Содержание:
Введение…………………………………………………………………………...……3
Возраст психического развития как
условие ответственности (основание
для признания невиновным)…………………………………………………..……..4
Его критерии…………………………………………………………….…………….15
Варианты задержки психического развития……………………………………..17
Заключение……………………………………………………………………………21
Список использованной литературы……………………………………………...22
1.Введение.
«Вина
– это предусмотренное уголовным законом
психическое отношение лица в форме умысла
или неосторожности к совершенному деянию.
Психологическое содержание вины занимает
центральное место среди категорий, ее
характеризующих… оно обусловлено совокупностью
сознания и воли, их соотношением.» Несменяемость
перестала исчерпывать юридические представления
о роли психического фактора в существовании
деликта. Мы вступили в новую область правового
пространства, где незамысловатые установки
вроде «больного нужно сначала вылечить,
а лишь потом наказывать», которые буквально
до последнего времени можно было встретить
на страницах юридической литературы,
звучат откровенным анахронизмом. В настоящем
определении интересна не столько его
теоретическая точность, сколько содержание
понятия, которое наилучшим образом соответствует
тематике работы.
«Вред»
обычно понимается кК нарушение
чьих – либо охраняемых законом
прав недозволенными действиями,
влекущими за собой обязательства
претерпеть наказание и компенсировать
нанесенный ущерб при условии
наличия вины. Исходя из сочетания
этих понятий, рассмотрим те
расстройства психической деятельности,
которые дают основания освободить
причинителя вреда от каких
бы то ни было правовых последствий
своего поведения.
Так же необходимо
коснуться более широкой проблемы
возможных способов законодательного
определения возраста психологического
развития, с которого начинается
уголовная ответственность.
2.Возраст психического развития
как условие ответственности (основание
для признания невиновным).
В
соответствии со статьей 19 Уголовного
кодекса Российской Федерации,
уголовной ответственности подлежит только
вменяемое лицо, достигшее возраста, установленного
настоящим Кодексом.
Фактом
малолетства в истории права
неоднократно смещался из сферы
житейских представлений о психической
зрелости в область судебно
– психиатрической компетенции.
Так. В Уложении о наказаниях
Российской Империи от «отсутствии
у малолетних достаточных понятий о своих
действиях» говорила статья 94, расположенная
в разделе о невменяемости. В дальнейшем
«жертвы небрежного и развращающего воспитания»
отошли к компетенции юристов, а врачи
должны были высказываться лишь о «лицах
с недостаточностью умственных способностей».
В первые годы советской власти, когда
педология брала на себя смелость определять
факторы «умственной и нравственной дефективности»,
вопрос опять сместился с направления
биологии и медицины. Затем, когда педология
была запрещена, педагогические критерии
возраста отошли под покровительство
общественных наук. И лишь в последнее
время законодатель остановился на формулировках,
позволяющих судить как о почве (дефицит
возможностей развития), так и об обстановке
воспитания (педагогическая запущенность)
в комплексе.
Если несовершеннолетний
достиг возраста, с которого наступает
уголовная ответственность, но
вследствие отставания в психическом
развитии, не связанном с психическим
расстройством, во время совершения общественно
опасного деяния не мог в полной мере осознавать
фактический характер или общественную
опасность своих действий (бездействия)
либо руководить ими, он не подлежит уголовной
ответственности ( статья 20 Уголовного
кодекса Российской Федерации). По данному
основанию уголовное дело должно быть
прекращено.
В этом определении
выделим некую разграничительную
линию – установим значение
формулы «не связанное с психическим
расстройством». Речь идет о состояниях,
не подпадающих под клинический
диагноз «олигофрения». Для олигофренов,
которые приспосабливаются (адаптируется)
к жизни иначе, чем плохо обученные и небрежно
воспитанные дети, применяются мерки традиционной
невменяемости. Иначе говоря, закон имеет
в виду исключительно последствия так
называемой семейно – педагогической
запущенности. Здесь, о отличие от врожденного
слабоумия с его довольно ясной клинической
картиной, нужно быть предельно внимательным
в оценке состояния личности в целом. Ведь
дети вообще, а особенно те, которых воспитывают
среда и улица, обычно развиваются крайне
неравномерно «по фронту взросления».
Что – то они знают хорошо или вполне сносно,
а где – то, особенно в областях, в которых
им не довелось иметь реального дела, остаются
полными профанами. Оставаясь «по – детски
безнравственными», люди адаптируются
у жизни за счет сильных сторон личности
однобоко, хотя и вполне эффективно, но
- в привычных условиях. И могут легко растеряться
при неожиданном повороте событий. Так
что само по себе «отставание» очень многообразно.
