Аграрная реформа Хрущёва

впоследствии условия. В  той же речи Хрущев, например,  говорил:  «Комсомолка

Кулемина хорошо оценила  возможности и силу кукурузы и  заявляет,  что  будет

получать  1300  центнеров,  что  условия  для  выращивания  кукурузы   очень

хорошие.  Можете  себе  представить,  товарищи,  какое   богатство   получат

колхозы, если  все  освоят  эту  культуру  и  будут  получать  по  1000-1300

центнеров с гектара!»[5]  Думается,  что  представить  себе  подобное  могли

очень не многие, но служить  этому заставляли практически всех.

                И  характерная деталь. Через  10 месяцев,  в  декабре,  перед

одиннадцатью тысячами собравшихся  работников  сельского  хозяйства  той  же

Нечерноземной зоны Хрущев снова  говорил о  возможности  получения  небывалых

урожаев кукурузы, сахарной свеклы, гороха. Казалось, сама  логика  требовала

подвести итоги достигнутого за эти  месяцы  и  показать,  чего  же  добились

названные тогда, в феврале, на всю  страну  передовики  Нечерноземья  РСФСР,

выполнили они свои обязательства. Но нет. Об этом ни слова. Система  никогда

не любила подводить конкретные итоги  и  за  конкретные  сроки.  Она  всегда

смотрела только вперед и  находила все новые маяки.

              А  результаты  между  тем   были  плачевными.   В   1962   году

урожайность кукурузы на  силос  и  зеленый  корм  составляла  в  колхозах  и

совхозах Нечерноземной  зоны РСФСР 33,6 центнера с  гектара  на  площади  3,3

миллиона гектаров. В 1963 году она снизилась до  31,2  центнера  с  гектара.

Разница      между      желаемым      и      действительным      непомерная.

 

             Кукуруза  не   стала   «королевой   полей»,   основой   подъема

животноводства.

    Насильственное  ее  внедрение  легло  тяжким  бременем  на  крестьянские

плечи, подмыло корни привязанности  честных  пахарей  к  своей  многовековой

кормилице – земле –  и  стало  главным  слагаемым  в  числе  сил  разрушения

оптимизации структуры посевов  и внедрения  рациональных  систем  земледелия.

 

          И наконец,  поистине  фантастическая  сверхпрограмма  тех  лет   по

животноводству.  В  речи  на  зональном   совещании   работников   сельского

хозяйства областей и автономных республик РСФСР  22  мая  1957  года  Хрущев

поставил задачу: «В ближайшие  годы догнать США по производству  мяса,  масла

и молока на душу населения». Он считал, что успехи, достигнутые  в  сельском

хозяйстве, позволяют поставить  и решить эту задачу  большой  государственной

важности. «По молоку вопрос ясен, - говорилось в речи. - Мы можем  и  должны

в  будущем  догнать  США  и  этого  добьемся.»[6]  Увеличить  в   3,5   раза

производство мяса и догнать  США  по  его  производству  на  душу  населения

Хрущев  считал  возможным  в  1960  году.  В  крайнем  случае  в  1961  году

«зачистить  остатки».  Эти  планы   связывались   не   только   с   решением

продовольственной  проблемой  в  стране,  но   и   с   перспективами   роста

международного авторитета СССР. Выполнение  поставленных  планов  –  это  по

словам Хрущева, «сильнейшая  торпеда под капиталистические  устои…Эта  победа

будет    сильнее    чем    водородная    бомба».Она    заставит    идеологов

капиталистического строя, против колхозного строя,  против  социалистических

стран»[7]. Вот такая была заявка.

              Спустя два с лишним года, на  очередном  Пленуме  ЦК  КПСС  по

сельскому хозяйству (декабрь 1959 г.) тема «догнать   США»  еще  звучит,  но

уже  не   так   категорично.   Данные   о   росте   производства   продукции

животноводства приводятся не от начала выдвинутой программы, а  лишь  за  11

месяцев текущего года. Приводится и обширный список достижений  передовиков.

Возглавляет его «выдающаяся  победа» под руководством  партийной  организации

трудящихся Рязанской  области,  где  производство  мяса  за  один  1959  год

возросло в 3,8 (!) раза. На самом  же деле здесь,  как  и  во  многих  других

местах,   проводилось   безрассудное   насильственное    обобществление    и

уничтожение поголовья скота  личных подсобных хозяйств,  имели  место  прямой

обман, приписки.

