Творчество М. Цветаевой в эмиграции. Афористичность и метафоричность поэзии

Во второй половине 1930-х Цветаева испытала глубокий творческий кризис. Она почти перестала писать стихи (одно из немногих исключений - цикл «Стихи к Чехии» (1938-1939) - поэтический протест  против захвата Гитлером Чехословакии. Неприятие жизни и времени - лейтмотив  нескольких стихотворений, созданных  в середине 1930-х: Уединение: уйди, // Жизнь! (Уединение: уйди..., 1934), Век мой - яд мой, век мой - вред мой, / Век мой - враг мой, век мой - ад (О поэте не подумал..., 1934).

Лучшим поэтическим произведениям  эмигрантского периода присущи  философская глубина, психологическая  точность, экспрессивность стиля. Стиль  стал экспрессивным из-за чувств гнета, презрения, убийственной иронии. Внутренняя взволнованность так велика, что  переплескивается за границы четверостиший, оканчивая фразу в неожиданном  месте, подчиняя ее пульсирующему, вспыхивающему  или внезапно обрывающемуся ритму. «Я не верю стихам, которые льются. Рвутся – да!»– это слова Цветаевой. Произведения эмигрантского периода  – это последний прижизненный сборник стихов «После России», «Поэма горы», «Поэма конца», лирическая сатира «Крысолов», трагедии на античные сюжеты «Ариадна», опубликованная под названием  «Тезей», и «Федра», последний поэтический  цикл «Стихи к Чехии» и другие произведения.

Такие произведения, как ода «Хвала богатым», «Ода пешему ходу» – это  стихи воинственно-обличительного характера. В них и в других стихотворениях этого периода проступает яростный протест против мещанско-буржуазного  благополучия. Даже рассказ о собственной  судьбе оборачивается горьким, а  порою и гневным упреком сытым, самодовольным хозяевам жизни.

«Поэма Конца» – это развернутый, многочастный диалог о разлуке, где  в нарочито будничных разговорах, то резко-обрывистых, то нежных, то зло-ироничных, проходят последний путь по городу расстающиеся навсегда.

Намного сложнее «Поэма Лестницы», где лестница многонаселенного городской  нищетой дома – символическое  изображение всех будничных бед  и горестей неимущих на фоне благополучия имущих и преуспевающих. Лестница, по которой восходят и спускаются, по которой проносят жалкие вещи бедноты  и тяжелую мебель богатых.

Наиболее значительной можно счесть поэму «Крысолов», названную «лирической  сатирой». Марина Цветаева воспользовалась  западноевропейской средневековой  легендой о том, как в 1284 году бродячий музыкант избавил немецкий город  Гаммельи от нашествия крыс. Он увел их за собой звуками своей флейты и утопил их в реке Везер. Толстосумы городской ратуши не заплатили ему  не гроша. И тогда музыкант, играя  на флейте, увел за собой всех малолетних детей города, пока родители слушали  церковную проповедь. Детей, взошедших  на гору Коппенберг, поглотила разверзшаяся под ними бездна. Но это только внешний  фон событий, на который наложена острейшая сатира, обличающая всякие проявления бездуховности.

В период эмиграции меняется образ  России в произведениях Цветаевой. Родина предстает уже в новом  облике, не стилизованной под древнюю  колокольную Русь. Чувства Цветаевой  отличаются от обычной эмигрантской ностальгии, за которой, как правило,–  мечта о восстановлении старого  порядка. Она пишет именно о России новой, вдохновляясь любовью к родине и родному народу.

За вас каждым мускулом

Держусь – и горжусь,

Челюскинцы – русские!

