Сущность международного договора в международном частном праве

Главным регулятором международных  договоров является гражданское  право. В силу своей природы международная  сделка связана с гражданским  правом разных государств. Отсюда особая роль международного частного права. Несмотря на значительные успехи, достигнутые мировым сообществом в унификации права международной торговли, коллизионный способ регулирования отношений по международным сделкам, в том числе и посредством национальных коллизионных норм, сохраняет свои позиции.

Третьей особенностью регулирования  международных сделок является широкое  распространение форм так называемого  негосударственного регулирования. Главной  формой такого регулирования являются «контрактные условия»: заключая сделку, стороны свободны в установлении взаимных прав и обязанностей по сделке. Однако эта свобода не беспредельна. Она ограничивается, во-первых, нормами  публичного права, во-вторых, общей  диспозитивностью гражданского права («что не запрещено, то разрешено»), в-третьих, императивными нормами гражданского права²⁷.

В Конституции Российской Федерации 1993 года воля государства в вопросе  соотношения международного и национального  права выражена следующим образом: «Общепризнанные принципы и нормы  международного права и международные  договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы» (п. 4 ст. 15). Тем самым Основной закон  российского государства решил  вопрос о юридической силе международных  договоров в правовой системе  России. Вместе с тем это отнюдь не означает, что международный договор  превращается в акт национального права и утрачивает качество быть источником международного и международного частного права. Отличием в вышеуказанном плане является лишь то, что в сфере международного частного права договоры большей частью направлены на единообразное регулирование определенных отношений частноправового характера и содержат как бы ориентиры правовых решений для национально-правовых систем, участвующих в международно-правовом соглашении стран. Иными словами, такие договоры «прокладывают» русло национально-правовых норм в соответствующем вопросе, а средства достижения этого в конечном итоге устанавливаются самими государствами²⁸.

Особенности международных сделок могут быть сведены к следующим:

- сторонами сделки являются  лица, имеющие различную государственную  принадлежность;

- цель сделки – перемещение  товаров, работ и услуг через  государственные границы;

- источниками регулирования правоотношений, возникающих из внешнеэкономических сделок, являются международные договоры, внутренние нормативные правовые акты, международные обычаи;

- право, подлежащее применению  к сделке, определяется в соответствии  с принципом автономии воли, а  также на основании коллизионных  норм;

- письменная форма международной  сделки;

- средством платежа может быть  иностранная валюта;

- необходимость соблюдения таможенных  правил;

- споры, возникающие из внешнеэкономических  сделок, могут рассматриваться по  соглашению сторон, в международном  коммерческом арбитраже²⁹.

Международные договоры могут быть классифицированы по различным основаниям. По количеству участников международные  сделки делятся на:

- односторонние;

- двусторонние договоры;

- многосторонние договоры;

Классификация по предмету выглядит следующим образом:

- договоры о передаче имущества  в собственность;

- договоры о передаче имущества  в пользование (владение и пользование);

- договоры о выполнении работ;

- договоры об оказании услуг;

- договоры о передаче прав  на объекты интеллектуальной  деятельности;

- договоры простого товарищества;

- другие³⁰.

Таким образом, правовое регулирование  международных договоров в международном  частном праве представляет собой  достаточно сложную систему, состоящую  из разных по своей природе, но тесно  взаимосвязанных и взаимодействующих  элементов: норм международного публичного права, норм национального, прежде всего  международного частного, права, и норм негосударственного регулирования.

1.4. Право, применимое к международным договорам в международном частном праве

 

Для полноценного понимания сущности международных договоров в международном  частном праве, а также для  решения вопроса о взаимодействии международных договоров-конвенций и международных договоров-сделок, необходимо рассмотреть вопрос о праве, применимом к отношениям, осложненным иностранным элементом.

Гаагская конвенция 1955 года о праве, применимом к международной купле-продаже  товаров, косвенно дала определение  международной купли-продажи товаров  – это те случаи, когда продавец и покупатель находились на территории разных государств. Гаагская конвенция 1964 года о единообразном законе о международной купле-продаже товаров и Гаагская конвенция 1964 года о единообразном законе о заключении договоров международной купли-продажи товаров впервые ввели юридическое определение понятия международного коммерческого контракта. Для того, чтобы коммерческий контракт был признан международным, необходимо наличие в совокупности двух признаков – одного основного и одного из трех дополнительных. Основной признак: расположение продавца и покупателя на территории различных государств. Дополнительный признак: на территории различных государств должны находиться пункты:

1) отправления и назначения товара;

2) совершения оферта и акцепта;

3) заключения и исполнения договора³¹.

