Русская православная церковь в годы Великой Отечественной Войны

В любом случае, как Шкаровский так Поспеловский и Цыпин опираются в своих выводах на свидетельства людей при этом не присутствующих, и лишь общавшихся с непосредственными участниками разговора. Но для нас представляется важнее не сколько сама встреча 4 сентября, сколько ее причины и последствия.

Говоря о причинах, мы должны отдавать себе отчет в том, что к событиям 4 сентября привела совокупность сложившихся обстоятельств. Но для удобства, мы рассмотрим их по отдельности.

Внешнеполитические цели

1943 год можно смело назвать  переломным в ходе II Мировой войны. На всех фронтах союзники по  Антигитлеровской коалиции начали наносить странам Оси поражение за поражением. Прежде всего, стоит отметить впечатляющие победы Красной Армии. После битвы на Курской дуге советские войска полностью захватила инициативу в свои руки и уверенно теснила вермахт к Днепру. Западные союзники, еще в середине мая добившие итало-германские войска в северной Африке, к 17 августа захватили Сицилию и 3 сентября начали высадку в южной Италии. На Тихом океане иссяк наступательный порыв Японии. США ожесточенно сражались за Соломоновы острова и начали постепенно отвоевывать цепь Алеутских островов. Свержение 25 июля режима Муссолини и выход Италии из войны вполне дополнял безрадостную для III Рейха картину.

Поражение Германии было очевидным. Для координации действий союзных сил ведущие мировые державы (Великобритания, СССР, США) решили провести совместную конференцию. Местом проведения конференции был избран Тегеран, а временем – начало октября 1943 г. На встрече в Тегеране Сталин собирался поднять ряд вопросов, первым из которых по важности являлось открытие второго фронта. Мы уже указывали, что в переговорах с Западными союзниками проблема положения Церкви в СССР носила принципиальный характер. Разумеется, решения чисто декларативного характера по данной проблеме не могли удовлетворить ни США, ни Великобританию. По этому-то Сталин, еще за месяц начинает готовится к Тегеранской конференции, чтобы предоставить союзникам свою лояльность к Церкви во всей полноте: новый Патриарх, Синод, возрожденные церковная печать и духовное образование. В свете всего вышесказанного становится понятно, почему Сталин решает провести подготовку к Собору «большевистскими темпами», за 4 дня – у него не было месяца, который просили иерархи, Патриарх должен был быть избран еще до октября.

Внутриполитические причины

В конце первой главы мы говорили о том, что к началу войны советское общество подошло, сохраняя тенденции к расколу. Нападение Германии на СССР это раскол очень четко обозначило. Хорошо он был виден именно на оккупированной территории. С одной стороны стали возникать партизанские отряды из лиц, симпатизирующих советской власти. С другой стороны, появились вооруженные формирования явно враждебные сторонникам коммунизма. Самая интересная ситуация в этом плане была ситуация на Украине. Э. Манштейн пишет: «Вообще, существовало три вида партизанских отрядов: советские партизаны, боровшиеся с нами и терроризировавшие местное население; украинские, боровшиеся с советскими партизанами… и, наконец, польские партизанские банды, которые боролись с немцами и украинцами» 56. Воевали противники Советов и на фронте. Тот же Манштейн вспоминает об этом: «Седьмого января небольшие силы противника появились на северном берегу Дона, примерно в 20 км от Новочеркасска, где находился штаб группы армии. Казаки и части пограничной охраны, несшие до этого охранение на этом участке реки, отступили перед противником» 57.

Но таких радикальных группировок было мало. В основном население оставалось нейтральным, не поддерживая ни коммунистов, ни немцев. Неприязнь простых жителей к советской власти вполне понятна, что касается немцев, то здесь лучшим ответом будут слова одного бывшего царского генерала, сказанные Гейнцу Гудериану: «Если бы вы пришли 20 лет тому назад, мы бы встретили вас с большим воодушевлением. Теперь же слишком поздно. Мы как раз теперь снова начали оживать, а вы пришли и отбросили нас на 20 лет назад, так что мы снова должны начать все с начала. Теперь мы боремся за Россию, и в этом все едины» 58.

После перелома в Сталинградской битве, Красная Армия начинает постепенно продвигаться на запад, освобождая все новые районы страны. Стоит признаться, что население с большой осторожностью относилось к возвращению своей армии, что, в общем, не удивительно. Люди вовсе не желали возвращения прежних порядков: контроля НКВД, колхозов, жесткой уравниловки. И, конечно же, жители боялись, что у них вновь отнимут повсеместно открытые немцами храмы, поставят их веру вне закона. По этому, начиная с осени 1943 г., а возможно и раньше, имели место факты бегства населения от своей же армии. Люди предпочитали остаться под властью оккупантов, чем быть освобожденными «родными» коммунистами. Неплохое описание этого исхода есть у Э. Манштейна: «Так как Советы в отбитых ими у нас областях немедленно мобилизовали всех годных к службе мужчин до 60 лет в армию и использовали все население без исключения, даже в районе боев, на работах военного характера, Главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население. В действительности, эта мера распространялось, однако, только на военнообязанных, которые были бы немедленно призваны. Но значительная часть населения добровольно последовала за нашими отступающими частями, чтобы уйти от Советов, которых они опасались. Образовались длинные колонны, которые нам позже пришлось увидеть также и в восточной Германии» 59.