Например, характеристика «отстающий
ученик» может означать всего лишь талантливого
лентяя. Отстающие по медицинским критериям
плохо развиты физически. По – житейски
в число аутсайдеров можно попасть, переехав
из деревни в город или наоборот, и т .п.
В названной статье законодатель предписывает
ориентироваться на зрелость сознания
и независимость воли. Содержание этих
критериев нужно проанализировать подробнее
и выяснить, о какой характеристике сознания
идет речь и что может свидетельствовать
об ущербе воли в связи с отставанием в
развитии.
По нормам уголовного
права для того, чтобы человек
был способен ко вменению, его сознание
должно не только наличествовать, как
таковое, но и иметь известный уровень
развития, т. е. человек должен понимать
социальную значимость своих поступков,
предвидеть причинные связи своей деятельности
с ее результатами, быть способным к критическому
анализу своего поведения и соизмерять
его с нормами поведения, установленными
в обществе. Все это приходит к человеку
постепенно ( сознание как психологический
феномен обнаруживает себя примерно в
трехлетнем возрасте) в процессе обучения
и воспитания к определенному3 сроку. В
частности, в России гражданин обязан
овладеть соответствующими навыками к
14 годам жизни и уметь к этому сроку отличать
запрещенное по закону от недозволенного
иными правилами: дисциплиной, моралью,
традициями, родительской властью и далее.
С 14 лет граждане признаются преступниками
по сравнительно простым для понимания,
но тяжким правонарушениям.
По –
видимому, дело в том. Что к этому сроку
в сознании происходят качественные перемены,
меняющие детское мироощущение на мировоззрение
взрослого человека. Другие показатели
роста не имеют столь четкого рубежа. Например,
обладание знаниями, по сумме которых
современный ребенок много выше своих
предков, не делает его взрослее. Физическое
развитие также не дает надежных критериев
для оценки социальных возможностей человека.
Попытки ориентироваться на них в обозримом
прошлом для определения сроков ответственности
себя не оправдали. Речь в данном случае
идет об ответственности, выраженной в
наказании, связанном с давлением на личность.
Об этом необходимо напомнить, так как
в юридиче6ской литературе иногда возникает
путаница из – за того, что в некоторых
странах к категории «уголовная ответственность»
относятся и меры воспитательного характера,
если они назначаются судом. В частности,
иногда встречаются ссылки на то, что в
Англии уголовная ответственность наступает
с 8 лет, в Египте – с 7, в Израиле – с 9, в
СЩА – с 7.На самом же деле речь идет о помещении
ребенка в закрытое учебное заведение
по типу отечественных специальных школ,
где создаются у4словия воспитания, предусматривающие
ограничения включительно педагогического
свойства.
Дело в том,
что законодателю при оценке
поведения человека приходится
считаться не только с обстоятельствами
его жизни (поток информации, вовлечение
детей в производительный труд,
увлечение родителей революционными
процессами и далее), но и с закономерностями
антропологического характера, суть которых
заключается в тесной связи возрастной
психологии с половым созреванием. Физически
человек рождается как носитель потомства,
духовно – как обладатель внутренних
смыслов поведения. И происходит это одновременно.
Люди с недоразвитым гипофизом (железной
внутренней секреции, располагающейся
в структурах мозга, отвечающих за жизнеобеспечение,
которая регулирует, в частности, биохимические
механизмы репродуктивной деятельности)
остаются инфантильными и в личностном
отношении. Это явление получило специальное
название «гипофизарный нанизм».
Между тем возможность
и вероятность пробуждения самосознания
как инструмента, позволяющего
переносить внешние нормы и
требования во внутренние смыслы
личности, не означает, что оно
одинаково по качеству у разных
людей. И это понятно, ведь
для того, чтобы за время, отведенное
подростку для накопления значимого опыта,
он стал надежным руководителем своего
поведения в целом и правопослушного поведения
в частности, ему необходимы знания, умения
и навыки, усвоенными в детстве. Естественно,
что подросткам, которые были в школе изолированными,
в семье запущенными, а в среде неофициального
общения неприветствуемыми, становление
самосознания дается с большим трудом.
Будучи оттеснены от позитивных социальных
ролей, они зачастую не умеют общаться
не только с окружающими, но и с самими
собой, так что когда приходи пора отдавать
себе отчет в своих действиях, они в нравственных
оценках остаются сущими детьми даже при
демонстративном и вызывающем поведении.
