Региональные конфликты в Европе : в Косово, Албании, Югославии

Ходжа предлагал, чтобы албанцы Косово и Метохии сражались под албанским флагом, партизанские части находились под руководством албанцев, а после освобождения Югославии «из когтей Тито и империализма» Косово и Метохия и часть пограничной с Албанией Македонии с албанским населением должны быть присоединены к Албании». При этом Ходжа лицемерно заявлял, что отношение Албании к вопросу Косово и Метохии должно быть «сдержанным, потому что иначе это может быть использовано кликой Тито как средство мобилизации великосербов и послужит как обвинение Албании в шовинизме».

В конце 1940 – начале 1960-х гг., после создания общего государства, основанного на совмещении «пролетарского интернационализма» – «братство и единство наций и национальностей», этнотерриториальной федерации и личной диктатуры, казалось, что национальный вопрос в Югославии решен окончательно. Этому способствовали два обстоятельства. Во-первых, националисты и их идеология практически у всех народов Югославии в 1941–1945 гг. скомпрометировали себя исключительной жестокостью в борьбе с представителями других этносов и сотрудничеством с иностранными оккупантами. Во-вторых, фундаментом внутренней консолидации в Югославии стал конфликт с СССР. 

Косовский кризис 1999 г. стал труднейшим испытанием для всей системы международных отношений, едва не поставив мир на грань войны. Формально – войны за «сербское наследство». Но «постъюгославский кризис» стремительно превратился в региональный и грозился распространиться на весь мир. И Москва, и Вашингтон, и Брюссель вольно или невольно оказались заложниками политики, которую вел тогдашний президент СРЮ С. Милошевич, поставив на карту судьбу не только собственного народа, но и всего мира. Было бы, однако, несправедливым возлагать ответственность за это только на сербских националистов, а также их врагов из Армии освобождения Косóвы – националистов албанских. То, что и начало косовского кризиса, и его завершение едва не привели к военно-политической конфронтации между НАТО и Россией, лежит и на совести наиболее радикальной и консервативной части военно-политических элит этих стран, по-прежнему вдохновлявшихся воспоминаниями о холодной войне и руководствовавшихся упрощенными стереотипами.

В октябре 2000 г. С. Милошевич в результате поражения на выборах президента СРЮ 24 октября и последовавших событий был отстранен от власти, 31 марта 2001 г. арестован. 28 июня 2001 г. – выдан Международному уголовному трибуналу по бывшей Югославии в Гааге, в тюрьме которого 11 марта 2006 г. умер во время следствия, так и не дожив до вынесения приговора суда. События в Сербии в период правления коалиции оппозиционных партий – прежде всего Демократической партии Зорана Джинджича, а вскоре после его убийства 12 марта 2003 г. – Бориса Тадича и Демократической партии Сербии Воислава Коштуницы – в начале первого десятилетия ХХI в. стали приобретать драматический характер и свидетельствовали о приближении развязки. Неуклонная последовательность предпринимавшихся противостоявшими сербской и албанской сторонами шагов по легитимизации собственной позиции подтверждали такой вывод большинства экспертов и политических наблюдателей: 28-29 октября 2006 г. – референдум по конституции Сербии, которая провозгласила Косово неотъемлемой частью Сербии, без участия албанцев Косово; 18 ноября 2007 г. – парламентские выборы в Косово, бойкотировавшиеся сербами, проживающими в крае; 20 января –  3 февраля 2008 г. – президентские выборы в Сербии, бойкотировавшиеся косоварами. Таковы были основные политико-правовые вехи на пути к 17 февраля 2008 г.– провозглашению албанской общиной Косово его независимости и его отделения от Сербии.

Анализируя ситуацию в Косово в 1999–2008 гг., т. е. от резолюции ООН № 1244 (от 10 июня 1999 г.) и до акта провозглашения независимости в контексте проблемы статуса этой территории, должно исходить из того, что перед нами острый, исторически обусловленный кризис в отношениях между двумя народами и их политическими классами. Для того, чтобы способствовать его реальному разрешению, не должно становиться ни на сторону сербов, ни на сторону албанцев Косово, не поддерживать ни Белград, ни Приштину. Точно также не стоит выступать a priori  ни за независимость, ни против нее. Главная задача политиков, дипломатов, аналитиков – найти методы смягчения межэтнических противоречий и нормализации отношений между двумя народами, а также форму разрешения внутриполитического кризиса, имеющего и внешнеполитическую составляющую, избежать превращения Косово в постоянный конфликтогенный фактор регионального, общеевропейского и глобального масштаба.

