Архитектурные центры Екатеринбурга

          Другим определяющим фактором развития планировки города явилось его крупное административное, политическое и промышленное значение в 1920-1930-е какцентра Уральской области – базы сталинской индустриализации. В 1920-1940-е вокруг центральной части города формируются соцгородки с гигантами индустрии: Уралмаш, Эльмаш, Химмаш, Вторчермет. Городская черта захватывает автономный ранее поселок Верх-Исетского и Уктусского заводов. Между этими промышленно-селитебными районами сохраняются природные разрывы, используемые в качестве рекреационных зон. Город приобретает черты крупной промышленной агломерации. Усилия архитекторов по формированию последующих генеральных планов (1949, 1972) направлены на развитие и упорядочение производственной и жилой застройки, систем транспортной и культурно-бытового обслуживания в русле концепции советского градостроительства.

         Застройка города следовала за его административным и экономическим развитием. Барочные архитектурные формы XVIII века мало затронули Екатеринбург. Этот стиль достаточно ярко мог проявиться лишь в архитектуре храмов (большей частью утраченных): он четко прослеживается в архитектуре Вознесенской церкви. Гражданские постройки тех времен на голландский манер под черепицей также вскоре были реконструированы. Больше повезло в Екатеринбурге классицизму первой половины XIX в. В это время город становится местом сосредоточения купечества и промышленников, в нем идет интенсивное каменное строительство. Преобладает усадебный тип жилой застройки, включая главный дом, флигели, службы, нередко английский парк. Яркие образцы – резиденция генерала В.А.Глинки, усадьбы купцов Расторгуева и Харитонова, Казанцева, Рязановых, Ошуркова и т.д. Выполненные в формах русского классицизма, они придали столичный масштаб и европейский облик центральным улицам и набережным города. Большое значение имело творчество архитектора М.П.Малахова, работавшего в Екатеринбурге с 1815 по 1842 архитектором ведомства Екатеринбургских заводов, позже Уральского горного управления. Им созданы также ансамбли Верх-Исетского завода и Ново-Тихвинского женского монастыря, являющиеся памятниками архитектуры эпохи классицизма. Конец XIX – начало XX века  в застройке города отразился не так ярко, как в губернские годы царской России. Строились в большинстве деревянные и полукаменные  усадьбы, особняки с тонкой деревянной резьбой, украшавшей карнизы, наличники, дверные полотна. Отличительная черта архитектуры Екатеринбурга в это время -широкое использование кованых металлических деталей в ограждениях балконов, кронштейнах, навесах. Деревянная застройка центральных улиц меняется на каменную медленно. В начале XX века начинают строиться крупные здания Оперного театра (1910-1912), Делового клуба (1912-1913), нового вокзала (1910-1912) и другие, выполненных в характерной для того времени эклектичной манере.

          В 1920-1930-е Екатеринбург становится творческой лабораторией отработки нового стиля архитектуры XX века, получившего название конструктивизм: в рамках развития центра Большого Свердловска строятся новые типы жилых комплексов, общественных и промышленных зданий – рабочие клубы, стадионы, Дом промышленности, Медгородок, фабрика-кухня, Дом печати, корпуса заводов. К проектированию этих зданий были привлечены видные зодчие СССР, пионеры советской архитектуры М.Я. Гинзбург, Я.А.Корнфельд, бр. Веснины, Д.Ф.Фридман. В эти гг. проявляется талант свердловских  архитекторов-конструктивистов С.В.Домбровского, В.Д.Соколова, П.В.Оранского, М.В.Рейшера и др. Построенные жилые комплексы нового быта по ул. Малышева, 21, Ленина, 52-54, Городок чекистов, спорткомплекс “Динамо”, клуб строителей (ныне Свердловская киностудия), водонапорная башня УЗТМ, Медгородок признаны образцами архитектуры того времени. Коллекция памятников архитектуры конструктивизма насчитывает в городе более 140 объектов. [7]

         Поворот к неоклассике в 1930-е, связанный с усилением тоталитарного режима, на время прекратил формирование современного облика города. В соответствии с классическими традициями большое внимание в 1930-1950-е уделяется ансамблевой застройке улиц, площадей и монументальным формам крупных общественных зданий. Перспектива проспекта Ленина завершается ансамблем Уральского индустриального института (ныне УГТУ-УПИ), Площадь 1905 года акцентируется зданием горкома партии и исполкома горсовета со шпилем и курантами. В архитектурных формах неоклассики оформляются въездные ворота города: ул. Я.М.Свердлова и часть просп. Ленина. На городских площадях строятся дворцы культуры, выполненные в ордерных композициях. В эти годы плодотворно работают свердловские архитекторы Г.А.Голубев (автор проекта здания исполкома горсовета), К.Т.Бабыкин (оформление главного корпуса УГТУ-УПИ), В.В.Емельянов (комплекс Дома офицеров), Г.П.Валенков (Дом обороны). Большое значение для архитектуры Екатеринбурга имело открытие в 1947 в УПИ архитектурной специальности, давшей начало высшей архитектурной школе Урала.