В отличие от стихов, не получивших в эмигрантской среде признания (в новаторской поэтической технике  Цветаевой усматривали самоцель), успехом пользовалась ее проза, охотно принимавшаяся издателями и занявшая основное место в ее творчестве 1930-х  годов. «Эмиграция делает меня прозаиком...» – писала Цветаева. Ее прозаические произведения – «Мой Пушкин», «Мать и музыка», «Дом у Старого Пимена», «Повесть о Сонечке», воспоминания о Максимильяне Волошине («Живое о живом»), М. А. Кузмине («Нездешний ветер»), Андрее Белом («Пленный дух»), Борисе Пастернаке, Валерии Брюсове и другие, соединяя черты художественной мемуаристики, лирической прозы и философии, воссоздают духовную биографию Цветаевой. К прозе примыкают письма поэтессы к Борису Пастернаку и Райнеру Рильке. Это своего рода эпистолярный роман. Также Марина Цветаева много времени уделяла переводам. В частности, ею переведены на французский язык четырнадцать пушкинских стихотворений.

Стихи эмиграции - важный этап творчества Марины Цветаевой. Их отличает внешняя  простота, сдержанность, объективность, но появляется глубина мудрости. В  этих стихотворениях видна отрешенность поэта, уход в глубины сознания, во внутренний мир. Цветаева отчуждается  от людей, ограничивая свой мир предметами неодушевленными. Появляются циклы, обращенные к столу, кусту, саду. В этих стихах уже нет бунта, поэт принимает  все как должное, не пытаясь преодолеть судьбу, углубляется в себя:

Уединение: уйди

В себя, как прадеды в  феоды.

Уединение: в груди

Ищи и находи свободу.

Тогда же создано одно из самых  гениальных стихотворений Цветаевой, которое ныне можно найти во всех сборниках. Одиночество на чужбине  вылилось и выстрадалось в строчки, полные тоски и даже попытки издеваться над этой тоской:

Тоска по родине! Давно

Разоблаченная морока!

Мне совершенно все равно -

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что - мой,

Как госпиталь или казарма…

Страдая от невозможности помочь любимой  стране, поэт отворачивается от людей, способных совершить такое злодеяние. Цветаева не хочет жить в мире подлости и жестокости и снова уходит в  себя. Она даже готова пожертвовать самым ценным, что у нее есть - талантом поэта, чтобы только не видеть, не чувствовать эту боль.

В стихах того времени мы видим  объединение многих тем. Жизнь на земле не удовлетворяет ее, страстная  натура Цветаевой ведет ее к более  высокому назначению, в мир ее души. Особое внимание привлекает стихотворение  «Поэт», написанное 8 апреля 1923 года. Марина изображает поэта не таким как  всегда. Этот поэт не склонен признавать границы реальности, поэт действует  разрушающе, признавая лишь превосходство  собственного мира и чувствуя лишь презрение к окружающему миру.

Поэт – издалека заводит  речь.

Поэта – далеко заводит  речь.

Планетами, приметами …  окольных

Притч рытвинами… Между  да и нет

Он - даже размахнувшись  с колокольни –

Крюк выморочит… Ибо  путь комет-

Поэтов путь.

***

Поэтов путь: жжа, а не согревая,

Рвя, а не взращивая, - взрыв  и взлом

Твоя стезя, гривастая  кривая,

Не предугадана календарем!.

Цветаева обладала особым видением русского языка, намеренно и нарочито употребляя неправильные сочетания, которые  оказывались намного выразительнее, чем предполагаемые стандартные  обороты. " Мнимые неправильности" под пером талантливого поэта—мощное средство словесно-художественной образности".

Обычно Цветаева в своих стихах останавливается на одной фигуре, на одном повороте чувств, и в  то же время её поэзию никак нельзя назвать однообразной, наоборот, - она  поражает разнообразием и множеством тем. Особая прелесть её стихов помимо содержания именно в характере настроений поэзии и, особенно в настроениях, сокрытых от невнимательных сердец. Любовная лирика Цветаевой - самая откровенная страница её поэзии. Сердце поэта открыто, он не щадит его, и этот драматизм  её стихов потрясает.

Если для Пушкина любовь была проявлением высшей полноты жизни, то для Цветаевой любовь есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. Эту мысль она утверждает в своих стихах. Она пишет стихотворения, основой для которых являются переживания и ощущения. Эта вечная тема поэзии, тем не менее, нашла  здесь свое новое преломление  и зазвучала несколько по-новому.

