.

При письменном отражении разговорной  речи в художественных текстах, и  прежде всего в пьесах, наиболее широко используются бессоюзные сложные  предложения. Например, в пьесе Чехова «Вишневый сад»: Варя. Я так думаю, ничего у нас не выйдет. У него дела много, ему не до меня... и внимания не обращает. Бог с ним совсем, тяжело мне его видеть... Все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют, а на самом деле ничего нет, все как сон.

В сценической речи богатство интонаций  восполняет отсутствие союзов. Проведем простой эксперимент. Попробуем  части сложных бессоюзных предложений соединить союзами: Думаю, что ничего у нас не выйдет. У него дела много, так что ему не до меня, поэтому и внимания не обращает... Все говорят о нашей свадьбе, поэтому все поздравляют, хотя на самом деле ничего нет.

В результате такой трансформации  речь утратила живые интонации.

Такие конструкции кажутся неестественными  в обстановке непринужденной беседы, ее характер живее передают бессоюзные предложения. К ним близки и сложносочиненные (в цитированном отрывке употреблено  лишь одно — с противительным союзом а).

Чехов писал: «Есть лишние слова, не идущие к пьесе, например: «Ведь ты знаешь, что курить здесь нельзя». В пьесах надо осторожнее с этим что».

В книжной речи широко используются сложные синтаксические конструкции  с различными видами сочинительной  и подчинительной связи. Но многочленное предложение может оказаться  тяжеловесным, и это затруднит  восприятие текста, сделает его стилистически  громоздким. Однако было бы глубоким заблуждением считать, что всегда предпочтительнее короткие, «легкие» фразы. Горький писал  одному из начинающих авторов: «Надо  отучиться от короткой фразы, она  уместна только в моменты наиболее напряженного действия, быстрой смены  жестов, настроения». Речь распространенная, «плавная» дает «читателю ясное  представление о происходящем, о  постепенности и неизбежности изображаемого  процесса».

У самого Горького можно найти немало примеров искусного построения сложных .синтаксических конструкций, в которых  дается исчерпывающее описание картин окружающей жизни и состояния  героев.

Мастером короткой фразы был  Чехов, стиль которого отличает блистательная  краткость. Давая указания и советы писателям-современникам, Чехов рекомендовал по возможности упрощать сложные  синтаксические конструкции. В то же время нелепо было бы утверждать, что  сам Чехов избегал сложных  конструкций. В его рассказах  можно почерпнуть немало примеров умелого  их применения. Например:

 

А на педагогических советах  он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто  футлярными соображениями насчет того, что вот-де в мужской и женской  гимназиях молодежь ведет себя дурно, очень шумит в классах, — ах, как бы не дошло до начальства, ах, как бы чего не вышло, — и что  если б из второго класса исключить  Петрова, а из четвертого — Егорова, то было бы очень хорошо.

 

Мастером стилистического использования  больших сложных предложений  был Лев Толстой. Простые, и в  особенности короткие, предложения  в его творчестве редкость.

Показательно, что в поздний  период творчества Л.Н. Толстой выдвигает  требование краткости. Уже с 90-х годов  он настойчиво советует внимательно  изучать прозу А.С. Пушкина, особенно «Повести Белкина». «От сокращения изложение всегда выигрывает», —  говорит он Н.Н. Гусеву. Тот же собеседник записывает интересное высказывание Толстого: «Короткие мысли тем хороши, что они заставляют думать. Мне этим некоторые мои длинные не нравятся, слишком в них все изжевано»¹.