Сторонники «конспирологического» взгляда на исторический процесс, сочетающегося с абсолютизацией геополитических концепций конца ХIХ – первой половины ХХ вв., видят первопричину создавшейся конфликтной ситуации исключительно во внешнем вмешательстве. Они рассматривают сербский народ как единое в политическом отношении целое, как жертву «всемирного католического и/или мусульманского заговора» против православия, а сербское государство – как вечного «имманентного» союзника православной России (в действительности – полиэтничного и поликонфессионального государства), который «по-братски» должен следовать в фарватере ее внешней политики, которая одна только-де и может обезопасить Сербию от происков враждебного окружения. В их глазах события в Косово – это продолжение извечного конфликта Запада и Востока, еще одно проявление холодной войны.

Другие исследователи полагают, что в основе конфликта лежат, прежде всего, сложные взаимоотношения двух народов, проживающих длительный исторический период на одной территории, в процессе модернизации, транзиции и национального самоопределения. По их мнению, конфликт носит не всемирный, а локальный и, до некоторой степени, региональный характер. Однако он был и остается тесно связанным с положением и интересами крупнейших мировых держав и военно-политических союзов. Их лидеры и правящая часть политического класса часто имеют искаженное представление о сути ситуации, ложно трактуют собственные интересы и в результате этого делают ставку то на одну, то на другую сторону во внутрибалканских конфликтах. Навязывая своим «младшим партнерам» искусственные этнотерриториальные границы, эти государства или организации оказывались и оказываются вовлеченными в локальные конфликты, позволяют собой манипулировать балканским политикам и зачастую получают ситуацию, обратную желаемой. Однако это – политическая, правовая психологическая и прочая реальность, не имеющая ничего общего с теорией «заговора».

Характер конфликта, вызвавшего кризис, определяют несколько факторов. Во-первых, противоречия между двумя народами в их современном обличье начали проявляться еще в конце ХIХ – начале ХХ вв.; во-вторых, что отношения между сербами и албанцами далеко не всегда были конфликтными.

Косовская проблема оказывает негативное воздействие на международные отношения. В этом плане можно выделить с несколько кризисов – кризис международных организаций, прежде всего ООН и ОБСЕ, а также ЕС; кризис миротворчества, превращающийся в попытки навязать решения внутренних конфликтов извне; кризис международной дипломатии; кризис в отношениях России и «Запада» – США, НАТО и ЕС. Последний, впрочем, перерос в глобальный. 

Парадокс развития ситуации в Косово и шире – на постъюгославском пространстве – состоит в том, что межэтнический конфликт порожден сугубо внутренними причинами, прежде всего историческим процессом национального самоопределения. Однако в его разрешении (в какой форме – иной вопрос) зачастую решающую роль играл внешний фактор, который – путем проведения новых границ – вел к созданию новой внутренней конфликтности в будущем. В этом отношении «механика» межэтнических и межгосударственных отношений не претерпела изменений с 1878 г., со времени Берлинского конгресса.

Сербы и косовские албанцы – это не только два конфликтующих друг с другом этноса. Несмотря на значительные этно-культурно-конфессиональные различия, обоим этносоциальным организмам присущи типологическая и региональная однотипность и обусловленные этим проблемы – запаздывающая модернизация, проблемы переходного периода, техническая отсталость, заинтересованность в иностранных инвестициях и займах, выстраивание новой правовой системы, переход от «социалистической демократии» к демократии парламентской, безработица, коррупция и т.д. Они представляют собой два однотипных постсоциалистических социума, перед которыми стоят задачи ускоренной модернизации, совпавшие по времени с переходом от распределительной экономики к рыночной и от авторитарного общества к демократическому, а также национального самоопределения.

Сербо-албанские противоречия вызваны иным – сложным комплексом социальных и национальных обстоятельств, в которых религия играет подчиненную роль. Конфликт в Косово – это в своей основе этносоциальный конфликт, а отнюдь не эпизод «всемирной борьбы ислама с православием» или пресловутого «конфликта цивилизаций».

Особый интерес вызывает не только вопрос о том, какой тип общности – гражданской или этнической – имеет право на самоопределение, которое будет признано международным сообществом, но и вопрос о том, кто является субъектом самоопределения в Косово с точки зрения развития албанского этноса.

Вопрос же об особенностях развития и этнополитического самосознания сербов Косово также требует особого изучения.

На данном этапе главной является проблема их национального самоопределения, причем именно его этнотерриториальные аспекты. Это объясняется тем, что оба народа длительный исторический период проживали на одной территории, и постепенно между ними сложились конфликтные взаимоотношения. В известной мере наблюдаемый нами конфликт можно назвать и гражданским, протекавшим в различных формах. Он проходил и происходит в условиях, когда отсутствие или незрелость гражданского общества является одним из важных «конфликтогенных» факторов. Это делает его чрезвычайно трудно разрешимым, поскольку гражданское общество невозможно создать быстро и тем более невозможно создать его извне.