Помимо всего, Красная Армия, освобождая оккупированную территорию, сталкивалась с возрожденной немцами религиозной жизнью. Естественно, сначала красноармейцы, а потом и остальные граждане СССР начали задаваться вопросом, почему захватчики открывали храмы, а советское правительство нет?

Складывающаяся обстановка требовала незамедлительного вмешательства. Прежде всего, нужно было успокоить население еще не освобожденных районов, чтобы по мере продвижения Красной Армии обеспечить себе надежный тыл. Церковь была единственным институтом, способным консолидировать разобщенных войной людей в единое общество. Во-вторых, в воздухе витал вопрос, что делать с многочисленными действующими приходами. И, конечно же, Церковь являлась отдушиной для народа, на котором лежала вся тяжесть войны. Встреча 4 сентября должна была разрешить эти проблемы.  

Политические проекты Сталина

Идя на беспрецедентные уступки по отношению к Церкви, Сталин, по всей вероятности, решал не только текущие политические задачи. Налаживая взаимоотношение с Московской Патриархией, и фактически беря ее под контроль, о чем будет сказано ниже, он готовил инструмент для внешнеполитических манипуляций в будущем. Действительно, «дружба» с Церковью предоставляла много выгод для дальновидной политики Сталина. Прежде всего, через Патриархию можно было поддерживать связь с Православным миром, через который, в свою очередь, иметь влияние на Ближнем Востоке и Балканах. Кроме того, Церковь позволяла Сталину влиять и на Запад. Так, в марте 1945 г., СССР начал наступление на Ватикан, с целью ослабить его влияние на западной Украине. Для этого Униатская Церковь была включена в Московскую Патриархию. Интересна сама записка, поданная по этому поводу Сталину от Г. Карпова: «…Русская православная церковь, в прошлом не прилагавшая усилий для борьбы с католицизмом, в настоящее время может и должна сыграть значительную роль в борьбе с против римско-католической церкви (и против униатства), ставшей на путь защиты фашизма и добивающейся своего влияния на послевоенного устройство» 60.

И хотя время показало, что Московский Патриархат не может стать консолидирующим центром Православия, и все надежды Сталина не оправдались, тем не менее, в 1943 г. они казались довольно перспективным начинанием.

Помимо всего, в Церкви существует также легенда, объясняющая причины внезапной щедрости Сталина, мимо которой мы не можем пройти. Согласно ей, из-за постоянного курения трубки на губе у Сталина образовалась небольшая язвочка. Врачи опасавшиеся, что она может перейти в злокачественную опухоль, настаивали на операции. Однако, при выборе хирурга, возникала серьезная проблема – руководитель страны, не доверявший своему окружению, опасался покушения на свою жизнь. Выход был найден – оперировал Сталина человек с безупречной репутацией, архиеп. Лука (Войно - Ясенецкий). Перед операцией архиеп. Лука, якобы имел продолжительную беседу со своим пациентом, которая повлияла на Сталина и повлекла за собой события 4 сентября.

Легенда эта очень интересная, но она не подтверждается реальными фактами. Ни в житии архиеп. Луки, ни в каком другом источнике, ни в одном из исследований мы не находим ей подтверждения. Если бы Сталину действительно поводилась такая операция, то на губе у него должен был остаться шрам, но это ни кем не отмечено. Даже если мы допускаем, что подобный случай имел место, он ни как не повлиял на события 4 сентября. Ведь мысль о «раскаянии» Сталина не как не увязывается с тем тотальным контролем, под которым оказалась наша Церковь с осени 1943 г.

Теперь, выявив причины встречи 4 сентября, мы переходим к анализу ее последствий. Первым и самым важным результатом проведенных переговоров со Сталиным явился созыв Архиерейского Собора 8 сентября 1943 г. В Москве и последующая интронизация нового Патриарха.

В работе собора приняло участие 19 иерархов: 3 митрополита, 11 архиепископов и 5 епископов. Заслушав доклады митр. Сергия и митр. Алексия, Собор приступил к избранию Патриарха. В качестве кандидата был выдвинут митр. Сергий, вот уже 17 лет являющийся Патриаршим Местоблюстителем, уважаемый в Церкви и признаваемый как властями, так и за рубежом. Все 19 архиереев проголосовали единогласно, что впрочем не удивительно – альтернативы митр. Сергию просто не существовало.

Далее Собор приступил к образованию Синода. В Синод вошло 3 постоянных члена: митр. Алексий (Симанский), митр. Николай (Ярушевич), архиеп. Сергий (Гришин); и три временных члена. Надо сказать, что права нового Синода были значительно расширены по сравнению с Синодом Патриарха Тихона. Теперь это был не консультативный, а соуправляющий орган.

