Теория звукоподражания во французском языке

Внести ясность в вопрос о  различии звукоподражаний и рефлекторно-физиологических актов может учение великого русского физиолога И.П. Павлова о первой и второй сигнальных системах. И.П. Павлов определяет первую сигнальную систему как систему ощущений и представлений, а вторую − как речевую, от которой неотделимо человеческое слово и речевое мышление [Павлов,1954: 335-336].

Базируясь на этом учении, можно утверждать, что рефлекторные выкрики, инстинктивно издаваемые человеком под влиянием различных раздражителей внешней среды и, следовательно, не служащие средством общения, представляют собой явления первой сигнальной системы. Звукоподражания, будучи коллективными знаками выражения состояния человека, являются результатом деятельности второй сигнальной системы. Таким образом, именно эта обусловленность звукоподражаний как полноправных единиц языка даёт основание для их отграничения от рефлекторных криков и звуков.

До сегодняшнего дня спорным остается вопрос о принадлежности/непринадлежности звукоподражаний к группе междометий. Среди языковедов до сих пор нет единого мнения относительно места звукоподражаний в системе частей речи. Чаще всего они с различными оговорками включаются в разряд междометий. Такой подход получил особенно широкое распространение в работах В.В. Виноградова (Виноградов, 1978), А.А. Потебни (Потебня, 1977), Н.А. Янко-Триницкой (Янко-Триницкая, 1989), в грамматиках современного испанского языка, а также в грамматиках русского языка.

Так, В.В. Виноградов в своих работах рассматривает звукоподражания в качестве особого разряда междометий [Виноградов, 1978:249]. А.А. Потебня считает, что звукоподражательные междометия, означающие мгновенность действия, каковы, например, бух! бац! - стоят по употреблению в одном разряде с «предикативными частицами» или «междометными формами глагола» [Потебня 1977: 190]. Н.А. Янко-Триницкая считает возможным отнести звукоподражания к междометиям на основе общности их синтаксических функций [Янко-Триницкая 1989: 163]. В грамматике современного испанского языка содержат следующие трактовки звукоподражаний: «звукоподражания составляют другую важную группу междометий» [Alcina Franch J., Blecua J. M., 1980:820],  «междометиями считаются также воспроизведения определённых звуков». [Escarpanter J., 1977:185]

Л.В. Щерба в работе «О частях речи в русском языке» предложил выделить звукоподражания в особый разряд слов. Он писал: «Само собой разумеется, что так называемые звукоподражания «мяу мяу», «вау вау» и т.п. нет никаких оснований относить к междометиям» [Щерба,1957:67]. Такой подход к звукоподражаниям характерен и для многих исследований отечественных лингвистов последних десятилетий, что стало возможным благодаря тщательному анализу семантических, словообразовательных и грамматических свойств звукоподражаний [Кунгуров Р.К., 1962; Кунгуров Р.К., Тихомиров А.Н., 1968:254-258; Торопцев И.С., 1974:3-11; Косов В.Т., 1963:215-313; Степанова М.Д., 1953:43; Тихомиров А.Н., 1981:72-76].

Для решения вопроса об объединении или разграничении звукоподражаний и междометий необходимо выделить как общие, так и отличительные признаки, присущие этим языковым единицам. Звукоподражания сближаются с междометиями по следующим признакам:

1. Фонетическое оформление;

2. Структурное сходство, обнаруживающееся в том, что:

а) звукоподражания, как и первичные междометия чаще всего являются односложными, неподдающимися морфемному делению словами. Реже встречаются многосложные звукоподражания;

б)  подобно междометиям, звукоподражания способны редуплицироваться или же многократно повторяться;

3. Аналогично междометиям, звукоподражания выступают вместе с поясняющим предложением, занимая в нем препозитивное, интерпозитивное и постпозитивное положения;

4. Для тех и для других характерна тесная связь с ситуацией и контекстом;

5. Звукоподражаниям присуща яркая экспрессивность, хотя в меньшей степени, чем междометиям.