В юридической
литературе прежних лет неоднократно
ставился вопрос о том, чтобы
рассматривать биологический возраст
подростка лишь как примерный ориентир
для суда, позволяющий предположить и
допустить вероятность осознанной воли
в противоправном поведении, но не как
прямое доказательство способности ко
вменению. Отныне такой подход утвержден
в качестве законодательной нормы. Психический
возраст доминирует над физическим. Для
предания суду подросток должен обладать
по меньшей мере самосознанием как таковым,
которое кроме того, должно быть развито
в такой степени, чтобы обеспечивать следующие
способы мышления: абстрактно – правовой,
базирующийся на общечеловеческих ценностях;
абстрактно – юридический, вбирающий
в себя представления о преступной форме
общественно опасного поведения; конкретно
– юридический, представленный буквой
закона с присущей ему диспозиционной
нормой.
Чтобы
установить факт недоразвития самосознания,
препятствующий подростку в полной мере
представлять себе общественную значимость
своего противоправного поведения, необходимо
знать отдельные фазы задержки психического
развития, известные психологии, педагогике
и медицине. Приходится расчленять в историю
развития несовершеннолетнего на элементы,
где отдельные компоненты взросления
можно разглядеть, измерить и оценить
в качестве более или менее достоверного
факта. Таким образом, специфика воспитания,
состояние ума и общая психическая незрелость
дополняют друг друга в разных пропорциях,
но в комплексе не оставляют сомнения
относительно задержки развития личности
в целом. Вместе с тем подобные выводы
можно сделать лишь после тщательного
исследования случая в целом, а на первых
этапах, когда необходимость составить
впечатление о соответствии психического
развития паспортному возрасту только
наметилась, сведения бывают разрозненными
и лаконичными.
Чаще всего объем
полученной информации не устраивает
суд, так как ее предоставляют
специалисты, решающие частные
задачи ведомственного характера.
Нередко характеризующие материалы
ограничиваются указанием на
вероятные причинные факторы
(дефекты семейного воспитания, перенесенные
болезни) без анализа признаков
отставания или диагноз, полученный
ребенком при очередном психологическом
обследовании, лишен мотивировочной
части и рассчитан исключительно
на доверии к специалисту. Цепочка
причинно – следственных связей
редко протягивается по всей
длине ассоциаций от посылок
к умозаключениям, так что при
подготовке судебного решения
приходится восстанавливать многие
упущения или незамеченные детали.
Это делает экспертизу психической
зрелости специфичной и своеобразной
частью процедуры отправления правосудия.
При решении вопроса о соответствии психического
развития паспортному возрасту чаще всего
приходится опираться на житейский опыт
несовершеннолетнего и оценивать его
реальную самостоятельность, признанную
окружающими (родителями, педагогами,
сверстниками, партнерами и др.). Достаточно
вспомнить образы уличных мальчишек (
Гавроша В. Гюго или Гекльберри Финна М.
Твена), пронизанные доверием к их способности
правильно выбрать линию поведения, чтобы
убедиться, что «по жизни» взрослость
дается порою много раньше совершеннолетия,
однако «по закону» такое доверие чревато
весьма серьезными ошибками. Ранний жизненный
опыт, приобретенный в период личностного
развития, отличается крайней неравномерностью
по фронту созревания. Полученный в довольно
специфических условиях, он совмещает
в себе проницательность и зрелость суждений
с вопиющей безграмотностью и крайней
наивностью, так что соединить эти полюса
в обобщающем выводе бывает далеко не
просто. Поневоле приходится расчленять
единую картину на составляющие ее элементы,
где отдельные компоненты взросления
можно разглядеть, измерить и оценить
в качестве более или менее достоверных
фактов.
Объективнее других
выглядят биологические показатели
возраста. До начала полового
созревания они представлены
главным образом физиологическими
данными: вес, рост, объем грудной
клетки. Кроме того, в критерии
развития входят некоторые функциональные
показатели, такие как ловкость,
навыки пользования спортивными
снарядами, инструментами и предметами
вообще. Предполагается, что человек
определенного возраста должен
иметь развитое тело и уметь
им владеть. В возрастной физиологии
существуют нормативные комбинации показателей,
выведенные на основе научных исследований.
Менее заметны иные признаки, вроде смены
зубов, их формулы, окостенения хрящей,
возрастной перестройки органов и тканей.
С началом полового созревания на первый
план выходят вторичные половые признаки:
оволосение, изменение пропорций тела,
начало деятельности семенных желез. Их
появление совпадает по времени с началом
подростковых личностных реакций, так
что гипогинетализм дает основания предположить
и соответствующую слабость побуждений
и стремлений, свойственных переходному
возрасту.