Завершая свою работу, Собор издал декларацию и два обращения. Соборной декларацией осуждались все те, кто сотрудничал с немецкими властями: «…всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана» 61. Цыпин по этому поводу пишет: «Разумеется, этот акт был направлен не против тех священнослужителей, кто, находясь на оккупированной территории, был вынужден вступать в контакт с оккупационными властями по вопросам, связанным с открытием церквей, с епархиальной и приходской жизнью, контролировавшейся немецкой администрацией. Это казалось священнослужителей, которые предавали ближних или открыто перешли на сторону фашизма» 62. Несомненно, это было так. Но возникает вопрос, кто определял вину того или иного человека? Поиск виновных был прерогативой НКВД. Любого священнослужителя, служившего на оккупированной территории (и не сотрудничавшего с партизанами) можно было огульно обвинить в сотрудничестве с оккупационными властями. Такое обвинение опровергнуть было фактически не возможно. Теоретически, карательные органы могли ставить Священный Синод перед фактом, и обвиняемый, помимо государственного, получал бы еще и церковное наказание. Правда, НКВД никогда не пользовалось данным постановлением, и в этом можно видеть большую удачу. В противном случае, Церковь могла оказаться в, мягко говоря, щекотливом положении.

Из двух изданных обращений, первое, адресованное советскому правительству, является чисто формальным и не заслуживает к себе отдельного внимания. Гораздо интересней второе послание, так называемое «Обращение ко всем христианам мира». В нем церковные иерархи  призывают: «…дружно, братски, крепко и мощно объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом в мировой борьбе, за попранные Гитлером идеалы христианства, за свободу христианских церквей, за свободу, счастье и культуру всего человечества» 63. За этими пафосными словами мы видим, как Церковь вновь оказывается втянутой в политику. Собор делает призыв к совместной борьбе, столь актуальный в преддверии Тегеранской конференции.

12 сентября 1943 г. В Богоявленском  соборе Москвы состоялась интронизация новоизбранного Патриарха. Избрание нового главы Русской Церкви имело большой резонанс во всем мире. В Москву шли поздравления от Православных Патриархов, глав инославных Церквей, крупных религиозных деятелей. Особо стоит отметить телеграмму главы Грузинской Церкви, Католикоса – Патриарха Каллистрата. Отношения Грузинской и Русской Церквей были прерваны еще в 1917 г. Поздравление Святейшего Каллистрата давало надежду на восстановление евхаристического общения.

В день интронизации Патриарха Сергия, была реализована еще одна договоренность, достигнутая 4 сентября. В свет вышел первый номер возобновленного Журнала Московской Патриархии, тиражом 15 000 экземпляров. Журнал выходил как ежемесячник. Открывала его официальная часть, за ней следовала рубрика «речи и проповеди», далее публиковались статьи, оканчивался он рубрикой «корреспонденция с мест». В целом, ЖМП освещал жизнь Церкви, но, к сожалению, в его материалах встречается значительная доля пропагандизма. Разумеется, возникало это явление вследствие продолжения государством политики использования Церкви в своих целях. Иначе невозможно объяснить появление в журнале материалов подобного содержания: «Братья болгары! Посмотрите, как геройски борются с врагом наши братья русские, как сражаются ваши братья в Югославии. Поднимитесь и вы, смело и мужественно обратите оружие против общего врага. Братья Славяне! Русские, украинцы, белорусы, сербы, хорваты, словенцы, чехи, словаки, поляки, болгары! Помните, идет святая битва… Утройте, удесятеряйте свои усилия. Славяне, которых Гитлер мечтал уничтожить, уничтожат его самого» 64. Однако, не стоит огульно обвинять авторов в ангажированности. Тяжелый ход войны, огромные жертвы, разорение всей страны не могли не повлиять на содержание статей. И, конечно же, не стоит забывать о государственной власти, наблюдающей за Церковью, и направляющей содержание ЖМП в «нужное русло».

Необходимо сказать про еще одно последствие встречи 4 сентября – образование Совета по делам Русской Православной Церкви, который возглавил полковник НКВД Карпов. Идея создания подобной организации, по утверждению М. Шкаровского, возникла еще весной – летом 1943 г. Это вполне вероятно, учитывая, что Московская Патриархия все чаще задействовалась государством во внешней политике, ведь контроль над Церковью со стороны спецслужб вредил имиджу СССР на международной арене. Выход из-под непосредственного контроля НКВД дал Церкви относительную свободу, и тем самым были созданы благоприятные условия для восстановления нормальной религиозной жизни в СССР. Сам Сталин в личной беседе с Карповым обозначил рамки влияния Совета по делам РПЦ: «Совету не представлять собой бывшего обер-прокурора, не делать прямого вмешательства в административную, каноническую и догматическую жизнь церкви и своей деятельностью подчеркивать самостоятельность церкви; …обеспечить соответствующие встречи, приемы, формы общения с патриархом, которые могли быть использованы для соответствующего влияния; не смотреть в карман церкви и духовенства…; Совету обеспечить, чтобы епископат являлся полновластным хозяином епархии…; не делать препятствий к организации семинарий, свечных заводов и т. п.» 65.