Самым важным шагом в этом направлении  можно считать Конвенцию ООН  о договорах международной купли-продажи  товаров 1980 г. (Венская конвенция 1980 г.) и Конвенцию ООН о праве, применимом к договорам международной  купли-продажи товаров 1986 года, согласно которым международный характер присущ тем договорам купли-продажи, стороны которых имеют свои коммерческие предприятия на территории разных государств.

Несмотря на основной критерий местонахождения  коммерческих предприятий сторон договора для квалификации международного контракта, предусмотренный в международных  соглашениях (Римская конвенция  о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 года, Конвенция  ООН о договорах международной  купли-продажи товаров 1980 года), и  они также допускают, что наличие  выбора сторонами иностранного права  в качестве применимого также  может подтверждать международность  договора.

Необходимо отметить, что обязательственный  статут международной сделки – это  право, подлежащее применению к обязательствам, вытекающим из международного договора. В самом общем виде договор – это соглашение сторон об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей, поэтому права и обязанности входят в сферу действия обязательственного статута³². Согласно российскому законодательству (статья 1215 Гражданского кодекса Российской Федерации) к обязательственному статуту относятся, в частности такие главные элементы договорного обязательства, как толкование договора, права и обязанности сторон, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, прекращение договора, последствия недействительности договора. По российскому законодательству последствия недействительности договора также относится к обязательственному статуту, поскольку этот элемент договора также касается прав и обязанностей: либо появляются новые права и обязанности, либо изменяются предусмотренные договором права и обязанности.

Общим для всех статей, содержащихся как в российском законодательстве, так и в международных конвенциях, является то, что они содержат не исчерпывающий, а примерный перечень вопросов, входящих в сферу действия обязательственного статута, большинство  из которых совпадают. Несмотря на положения пункта 4 статьи 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации о возможности выбора права к части договора, из которого логически следует, что стороны могут также исключить применение права отдельных стран к этой части либо подчинить различные вопросы своих взаимоотношений праву разных стран, российские ученые по-разному рассматривают возможности выбора применимого права к части договора. Представители одного направления (И.В. Елисеев, В.Л. Толстых³³) негативно оценивают описанные законодательные положения, полагая, что их применение на практике будет чрезвычайно осложнено и не отвечает интересам сторон международного делового оборота. Другая группа ученых (Г.К. Дмитриева³⁴, Е.В. Кабатова³⁵) положительно воспринимает прямое закрепление возможности избрания применимого права к части договора, объясняя это стремлением законодателя обеспечить более полное и свободное волеизъявление сторон, что подразумевает возможность предусматривать максимально тщательную и удобную для сторон регламентацию каждого аспекта договорных отношений, а также достигнуть компромисса в решении коллизионной проблемы.

Существуют два подхода к  определению применимого права  к договорным обязательствам: объективный, согласно которому оседлость правоотношения определяется в узком смысле по месту исполнения обязательств, или в широком смысле, по месту нахождения объекта договора, месту регистрации ценных бумаг, по личному закону физического или юридического лица.

Объективный подход – это доктрина о локализации сделок по объективным  признакам, которая появилась из «теории статута». Германский ученый Савиньи, учение которого часто именуют  учением об «оседлости правоотношения», развил объективный подход. По обязательствам, вытекающим из договоров, в которых  не указан компетентный правопорядок, следовало исходить из презумпции в  пользу места исполнения обязательств. Благодаря своей определенности и предсказуемости, оседлость правоотношения ответствовала потребностям международной  торговой деятельности своего периода. До тех пор, пока не появился принцип  автономии воли в 16 веке, для определения  применимого права в договорах  господствовала оседлость правоотношения³⁶.

Субъективный подход к определению  применимого права к договорным обязательствам основывается на доктрине автономии воли сторон, которая заключается  в том, что исходным началом для  разрешения коллизионных вопросов по сделкам с иностранным элементом  является воля лица, совершившего сделку³⁷. Благодаря свому либеральному и гибкому характеру, после второй мировой войны принцип автономии воли получил широкое распространение в определении применимого права к договорным обязательствам и вытеснил традиционный подход о локализации сделок по объективным признакам в условиях развития современных технических средств связи.