Любовь, так же как и поэзия, относится  к другому, потустороннему миру, который  дорог и близок Цветаевой. Для  Цветаевой любовь - костер, как и  поэзия - пламя, в котором сгорает  душа.

В то же время вполне в христианском духе Цветаева считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой ("Мне ничего не нужно, кроме  своей души!"), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения.

Многие стихи Цветаевой относятся  к числу шедевров русской поэзии. Особое видение русского языка стимулировало  её к созданию индивидуальных речевых  образов, передающих малейшие движения души. Лирический герой Цветаевой  поражает духовным богатством внутреннего  мира, но о своих ранах говорит  без сентиментальной слезливости. Мотивы смерти часты в лирике Цветаевой, более того - она призывает её! Одним из важных аспектов смерти является то, что она рассматривается не как конец или катастрофа, а  скорее как освобождение. Это желание  умереть изображается эстетически, но не как спектакль, а как наслаждение  самим существованием смерти и смертью  вокруг себя.

Из всего комплекса детских  переживаний с годами выкристаллизовалось  понятие "разлука", ставшее стимулом и внутренней темой творчества Цветаевой. Разлука включала все: расставание  с любимым или друзьями, разрыв с родиной, разминовение со временем и судьбой, смерть. Понятие разлуки  углублялось и разрасталось, вырастая в эмиграции до трагического неприятия  жизни.

 

Заключение

Убежав от революции, именно там, за рубежом, Цветаева впервые обрела трезвый  взгляд на социальное неравенство, увидела  мир без романтических покровов. Самое ценное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть  к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В то же время в Цветаевой  все более растет и укрепляется  живой интерес к тому, что происходит в России. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она.— Не быть в России, забыть Россию может бояться  только тот, кто Россию мыслит вне  себя. В ком она внутри — тот  теряет ее лишь вместе с жизнью”. Тоска  по России сказывается в таких  лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи  от меня поклон”, “О, неподатливый язык...”.

К 30-м годам Цветаева ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии этого времени имеет цикл “Стихи к сыну”, где она во весь голос  говорит о Советском Союзе  как о стране совершенно особого  склада, неудержимо рвущейся вперед —  в будущее, в само мироздание.

Езжай, мой сын, в свою страну,—

В край — всем краям  наоборот!

Куда назад идти —  вперед...

Личная драма поэтессы тесно  переплелась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма  и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции,—  цикл гневных антифашистских стихов о Чехословакии, которую она нежно  и преданно любила. Это поистине “плач гнева и любви”, крик живой, но истерзанной души:

Отказываюсь — быть. В  Бедламе нелюдей

Отказываюсь — жить. С  волками площадей

Отказываюсь — выть. С  акулами равнин

Отказываюсь плыть —  Вниз по теченью спин.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

1.Белкина М. И. Скрещение судеб  — М., 1988.

2.Кудрова И. В. Путь комет:  В 3т. Т.1. Молодая Цветаева; Т.2. После России; Т.3. Разоблаченная  морока. — СПб, 2007.

3.Ломброзо Ц. Гениальность и  помешательство. – СПб. 1990.

4.Лосская В. К. Марина Цветаева  в жизни: Воспоминания современников.  –М., 2011.

5.Полянская М. Брак мой тайный. Марина Цветаева в Берлине  — М.,2001.

6.Саакянц А. А. Марина Цветаева: Жизнь и творчество. – М., 1997.

7.Твардовский А. Марина Цветаева. Избранное / В кн.: Твардовский  А.Т. О литературе. – М., 1973.

8.Цветаева А. И. Воспоминания. — М., 1971.

9.Цветаева М. И. Сочинения.  В 2 т. / Сост., подгот. текста и коммент.  А. Саакянц. — Мн., 1989. (Т. 1.: Стихотворения,  Поэмы; Т. 2.: Проза)

10.Швейцер В. Быт и бытие  Марины Цветаевой. – М., (ЖЗЛ), 2002.

11.Эфрон Г. Дневники, тт. 1-2. —  М., 2005.

24