Косово стало еще одним подтверждением «общеюгославского» явления: при полном крахе прежней интернационалистской идеологии, при отсутствии гражданского общества, в условиях социальной маргинализации и распада государства в массовом сознании понятие «национальность» отождествляется с понятиями «нация» и «государство». Понятие имущественного права и социальных гарантий связывается лишь с принадлежностью индивида к этнической общности, которая якобы только и может обеспечить эти гарантии, будучи субъектом всех видов права.

Внешнее военное вмешательство 1999 г. на сомнительных правовых принципах, тем не менее, остановило войну внутри государства. Однако межэтнический конфликт,ведущий к его распаду, погасить не удалось, он лишь приобрел иные формы и динамику. К сожалению, демократические процедуры пока остаются не формой новой политической – т.е. правовой и консенсусной – культуры на полиэтничной гражданской основе, а формой межэтнического конфликта. Пока не удалось осуществить ни идею полиэтничного общества, ни создать подлинно правовую демократическую систему власти, ни выстроить эффективную экономическую систему, что обеспечивало бы равноправие всех граждан, вне зависимости от национальной и конфессиональной принадлежности. Связано это, не в последнюю очередь, с тем, что оба общества – сербское и косовско-албанское – по социальной сути, традициям межэтнических отношений, правовой культуре и стадии развития отличаются от стран Западной и Средней Европы, не говоря уже о США. Поэтому зачастую предлагаемые и реализуемые международными организациями мероприятия вели и ведут к противоположным от ожидаемых результатам. В результате ситуация вместо того, чтобы измениться принципиально, лишь развернулась на 180 градусов. Преследование и вытеснение албанского населения из Косово по этническому признаку сменилось на преследование и вытеснение населения сербского в соответствии с прежним принципом: «один этнос – одна конфессия – одна территория – одно государство».  

В 1999 г. последовало удаление только сербских вооруженных сил и разоружение только сербской стороны. По отношению к вооруженным формированиям косовских албанцев идентичных мер предпринято не было. После самопровозглашения независимости начала формироваться и армия Косово, в которой сербы служить отказываются. 

Элементы кризиса Косово, прежде всего, это – конфликт между двумя национальными движениями, а также между государством и этносом в процессе национального самоопределения, понимаемого и воспринимаемого как создание моноэтничной государственности. Кроме того, ситуацию в Косово можно рассматривать и с точки зрения взаимоотношений центр – периферия. Выше уже отмечалось, что проблема Косово является одним из последствий распада многонациональной этнотерриториальной федерации – Югославии.

Статус Косово – это проблема целостности полиэтничного государства, каковым является Сербия. Ее придется решать властям полиэтничного Косово (Косовы)после самопровозглашения независимости. А до этого косоварам надо было решать, как осуществить свое самоопределение и добиться создания национальной государственности вплоть до обретения государственной независимости в полном объеме и национального суверенитета – путем ли сохранения «своей» территории и государственности в составе полиэтничного государства (автономия, федерация, конфедерация и т.д.) или же обязательным отделением, используя в том числе и методы вооруженной борьбы. С этой точки зрения нельзя не упомянуть проявления до 1999 г. как государственного террора по этническому принципу со стороны сербского государства по отношению к албанскому национальному движению, так и антигосударственного террора со стороны албанского национального движения в Косово (а после 1999 г. – его протогосударственных структур) по отношению к сербам и сербскому государству.

В то же время в двусторонних отношениях и взаимных представлениях друг о друге сказывается неспособность как сербского, так и косовско-албанского современного политического класса отрешиться от политики 1980-х – начала 2000-х гг. Можно привести в пример референдум 2006 г. по проекту новой конституции Сербии: Косово было провозглашено неотъемлемой частью территории Сербии без учета мнения проживающего там албанского населения. По тому же «принципу» прошли и парламентские выборы в Косово в 2007 г. Равно как президентские, парламентские выборы, а также выборы в местные органы власти в Сербии в 2008 г. Не приняв участие в выборах в Косóве и не признав акт самопровозглашения независимости Косóвы 17 февраля 2008 г., сербские политики этой области (не без поддержки части официального Белграда) провозгласили создание собственных органов власти, не подчиняющихся Приштине. А те, в свою очередь, не были признаны ни Приштиной, ни международным сообществом. И сербские, и косовско-албанские политические лидеры находились и находятся под давлением своего общественного мнения, что не позволяет им пойти навстречу друг другу. Даже тем из них, кто готов был бы это сделать. Можно предположить, что ситуация начала медленно меняться во второй половине 2008 г. Политические классы поставлены в такие условия, когда уступка – реальная или мнимая – означает политическую смерть, образом, с обеих сторон мы видим кризис и политического сознания – идеологии и психологии, и политической культуры.