Эпоха барокко

Эпоха барокко

Эпоха барокко порождает  огромное количество развлечений ради развлечений: вместо паломничеств —  променад (прогулки в парке); вместо рыцарских турниров — «карусели» (прогулки на лошадях) и карточные  игры; вместо мистерий — театр и  бал-маскарады. Можно добавить ещё  появление качелей и «огненных  потех» (фейерверков). В интерьерах место икон заняли портреты и пейзажи, а музыка из духовной превратилась в приятную игру звука.

Эпоха барокко отвергает  традиции и авторитеты как суеверия и предрассудки. Истинно все то, что «ясно и отчётливо» мыслится или имеет математическое выражение, заявляет философ Декарт. Поэтому  барокко — это ещё век Разума и Просвещения. Не случайно слово  «барокко» иногда возводят к обозначению  одного из видов умозаключений в  средневековой логике — к baroco. В Версале появляется первый европейский парк, где идея леса выражена предельно математически: липовые аллеи и каналы словно вычерчены по линейке, а деревья подстрижены на манер стереометрических фигур. Впервые одетые в униформу армии эпохи барокко большое внимание уделяют «муштре» — геометрической правильности построений на плацу.

Черты барокко

Барокко, тяготевшее к торжественному «большому стилю», в то же время  отразило представления о сложности, многообразии, изменчивости мира. Барокко свойственны контрастность, напряжённость, динамичность образов, аффектация, стремление к величию и пышности, к совмещению реальности и иллюзии, к слиянию искусств (городские и дворцово-парковые ансамбли, опера, культовая музыка, оратория); одновременно — тенденция к автономии отдельных жанров (кончерто гроссо, соната, сюита в инструментальной музыке).

Мировоззренческие основы стиля  сложились, как результат потрясения, какими были в XVI в. Реформация и учение Коперника. Изменилось утвердившееся в античности представление о мире, как о разумном и постоянном единстве, а также ренессансное представление о человеке, как о разумнейшем существе. Человек стал сознавать себя «чем-то средним между всем и ничем» по выражению Паскаля, «тем, кто улавливает лишь видимость явлений, но не способен понять ни их начала, ни их конца».

Внутрестилевые течения

Московское барокко в  своем классическом варианте представляет собой стилистически довольно однородное явление. Вне зависимости от географического  расположения художественные элементы оформления — ордер, обрамления оконных  и дверных проемов — следуют  стандартной модели и потому легко  узнаваемы.

Однако существует несколько  групп зданий, имеющих существенные отличия от основного направления, но не выходящих за пределы стиля. Направления обязаны своим появлением, главным образом, вкусам конкретных заказчиков.

Строгановский стиль

В первую очередь это относится  к постройкам, возводимым по заказу крупного промышленника Строганова в Приуралье. Для построек этой группы характерна их относительная локальность. В художественном плане архитектура строгановских зданий сравнительно с московскими памятниками более насыщена декоративным оформлением, элементы ордера имеют иногда даже более классический облик, чем в Москве, что позволяет выделить это направление как «строгановский стиль».

Нарышкинский стиль

В нарышкинскую группу входит группа церквей конца 1680-х — начала 1690-х гг., появление которых с большой степенью вероятности можно связать с воцарением Петра I. Церкви этой группы были выстроены по заказу одного из ближайших родственников Петра I по материнской линии — боярина Льва Кирилловича Нарышкина. В более широком смысле под нарышкинским стилем подразумеваются все здания «московского барокко», построенные по заказу Нарышкиных (по аналогии со «cтрогановским стилем»). Однако эта группа стилистически разнородна. Нарышкинские церкви типа «восьмерик на четверике» созданы первоклассным мастером (мастерами), сооружавшим ранее по заказу царевны Софьи колокольню Новодевичьего монастыря (1690), мастерски выполненные аттики и гребни восходят к оформлению церкви Воскресения в Кадашах (1687). В то же время палаты Нарышкиных в Высокопетровском монастыре, задуманные незаурядным мастером, имеют оформление гораздо грубее, используются иные художественные приемы.

Суммируя, можно сказать, что в постройках Нарышкиных была как бы подхвачена и нашла свою кульминацию магистральная линия развития московского барокко, заложенная еще при царевне Софье и её ближайшем сподвижнике князе В. В. Голицыне.

Голицынский стиль

Совсем небольшую группу составляют две церкви, построенные  по заказу князей П. А. и Б. А. Голицыных. Большое участие в строительстве  и оформлении принимали итальянские  мастера, поэтому облик этих зданий достаточно сильно выделяется из классических образцов «московского барокко». Однако об отдельном стиле говорить не приходится (всего два здания), скорее о «памятниках  голицинского круга».

Стиль Прозоровских

Совсем недавно было выделено еще одно течение, связанное с  семьей князей Прозоровских (см. статью В. П. Перцова в «ссылках»). Это небольшая группа церквей, тесно связанная с первой церковью типа восьмерик на четверике — не сохранившейся церковью Успения в Петровском-Дальнем. Несмотря на то, что составление её проекта было связано с именем князя В. В. Голицына (на это обратил внимание еще Г. К. Вагнер), однако лаконичное внешнее оформление церкви, необычное для московского барокко, в значительной степени отражало вкусы заказчика — П. И. Прозоровского.

