Жизнь, деятельность, политические взгляды В.Н. Татищева

      «Проект»  в целом сохранял ту структуру  власти, которая сложилась в последние  годы правления Петра I, включая утвержденную в 1722 году Табель о рангах. «Для вспоможения» Верховному тайному совету оставался Сенат. Вопрос о численности его предполагалось решить дополнительно с учетом пожеланий «общества». Сенат и коллегии должны были набираться «из генералитета и знатного шляхетства».

      Основным адресатом «проекта» было дворянство, которому и рассыпаются всяческие привилегии. Дворяне освобождались от службы в «подлых и нижних чинах», для них предусматривалось создать «особливые кадетцкие роты, ис которых определять по обучении прямо в обор (то есть высшие) афицеры». Предполагалось, что «все шляхетство содержано быть имеет так, как в протчих европейских государствах в надлежащем почтении». Иными словами, дворянству было обещано все, что оно требовало в своих челобитных или частных разговорах. Но дворяне ничего об этом не знали: оглашение проекта откладывалось до приезда императрицы.

      Купечеству  уделялся лишь один, но очень важный пункт. Решительно отвергался принцип  монополии: «В торгах иметь им волю и никому в одни руки никаких товаров  не давать и податми должно их облегчить». Предписывалось также «протчим всяким чинам в купечество не мешатца». В условиях феодального государства ограждение купечества от возможного вмешательства со стороны властей или дворянства вернее всего способствовало развитию торговли и промышленности.

      В проекте с наибольшей полнотой учитывались  и шведская конституция, и собственно русская земская практика эпохи  ее наивысшего подъема. Голицын значительно  далее своих коллег готов был  идти навстречу пожеланиям купечества и горожан. Создание замкнутых сословных сфер в данном случае должно было ограничить дальнейшее расширение крепостнических отношений. И понятно, что этот проект даже не был вынесен на обсуждение. Слишком явно было, что он не удовлетворит дворянство, без которого любые предложения верховников были обречены на неудачу.

      В те дни в начале 1730 г. дворянство было расколото на два лагеря. Монархистов  возглавляли Ф. Прокопович и А. Кантемир. Татищев в те дни колеблется к  какой партии примкнуть. В начале 1720 гг.. он было сблизился с Прокоповичем и Кантемиром. Но в 1730 гг.. эта общность уже распадается. Православный священник Прокопович раздражал многих отрицательным отношением к русской старине, своеобразным космополитизмом, безразличием к престижу страны на европейской арене. Оправдывая коллегиальность в решении церковных вопросов, приветствуя создание Священного Синода, Прокопович в трактате «Правда воли монаршьей..» в светских делах правильной формой правления называет монархию. Правда с оговоркой на «наследственную» и «избирательную»⁶.

      Татищев, в свою очередь, по словам Плеханова  «..сам не знал, чего, собственно, ему  хотелось: он, защищавший в теории самодержавие, пишет конституционный проект»  и затем то уговаривает конституционалистов  согласиться с монархистами, то готов прочитать перед Анной Иоанновной конституционную челобитную дворян⁷. Татищев колебался и субъективно - идеальная форма правления для России не продумывалась им ранее, - и объективно, как член определенной общественной прослойки. Известно, что используя свои шведские связи Татищев разыскивал и обсуждал материалы, связанные с шведской формой правления, постановления шведского рикстага. Он шел явно в числе пионеров российского конституционализма, по крайней мере, до тех пор, пока не определился выбор верховников: Анна Иоанновна, с рождением которой некогда началась его «служба» при дворе, которая приходилась ему дальней родственницей.. (Sic!)

      Во  время коронации Анны Иоанновна  Василий Никитич Татищев исполнял должность обер-церемониймейстера.

Государственное устройство России по Татищеву.

      Видимо  события 1730 г. подтолкнули Василия  Никитича к более детальному рассмотрению действий власти и его собственному видению проблемы государственного устройства и проблем передачи власти в России. В написанной им в 1734 г. записке Татищев осуждает верховников за нарушение традиционного порядка избрания монарха в случае пресечения династии. Он полагает, что ранее уже было три избрания: Бориса Годунова, Василия Шуйского и Михаила Романова. Два из них не могут служить примером: «Избрали не порядком: в первом было принуждение, во втором коварство». «А по закону естественному, - поясняет Татищев, - избрание должно быть согласием всех подданных, некоторых персонально, других через поверенных, как такой порядок во многих государствах утвержден».