            В 1961 году уже, надо полагать, убедившись в провале  выдвинутой

сверхпрограммы по животноводству, Хрущев пытается придать ей второе  дыхание

за счет Нечерноземья. Он ставит немыслимую задачу: производить  в  зоне  100-

120 центнеров мяса в  убойном весе и  900-1000  центнеров   молока  на  каждые

1000 гектаров пашни. Поскольку,  по его мнению, для решения   этой  задачи  за

счет  роста  производства  говядины  потребуется  3-4  года  (опять),  «…нам

следует  пойти  по  пути  увеличения  свинины.  Тогда   можно   за   год-два

удовлетворить спрос населения  на мясо. Свинья  скороспелое  животное»[8].  В

части кормовой базы надежды  возлагались  на  три  кита:  кукурузу,  сахарную

свеклу, бобовые. Свиноводство предлагалось  развивать  на  сахарной  свекле,

которая, как утверждал  докладчик, дает в Нечерноземье  по  300-400  и  более

центнеров корней с гектара. И опять  чудовищный  просчет.  В  Центральном  и

Волго-Вятском районах  РСФСР, не говоря уже о  Северо-Западном,  в  1961-1965

годах среднегодовая урожайность  сахарной свеклы  составляла  всего  лишь  75

центнеров с гектара. О  кукурузе уже говорилось выше.

             Нельзя не заметить и того,  что  на  двух  специальных   крупных

совещаниях по проблемам  развития сельского хозяйства  Нечерноземья  не  было

не сказано ни слова  о последствиях войны и оккупации, ни слова о  культурно-

бытовом, жилищном, дорожном и вообще производственном  строительстве.  Мираж

из  кукурузы,  сахарной  свеклы  и  кормового  гороха,  окантованный  тушами

откормленного, убиенного  и готового к отправке в город  скота, заслонил  все.

Удар этот усугубился и  тем, что с 1961  года  правительство  увеличило  план

закупок зерна  в  этих  районах.  Недоброй  сестрой  Нечерноземью  оказалась

целина.

                Стремление  выполнить  «программу»   любой  ценой  привело   к

тому, что в одном  лишь  1963  году  было  забито  почти  30  миллионов  (42

процента) поголовья свиней в  стране.  И  лишь  через  15  лет  это,  дотоле

непрерывно растущее поголовье, было восстановлено,  еще  через  10  лет  оно

увеличилось примерно на 10 миллионов  голов - ровно на  столько,  на  сколько

оно возрастало после 1956 года каждые два  года.  Пошатнулся  тогда  и  рост

поголовья всех других видов  скота и птицы.

                И так, три задачи, три сверхпрограммы  и…четыре  провала.  Да

четыре, ибо провалены  были не только эти программы (были еще и  другие),  но

и весь план крутого подъема  сельского хозяйства. В каждой из  сверхпрограмм,

включая в их целевую направленность, было немало реального, Нежизненными  их

делали, как правило, масштабы, методы, намечаемые сроки выполнения.

 

 

 

                             МАРШ РЕОРГАНИЗАЦИЙ

 

 

     Выдвижение  волюнтаристских   целевых   программ   развития   сельского

хозяйства объективно не могло  сочетаться с научными  средствами  и  методами

их   реализации.   Село   превратилось   в   обширный   полигон   постоянных

реорганизаций  и  преобразований.  В  основе  их  лежали   догматизированные

положения  о  преимуществах  крупного  социалистического  производства   над

мелким и о государственной  форме собственности как  высшей  по  отношению  к

кооперативной.

     Со второй  половины 50-х годов начался новый  этап  укрупнения  колхозов.

Ежегодно ликвидировалось  примерно 10 тысяч уже укрупненных  ранее  колхозов.

В 1963 году их осталось 39 тысяч  против 91 тысячи в 1953 году.  «Ради  дела»

самая демократичная и  бесспорно эффективная  форма  управления  артели  (уже

бывшей!) – общее собрание колхозников – было подменено, как  правило,  другой

– собранием их представителей. Средние размеры совхозов  в  1954-1962  годах

возросли в результате их укрупнения в три раза. Все  это  представлялось  как

концентрация  производства,  но  на  деле  имел  место  худший  вариант  его

централизации с последующими отрицательными  показателями  эффективности.  В

те же годы началось преобразование колхозов в  совхозы.  Если  в  1955  году

было преобразовано 257 колхозов, то в 1956-1960-14763-почти в 12 раз  больше

в  среднегодовом  исчислении.  Эти  укрупнения  и  реорганизации  обернулись

тяжкой  трагедией  для  судеб   села.   Связанные   с   ними   централизация

руководства,    агрозоотехнической,    инженерной    служб    обезглавливали

объединившиеся тогда  в  единые  колхозы  и  совхозы  десятки,  сотни  тысяч

деревень. Сам собой встал  вопрос о строительстве крупных  центральных  усадеб

и «неперспективности» подавляющего количества  сел  и  деревень.  Их  жители

лишились   всяких   возможностей   стать   полноправными,   самоуправляемыми

коллективами,  а  рабочие  места  большинства  из  них  теперь   оказывались

разбросанными, как  правило,  по  всему  массиву  укрупненного  колхоза  или

совхоза,  концентрируясь,  естественно  на  центральных  усадьбах.  Проблемы

дорог и транспорта обострились  до предела.