Довольно стойкая стилистическая линия, несмотря на небольшое количество построек, имеет достаточно обширное хронологическое и географическое развитие, в каждом из последующих  зданий этого направления видна  связь с исходным прототипом. Лаконичная архитектура Прозоровских нашла  своих почитателей — можно  назвать церкви в селе Страхове (Заокский район Тульской области) и Троицкую церковь в Троицком (Теплый Стан, сейчас — пос. Мосрентген в Московской области).

Петро́вское баро́кко — термин, применяемый историками искусства к архитектурному и художественному стилю, одобренному Петром I и широко использованному для проектирования зданий в новой российской столице Санкт-Петербурге.

Ограниченный условными  рамками 1697—1730 гг. (время Петра и  его непосредственных преемников), это был архитектурный стиль, ориентировавшийся на образцы шведской, немецкой и голландской гражданской  архитектуры (представленной, в частности, Тессинами). Западноевропейские прообразы памятников петровского барокко — здания во многом эклектичные, влияние «интернационального» барокко Бернини в них смягчено французским пристрастием к классицизму и преданиями готической старины. Сводить всё многообразие архитектурных решений петровских архитекторов к барокко можно только с известной долей условности.

Архитектуре петровского  времени свойственны простота объёмных построений, чёткость членений и сдержанность убранства, плоскостная трактовка  фасадов. В отличие от нарышкинского барокко, популярного в это время в Москве, петровское барокко представляло собой решительный разрыв с византийскими традициями, которые доминировали в российской архитектуре почти 700 лет. Вместе с тем налицо и отличия от голицынского барокко, вдохновлявшегося непосредственно итальянскими и австрийскими образцами.

К числу первых строителей Петербурга принадлежат Жан-Батист Леблон, Доменико Трезини, Андреас Шлютер, Дж. М. Фонтана, Николо Микетти и Г. Маттарнови. Все они прибыли в Россию по приглашению Петра I. Каждый из этих архитекторов вносил в облик сооружаемых зданий традиции своей страны, той архитектурной школы, которую он представлял. Курируя осуществление их проектов, традиции европейского барокко усваивали и русские зодчие, как, например, Михаил Земцов.

Прообразом петровского  барокко можно считать здания, возведённые в Москве до начала планомерной  застройки новой столицы. Это  Лефортовский дворец в Москве (1697—1699 гг., архитектор Д. В. Аксамитов, перестроен 1707—1709 гг. Дж. М. Фонтана) и церковь Архангела Гавриила, в народе прозванная Меншиковой башней (1701—1707 гг., архитектор Иван Зарудный). В этих сооружениях элементы московского барокко сочетались с ордерными деталями в оформлении фасадов. Прихотливым сочетанием элементов московского и петровского барокко отмечено и пришедшее ему на смену аннинско-елизаветинское барокко.

Елизаветинское барокко  — термин для обозначения архитектуры  русского барокко эпохи Елизаветы  Петровны (1741-61). Крупнейшим представителем этого направления был Ф. Б. Растрелли, откуда второе название этого извода барокко — «растреллиевское». В отличие от предшествующего ему петровского барокко, елизаветинское барокко знало и ценило достижения московского барокко конца XVII-начало XVIII вв., удержав сущностные для русской храмовой традиции элементы (крестово-купольная схема, луковичные или грушевидные пятиглавия).

Елизаветинское барокко (иногда от него отделяют «аннинское», однако различие между ними условно) тяготело к созданию героизированных образов  с целью прославления могущества Российской империи. Растрелли спроектировал  величественные дворцовые комплексы  в Петербурге и его окрестностях — Зимний дворец, Екатерининский дворец, Петергоф. Растрелли свойственны  исполинские масштабы построек, пышность декоративного убранства, двух-трехцветный окрас фасадов с применением золота. Мажорный, праздничный характер архитектуры Растрелли наложил отпечаток на всё русское искусство середины XVIII века.

Самобытную страницу елизаветинского  барокко представляет творчество московских архитекторов середины XVIII века — во главе с Д. В. Ухтомским и И. Ф. Мичуриным. В Петербурге при Елизавете Петровне трудилась плеяда отечественных зодчих — крепостной архитектор Ф. С. Аргунов, С. И. Чевакинский, А. В. Квасов и др. На храмовой архитектуре специализировался итальянец П. А. Трезини. За исключением украинских построек А. В. Квасова, А. Ринальди, Г. И. Шеделя, елизаветинское барокко осталось стилем столичным и мало затронуло русскую провинцию.

После смерти Елизаветы Петровны основные строительные заказы были переданы итальянцу Антонио Ринальди, который прежде работал для «молодого двора» в Ораниенбауме. Он отказался от грандиозности растреллиевских начинаний и привнёс в придворное зодчество элементы камерного стиля рококо. В продолжение 1760-х Ринальди, как и другие ведущие архитекторы, преодолел притяжение отживавшего свой век барокко и приступил к освоению эстетики классицизма.