      Свой  собственный проект обустройства государства  был написан Татищевым зимой 1730 г. Но в Верховный тайный совет от самой значительной группы дворянства был подан иной текст проекта, чем тот, который предлагал Татищев.

      По  его проекту «естественный закон» и «естественное право» - теории, которые зарождались в Европе под влиянием буржуазии. Согласно этим теориям природа человека определяла и государственное устройство: отдельные индивиды путем «общественного договора» соединялись в единый организм. В теориях «общественного договора» вслед за Аристотелем обычно рассматривались три формы правления: монархия, аристократия, демократия. Но если, например, Феофан Прокопович решительно и однозначно решал вопрос в пользу неограниченной монархии, то рассуждение Татищева куда менее определенно. Татищев отмечает необходимость учета положения той или иной страны: «Каждая область избирает, разсмотря положение места, пространство владения, а не каждое всюду годно, или каждой власти может быть полезно».

      Примечательно, что идеальной формой правления  Татищев считал демократию. Но он полагал, что она осуществима лишь «в единственных градех или весьма тесных областях, где всем хозяевам домов собраться  вскоре можно... а в великой области  уже весьма неудобна». Демократия мыслится Татищевым как возможность обсуждения всех вопросов общим собранием граждан. Представительную же демократию он объединяет с аристократической формой правления. Это проистекало, конечно, не из того, что он не осознавал разницу между представительной демократией и реальной аристократией, характерной хотя бы для Швеции этого времени. Просто представительная демократия в его понимании на практике могла быть осуществима именно в форме аристократии.

      Сам термин «аристократия» Татищев поясняет уточнением: «или избранных правительство». «Избранный» в данном случае тоже имеет двоякий характер: пользующийся правом по положению или избранный на должность. Иными словами, принципы избрания могли быть разными. Но и в том случае, если избрание было «всенародным», это было бы «аристократией», правлением «избранных».

      Представительное (аристократическое) правление уступает «демократическому», но оно все-таки лучше монархического. К сожалению, оно также не везде возможно. Оно  применимо лишь «в областях, хотя из неколиков градов состоящих, но от нападений неприятельских безопасных, как-то на островах и проч., а особливо если народ учением просвещен и законы хранить без принуждения прилежит, - тамо так остраго смотрения и жестокого страха не требуется».

      Монархия пригодна только для больших территорий, где необходимо сохранить единство нации, всегда быть готовым к отражению внешней агрессии.

      Соображения Татищева, очевидно, не лишены оснований. Позднее Энгельс также наличие  или отсутствие королевской власти в странах средневековой Европы ставил в зависимость главным образом от внешнеполитических обстоятельств. В Германии, например, не сложилось сильного централизованного государства именно потому, что в этом не было потребности, поскольку она оказалась «избавленной на длительный срок от вторжений»⁸. К. Маркс также связывал «централизованный деспотизм» в России с условиями ее внутреннего социального строя, «обширным протяжением территории» и «политическими судьбами, пережитыми Россией со времен монгольского нашествия»⁹.

      Доказательства  своей теории Татищев находит  в исторических примерах ««Рим, прежде императоров, правился аристократиею и демократиею, а в случае тяжкой войны избирал диктатора и давал ему полное единовластительство». «В трудном состоянии» к аналогичным мерам прибегают Голландия и Англия. «Из сего видим, - заключает Татищев, - что издревле утвержденные республики в случаях опасных и трудных монархию вводят, хотя и на время».

      Но  в спорах выдвигались и мнения противоположные: «единовластное правительство  весьма тяжко», поскольку «единому человеку власть над всем народом дать не безопасно». Опасность грозит и оттого, что царь, «как бы мудр, справедлив, кроток и прилежен ни был, безпогрешен же и во всем достаточен быть не может». В случае же если монарх «страстям своим даст волю», то от насилий страдают невинные. Другая угроза исходит от того, что именем монарха управляют временщики, и временщик «из зависти» может свирепствовать еще более, «особливо если подлородный или иноземец, то наипаче знатных и заслуживших государству ненавидит, гонит и губит, а себе ненасытно имения собирает». И наконец, третье - «вымышленная свирепым царем Иоанном Васильевичем тайная канцелярия» (то есть Преображенский приказ сыскных дел), которая постыдна перед лицом других народов и разорительна для государства.