Однако  исследователи выделяют важные различия между этими двумя классами слов. Звукоподражания существенно отличаются от междометий по семантическим, словообразовательным, а также морфолого-синтаксическим признакам:

1) звукоподражания условно представляют звуковую, реже зрительную стороны действительности, в то время как междометия передают эмоции и волевые побуждения человека (ср. ah, oh, ohé interj. и cocorico, coucou onom.);

2) звукоподражания чаще участвуют в словообразовательных процессах, а также легче поддаются аффиксации, в отличие от междометий, гораздо слабее связанных со словообразовательной системой языка;

3) междометия, за редким исключением, не вступают в синтаксические связи с другими лексическими единицами в предложении, иными словами не являются его структурными компонентами. Лишь в случае перехода в другие части речи, они  могут стать членами предложения. Звукоподражания органически входят в структуру предложения, образуя словосочетания различных типов (свободные и устойчивые).

Отечественный лингвист А.И. Германович, исследование которого было посвящено изучению звукоподражаний в русском языке, приходит к  выводу: «Как слова, имеющие своеобразную функцию в речи, специфическое значение, форму и историю, звукоподражательные слова должны быть выделены из категории междометий» [Германович, 1947:190].

Подробный анализ сходных и отличительных признаков, присущих звукоподражаниям и междометиям, приводит к заключению о том, что более убедительными представляются положения, исключающие звукоподражания из класса междометий.

Исследование показало, что звукоподражания представляют собой своеобразные лексические единицы, характеризующиеся специфичными, но весьма определёнными признаками. Эти признаки позволяют чётко очертить границы рассматриваемого класса слов, за пределами которого располагаются рефлекторные и нечленораздельные звуки, мимологизмы, лексические единицы, используемые при обращении к животным, а также междометия.

1.3 Роль звукоподражаний в художественной литературе

      Большое   значение   для   языка   художественной   литературы   имеют экспрессивные языковые формы, передающие эмоциональное  состояние  персонажа или повествователя при помощи восприятия  интонационных  оборотов,  присущих живой индивидуальной речи, зачастую закрепленных за их конкретным  носителем - рассказчиком. Существенное значение (в особенности  в  стихотворной  речи) приобретает и звуковая организация речи, получающая иногда  непосредственную значимость, но в основном способствующая интонационной выразительности.

Анализ  слов-звукоподражаний  ,  наблюдение  над  их  употреблением  в текстах  художественной  прозы  показывает  следующее.  Те  звуки,   которые издаются  людьми  и  животными  (и   в   первую   очередь   –   людьми)   и, соответственно, называющие их слова  отличаются  от  тех  звуков  (и  слов), которые связанны с  предметами  неживой  природа.  Первые  являются  как  бы сигналом мысли, эмоционального и  физиологического  состояния  человека  или иного живого существа и поэтому целенаправленны.

 Слова же, которые связаны  со звуками неживой природы, как  бы  зависят от качеств и  природных  свойств  источника  звука  (стекло,  песок,  дерево, метал)  от  видов  источника  звука  и  характера  среды,  в  которой   звук возникает.

Все   это   обуславливает относительную субъективность слуховых ощущений, что находит  отражение  и  в языке художественной литературы. Конечно, надо учитывать, что художественной прозе в целом  свойственны метафоричность и разнообразные отклонения от нормы. Но разве не  свойственна метафоричность нашей разговорной речи? Вряд ли можно возражать против того, что писатели отражают сложившуюся практику речевого употребления, а метафоры  –  пусть  даже  самые  смелые  – базируются на скрытой логике смысловой структуры. На  страницах  романов,  повестей,  рассказов   слова-звукоизображения используются как в своем прямом  значении,  так  и  в  переносном.

На  основное  значение  слова-звукообозначения  как  бы   наслаивается добавочное.  Оно-то  и  служит  базой  для  семантической  и  синтаксической сочетаемости слова в предложении  и  становится  преобладающим.  При  помощи этого  приема  явлениям  и   предметам   приписываются   признаки,   им   не свойственные.  Так,  метафора   раздвигает   границы   сочетаемости   слова-звукообозначения. Поскольку же переносное значение слова  выявляется  только в контексте, то  метафорическому  переосмыслению  подвергается  целиком  все словосочетание.