          Хрущев понимал это и был  по  своему  готов  к  решению   так  круто

назревшего вопроса. При  этом  он  исходил  из  давно  им  вынашиваемой  идеи

«агрогородов», строительства  села по городскому типу. В речи на  Пленуме  ЦК

КПСС 29 декабря 1959  года  он  раскрывает  свою  программу.  Она  полностью

игнорировала положения  Отчетного доклада на ХХ съезде партии,  где  много  и

весьма   аргументированно   говорилось   о   развертывании   индивидуального

строительства на селе, использовании  для этого необходимых  и  разнообразных

ресурсов.  На  Пленуме  речь  шла  уже  о  совершенно  другом.  «Конечно,  -

отмечалось  в  речи,  -  сейчас  нельзя  навязывать  колхозникам,  например,

многоэтажные дома. Они  не привыкли к этому. Но нам самим  надо  держать  курс

на это, не сегодня,  так  завтра  мы  подойдем  к  этому  вопросу  вплотную.

Содержание многих разбросанных  жилищ  обходится  дороже,  чем  собранных  в

одном месте»[9].

           Правда, Хрущев предупреждает и  о важности проявления  терпения  в

этом большом деле и  даже необходимости не превращать его  в  кампанию.  Но  в

последующих  выступлениях  он  вновь  и  вновь  возвращается  к  этой  идее.

Программа эта жила уже  не только на словах, на бумаге, но и  на практике.  На

том же декабрьском Пленуме  ЦК 1959 года  упоминалось  о  первых  результатах

работы проектных организаций  по  ликвидации  «неперспективных  деревень»,  о

массовом  сселении  их  жителей  и  концентрации  скота  в  крупномасштабных

поселках  и  фермах.  Нашлись  и  председатели  колхозов,  поддержавшие  эту

очередную новацию. И уже  на рубеже 50-60-х годов  в  ходе  составления  схем

районных планировок оказались  «неперспективными» сотни тысяч  сел и  деревень

страны.  Миллионы  крестьян  потянулись  в  центральные,  крупные   сельские

поселки, а чаще – мимо них, в город.

           Но не  меньшие,  а,  пожалуй,  значительно  большие  потери  наше

сельское, да и народное хозяйство  в целом, понесло еще от одной  манипуляции

бюрократизма  над  специализацией.  Началось  безудержное  сокращение  числа

сельскохозяйственных отраслей,  промыслов  в  колхозах,  отдельных  районах.

Стали пропагандироваться узко- и одноотраслевые  хозяйства  крупных,  иногда

гигантских размеров. В  угоду этому была фактически  предана  забвению  целая

область  экономических  отношений  в  колхозах  и  совхозах  –  рациональное

сочетание отраслей, которое  позволяло  эффективно  использовать  трудовые  и

материальные ресурсы  и, что не менее важно,  укреплять  местный,  внутренний

рынок сельскохозяйственных продуктов.

           И результате такой «специализации»   тысячи  деревень  и  поселков

остались без производства мяса,  или  молока,  или  яиц,  или  фруктов,  или

овощей и ныне обеспечиваются ими за  счет  ввоза  извне.  Пики  занятости  в

подобных специализированных хозяйствах по  хлопку,  льну,  сахарной  свекле,

картофелю  сопровождались   огромными   растратами   трудовых   и   денежно-

материальных ресурсов. Главный  же  итог  проведенной  в  50-70-е  годы,  по

нашему мнению, заключается  как в  резком  росте  дефицита  продовольственных

товаров на местных рынках, а отсюда и в  обострении  всей  продовольственной

проблемы в  стране,  в  росте  необходимости  привлечения  рабочей  силы  со

стороны.

          Особо следует сказать о 1958 годе. Он был весьма  специфическим   в

рассматриваемом ряде лет. Три  Пленума ЦК  КПСС  по  сельскому  хозяйству.  И

каких!  Главный  вопрос  –  о  дальнейшем  развитии   колхозного   строя   и

реорганизации машинно-тракторных станций.  Вопрос  этот  назрел  в  глубинах

экономической   мысли    и    практической    хозяйственной    деятельности.

Стратегически он был целиком  оправдан.  Но  официальная  его  постановка  на

февральском (1958 г.) Пленуме  ЦК КПСС  была  для  общественности  совершенно

неожиданной. Еще в Отчетном докладе ЦК КПСС съезду партии Хрущев  говорил  о