Благотворительность и меценатство российского купечества

История коллекционерства и  меценатства в России знала два  наиболее значительных взлета на своем  пути. Первый — был связан с расцветом  дворянской культуры и просвещения. Он охватывал, прежде всего, период 2-й  половины XVIII — 1-й трети XIX в., в особенности век Екатерины II и Александра I, и теснее всего связан в нашем представлении с типом петербургского собирателя и мецената — знатного вельможи или крупного царского сановника. Второй, еще более значительный по своим масштабам и широте, подъем меценатской деятельности в России связан, главным образом, с купеческим меценатством 2-й половины XIX — начала XX в. Видное место здесь принадлежит московскому купеческому меценатству, ставшему своего рода символом вклада российских предпринимателей в развитие русской культуры. Но громкие имена, прославившиеся покровительством наукам и искусствам, были и во многих других местах обширной империи, как в центральных ее губерниях, так и в отдаленных районах севера европейской России, в Сибири и на Дальнем Востоке.

Развитие купеческого  собирательства, поветрие коллекционерства, охватившее вслед за дворянским чиновничьим  Петербургом и торгово-промышленную Москву, оказывало заметное влияние  и на купечество в провинции. Влияние  обеих столиц распространялось на культурную жизнь самых отдаленных частей Российской империи, где можно было также  встретить увлеченных своим призванием покровителей науки и искусства. Деятельность таких выдающихся меценатов, как П. М. Третьяков, К. Т. Солдатенков  и др., в поддержку национальной русской культуры создавала благоприятную  почву для появления на местах энтузиастов-просветителей из местной  торгово-промышленной купеческой среды, охваченных желанием поднять культуру родного города, края, создать коллекции, музеи, очаги культуры, подчас не уступающие столичным.

Коллекционеры

Всеми богатствами, которыми владеют  наши музеи, самим поступательным движением  музейного дела в России, поисками, открытиями мы обязаны им, энтузиастам, собирателям, меценатам. Никаких государственных  программ и планов не было в помине. Каждый коллекционер был предан своему кругу увлечений, собирал приглянувшиеся ему свидетельства былых времен, произведения художников, как умел, их систематизировал, иногда исследовал и публиковал. Но последствия этой стихийной деятельности оказались  в итоге грандиозными: ведь все  фонды музеев дореволюционной России были составлены не столько из отдельных  предметов, сколько именно из собраний, скрупулезно подобранных. Коллекции  частных лиц- собрания многие и разные- не были похожи друг на друга, отбор подчас становился не строг, и тогда профессионалы имели право назвать увлечение любительством. Однако наличие коллекций, взаимно одна другую дополнявших, позволяло формировать фонды музейных ценностей полно и многообразно, во всех тонкостях отражая представление русского общества о тех или иных периодах и явлениях в русской и западной культуре.

Интуиции прирожденного коллекционера  можно посвятить специальное  исследование. Но то, что этим качеством  обладали виднейшие наши собиратели, не требует доказательств. Иначе  не объяснить, как ими были оценены  и собраны те памятники искусства, которые получили признание лишь годы и десятилетия спустя.

Только благодаря своеобразному  провидческому дару знаменитых русских  коллекционеров наши музеи располагают  уникальным сотавом экспонатов- произведений искусства мирового значения не только нового времени, но и более давних веков. Рассмотрим деятельность отдельных коллекционеров.

Г.Д. Костаки (Костакис) Человек выдающийся во многих отношениях. Грек по национальности, он родился и большую часть  своей жизни прожил в России. Лишь на склоне дней вернулся на землю своих  предков, где в 1990г. скончался. У Георгия  Дионисовича не было никакого художественного  образования, но увлечение искусством привело к тому, что он стал коллекционировать  живопись, графику, иконы. Костаки приобрел поистине мировое имя, создав уникальную галерею произведений художников русского авангарда. Деятельность, в которой  он видел смысл своей жизни, в  Москве, по крайней мере в официальных кругах, не была оценена по достоинству. Да и коллекционер, во всяком случае в предвоенные годы и послевоенные десятилетия, не афишировал ее. Заграничный паспорт был слабой защитой от произвола властей в те времена, когда за одно упоминание имен художников-авангардистов человек рисковал быть репрессированным. Но Костаки рисовал. В отличие от дореволюционных предшественников-меценатов Костаки не обладал миллионным состоянием. Ограниченность в средствах компенсировалась страстной жаждой собирательства. И со временем о его коллекции с почтением заговорили во всем мире. Приезжавшие в Москву, будь то крупный государственный деятель или простой художник, стремились побывать в квартире Костаки на проспекте Вернадского и увидеть знаменитое собрание. Только «хозяева» московских музеев и их чиновные покровители из Министерства культуры чурались общения с Костаки, с тем, кто настойчиво предлагал передать свою коллекцию государству. Упорство и нежелание верноподданных сломили темпераментного грека. Он вынужден был покинуть Россию, оставив в дар Третьяковской галереи большую часть своего собрания, оцененного, между прочим, в баснословные суммы западными специалистами. Вместе с большим своим семейством он поселился в Афинах. Прошел год, и выставки, составленные из вывезенных им произведений, с триумфом начали путешествовать по престижным залам Европы, Америки и Канады.

По его судьбе видно, как нераздельно  соединяется страсть коллекционера  и призванием мецената, однако от другого просто трудно отделить: ведь все известные русские меценаты были, как правило, и крупными собирателями.