         Реформы в строительной политике 1960-х вычеркнули архитектуру из сферы искусства. Массовое внедрение типовой застройки неблагоприятно сказалось на облике центра города, новых жилых районов (Комсомольского, Заречного, Пионерского, Ботанического, Сортировочного, Центрального). Разрешение на индивидуальное проектирование получало только небольшое количество общественных зданий: Дворец молодежи, ККТ “Космос”, ДК УЗТМ. Их создание связано с именем архитектора  Г.И.Белянкина. Он более 20 лет возглавлял Главарх-ру города, оказывал влияние на формирование основных направлений планировки и застройки. Несмотря на определенные потери памятников истории и культуры, удалось не допустить массовой панельной застройки в историческом центре города, имевшей место во многих городах России. [7]

2.2. Усадьба Расторгуевых—Харитоновых

         Расположена в центре Екатернбурга на улице К. Либкнехта, вблизи Вознесенской церкви. Самая знаменитая усадьба Екатеринбурга. По сравнению с другими памятниками архитектуры, она достаточно хорошо сохранилась и является отличным примером классической русской усадьбы XIX века. [4]

Легенда о постройке усадьбы

         Многочисленные легенды и предания, связанные с историей создания усадьбы, ее автором и владельцами, красота архитектуры - все это издавна привлекало внимание историков, краеведов, исследователей и просто любителей архитектуры. Однако многие загадки так и не разгаданы: много еще неточностей и неясностей в датах строительства усадьбы, неизвестен автор главного дома. Кто он, этот талантливый зодчий? Почему не сохранилось ни одного документа об оплате работы заказчиком, ни одного чертежа, подписанного автором? Частично проливает свет на поставленные вопросы интересная архивная находка челябинского краеведа И. Борисова. Ему удалось ознакомиться с перепиской владельца Кыштымских заводов А. Зотова (одного из наследников Л. Расторгуева) с управляющим заводами Деви. В одном из писем А. Зотов коснулся вопроса о строительстве дома и его архитекторе. Отрывок из этого письма опубликован в журнале "Уральский следопыт": "Вы давно интересуетесь судьбой архитектора в строительстве моего дворца, то есть Харитоновского. Со слов моего отца, а он получил эти сведения от моего деда по матери Льва Ивановича Расторгуева и деда по отцу Григория Федотовича Зотова: с начала 1796г. мой дед Лев Иванович решил блеснуть перед екатеринбургской знатью тем, что построит небывалый еще в городе дворец... Денег была уйма, но не было даровитого зодчего. Из Петербурга отказались приехать. Здесь же, в Екатеринбурге, не имелось... Это затруднение мой дед Лев и поведал начальнику канцелярии Пермского губернатора. На это начальник ответил, что в Тобольской каторжной тюрьме содержится узником очень важный государственный преступник и в то же время даровитый зодчий. Если дать кому следует, то в Петербурге могут временно из Тобольской каторги узника отчислить в екатеринбургскую тюрьму в ваше распоряжение на стройку дворца... Расторгуев так и сделал. Через шесть месяцев перевели узника в екатеринбургскую тюрьму. До свидания деда с зодчим главный директор тюрьмы предварил моего деда о том, что ни в коем случае не расспрашивать фамилии узника. Он умершим считается, только его номер можете знать... кроме того, и узник под страхом наказания шпицрутенами 500 ударов не скажет свое имя и тем более звание. Встреча моего деда с узником состоялась. Узник сказал: "Сударь, я даровитый архитектор. Для того, чтоб моя фантазия превратилась в действительность, нужны большие деньги. Располагаете ли вы ими?" Мой дед подтвердил. Через 12 лет дворец был готов. Но слово мой дед не сдержал в части досрочного освобождения узника или устройства побега. Надломленный и обиженный моим дедом узник впал в ипохондрию. По дороге в Тобольск он повесился в тюменской пересыльной тюрьме". Приведенная в письме печальная история о безвестном зодчем - узнике тобольской тюрьмы - объясняет отсутствие документов об авторе расторгуевского дома. Однако это только одна из версий о безвестном архитекторе. В дальнейшем формировании усадьбы принимал участие М.П. Малахов. [4]

Архитектура

         Первый элемент композиции - здание конюшни - длинное, приземистое строение, боковой фасад которого и образует первый ярус композиции. К нему примыкают ворота хозяйственного двора в виде арки, обрамленной спаренными колоннами тосканского ордера. Ось симметрии арки подчеркнута двумя полуциркульными нишами в рустованной каменной ограде.

  Следующий  элемент композиции - высокая каменная  ограда хозяйственного двора  - величественная стройная аркада, заполненная ажурной кованой  решеткой строгого рисунка, в  центре которой находятся ворота. Большое внимание уделено фасаду, выходящему в хозяйственный двор. Вероятнее всего, зодчий руководствовался важной градостроительной ролью, которую играли постройки усадьбы, поставленные на высоком холме и далеко обозримые, в том числе и со стороны хозяйственного двора.