Что касается ограничения применения автономии воли, то общее ограничение  свободы выбора права сторонами  состоит в том, что при помощи такого выбора нельзя исключить применение императивных норм, подлежащих применению к правоотношениям, а также нельзя исключить применение норм права, в  большой степени отвечающих интересам  потребителя или работника. Ограничение  применения автономии воли заключается  в двух аспектах:

- первый – выбор материальных  или коллизионных норм;

- второй – выбор права, имеющего  или не имеющего связь с  договорными отношениями (локализация  автономии воли).

Закономерность правового регулирования, заключающаяся в том, что правом, свойственным гражданско-правовому  отношению с иностранным элементом, является право, имеющее с ним наиболее тесную связь, институализирована в правовой системе в виде принципа наиболее тесной связи. Что касается юридической природы «наиболее тесной связи», то в литературе высказывались различные взгляды на его правовую природу. Одни ученые (С.Н. Лебедев³⁸, Е.В. Кабатова³⁹) считают, что критерий «наиболее тесная связь» не является привязкой коллизионной нормы. Напротив, другие ученые (О.Н. Садиков⁴⁰, И.Л. Кичигина⁴¹ и В.П. Звеков⁴²) рассматривают критерий наиболее тесной связи как привязку коллизионной нормы. Ходыкин Р.М.⁴³ считает, что критерий «наиболее тесной связи» имеет двоякую природу: с одной стороны, он может выступать привязкой двухсторонней коллизионной нормы, когда используется для непосредственного применения судом или иным правоприменительным органом и в нем указывается, что применяется право, наиболее тесно связанное с договором, а с другой – является принципом формирования содержания коллизионной нормы, когда на его основе создается новая коллизионная норма, или система норм.

История показывает, что в советское  время СССР предпочитал объективный  подход для определения применимого  права к международным договорам. Объективный подход был вытеснен субъективным подходом после распада СССР и в настоящее время в России главенствует принцип автономии воли сторон, а принцип наиболее тесной связи играет вспомогательную роль.

Причинами редкого обращения сторон в советский период к автономии  воли были следующие факторы:

Во-первых, в советское время  стороны сделки редко выбирали правопорядок, которому подчиняли свои права и  обязанности по сделке;

Во-вторых, в период сотрудничества в рамках Совета экономической взаимопомощи к внешнеэкономическим сделкам  в основном применялись унификационные акты СЭВ. Эти акты применялись независимо от того, имелась ли на них ссылка в контракте, более того, участники  внешнеторговых сделок не могли исключить  их применение или отступить от большинства  их норм, имеющих императивный характер, за исключением случаев, предусмотренных  в преамбулах этих документов.

Субъективный подход, заключающийся  в автономии воли как способе  определения применимого права давно признан в российском праве. В разделе VI Гражданского кодекса Российской Федерации возможности выбора права, наряду с упоминанием о ней в ряде других статей, впервые в российском законодательстве посвящена отдельная статья, регламентирующая связанные с таким выбором отношения более подробно и разносторонне⁴⁴. Принципиальные положения этой статьи находятся в русле общих начал российского гражданского законодательства, закрепленных в статьях 1 и 2 Гражданского кодекса, и соответствуют международной тенденции, заключающейся в растущем нормативном признании принципа автономии воли сторон и расширении сферы его действия.

По форме выражения воли сторон – законодательство России не устанавливает  правил о способах выражения соглашения сторон о применимом праве. Вместе с  тем еще в советское время  сложилась арбитражная практика применения воли, выраженной как прямо, так и молчаливо.

Коллизионное регулирование договорных обязательств на основе критерия наиболее тесной связи впервые нашло закрепление  в российском законодательстве по международному частному праву в статье 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации, где  формулируется общая презумпция наиболее тесной связи, применимая для  любого гражданско-правового договора. Новое российское законодательство использует известный коллизионный принцип закона страны продавца как  в узком значении (для договора купли - продажи), так и в широком  значении (для всех других договоров), в качестве конкретных презумпций наиболее тесной связи.