      Далее Татищев переходит к настоящему времени. Не умаляя заслуг императрицы «мудростию, благонравием и порядочным правительством в Курляндии», он предлагает фактическое ограничение ее самодержавия, хотя и облекает это предложение в весьма замысловатую форму: ограничение власти по гендерным признакам. Императрица «как есть персона женская, к так многим трудам неудобна, паче же ей знания законов не достает…»

      Для помощи «женской персоне» предлагалось объединить Верховный тайный совет  и Сенат, доведя их численность до 21 человека, которые будут нести службу в три смены по семь человек. «Делами внутренней экономии» должно было ведать «другое правительство». Оно избиралось в количестве ста человек и тоже участвовало в управлении сменами по третям года, дабы не запускать и своих собственных вотчин. Трижды в год или при чрезвычайных обстоятельствах на совещание съезжаются все «сто персон». «Общее собрание» не должно продолжаться «более месяца».

      Участие в управлении государством предполагалось пожизненное. В случае смерти или выбытия члена правительства предусматривалось выдвижение нескольких кандидатов и проведение двух туров голосования: сначала отбираются три кандидата, а затем один, наиболее достойный. Голосование должно быть тайным.

      Не  склонен Татищев отдавать на усмотрение монарха и законодательную власть, хотя опять-таки ограничение самодержавия рассматривается в качестве помощи. Сама императрица, конечно, сочинять законов не будет. Она это дело кому-то передоверит. И вот здесь-то и заключается «опасность немалая, чтоб кто по прихоти чего непристойного и правости несогласного или паче вредного, не внес». Даже «Петр Великий, хотя и мудрый государь был, но в своих законах многое усмотрел, что переменить нужно». Чтобы не допускать беспорядка в законодательстве, «лучше оное прежде издания рассматривать, нежели издав переменять, что с честию монарха не согласует. Поскольку одному человеку невозможно сочинить сколько-нибудь удачный закон, необходимо привлечь к его обсуждению достаточно широкий круг государственных деятелей. Предварительно его должны обсудить в коллегиях, затем в «вышнем правительстве». Императрице останется утвердить тщательно продуманный законопроект.

      По  проекту дворяне должны были служить, для чего открывался ряд дворянских офицерских училищ, с целью непосредственного производства их в офицеры. Проект предполагал зачисление в службу с восемнадцати лет и ограничение ее двадцатью годами. До сих пор служба была пожизненной.

      После воцарения Анны на престоле Татищев  был произведен в действительные статские советники и поставлен главным судьей (председателем) Монетной конторы. Вскоре из-за разногласий с графом М.Г. Головкиным, его непосредственным начальником, Татищев был обвинен в злоупотреблениях, отставлен от должности и отдан под суд, но, невзирая на невзгоды, продолжал заниматься науками, писал свою «Историю Российскую».

      В самом начале 1734 суд по делу Татищева был внезапно прекращен (видимо, благодаря  вмешательству императрицы), и указом от 10 февраля того же года Василия  Никитича назначили «командиром  уральских, сибирских и казанских горных заводов». За время второго пребывания на Урале Татищева в должности «горного командира» число заводов там возросло с 11 до 40 (Татищев намечал построить еще тридцать шесть, что и было впоследствии выполнено), прокладывались дороги, строились города В эти же годы Татищев разработал первый горный устав, призванный «внести правильность и устойчивость в систему горнозаводского управления». Между прочим, в нем Татищев изменил названия всех горных чинов и горных работ с немецких на русские, бросив тем самым вызов всесильным немецким временщикам. Однако из-за противодействия Бирона устав утвержден не был.

      Сам же Татищев объяснял свои невзгоды не с монетным делом, а со своим представлением императрице проекта об устроении училищ и распространении наук.  Татищев предлагает двухступенчатую систему образования с увеличением числа училищ и обучающихся. Нет ничего удивительного в том, что проект Татищева не был принят: правительство не видело смысла в столь широком распространении образования. Но кажется странным, что этот проект послужил одной из причин гонений на Татищева. Причина может заключаться лишь в резкой критике Татищевым существующей системы (или бессистемности) образования, особенно образования, получаемого через Академию наук, целиком захваченную немцами и получающими приличное жалованье. 
 В 1733 году Татищев в основном завершил свой важнейший философский труд «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ». «Разговор» выполнен в форме вопросов и ответов. В основе его лежат споры с Сергеем Долгоруким, дополненные затем дискуссиями с Феофаном Прокоповичем, Алексеем Черкасским и профессорами из Академии наук.