         Утонченные формы ограды сменяются монументальным объемом флигеля, представляющего следующую ступень композиции. Боковой фасад флигеля, выходящий на улицу, акцентирован выступающим вперед портиком коринфского ордера со спаренными боковыми колоннами. Портик в сочетании с изящными очертаниями арок ограды образует мощный каскад архитектурных форм при подъеме к площади по взгорью улицы. Когда наследники стали сдавать помещения в аренду, в этом флигеле находилась типография и контора городской газеты «Урал». Арочный мотив, многократно повторенный в панораме бокового фасада, достигает наибольшего звучания в композиции ворот, соединяющих флигель с главным домом. Парадные ворота и ограда хозяйственного двора смело могут быть отнесены к лучшим и замечательнейшим произведениям так называемой архитектуры малых форм. Если сравнить парадные ворота с воротами хозяйственного двора, мы увидим, что ворота хозяйственного двора более простые, выполненные в соответствии со своим назначением, в то время как парадные - нарядные и монументальные, так как непосредственно примыкают к главному дому и предназначались для приема гостей. Парадные ворота имеют вид триумфальной арки - символа победоносного торжества - мотива, весьма распространенного в архитектуре после Отечественной войны 1812 года. Очевидно, вдохновляясь патриотическими идеями, зодчий придал именно такой облик воротам, что как нельзя лучше соответствовало дворцовому размаху построек усадьбы.

         Западный боковой фасад усадьбы, раскрытый на акваторию городского пруда, воспринимается из многих точек. Особенность рельефа - крутой спад местности в северную сторону, к руслу речки Мельковки, забранной ныне в бетонную трубу, - прекрасно использована создателями комплекса.

           Нарастание объемов, составляющих композицию западного фасада усадьбы, достигает своей кульминации в основном корпусе главного здания, поставленного в самой высокой точке и доминирующего над всем ансамблем. Четырехколонный портик, высоко поднятый на рустованных столбах, подчеркивает крупномасштабность главного дома, зрительно увеличивая его высоту. Главный дом - самое значительное сооружение ансамбля. Фасады, оформленные близкими по высоте, но контрастно разработанными портиками коринфского ордера, составили единую композицию, рассчитанную, прежде всего на восприятие с угла и акцентирующую перекресток. Поставленный на высокую рустованную аркаду, шестиколонный портик южного фасада явился мощным градоформирующим акцентом не только главного дома, но и всего ансамбля. В главном угловом доме размещались самые представительные парадные помещения. Со стороны двора в дом вело широкое и высокое крыльцо, а на первом этаже находились большие комнаты и вестибюль с парадной лестницей, ведущей на второй этаж, где были самые большие, роскошно убранные гостиные и залы. Помимо парадных покоев в главном доме находились и жилые комнаты, расположенные в мезонине, а также различные вспомогательные помещения, занимавшие часть первого этажа, и высокий подвал с основательными кирпичными стенами и сводчатыми перекрытиями.         Здания усадьбы образовали единый ансамбль, в котором каждому архитектурному объему отведено строго определенное место, соответствующее его практическому назначению и роли в общей художественной композиции. Такая объемная композиция зданий созвучна традиционной схеме древнерусского жилого комплекса - с его "хоромностью", когда несколько объемов соединялись крытыми переходами и гульбищами в единый живописный ансамбль, имеющий общую художественную уравновешенность. Помимо градостроительных требований, предъявляемых к сооружению как к элементу улицы и города в целом, в усадьбе были учтены потребности частной жизни владельца. Планировка всей усадьбы и внутренняя организация жилища отразили жизненный уклад крупнейшего представителя екатеринбургской купеческой элиты - старообрядца, окруженного многочисленной родней и прислугой. Помещения главного дома были связаны с соединительным флигелем под куполом, переходящим во флигель под бельведером, в котором размещалась домовая церковь. Ось симметрии фасада двухэтажного флигеля под бельведером подчеркнута большим арочным окном и круглым купольным бельведером-ротондой, зрительно увеличивающим высоту здания. Старообрядческую церковь хозяин не без умысла разместил здесь - прямо перед входом в православную. По легендам, в тайные молельни по подземным путям приходили наставники уральского старообрядчества, теми же путями, никем не замеченные, они уходили через глухие дальние углы сада, а иконы завешивались картинами. Крупномасштабные ордерные композиции, многократно повторенные на фасадах основных построек, играют важную роль в создании гармоничного масштабного строя сооружения и придают стилевое единство ансамблю. Декорировка фасадов находится в полном созвучии с эстетическими принципами зрелого классицизма. Максимальная художественная выразительность ордерных и арочных композиций, а также разнообразных лепных деталей сочетается с экономным использованием их в качестве элементов, подчеркивающих материальность стены. Можно сравнить флигель под бельведером и соединительный флигель с виденными ранее зданиями конюшни и другими хозяйственными постройками, отметить их величие и роскошь в сравнении с функциональной простотой первых, и в то же время подчеркнуть стилевое единство. [4]