В.Н. Баснин (1799-1876) Коллекционер, библиофил Василий Николаевич Баснин много времени и стараний отдавал общественному труду, историко-краеведческим исследованиям, коллекционированию. Еще в молодые годы предметом его увлечений стали гравюры. Интерес к этому роду графического искусства усилился после того, как в Москве и Петербурге завязались у него знакомства с художниками. Помимо гравюр в собрание Баснина входили акварели, рисунки и живопись русских и западноевропейских мастеров и графика китайских художников. Он обладал уникальной по составу библиотекой. В ней насчитывалось около двенадцати тысяч книг- это было крупнейшее частное собрание тех лет. Преобладали в нем исторические сочинения и художественная литература. После смерти коллекционера материалы по истории Сибири были переданы в государственные архивы. Ныне баснинское собрание храниться в Москве- в гравюрном кабинете государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

При бесспорно большой  положительной роли художественного  коллекционерства, которым увлекались видные представители нового класса, передового купечества, было в этом увлечении немало наивного преклонения  перед последней модой парижского художественного рынка.

Характерным для Москвы и одним из самых ярких явлений  ее художественной жизни было собирание  Сергеем Ивановичем Щукиным своей  картинной галереи французской  живописи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Однако приводимые яркие  примеры меценатской деятельности лучших представителей торгово-промышленных кругов России лишь оттеняют главное, а именно, что этот класс в целом  мало интересовало то, что лежало вне  сферы их деловых интересов и  не могло принести реальной прибыли. А многие из них и состояния-то свои сколачивали именно на ниве русской  культуры, считая ее достойной сферой приложения капитала. К такого рода дельцам можно отнести известного книгоиздателя, по сути монополиста в области бумагопечатной продукции И. Сытина. Начав с продажи календарей, он со временем превратился в крупнейшего книгоиздателя России. И хотя его деятельность безусловно была полезной для общества, она все же была лишена всяких альтруистических побуждений и движима своекорыстным предпринимательским расчетом. Также вряд ли можно считать меценатской деятельностью коллекционирование предметов искусства, чем занимались многие русские купцы и фабриканты.

Особенно была известна и  знаменита коллекция современной французской живописи купца С. Щукина, которая при Советской власти составила весомую часть художественной экспозиции Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина и петербургского Эрмитажа.

С. Морозов, прожив совсем недолгую жизнь, оставил после себя память не только как меценат, но и как  щедрый филантроп. Он помогал как  конкретным лицам, так и целым  учреждениям и организациям. Пожертвования  эти были нередко весьма значительными. Он дал несколько десятков тысяч  рублей на строительство родильного приюта при Староекатерининской  больнице (ныне Московский областной  научно-исследовательский клинический  институт имени М.Ф. Владимирова), десять тысяч рублей – «на дело призрения  душевнобольных в Москве». Другая не менее яркая представительница  морозовской династии, фактическая  владелица товарищества Тверской мануфактуры, Варвара Алексеевна, твердо придерживалась принципа, что жертвовать надо исключительно  на то, лечить или учить народ. Верная этому принципу, она на свои средства построила первую раковую клинику  на Девичьем поле, богадельню и школу  в Твери.

Довольно значительные пожертвования  во благо ближнему делал самый знаменитый российский меценат П. Третьяков. Он пожертвовал средства на устройство работ для нищих в городском рабочем доме, для учреждения стипендий в московских мещанском училище и училище глухонемых. Как высоконравственный человек, П. Третьяков никогда не выставлял свои пожертвования напоказ и не любил никаких чествований по этому поводу.

Особенно большую заботу он проявлял по улучшению условий  труда и быта на вверенной ему  фабрике товарищества Ново-Костромской  льняной мануфактуры. Под его  влиянием здесь были устроены образцовая школа, больница, родильный приют, ясли и потребительское общество. В  конце XIX века это предприятие считалось  одним из самых передовых и  благоустроенных в России.

В современной России традиции меценатства и филантропии оживают  в благотворительной деятельности нового поколения российских предпринимателей. Правда, деятельность эта пока носит  ограниченный характер, ей не хватает  дореволюционного размаха и широты. Может быть, это связано с общими трудностями, которые переживает становящиеся на ноги частное предпринимательство. Да и само состояние гражданской  и духовной жизни общества пока не располагает к благотворительности, хотя яркие примеры меценатства  и филантропии имеются уже  и сейчас.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы: 

Боткина А.П., «П.М. Третьяков  в жизни и искусстве», М., 1993г.

Бурышкин П.А., «Москва  купеческая», М., 1991г.

Сущенко В.А., «История российского  предпринимательства», учебник для  ВУЗов, Ростов-на-Дону, 1997г. 

Бусыгин А.В. Предпринимательство. Основной курс: Учебник для ВУЗов. М.: Инфра М, 2004. 608с.

Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М.: Магистр, 2000. 360с.

Малкина М.Ю. История экономики  и экономических учений. Н. Новгород: НИМБ, 2001

Основы предпринимательского дела. Благородный бизнес. / Под ред. Ю.М. Осипова. М.: Ассоциация Гуманитарное знание, 2003. 432с.

Виленский А. Этапы развития малого бизнеса. Вопросы экономики, 2006. -N7. - С.38-41.

Основы предпринимательства. Методические указания по выполнению контр, раб. Сост. Р.И. Маликов/ Уфа: УГИС, 2001